телом, мой взгляд застилает дымка настолько сильно, что я не могу четко видеть.
Опьяняющее удовольствия взрывается во мне, под моей кожей вспыхивает яркая вспышка
и я дрожу, чувствуя, что еще один яростный толчок спермы вылетает из моего члена.
Глава 14
ОРЕЛ ПРИЗЕМЛИЛСЯ.
Спустя неделю всевозможных причин для отмены встреч, я наконец–то шагаю по
лестницам О'Мэйли. Джекс здесь и он занят, оживленно разговаривая по телефону. Я
расстегиваю пиджак, перед тем как занять свое место, наблюдая за тем, как он держит
телефон рядом со своим ухом. Официант принимает мой заказ и пока я сижу, Джекс
закатывает глаза и говорит человеку на другом конце провода «До встречи!».
– Ты пришел раньше меня, – говорю я, взглянув на часы. Если честно, я изучаю
помещение, когда поднимаю глаза.
Он кладет свой телефон на стол и фыркает.
– Я не тот, у кого есть пунктик по этому поводу. Да ведь?
– Уверен, что ты планируешь свои интрижки на месяц вперед. Черт, мне жаль человека,
которому в конечном итоге ты достанешься. – Усмехаюсь, но я вполне серьезен. Он на
грани зацикленности, когда дело касается организации своей жизни, исключением
является его одного неспособность быть вовремя на обеденных встречах.
– Этот человек будет благодарить Бога, что я ему достался, – парирует он. – Я стараюсь
быть чуть ли не гребанным совершенством, так что отвали.
Он король все устраивать.
Не спорю.
Звонит его телефон, а я барабаню пальцами по столу, пока он разговаривает. К тому же, он
еще и любитель поговорить по телефону. Я поднимаю свой стакан воды и осматриваю
заведение. Наверху практически пусто и это чертовски странно. O’Malley’s – это место,
которое необходимо бронировать заранее, чистая случайность или благосклонность свыше
– вот, что поможет «застолбить» место на время ланча. Джекс всегда просит столик рядом
со стойкой, но не сегодня. Наш привычный столик там и там пусто, как и в большинстве
из кабинок.
Джекс все еще трещит по телефону. Так, бл*ь, я достаю свой телефон, щелкаю на
сообщения от своих сотрудников и отвечаю на три из них, продолжая наблюдать за тем,
что происходит вокруг нас. По прошествии пяти минут с момента моего приезда, верхний
этаж остается пустовать. Мы сидим рядом с черным входом в помещении, оформленном в
виде кабинок и ниш. Чертовски незаметные и сейчас мне интересно, кто еще
присоединится к нам. Чем более открытым я стараюсь быть, тем больше по иронии
судьбы я попадаю в передряги.
Джекс кладет трубку и вздыхает, переводя внимание на пару мужчин, в солнцезащитных
очках, только что вошедших в зал. Судя по их внешнему виду, скорее всего это Секретная
служба. Стандартная процедура, происходящая в Вашингтоне, и я, не обращаю на них
никакого внимания.
– Кстати о времени. Даже находясь здесь, ты все еще постоянно опаздываешь на обед, –
отвечаю я, взяв в руки меню. – Что такого особенного в сегодняшнем дне?
– Дело во мне, – мурлычет женский голос.
Я поднимаю голову и встречаюсь с пристальным взглядом Анжелы Уорнер, но вместо
того, чтобы поприветствовать ее, я свирепо смотрю на нее. Прошел почти год с того
момента, как мы с ней были вместе в Доме. И за последние две недели, она попросила о
трех встречах. Последняя из них была фикцией.
– Даже не поздороваешься? – Она приподнимает бровь. Я замечаю двух мужчин, которые
вошли несколько секунд назад и встали в стороне, но в прямой видимости от нашего
стола.
– Чего ты хочешь? – Мой голос лишен всяких эмоций, лицо нейтральное. Как–то давно я
узнал, что эта женщина любительница драм. Ее движения, словно битва между
стервятником, кружащим вокруг жертвы.
– Боже мой, Бен, – усмехается она. – Господи, что с тобой?
– Анжела. – Джекс встает. – Рад видеть Вас.
Я бросаю взгляд на него. Лучше бы он них... не собирался приглашать ее присесть за наш
столик.
