ослепительной вспышкой.
– Черт, – ускоряется он и я делаю как он говорит, снимая блузку и обнажая полностью
кружевной бюстгалтер. – На тебе зажимы. Господи, я бы трахнул твою грудь, твою
задницу и твою киску, если бы мы были в Доме сейчас. Сними лифчик, я хочу пососать
твои соски.
– Это безумие, – шепчу я , глядя неотрывно на него в то время как он щипает меня за
клитор и я кончаю на его руку. – Я не могу.
– Ты. Можешь. – Он переводит взгляд и вставляет пальцы в мою дырочку, я начинаю
дрожать.
– О–о–о–о–о, – проглатываю стон, затопленная волной похоти, опасаясь, что в любой
момент Оливер откроет водительскую дверь. Я вцепляюсь в руку Бена, пытаясь
остановить его, но он и не думает этого делать.
Он оглядывается на меня, прижимаясь ближе, глядя на меня тяжелым взглядом.
– Я очень хорошо знаю, что тебе надо. Даже не вздумай сдерживаться. А сейчас объезжай
мой гребаный палец.
Он грубо погружает пальцы в меня, в то время как мои мышцы сжимаются. Я раздвигаю
широко ноги, желая, чтобы он входил глубже. Я качаю бедрами, страстно желая в то же
время, чтобы он нашел и продолжил массировать ту самую точку «Джи», заставляя меня
прикусывать верхнюю губу, чтобы не прокричать его имя. Вспышка блаженного
возбуждения омывает меня. Я на грани, готова разлететься на кусочки, но он
останавливается, убирает палец и хмуро смотрит на меня.
– Ну? – спрашивает он. – Я был предельно ясен, говоря о том, что ты должна оголить свою
грудь. И на будущее, ты не подчинилась мне.
Полагаю, что так и есть. Он указал мне на то, что я не доверяю ему. Он мне нужен. Я
должна иметь его. Я стянула вниз чашечки лифчика, накрывая грудь пальцами. Цепочка,
соединяющая зажимы для сосков, которую он надел мне, повисла между моих сисек.
– Услуга за услугу? – я фокусируюсь на Оливере, который, кажется, флиртует с
полицейскими, затем быстро прижимаюсь к Бену. Я раздвигаю ноги еще шире, как будто я
сексуально–озабоченная наркоманка. – Ты хочешь кое–чего. Что ж, Сенатор, я тоже.
Он мрачно смеется.
– Решайся, малышка. Опусти руки и я дам тебе, что ты хочешь.
– Договорились. – Я опускаю ладони на сиденье, грудь оголена, он хрюкает в знак
удовлетворения.
Бен вставляет целых два пальца в мою киску. Он проталкивает свою руку сильнее,
быстрее, прикусывая губу и глядя мне в лицо.
– Кончи для меня, Кса. Кончи на мои чертовы пальцы, малышка.
Широко расставив ноги, я сжимаю бедра и разлетаюсь. Он вколачивается своей большой
ладонью в мои складочки, заставляя меня принять два его пальца. Все время. Жестко –
его рука сильно и беспощадно бьется между моих ног . И я готова кончить. Я вцепляюсь в
его мускулистый бицепс, утыкаясь лицом, тихо крича его имя.
Он все еще беспощаден, хотя я еще не пришла в себя. Взяв обе мои груди, он всасывает
один из возбужденных сосков в свой теплый и влажный рот. Где–то посреди
крышесносного удовольствия, он дергает цепочку, доставляя немного боли моим соскам, и
я разлетаюсь на осколки.
– Беннетт, – я выдыхаю его имя, в то время как ослепляющая эйфория взрывается в моем
мозгу и моя киска рада тому освобождению, которое он доставил.
– Прекрасно, – отвечает он, погружая свои пальцы снова и снова в меня. Капельки пота
стекают между его бровей тогда, когда он сосредоточенно трахает меня пальцами средь
бела дня.
Потоком возбуждение поднимается внизу живота, сжигая мои чувства, и я взлетаю…
перенесенная на вершину страсти такой острой и захватывающей, что я делаю то, что он
говорит, и бурно кончаю. Мои мышцы сжимаются вокруг его пальцев, и я впиваюсь в
сиденье руками. Я не смею даже отвести взгляд от него. Он дает мне понять, что разрыв
зрительного контакта равносилен неподчинению и я могу заработать порку, которую он
устроит мне, продолжая считать каждой мой проступок.
