О переводе
Оригинальное название: Wings by Elizabeth Richards
Перевод: Светлана Дианова, Виктория Салосина
Редактура: Виктория Салосина
Вычитка: Виктория Салосина, Светлана Дианова
Количество глав: 38
Переведено в рамках проекта http://vk.com/bookish_addicted
Для бесплатного домашнего ознакомления.
Релиз не для продажи.
Часть 1
ПЛАЧЬ ФЕНИКСА
Глава 1
ЭДМУНД
Янтарные Холмы , Штат « Горный Волк »
30 лет назад
ЦЕРКОВНЫЕ КОЛОКОЛА ПРОЗВОНИЛИ ПОЛНОЧЬ, ознаменовав начало смены Ночного дозора. После наступления темноты на улицу никому нельзя. Да… в общем, выходить никто и не осмелится. Ночь для созданий, живущих за стеной. Тех, что скрываются в тени леса. Тех, кто сейчас наблюдает за мной.
От шепота ветра, холодного как зимнее дыхание, меня пробирает озноб. Я поднимаю воротник шерстяного мундира, когда патрулирую Пограничную стену, окружающую наш лагерь. О чем я только думал, когда вызвался в патруль? Хотя очевидно же, что думал я о Кэтрин. Может быть теперь, когда я стал Дозорным, она перестанет видеть во мне Лучшего Друга Эдмунда и увидит во мне Мой Потенциальный Парень Эдмунд.
Я удивился, что Гильдия позволила мне устроиться на работу — чаще берут охотников, а не восемнадцатилетних внуков городских священников — но я неплохо обращаюсь с оружием... эээ... с пневматическим оружием. Запросто могу застрелить крысу, попав твари в глаз, с тридцати ярдов. Я взвешиваю винтовку в руках. Потяжелее, но разницы особой нет.
Где-то во мраке, за стеной, воет Люпин, и его вой эхом разносится в ночи. Я вздрагиваю. Я не особо обращаю внимание на их вой днем, когда солнце в зените и вокруг толпы народу, но все меняется с наступлением темноты. Нет, это точно была плохая идея.
— Все чисто, — раздается грубый голос мистера Кента, стоявшего дальше. Он один из четырех Дозорных вышедших на дежурство, включая меня. Он достаточно далеко, поэтому я могу разглядеть только его темную фигуру, движущуюся в ночи.
Я внимательно просматриваю линию деревьев в поисках Люпина. Со своей точки обзора, находящейся на тридцатифутовой стене, мне виден Лес Теней, убегающий в сторону вулкана, Горы Альба. Местные её зовут Коготь за своеобразную форму пика.
— Все чисто, — кричу я в ответ. — Ревунов нет.
Мы прозвали их так, потому что они издают такой звук, когда зовут друг друга. Меня снова передернуло. Ночка предстоит долгая.
— Эдмунд?
Я резко поворачиваюсь, оружие наготове. Я готов выстрелить в напуганную девушку с каштановыми волосами, стоявшую на вершине лестницы. Кэтрин! У меня мороз пробежал по коже.
— Черт тебя подери, Гусеничка. Не подкрадывайся так к парню с оружием, — говорю я, опуская винтовку.
— И тебе привет, — говорит она, надувая губы. — И не зови меня так. Ты же знаешь, я это прозвище терпеть не могу.
Она взбирается ко мне на стену. У неё подмышкой зажато одеяло. Сама она одета в простую хлопковую ночную сорочку, которая цепляется за всяческие неровности на стене, отчего она то и дело спотыкается. Поверх сорочки был накинут длинный красный плащ. Она изменилась. Это больше не та тощая Гусеничка, которая с радостью будет драться и валяться со мной в грязи. По прошествии лета, когда ей исполнилось семнадцать, она начала красится и укладывать красиво волосы, и теперь она выглядит, ну... как настоящая девчонка — что заметили все парни в городе, включая меня.
Она не единственная изменилась. За последние несколько месяцев я и сам вытянулся на голову, и одежда на мне стала сидеть лучше. У меня даже появились намеки на черную щетину, которая сможет потом закрыть некоторые шрамы на лице. Так что я теперь весьма неплохо выгляжу. Не сказать, что классно, но не задротом, это уж точно.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. — Не то что бы я жалуюсь, но ты же знаешь, отбой-то уже был. — Я оглядел стену, чтобы убедиться, мистер Кент нас не видит. Он идет к восточному углу стены. Мы в безопасности.