– Сенатор Уорнер, на днях, Вы просили организовать еще одну встречу. Просто
любопытно, почему Вам необходимо встретиться со мной, учитывая мой забитый график.
– Мы можем поговорить сейчас, – предлагает она.
Двое мужчин в костюмах появляются около нее и говорят резким тоном по своим
телефонам.
– Орел прибывает. Повторяю, Орел прибывает.
Один из мужчин в костюме вытаскивает стул и она садится. Я напрягаюсь и смотрю мимо
нее на человека в костюме, затем обратно на Джекса.
– Бен, – он напряженно произносит мое имя. – Просто выслушай предложение.
– Серьезно, Джекс? – произношу я в полном недоумении, а затем повторяя снова говорю,
чертовски удивленно: – Серьезно!
Я собираюсь встать, но еще пара людей в темных костюмах подходят ко входу наверх. Они
своевременно отходят в сторону и появляется Габриэль Норт. Еб*ть!
– Сенаторы, спикер, – говорит Президент, ухмыляясь, прежде чем кивнуть мужчине,
стоящему рядом с ним. – Агенты, продолжайте. Сообщите, когда закончите.
Мужчины, находящиеся рядом с Президентом, осматривают все вокруг с внимательным
выражением на лице, в то время как еще одна группа, состоящая из трех человек с
собакой, натренированной на поиски взрывчатых веществ, так называемые важные
персоны в ФБР, обыскивают место на наличие этих самых устройств и взрывчатых
веществ.
Возвращается официант с напитком Джекса и моим, а также с привычной запечатанной и
охлажденной бутылкой «Серый Гусь» [Прим. пер. Grey Goose («Серый Гусь») – бренд
французской водки премиум класса] и охлажденными стаканами. Официант аккуратно
наливает в два стакана, поставив один перед Президентом, а второй перед Уорнер.
Агент подходит к столу.
– Все чисто, мистер Президент.
Норт кивает, поднимая свой бокал и окидывая взглядом сидящих за столом,
останавливаясь на мне.
– Неплохое представление вы устроили на прошлой неделе. Жаль, что вы и ваша саба с
недавних пор находитесь под пристальным вниманием. Вы будете сегодня в клубе?
– Нет. – Я встречаюсь с его взглядом, прикрытым тяжелыми веками; его глубоко
посаженные глаза смотрят в мои через стол. У этого человека есть право на частный
просмотр моих действий в качестве Дома. Я тянул до последнего, стараясь отклонять
предложение Джекса касаемо вечера среды и появившись в Доме с Кса прошлым
субботним утром, пока там никого не было. Если бы он был кем–то другим и моя саба
была кем–то другой, я бы поднял свой бокал и поболтал бы с ним. Выбрал бы время.
Пообедал бы, обсудил бы делишки на Холме и ушел бы восвояси. Но он хочет наблюдать
за нами с Кса – делать то, о чем я понятия не имею. Сомневаюсь, что это честная игра.
– Жаль, – замечает Норт.
Уорнер сидит рядом с ним и Джекс устроивший этот нелепый обед, прекрасно знает при
каких п*ц обстоятельствах мы с ней растались. На сколько кругов ада я спустился и куда
это привело?
– Очевидно, что вы инициировали эту встречу, – отвечаю я, поднимая свой бокал. –
Скажите мне, что это значит?
– Вы. И эта ваша саба. – Норт изгибает бровь, затем без промедления опрокидывает свой
напиток. – У меня есть предложение.
– Какое? – Сжав челюсть, я остаюсь на своем месте, обдумывая варианты. Так
называемый козырь из рукава выкинут на стол и теперь стоит вопрос не являюсь ли тем
единственным человеком, который сидит и ждет, когда будет выброшен следующий
козырь.
– От которого нельзя отказаться. – Это все, что он произносит.
Его откровенность ничто, но. Он прославился политической жестокостью, приравненной к
мастерской. Холодной. Ледяной. Норт из Детройта. Окончил Вест–Пойнт. Участвовал в
войне в Персидском заливе. Имеет репутацию человека, который одним ударом слева мог
в свое время вырубить противника. Мы принадлежим одной партии. Он женат, имеет
двоих детей и уже пять внуков.