Его темно–зеленые глаза сверкают искрами, его зрачки превратились в черные океаны, он
достает пальцы из моей киски, слизывая мои соки с наманикюренных пальцев. Вынимает
платок из кармана пиджака и вытирает пальцы, а затем вытирает у меня между ног.
– Пить будешь? – он произносит это так, как будто мы обсуждаем идеи предвыборной
кампании, а не находимся в состоянии головокружительного оргазма. Его эрекция
упирается в ширинку, и я четко могу представить, как расстегиваю ее и освобождаю его
член. Он прав. Если мы начнем трахаться, то никогда не сможем остановиться.
– Нет. Я в порядке.
Он ухмыляется.
– Лучше, чем просто хорошо. У тебя самая сладкая киска и соски. Быстрее бы уже
суббота, чтобы я полностью пробовал тебя всю. Часами. И мы снова пересмотрим твой
акт неповиновения, Мисс «Услуга за услугу». Он достает бутылку воды из встроенного
кулера над консолью и отворачивает крышку. Прислоняя бутылку к губам, он делает
глоток, а затем протягивает мне.
– Уверена?
– Да. Уверена. – «Ошеломлена» – это лучшее описание, но он единственный из всех
людей, кому не надо дополнительной подпитки для его огромного эго.
Откинувшись обратно на спинку сиденья, он вытаскивает папку из своего кейса и
опускает свои солнечные очки.
– Радуйся, что я не разложил тебя на заднем сиденье и хорошенько не оттрахал. Но я все
еще могу так сделать, если ты не перестанешь так смотреть.
Оливер открывает дверь и садится за руль. Через интерком он спрашивает:
– Куда ехать, Ксавия?
У Беннетта есть листок с адресом.
– 1211 Р-Стрит, северо–запад, – Громко говорит он адрес по памяти, даже не глядя в мою
сторону. – Какое расчетное время прибытия?
– Подожди немного, пока я задам адрес, – говорит Оливер и затем отвечает: – Тридцать
две минуты до Капитолийского Холма.
Я трясу головой.
– Разве мы не в пяти милях от твоего офиса? Вы можете высадить меня после.
Бен выдыхает и это выглядит как недовольное рычание. Он отключает интерком,
наклоняясь ко мне ближе.
– Когда же ты научишься? Это в два раза меньше, чем десять минут. Думаю, что ты
должна быть более убедительной. Когда дело касается тебя – я главный. – Он касается
моей шеи, скользя костяшками вниз по моей челюсти и глядя сквозь оправу своих
солнечных очков некоторое время. Его губы приближаются к моим. – Повторяй за мной. –
Да. Сэр.
Дрожь пробегает по моей коже.
– Да, сэр, – шепчу я.
Усмехнувшись, он нажимает на кнопку интеркома, отстегиваясь.
– Я могу потерпеть. Оливер, давай доберемся туда.
***
Я оставил Ксавию этим утром и у меня было такое чувство, что я что–то не сделал.
Девять часов назад я пробовал ее киску. Мою киску в свете приближающейся субботы. В
ночь, когда я предъявлю права на нее и привяжу к себе как свою сабу. Закрываю глаза,
вспоминая, как выносящее мозг чувствуется ее шелковая мягкость, сжимающаяся вокруг
моих пальцев, запах ее возбуждения заполняет мою голову. Ее губки вокруг моего члена –
полностью высасывающие меня, пока мы едем сквозь пробки Вашингтона –
фантастический способ начать душе-продажный день в Конгрессе.
Тогда я был тверд, но сейчас, сидя в своем автомобиле, я еще тверже. Я снаружи ее
чертовой квартиры, делая то, что, бл*дь, я даже не могу описать. Сижу в засаде – вот как
можно назвать мои действия. Безумие – другой прекрасный термин.
Сегодня вечер четверга и я, вместо того, чтобы зависать вместе с моими партнерами по
бизнесу в Клубе, припарковался на Логан Сёкл, не имея никакого плана. Мои яйца
посинели, как будто я не трахался несколько дней. Даже не спрашивайте о моем члене.