Она закатывает глаза.
— С каких это пор тебя волнуют комендантские часы? Кроме того, каким другом я была бы, не приди сюда и не отпразднуй твою первую ночь в качестве Ночного дозорного?
— Просто ужасным, — подыгрываю я.
— Худшим, — соглашается она и расстилает одеяло на каменную дорожку, которая тянется по всей длине стены. В одеяле оказались два красных яблока и сыр с синими прожилками. — Я подумала, может ты проголодался.
Мои ноздри улавливают запах вонючего сыра и у меня крутит живот.
Кэтрин хмурится, видя мою реакцию.
— Это все, что я могла стащить из магазина, чтобы родители ничего не заметили.
— Это просто замечательно, Гусе... Кэтрин, спасибо. — Я уселся рядом с ней на колючем пледе. Я сел достаточно близко, чтобы вдыхать её аромат. В состав её духов входят цветок апельсина и мед. Я прислоняюсь к каменной орудийной башне и провожу рукой по своей упрямой шевелюре. — Дай мне яблоко, что ли.
Наши пальцы соприкасаются, когда она передает мне яблоко. И я испытываю желание к этой девушке.
— А помнишь, когда мы пробирались сюда детьми? — спрашивает она.
Когда мне было двенадцать, а Кэтрин одиннадцать, мы прокрались сюда, после комендантского часа, чтобы посмотреть на огни Серого Волка, ближайшего города к нашему лагерю. Я помню, как они мерцали вдалеке, ярче звезд. Кэтрин расплакалась и сказала, что их вид заставляет её грустить. И вот тогда я понял, чего она не поняла — мы здесь в ловушке.
Никто из нас не покидал безопасные чертоги нашего города, Янтарных Холмов — обнесенную стеной коммуну, выстроенную Гильдией сто лет назад, чтобы позволить нам жить вдали от грехов современной жизни.
— Мир может и погряз в грехах, но мы не обязаны следовать его примеру, — говорил отец Кэтрин, мистер Лэнгдон, стремясь напомнить нам, что мы ходим по тонкому льду. Вообще-то, я редко когда соглашаюсь с ним. Но вот сейчас, в данную секунду мы видим своими глазами. Мы знаем, что там снаружи. Демоны. На краткий миг я хватаюсь за свой кулон на шее — символ нашей веры. Наша вера хранит нас от них. Она и стена. Кэтрин носит такой же кулон, правда он у неё золотой, а не деревянный как у меня.
—Я помню, как твой отец отправил поисковый отряд за тобой, — говорю я. — А после принялся избивать меня, пока дед не вмешался.
Она хмурится, явно тоже вспоминая тот эпизод.
— Он чересчур заботлив; это сводит меня с ума порой. Он считает, что раз он глава Гильдии, то это дает ему права контролировать всю мою жизнь.
— Мне кажется, он просто ведет себя как отец, вот и все, — говорю я с непринужденной улыбкой. Хотя откуда мне знать, я своего отца в глаза не видел.
— Наверное, — соглашается она, откусывая яблоко. — Ну и как тебе первая ночка в Дозорных?
Я пожимаю плечами.
— Да вот все никак не пойму, чего столько суеты вокруг этого. Не так уж тут и страшно, — нагло лгу я.
И тут рявкает другой Люпин. Очень близко. Кэтрин от страха взвизгивает и бросается ко мне на шею. Аромат её духов ударяет мне в нос. Я изо всех стараюсь сдержать улыбку.
— Никто не посмеет тебя обидеть, когда я на посту, — уверяю я её. — С парочкой Ревунов я справлюсь. Из меня отличный стрелок.
— Я не только их боюсь, — говорит она, отстраняясь. — Патрик говорит, — она заговорила тише, — в лесу полно Дарклингов.
— Ну, раз так говорит твой брат, наверняка так и есть.
Кэтрин буравит меня глазами.
— Он постоянно охотится в тех лесах с Харриет и Дрю.
— Ну и что, он хоть одного видел?
— Ну нет, — признается Кэтрин. — Он нашел двух оленей с колотыми ранами на шее.
