злости, когда я вынужден был сказать им, что ты не сможешь сделать это, после
объявления о твоем возвращении.
– Они справятся. Мы командуем, а не они, – я ворчу, а затем добавляю. – Суть в том, что я
хочу, чтобы моя гостья была все время в маске.
– Все время?
– Да, я позабочусь о ее удостоверении личности и данных на нее. – Нет слов, чтобы
описать, как все внутри меня скрутилось. Я не думаю, что это хорошо, но и с выходящим
из–под моего контроля голодом к Ксавии, чувствую себя плохо. Идея разделить даже
самую мельчайший, не значительный кусочек ее в клубе, заставляет мою задницу пылать,
и я не могу избавиться от мысли, что меня душит моя жадность.
– Где она будет? Я не понял.
– Отель «Франклин». Она будет в лобби. Ожидать. Позаботишься о ней, Джекс.
– Бен, я понял все, что ты даже не сказал. С тобой происходит в последнее время что–то, и
я слышу резкость в твоем голосе и, и это … необычно. Вот почему я хочу знать, что все–
таки происходит.
Я ни перед чем не останавливаюсь, размещая Кса в частном люксе одного из самых
дорогих отелей Вашингтона. В люксе, которым владеет клуб и который используется
только для особых саб и частных встреч. Нас семь партнеров дома – мы все конгрессмены,
соучредители и все мы – крутые Домы. Мы никогда открыто не говорим об отеле. Просто
так мы его не посещаем. Я не был там с прошлого года. Он находится недалеко и когда
нам нужен номер люкс, мы рассылаем сообщение каждому из нас путем зашифрованной
почты, что номер занят.
– Смотри за ней. Не позволяй никому дотрагиваться до нее , или я обещаю, я доберусь до
каждого лично, и меня не волнует, если тайная гребанная служба будет иметь к этому дело
и причастна.
– Твою мать. Звучит так, как будто ты преступил черту. Со времен Гарварда ты ни разу, НИ
РАЗУ не хотел рисковать.
Черт возьми! Мы говорим по сотовому и я прерываю его.
– Картер! Ты не мой гребанный смотритель.
– Ты прав. Я не он, – отвечает он с хрипотцой в голосе.
Я слишком эмоционально реагирую и срываюсь на нем.
– Слушай, я скоро буду. И спасибо, приятель.
– Без проблем. Просто приезжай. – Джекс отключается, я завожу двигатель и прочесываю
улицы, разыскивая свою блондинку. Все бы отдал, чтобы провести с ней ночь, вместо
того, чтобы ехать в Мериленд. Посещение Дома, после моего перерыва, и я возвращаюсь в
субботу вечером туда в качестве Дома.
Следующей ночью я буду вместе с Мисс Кеннеди, владеть ей, обучать дисциплине,
растягивать ее для своего удовольствия перед всем клубом. Я сжимаю челюсть,
представляя ее красные ягодицы, влажную киску, а ее губы называют меня «Мастер» в то
время, как я трахаю ее часами, а остальные наблюдают за нами. Немыслимо, что я должен
буду делить ее, но это единственный способ иметь вкусный–торт–по–имени–Ксавия и
поедать ее… находясь в Вашингтоне.
Я сжимаю руль, чувствуя как правила Клуба сжигают меня. Те, к разработке которых я
когда–то приложил руку.
Если бы я не был владельцем клуба, я бы совершил что–то невероятно глупое, но что?
Привезти ее к себе? Почему бы не дать объявление в газете «Вашингтон Пост» и не
подбросить идею для скандала о своем жестком, темном, грубом сексе на грани
безопасного с женщиной, которая является моей стажеркой? Я могу погубить свою
карьеру и быть свободным.
Б*дь! Я знаю Ксавию девять гребанных дней, и я падаю вниз.
Время сконцентрироваться на том, что мне надо сделать сегодня вечером – игнорировать
свое разочарование. Благодаря Арчеру, файлы на членов Клуба обновляются и он
посылает мне все, стоит мне только пошевелить задницей.
Я управляю частью «закулисья Клуба» храня данные на всех, кто становится его членом.