Этот ублюдок тверже стали.
Я голоден. Я хочу, чтобы Ксавия объезжала меня пока я не кончу в нее, выкрикивая ее имя
и пробуя на вкус ее сочный ротик.
Она там наверху, в своей новой квартире … за тем, как я думаю окном. Квартира «5А».
Я нашел информацию в интернете и определился с планировкой. Пять этажей и на один из
них я таращился уже двадцать минут. Если б у меня было серое вещество в голове, я бы
купил себе бинокль, чтобы лучше видеть.
Откидываясь назад, я с силой начинаю жевать жевательную резинку, в то же время,
наблюдая за тенями в квартире, отбрасывающие темные пятна на стены. Пока что Ксавия
не подходила достаточно близко к окну или балкону, и я не мог получить то, что желал.
Всего лишь взглянуть на нее.
Я не могу подняться к ней. Она не одна. Она живет с девушкой, которая по счастливой
случайности сыграла роль в нашей с ней встрече.
Клубом «Мидтаун» владеет конгрессмен Лоу, ее дядя и новый член Дома. Причина, по
которой я потребовал полную проверку на совпадения.
Брук Тейт. Ее соседка по комнате, принцесса трастового фонда, студентка университета
Джорджа Вашингтона. Арчер, мой знакомый, который предоставляет мне самые
низменные и грязные секреты на любого мне необходимого, добыл мне достаточно
исчерпывающее дерьмо на Мисс Тейт.
Если Кеннеди происходит из старого финансового рода, то Тейт – из нуворишей в
сияющей безвкусной алмазной диадеме.
Средняя Америка оказывает сильное влияние на американскую мечту последние два
поколения. Мисс Тейт как раз такая. Не лучшие оценки в Университете Дж. Вашингтона,
студентка четвертого курса юридического факультета, брала год на реабилитацию и еще
один, чтобы объехать Европу и как ни странно, Средний Восток. Мисс Тейт
злоупотребляет алкоголем, легкими наркотиками и мужчинами в возрасте. Она кинула
принца или двух. Обоих. Неофициальная записка Арчера мне – у нее пристрастие к
«папочкам».
Ричард Тейт, ее отец, человек стоящий за управлением данными, выпускник Стенфорда,
гений, совершивший революцию в компьютерных операционных системах и король
программного обеспечения. Не мелкая сошка.
Конгрессмен Рик, как известно, уволился два года назад и путешествует вокруг света в
качестве благотворительного кочевника с тех пор, как мать девушки бросила их. Обычное
дело, он оставил своей единственной дочери огромное наследство, в то время как, по
моей информации, он осел в Лхасе в Норбулинке , летней резиденции Далай Ламы, с
целью найти самого себя.
Полагаю, я должен быть благодарен. Квартира находится не так далеко от моей квартиры в
Джорджтауне и при желании, я могу включить в мою утреннюю пробежку этот маршрут,
что может перейти в вечерний бег, бл*дь!
День расплаты.
Здесь мой стажер наверху за дверями лобби. Я ерзаю на сиденьи, натягивая козырек своей
бейсболки, и сильно жую жевательную резинку, чтобы не раскрошить свои коренные
зубы.
Кеннеди вместе с темноволосой девушкой – молодой девушкой, напоминающую ту с
фотографии из отчета Арчера, выходят из здания. Что надето на Кса? Короткое платье….
слишком сильно открывающее ее длинные ноги. Господи Иисусе. Я взглянул на ее туфли
и вцепился в дверную ручку, сжимая холодный металл под пальцами. У меня было пять
секунд, может меньше, чтобы продемонстрировать, как далеко за грань дозволенного я
зашел.
Что, бл*дь, я ей скажу? Я был тут недалеко?
На обочине не было ни одной ожидающей машины. Тогда куда, к черту, они собрались! Но
они не собираются ехать на такси. Они не бродят вокруг. Дерьмо! Я слегка приоткрываю
дверь и смотрю, как они идут вниз по кварталу. Здесь вокруг много магазинов, ресторанов
и баров.
Мой телефон гаснет, и я проклинаю, что моя машина стоит прямо к ним передом.
Закрывая дверь, пару секунд я не смотрю за Кеннеди. Когда ее светлая голова исчезает из
виду, мои кишки сворачиваются в узел.