– Подпиши это, – говорит он и вынимает из кармана сложенный листок бумаги. Он
пододвигает его через стол ко мне.
– Подпишу в случае, если это не имеет ничего общего с Вашим предыдущим
предложением. Нет, спасибо, – отвечаю я.
– Не имеет. – Он разворачивает салфетку, не поднимая на меня глаз.
В прошлую среду, он предложил мне карт–бланш, одноразовая сделка Белого дома, где он
поддержит меня, как Президент, если я позволю моей сабе отсосать ему. Он хотел ее,
стоящей на коленях перед всем клубом в главном вестибюле.
Я отказался от его предложения. Это был второй раз, когда мы общались с ним. Сегодня –
третий раз, и очевидно, он не принимает «нет» в качестве ответа. Другие мои партнеры
подпрыгивали бы от возможности продемонстрировать свои таланты. Быть под
пристальными взглядами – вот единственная причина ради которой мы открыли Дом. Но
что касается Кса – это совсем другое дело. Сегодняшний обед – это полностью еб*е
продолжение его предложения – но которого именно?
Я открываю бумагу и читаю Соглашение о неразглашении. Я не впечатлен.
– И что же это Соглашение о неразглашении включает в себя?
– Стоун, это... мне необходимы ваши услуги. Я привык к посредничеству в сделках, –
признается он и я качаю головой.
– У меня ничего нет, что я могу Вам предложить.
– Уверен, что есть.
Мысль о нем, сидящем в комнате, по другую сторону стеклянной стены и теоретически
наблюдающего за Кса... бам, бам, бам, стучит в моей голове подобно наковальне. Громко
колотится. Громко. Намного громче.
Такое ощущение, будто весь мир замедлил свое движение. Моя грудная клетка сжимается.
Вспышка ярости обвивается вокруг меня, словно колючая проволока.
– Я собираюсь получить то, что я хочу, – огрызается он.
– Ваше мнение, – отвечаю я, и этот острый, как нож страх, просачивается, скользя словно
змея, прорезает мглу и каждая жилка каждого мускула в моем теле сжимается. Я сжимаю
пальцы в кулак. Пальцы впиваются в ладонь и я поворачиваюсь.
Официант возвращается к столу, широко улыбаясь, и спрашивает:
– Могу я принять Ваш заказ?
Одновременно, Джекс наклоняется, протягивая мне ручку и шепчет. Низким. Сдержанным
голосом.
– Не. Спеши.
Сжав челюсть, я коротко киваю. Ничего больше. Ему повезло, что я не надрал ему задницу
и не ушел. Но моя мать воспитывала далеко не глупого сына. Лидер свободного мира, если
бы захотел, смог бы заставить меня уйти. Засадить в тюрьму и надолго. Не задавая
никаких вопросов. Я не так уж и сильно зол на себя. Настоящее дерьмо, и я начинаю
врубаться... мои мысли, подобно кирпичикам складываются воедино.
В этой игре становится понятно, что хочет Норт и какова цена. Не то, что я веду
развлекательную передачу. Я собираю самое драгоценное из самого драгоценного. Время.
Я подписываю и бросаю соглашение рядом с локтем Норта, пока он заказывает обед.
– Вегетарианская лазанья. На гарнир. Брокколи на пару. Салат. Свежий лимон. Она будет
тоже самое, – говорит он монотонно и что–то щелкает у меня в мозгу. Уорнер не ест
овощи. Вернее, когда я ее знал, она была категорически против веганов. Была всю свою
жизнь. Возможно, это может объяснить, почему она вдруг похудела и начала выглядеть
изможденной.
Джекс делает свой заказ официанту. Я следующий. У меня, блять, нет аппетита.
Я заказываю как обычно. Бифштекс. Средней прожарки. Без картофеля. Салат. Заправить
маслом и уксусом. Бутылка Сан Пеллегрино.
Глаза президента метнулись к Уорнер. Ни тени улыбки. Он наливает ей еще выпить, потом
поднимает бокал в ее сторону, чтобы она взяла его из его рук. Сто к одному, она его саба.