Один промах и мы исключаем провинившегося из членов Клуба. Если членство
аннулировано – то никаких вопросов, соглашение нашего Клуба нерушимо.
Все знают цену.
Моя обязанность быть форменным мудаком и я также финансирую добычу информации,
как способ обеспечить нашу безопасность.
Я знаю все дерьмо о каждом. Кто как ни я знает, что стоит кому–то сказать не то и не тому
человеку, как все мы станем громкими заголовками новостных лент. Частный клуб,
который существует как элитная площадка для избранных Конгресса, я не шучу. Ни Джекс
и не кто–либо еще из владельцев Клуба не знают этого. Вот почему, после того, как
отключаюсь, я швыряю свой мобильник на сиденье рядом, дотягиваюсь до бардачка,
достаю новый купленный телефон. Тот, который нельзя отследить. Арчер уверил меня. В
нем только один внесенный номер. Ксавиа С.Кеннеди.
Скользя пальцем по экрану, я тешу идею позвонить ей. Проверить ее.
Просто проведи по этому гребанному экрану. Спросить ее, что она делает – я так близок
сделать это, но нет. Проклиная себя, я убираю телефон обратно в бардачок и вдавливаю
педаль газа в пол.
Я разберусь со всем дерьмом, а когда вернусь в свою квартиру, позвоню Кса. Буду дрочить
и кончу в то время, как она будет говорить со мной своим соблазнительным голосом,
рассказывая, что, черт возьми, она делала весь день.
Глава 2
ПОПРОСИ МЕНЯ.
Прошлая ночь была выдающейся. И именно то, что мне надо. Беннетт был прав, давая мне
выходной. Устроиться в квартире Брук, а затем встретиться с Джоном в соседнем
ресторане – было тем, что доктор прописал. К концу вечера мы перекочевали своей
«платонической троицей» в соседний бар, где вместе с хозяевами и несколькими
дюжинами постоянных клиентов пили «Джек Дэниэлс», наблюдая как Рэд Сокс надирали
задницу, а Джон и я скандировали, или по –настоящему кричали «Кунг Фу Панда»,
каждый раз как Сандавал собирался бить битой.
К концу вечера я охрипла, но была расслаблена, веря в то, что переезд в Вашингтон был
моим лучшим решением в жизни. Джон остался в такси прямо перед домом Брук, а я
поднялась наверх. Уже позже, когда я лежала одна, уткнувшись в постель и скучая по
Беннетту, звук моего телефона прервал мои мечты быть кожа–к–коже с моим Сенатором.
Я дотянулась до своего мобильника, который лежал на ночном столике. Ответила. Уже
было за полночь, и на другом конце была тишина. Странно, я лежала в темноте, пока мои,
наполненные алкоголем мозги, сконцентрировались. Могла поклясться… это было
безумием.
– Б, – вылетело из моих губ, но я замолчала, когда голос, как сирена завыл в моей голове,
заставляя меня заткнуться. Возможно, ошиблись номером, хотя номер не определился. Так
странно… может, это мое разыгравшееся воображение.
Сейчас утро и я пересекаю атриум внутри здания имени Рассела, где находится офис
Сенатора Беннетта. Я заглушила все свои воспоминания. Очистила разум.
– Мисс, мне нужен Ваш пропуск, – говорит мне охранник.
– Извините. Я новенькая. – Я открываю свою сумочку и достаю водительские права.
– Подойдите сюда. Вы посетитель? – Он берет мои права и начинает записывать в журнал.
– Стажер. У Сенатора Стоуна. – Чувствую, как во мне растет дрожь. Я прикусываю щеку,
чтобы предотвратить свою странную реакцию на малейшее упоминание имени Беннетта.
Господи, только б мне не закончить как Брук. Представьте себе девушку с красивым
бизнесменом в возрасте между 38 и 52 годами, который находится на вершине своей
капиталистической игры в какой–нибудь удачной компании из ТОП–500, если так, то она
попала. Глаза горят, губы приоткрыты, готова сгинуть.
Я жду, осматривая лобби, в то время как охранник готовит мой бейдж посетителя.