Мой телефон снова вибрирует.
– Да? – рычу я в трубку на своего партнера по бизнесу в клубе.
– Что ж пошел ты тоже, приятель! – трещит в трубку Картер. – Я в Доме. Забавно, тебя
нет.
– Джекс, я буду позже.
– Тебя нет в офисе. Я звонил. – Джексон Картер, спикер палаты Соединенных Штатов и он
изводит мою задницу по без повода, кроме этого мы близки с ним как братья и являемся
владельцами странного элитного Клуба.
– Нет, ублюдок. Не в офисе. Что? Беспокоишься, что я не смогу сделать работу Итана?
Пусть лучше это будет не так, как в прошлый раз. Скажи мне, что игр со свечами не будет.
– Нет, он завязал с воском.
– Итак… зачем звонишь?
– Хороший вопрос. Ты участвуешь сегодня? Итана не будет. Ты знаешь, что делать.
– Я понял к чему ты. – Его слова ясны как день. Он хочет знать, буду ли я присутствовать
на совместном мероприятии – большой жеребьевке для членов клуба, чтобы увидеть как
два Дома становятся сабами – и я не изменю своему слову – скажу тоже самое, что я
планировал сказать по поводу менажа с вовлечением мужчин. – Я буду там. Не важно, что
у Итана на счетах, он должно быть ошибается.
– Ты не можешь обвинять меня в том, что я спросил. Поскольку ты возвращаешься в Дом,
ты наверняка захочешь провести кое–какие сессии. Он использует P.V. (возможно, он
имеет в виду электронную почту, в том смысле, что ничего им о нем кроме эл. адреса
неизвестно) и обещает только удовлетворение для всех участвующих. Если тебе
интересно, у нас есть несколько особенных членов этим вечером.
Должно быть что–то особенное, если будет использована вертушка, соединенная с
фиолетовой палочкой . Электростимуляция и Итан – это одно и тоже, приравненное к
играм на грани безопасности.
– В моем списке нет ни одного члена клуба с особыми правами. Итак, кто это? –
спрашиваю я.
Он выдыхает, а я перевожу снова свое внимание на улицу, запоминая окрестности в
непосредственной близости вокруг дома Ксавии.
– Орел, – Он использует секретное кодовое слово для обозначения президента и в моей
голове как будто взрывается бомба.
– Вот, б*дь! Когда он объявился снова? – Я откидываюсь на сиденьи – все это означает,
что сегодня произойдет нечто действительно дерьмовое.
– Звонил агент. Вчера.
– Ты не думал, что нам стоит встретиться с ним? Как мы обеспечим безопасность?
– Ты ведь знаешь, он со своей службой безопасности. Слушай, ты все еще планируешь
свое маленькое, неофициальное превышение дозволенного… в этот выходной?
Что ж, бл*ь!
– Нужна особая причина, раз ты спрашиваешь? – Я медленно закрываю глаза, чувствуя
жжение из–за того, что пароль «орел» активирован.
Если он будет рядом, то, что я планирую, может быть рискованным. Я не могу
притворяться, что я не нарушаю основное правило: ни с кем из сотрудников. У нас есть
несколько особых правил в Доме, хотя с Ксавией я нарушил их практически все. Джекс
даже не знает, что она мой стажер – и не узнает, если я постараюсь.
– Просто уточняю расписание. Ты ведь не собираешься все снова отменить?
– Заткнись, к чертовой матери! – Он слегка струсил и я понял.
– Просто предполагаю, недели, что тебя не было, было достаточно?
После того как я резко продлил свою последнюю кампанию, чтобы побыть с Кса, я более,
чем уверен, что я хочу… что мне надо. Ее в качестве моей сабы. Б*дь.
– Да, достаточно, – ответил я. – Ты все еще знакомишься случайно?
В эту субботу он будет выступать в качестве смотрителя для Ксавии. Проводит ее в клуб.
Подготовит ее для меня, снимая с нее одежду, связывая ее запястья, и проведет ее на сцену,
где она будет стоять голая, ожидая меня – в течение аукциона на котором я буду делать
ставку против членов клуба, заявляя на нее права. Владея ей.
– Я ж давал тебе слово, не так ли? – утверждает он. – Члены клуба едва не лопнули от