Меня это мало волнует, разве что... дерьмо! Я могу ввязаться в это лишь для того, чтобы
увидеть, как это будет сыграно. Стиснув зубы, я поднимаю свой бокал. Запрокидываю
свой напиток. Я смотрю через стол на президента и наши взгляды встречаются. Я не
отворачиваюсь, вспоминая его последнее предложение, которое я отклонил. Я готов
перекинуться через стол и разбить его наглый еб*ник, если он думает, что он может
загнать меня в угол и заставить меня принять сделку.
Официант уходит и Джекс берет на себя роль переговорщика. Прекрасно зная, что он
будет выступать в качестве докладчика на Южном крыле. Теперь он является
переговорщиком в закулисных играх.
– Мы в какой–то мере обсудили Ваше предложение на свободных условиях. – Джекс
наклоняет голову в сторону Норта. – В рамках неофициальной просьбы. Ничего более.
Норт хихикает.
– Да. Хорошо, давай покончим с этим дерьмом. Вы потребовали крайней
конфиденциальности при обучении Вашей новоиспеченной сабы. Что мне интересно, так
это научится азам. В буквальном смысле.
Если бы я не был готов к этому моменту, то, ясен хрен, моя голова бы резко дернулась.
Мое тело холодеет.
– Поясните, – говорю я хриплым голосом.
– В течение года я покину пост. Я планирую полностью уйти на пенсию и преследую
другие интересы. – Его взгляд, переметнулся на Уорнер. – У меня есть идеальное местечко
на вершине горы. Но, к сожалению, то, что мне надо, я не могу заказать онлайн с
доставкой до дома. У Вас есть то, что я хочу приобрести.
Прежде чем я могу нарыть, что ему нужно, появляются два официанта с подносами в
руках. Один официант приносит корзинку с булочками и ставит тарелки для хлеба. Другой
несет салаты и мою бутылку минеральной воды. Все это время мое желудок скручивает.
После того, как официанты уходят, я спрашиваю:
– И что же это?
– То, чем ты обладаешь... это совершенное искусство, – отвечает он, затем жестом
обращается к Уорнер. – Передай мне хлеб.
– В какой–то одной определенной области в частности? – И потом пришла моя очередь
сморозить чушь. – Или схожую с той, о чем вы просили меня прошлой ночью по поводу
моей сабы?
Кожа на его носу и щеках вспыхивает, но вместо ответа на мой вопрос, он, кажется,
рассматривает корзинку для хлеба, наконец, взяв булочку из ржаной непросеянной муки.
Уорнер пристально смотрит на президента, пока он берет булочку разламывает ее
пополам, положив одну половинку на свою тарелку, а потом медленно кладет вторую на
ее. Она прикусывает губу. Ее подбородок постепенно начинает дрожать, но она ничего не
предпринимает. Она продолжает сидеть так, в то время как он размазывает тонким слоем
масло по своему куску. Когда он откусывает кусочек, ее губы размыкаются, и я клянусь,
что я слышу, как урчит ее желудок.
– Я впечатлен тем, как ты держишь себя в руках, – отвечает он кратко. Он кусает еще раз
от своей булочки, жует и наливает себе еще рюмку водки, но не для Уорнер. Он
поднимает свой бокал, будто бы собираясь что–то сказать дальше. – Просто хочу
разобраться в доминировании. И все. Это не тот способ обучения, который можно легко
освоить. Я хочу лучшее, и я верю, что вы тот, кто мне нужен.
– Я не учитель.
– Вы учитель. Вы хороши, но вы вращаетесь в узком кругу. Я хочу вступить в него. Я
достаточно узнал за последние два года. Конечно, Сенатор, Вы не понимаете, но открыв
эту дверь в моей душе, моя жизнь изменилась. Неизмеримо. Сделайте для меня
одолжение, Стоун, уверяю вас, я не останусь в долгу. Будет касаться это вас или вашей
сабы.
Он знает, что Ксавия – моя саба? Если так, то она стала предметом торговли для сильных
людей и в этом моя вина. Он никак не мог узнать. Мы замели все следы – на первый
взгляд. Хотя с возможностями президента и жадностью Вирджинии Райан, даже если
случайно эти двое работают вместе, то все, блять, становится возможным. Я не собираюсь
встать и уйти не выяснеив деталей того, что надо Норту и знает ли он, кто моя саба.