Дежурят три охранника. Один на металлоискателе, другой проверяющий длинную очередь
людей, которые открывают свои кейсы, сумочки, сумки и затем выкладывают свои
кошельки, мобильные, ключи в корзины. И третий занимается мной.
– Все готово. – Он возвращает мои права вместе с пропуском посетителя и направляет
меня к очереди.
Очередь двигается быстро, в то же время я заставляю себя дышать. Чем ближе я подхожу,
тем больше мои легкие требуют вздоха, прохожу сквозь металлоискатель.
На другой стороне я сгребаю свою сумку и ключи, затем несусь по полированному
мраморному полу, следуя за толпой до лифтов. В центре лобби огромная ротонда –
величественная, и мне бы хотелось, чтобы у меня было больше времени, чтобы просто
насладиться тем, как все это может внушить трепет в то время, когда был она была
создана. Меня поражает ослепительно белая мраморная статуя, вырезанная знаменитым
скульптором Фредериком Хартом – еще одним уроженцем штата Джорджия, как и Бен,
склонному к чувственному.
Люди говорят в полголоса, это как постоянный шум, и я напоминаю себе просто держать в
голове обычные, здравые мысли. Никто и не догадывается, что менее, чем 24 часа назад
голова Беннетт была у меня между ног.
Заходя в лифт, мне даже не надо просить нажать кнопку четвертого этажа, все кнопки на
панели светятся. Я отступаю в сторону, затем дальше назад, так как все больше и больше
народу заходит, до тех пор, пока мы не прижаты друг другу и уже больше никто не влезет.
Двери закрываются и мой желудок падает. Лифт медленно поднимается. Это не похоже на
езду рывками, но скажите это бабочкам, которые порхают в моем животе. С каждым
этажом, рой бабочек в моей грудной клетке двигается все быстрее и быстрее. Когда
открываются двери на нужном мне этаже, я, практически, наступаю на пятки шестерым,
идущим впереди меня.
Я смотрю на надписи на стене, сворачиваю направо, по коридору к офису Беннетта,
комната «416». Черт побери! Где должны быть таблички с номерами – там пусто. Похоже,
их убрали. Я считаю и по пути представляю его кабинет, останавливаюсь, держась за
ручку, меня беспокоит то, что мое лицо горит. Я вся расклеилась, полностью
противоположно тому, как расслаблена я была прошлой ночью.
Перед тем, как войти, я замираю и закрываю глаза, молясь, чтобы мои щеки не краснели
еще больше. По другую сторону двери слышны голоса, то громче, то тише. Не спорящие,
но на грани. Дверная ручка выскальзывает из моей руки и я замираю, глядя с открытым
ртом на женщину, с волосами цвета бургундского вина и такой белой фарфоровой кожей,
что я вряд ли когда–либо видела такой цвет кожи, мой взгляд моментально переключается
на ее возмущенную позу, в то время как она замирает напротив меня.
– Это офис Сенатора Стоуна? – спрашиваю.
– Вам повезло. Да. – Отвечает она, приподнимая бровь. Она быстро фыркает. – Простите.
Господи, надеюсь, она не Нора и затем замечаю Сенаторский значок на лацкане ее
пиджака. Я отхожу в сторону, в то время как она проходит мимо меня, стуча каблуками по
мраморному полу. Я вхожу в приемную, ступая по темно–синему ковровому покрытию,
неожиданно вижу стены из красного дерева, на которых висит поразительный старинный
американский флаг в рамке.
– Сенатор Варнер – о, простите, Вы не она. – Ко мне подходит женщина, носящая в один
из значков, обозначающих принадлежность к избирательной кампании Беннетта. – Чем
могу помочь?
– Я ищу Миссис Суон.
– Вы Мисс Кеннеди? Не так ли? – она прикрывает на секунду рот, когда смеется.
– Да. – Отвечаю я, желая добавить еще что–нибудь, но у меня все во рту пересохло.
Женщина упомянула имя Сенатора Энджелы Варнер. Она конгрессмен, попавшая под
подозрение в смерти известного бизнесмена в прошлом году. Он рьяно поддерживал
кампанию Варнер – Джон сказал, они были любовниками.
– Я как раз собиралась пойти в дамскую комнату, но не сейчас. Я – Нора. Рада
познакомиться, проходи.