— Да эти раны мог сделать кто угодно, любое животное, — отвечаю я. — Кроме того, ты сама-то когда-нибудь видела Дарков? Неужели кто-нибудь из них мог выжить за все эти годы?
Она трясет головой и слегка вздрагивает.
— Нет, к счастью. Они пугают меня больше, чем все остальные демоны вместе взятые.
— Почему это? Люпины точно так же легко смогут растерзать тебя, а яд Бастетов может заставить гнить твои кости.
— Да знаю я, — говорит она. — Но Дарклинги, они другие. Они не просто убьют, сначала они наиграются с тобой. Они опьянят тебя, заставят поверить, что ты влюблена в них, и потому охотно согласишься, чтобы он питался тобой. И он выпьет тебя досуха. Это отвратительно.
Я перекатываю яблоко между ладоней.
— Ну, тебе не стоит переживать из-за этого. Кровососы давно исчезли, — говорю я, и кусаю яблоко. — В том лесу только Людоеды-Люпины остались.
— Это утешает.
Я ухмыляюсь.
— Обращайся.
Темные дождевые облака затягивают небо. Звезды, одна за другой, исчезают. Начинает моросить, но Кэтрин, к счастью, не делает никаких попыток, чтобы уйти — на самом деле, она даже теснее прижимается ко мне, отчего её ночнушка слегка задирается. У неё на коже видны крошечные веснушки, интересно, а под хлопком есть еще или нет...
— Ты пялишься на меня, Эдмунд, — говорит она.
Я смущенно откашливаюсь.
— Прости.
Мы надолго умолкаем, позволяя звукам ночи говорить за нас: шелестом листьев, уханьем Призрачных сов, мерному капанью дождя. Я рассеянно провожу языком по верхней губе. Привычка с детства.
— У меня есть новое платье для завтрашнего вечера танцев, — говорит Кэтрин.
У меня ёкает сердце. Вот уже всю неделю все только и делали, что болтали без умолку о танцах. Прошло восемнадцать лет с тех пор как мы объединились с Люпинами и выгнали Дарклингов из леса, закончив тем самым период конфликта, известного как Мучение, и каждый год Гильдия в честь празднования этого события устраивает танцы для горожан. С тех самых пор у нас с Люпинами мир, плохенький, но ни одна из сторон не хочет возвращаться к насилию. Правда за последние шесть недель они уже несколько раз врывались в наш город и хватали людей. И мы не знаем, зачем и почему они это делают. У нас уже три жертвы, включая профессора, мистера Смита, вот почему я сегодня в дозоре.
— Идешь с кем-нибудь? — спрашиваю я, как можно непринужденнее.
— Нет. — Она тяжело вздыхает. — Я вроде как наделась, что меня пригласит Эрик Крэнфилд, но, похоже, Патрик его отпугнул.
Мой рот дергается при мысли о её брате. Он решил посвятить всю свою жизнь, превращению моей жизни в ад. Однако, я рад, что он распугивает её ухажеров. Теперь у меня будет шанс с Кэтрин.
— Как печально, что Патрик хуже… хуже отца. Он считает, что я принадлежу ему, — продолжает она. — А ты уже кого-нибудь пригласил?
— Ну разумеется, все девчонки наперебой назначают свидания местному уродцу, — бормочу я.
— Не называй себя так, — говорит она.
— А почему нет? Все же именно так меня и зовут.
— Эдмунд, ты привлекательный парень. — Кэтрин слегка касается моей ноги. У меня замирает сердце. — Если девушки этого не видят, то им нужно обратиться к врачу, чтобы проверить голову.
Я опускаю глаза.
— Мы... эээ... может, тогда, ну знаешь, мы вместе сходим на танцы, раз уж мы оба без пары?
— Ну конечно, — говорит она, убирая руку.
Я улыбаюсь.
— Серьезно?
— А почему бы и нет? Будет весело, — говорит она. — Мы можем позвать с собой Харриет и Дрю.
Да я бы лучше глаза себе выколол: ненавижу этих двоих так же, как и Патрика, и я не позволю им испортить мне вечер.
— Это свидан... блин! — У меня сжимается грудь от резкой боли.
— Ты как? — взволновано спрашивает Кэтрин.
— Нормально. — Я растираю свою ноющую грудь. Как там это назвал Его Всесилие? — Просто судорога.