– Наконец–то, – говорю с облегчением. – Всегда приятно познакомиться лично.
– Согласна. Мне повезло, у меня была фотография с коктейльной вечеринки. Могла бы
найти тебя в толпе. Легко.
– Правда. Нас было много.
Она улыбается, наклоняя голову.
– Твое имя упоминали.
Мое лицо вытягивается, я помню, но ничего не говорю. Вместо этого, я смотрю, как Нора
отходит вовнутрь. Зона приемной является еще одной версией прекрасной архитектуры во
всем здании. Этот офис является частью здания 1909 года постройки, а над длинным
столом, который находится в конференц–зале, висит хрустальная люстра. Я читала, что
Беннетту был выделен один из самых больших офисов, благодаря тому, что он принимал
участие в работе нескольких комитетов. Нора садится за большой деревянный стол и
нажимает на клавишу компьютера. Являясь административным помощником и
составителем расписания Бена, у нее не один, а целых три монитора. Она быстро печатает
и принтер выдает пачку листов.
Нора берет листы и быстро скрепляет их, затем хватает шнурок.
– Твое расписание и удостоверение. Ты должна сходить и получить официальное
удостоверение, после того, как посетишь отдел кадров. Это позволит тебе входить и
выходить из здания, не останавливаясь каждый раз для проверки.
Она возможно 1,65 на каблуках и очень энергичная, она плюхается в кресло и подмигивает
мне.
– Я просто знала, что ты должна была приехать в Вашингтон.
– Это вопрос? – я скольжу рукой по шнурку.
– О, не обращай на меня внимание. – Она пожимает плечами, направляясь в сторону
коридора. – Я говорю, что думаю до того, как мой мозг успевает проверить, насколько это
позволено озвучивать.
– Лучше, чем быть лицемером. – отвечаю я.
– Иногда я так не думаю. В конце концов….смотри куда мы пришли, – Она фыркает. –
Давай разместим тебя. Пошли.
– Разве я работаю не в одном кабинете с другими стажерами?
Ее глаза сверкнули и уголки губ изогнулись.
– Не совсем. Особые распоряжения от нашего босса. Сюда.
Из всего, что я знаю, кабинеты для сотрудников находятся рядом и я не понимаю, куда мы
направляемся, следуя за ней дальше по помещению.
– Ты не должна показывать мне здесь все. Я имею в виду ты шла куда–то.
– Я вовсе не собираюсь показывать тебе все. Я веду тебя в твой кабинет.
– Кабинет?
– Мира, наш руководитель по связям с общественностью, отсутствует. Она в декретном
отпуске и ты сядешь за ее место. Если ты решишь остаться после лета, мы найдем другое
рабочее место. Все нормально? – Она открывает дверь в кабинет.
– Да. Но я не особенная. Любое место подойдет.
Она мельком смотрит на меня и улыбается так, как будто не верит мне, может, она и права.
Из дверного проема я выглядываю на соседнюю дверь…она больше других и отделана
темным деревом. Мое сердцебиение, которое успокоилось до нормального ритма, снова
начинает набирать обороты в груди. Мне не нужна неоновая вывеска или указатели, чтобы
понять, кто сидит за этой дверью. Выглядит так, как будто я здесь… а он там. И это
правда!
Мои руки становятся холодными и я снова обращаю свое внимание на Нору. Она
рассказывает, кто останется к концу лета. В понедельник намечена встреча в комнате для
переговоров этажом ниже…
– Ты будешь присутствовать с Беном и было бы неплохо, чтобы ты была в курсе. Начнем с
начала, черт побери… до того, как ты присоединилась к нам, чем ты занималась в Бостоне
– полагаю, что работала явно не с нуля. В любом случае, ты сможешь заставить нашего
босса есть у тебя с рук. Он может укусить, но ты можешь приручить его. Я слышала.
Я моргаю, входя в кабинет. Она, должно быть, говорит о чем–то другом, сильно
отличающемся от всплывающих в моей голове образов.
– Рада делать все, что нужно.
– Это все наглая ложь, – слышу знакомый низкий голос позади. – Я всех кусаю.