— В груди, да? — спрашивает она.
Я пожимаю плечами, не в силах придумать другое объяснение. Что бы там ни было, сейчас боль отступила. Так что не о чем волноваться.
Неожиданно вдалеке раздаются раскаты грома. И небо будто прорывает, тучи проливаются дождем. Нас же словно окатили ледяной водой из ведра. Наша одежда мгновенно промокает насквозь. Мы спешно убираем клетчатый плед.
— Я провожу тебя домой, — говорю я. Мне запрещено покидать свой пост, но меня не будет всего минуту. Я бросаю одеяло в сторону стены, и оно падает на землю, тридцатью футами ниже. Мы спускаемся по лестнице, медленно, чтобы не свалиться со скользких ступенек.
Как только мои ступни касаются земли, я помогаю спуститься Кэтрин. Мои руки скользят по тонкому стану, обнимая её за талию, и мои ладони задерживаются дольше, чем я позволял себе раньше. Её щеки розовеют.
У нас над головой вспыхивают молнии. Я смотрю в небо. Вдруг на его фоне что-то мелькает, неужели Призрачная сова? Невозможно сказать наверняка, дождь льет как из ведра, и снова нас окутывает тьма. Еще один взрыв боли в моей груди, и я задыхаюсь. Мне приходится прислониться к стене. Я прижимаю руку к груди. Какого черта?
— Эдмунд? Ты в порядке? — спрашивает Кэтрин, а у меня в груди пожар.
— Я... я не знаю, — отвечаю я сквозь зубы. — Мне как-то нехорошо.
И вот спустя мгновение в небе очередная вспышка, и что бы я там не видел в прошлый раз, уже исчезло. Наверное, Призрачная сова. В лесу их сотни. Я опускаю руку. Пожар в груди гаснет так же быстро, как зажегся. Я выпрямляюсь, чувствуя себя лучше.
— Может, отпросишься домой у мистера Кента, раз тебе нехорошо, — предлагает она.
— Нет, со мной все в норме, — говорю я. И это правда. Я не болею; просто судорога или приступ острой изжоги. — Давай лучше доставим тебя домой.
Мы спешим к поселку, наши башмаки шлепают по быстро появляющимся лужам. Мощеные улицы пусты, не считая какого-то кота, пробирающегося между домами. Мы пробегаем мимо дома миссис Хоуп, покосившегося строения с зеленой дверью и круглыми окнами, которые всегда закрыты независимо от времени года. Сама старуха стоит на крыльце и поливает и без того влажные цветы. Похоже она не в курсе, что на улице дождь. Она крошечная — метр с кепкой, сутулая, седые волосы висят, как попало. Её сухопарое тело одето только в ночнушку.
— И чем же ты занимаешься полоумная карга? — бормочу я себе под нос.
Кэтрин хлопает ладошкой по моей руке.
— Веди себя прилично, Эдмунд. Ты же знаешь, она сама не своя, с тех пор как доктор Хоуп умер в прошлом году. Кому-то придется завести её внутрь. — Она многозначительно смотрит на меня.
Я вздыхаю и бегу к крыльцу. Кэтрин остается ждать на улице. Миссис Хоуп озадаченно смотрит на меня, когда я забираю у неё лейку и ставлю её на землю.
— Вам нужно вернуться в дом, — говорю я громко, специально для неё.
Миссис Хоуп, молча, косится на меня мутными глазами.
— Ты же сын Священника Гектора, да?
Я киваю, хотя Гектор мой дед, а не отец.
— Что-то я не видела сегодня в церкви твоей сестры, — продолжает старуха. — Кэсси заболела?
— Она мертва, — говорю я резко. — Она мертва вот уже восемнадцать лет, и Кэсси была моей матерью, а не сестрой.
— О... ну да, — бормочет миссис Хоуп, когда я завожу её в дом. — Точно-точно. Она повесилась, оставив бедного малыша в ванночке с кипятком.
Я замираю как вкопанный.
— Чего?
Она подносит пальцы к губам, будто пытается вспомнить только что сказанные ею слова.
— Миссис Хоуп?
Она мне слабо улыбается.
— Ты же мальчик Священника Гектора, да?
Я закатываю глаза и захлопываю за ней дверь. Сумасшедшая старая ведьма.