— Ну мне-то вряд ли поверят, — пробормотала Адаша, теребя серьгу в ухе. — А вот для вас это на самом деле выход. Лучше уж так, чем с толпой детей шляться неизвестно где, да ещё и без медяка в кармане. Ладно, собирайтесь, я вас провожу.
— Нет, — упрямо мотнула головой Арха. — Если хотите — уходите, я никого держать не стану. Только скажите, как мне Шхара найти?
— И его заставишь долги отдавать? — усмехнулась хаш-эдка.
Лекарка промолчала, лишь кулаки стиснула. Да и что тут скажешь? «Я за Дана саму Тьму платить заставлю»? Звучит-то громко, только никакого смысла в словах нет. Лучше уж молча дело делать.
***
Младший братишка Ирраша явился не один, а с дамой, да ещё с какой! Имени её Арха, конечно, не помнила, зато последнюю их встречу забыть не могла, как не старалась. Конечно, в Дане она нисколько не сомневалась, но червячок сомнения, пусть и крохотный, нет-нет, а начинал подгрызать. И деваться от него некуда.
— Эта что здесь делает? — рявкнула Адаша, ткнув пальцем в стороны шаверки, скромно прячущейся за спиной Шхара.
И очень своевременно давая ведунье возможность промолчать.
— Пришла со мной, — с истинно лордской вежливостью огрызнулся младший Нашкас. — А вот ты тут что делаешь, стерва?
— Ша! — громыхнула Ю. — Разойтись по разным углам, а то я вас сама… разойду!
— Да ты знаешь, как она меня с тем судом подставила? — вызверился едва не брызжущий слюной Шхар. — Эта сука обещала!..
— Ша, — гораздо миролюбивее повторила граха, разминая кулак. — Кто старое помянет, тому глаз вон.
Последнее прозвучало вовсе не поговоркой и даже не предупреждением, а скорее констатацией факта: начавший свару лишится глаза.
— Это моя невеста, — недовольно проворчал шавер, косясь на Арху. — Ну, я надеюсь, что Ирраш… В общем, я подумал: её лучше спрятать, мало ли что.
— А вы идёте не самым коротким путём, — съязвила лекарка — вот и хотела же промолчать, а не удержалась. — надеюсь, ваш жених в курсе, что вы беременны… Простите, что вы уже не беременны от лорда Харрата?
— Если госпожа позволит недостойной говорить, то я скажу: никакого ребёнка не было. И я никогда не делила ложа с вашим мужчиной, — шаверка сложила руки, низко Архе поклонившись. — Прошу прощения за мою ложь. По собственной воле никогда бы не осмелилась обманывать вас, не потребуй от меня другого господин Ирраш.
— Он попросил сказать мне, будто у Дана есть бастард?
— Не совсем так, — очаровательно улыбнулась дама, просто-таки сияя своей совершенной красотой и всё меньше и меньше нравясь лекарке. Хотя меньше, чем: «Терпеть не могу» — вроде бы и некуда. — Мне неизвестно, по каким причинам господин Ирраш желал, чтобы вы уехали из столицы…
— Да ясно по каким, — проворчала Адаша, — спрятать хотели.
— … но он был уверен: по собственной воле вы на это не согласитесь, — в сторону демонессы даже не взглянув, закончила красотка. — Поэтому он велел поговорить с вами по-женски.
— Женский разговор — это признаться, что вы любовница Дана? — тяжко поразилась ведунья.
— Согласитесь: это сработало, — улыбка леди вполне могла бы осветить комнату без всяких ламп.
— Слушайте, я ничего в ваших делах не понимаю, — встряла Ирда. Искоса глянула на красавицу-шаверку, добавила решительно: — И понимать не хочу. Но, может, делом займёмся? Ты зачем этого позвала?
— Наверное, чтобы этот узнал, что происходит, — хмыкнул Шхар, подвигая к себе стул. Сел, закинув ногу на ногу, руки на колене скрестил. — А, заодно, сказал, что вам делать.
— Как-нибудь без твоих советов обойдёмся! — прошипела Адаша.
За спиной Архи грохнуло, да так, что лекарка в сторону шарахнулась, едва не снеся Ирду — сагреша только подхватить её успела.
— Извиняюсь, — тихонько рыкнула Ю, пнув останки стула. — Уронила случайно. Неловкая я. Вот боюсь, как бы шкафчик на кого-нибудь не упал, а то ведь рядом стою.
— Н-да, — крякнул Шхар, глубокомысленно оглядев граху с макушки до пяток. — В общем-то, узнавать на самом деле и нечего. Про арест Адаша, конечно, никто не вспоминает. Судя по всему, его удалось в тайне сохранить. А вот про всех остальных болтают и даже не осторожничают, удивляются очень. А значит, сверху не велели языки прикусить.
— Кто приказ подписал, ты узнал? — мрачно поинтересовалась хаш-эдка.
— Опять-таки, ничего сложного в этом не было, — пожал одним плечом Шхар. — Про принца не скажу, а все остальные бумаги поступили из канцелярии столичной стражи.
— То есть, ты хочешь сказать: приказы подписал Ирраш? — изрядно помолчав, с расстановкой уточнила Адаша. — Или его опять с должности сняли?
— Ну, сейчас-то, наверное, уже и сняли, — согласился шавер. — Но приказ подписан его заместителем.
— А кто у него заместитель? — осторожно спросила Арха.
Наверное, нехорошо таких вещей не знать, а, может, даже и стыдно. Лекарка бы промолчала, не грызи хаш-эдка ногти с таким озадаченным видом.
— Да в том то всё и дело, что никто! — отмахнулась Адаша. — Ноль без палочки, предан по-собачьи. И, главное, на место Ирраша не метит. Он бес, кто такого капитаном назначит?
— Самое интересное, — оскалился невесть чем довольный Шхар, — под приказами подпись только одна. Их даже в императорской канцелярии не утверждали, а уж сам Нахшон этих бумаг в глаза не видел.
— И что это значит? — снова не выдержала лекарка.
— А это значит, их можно опротестовать, — разулыбалась и хаш-эдка. — Конечно, надо будет нанять хороших адвокатов, но теперь у нас есть шанс!
— Да какой там шанс? — Ю недовольно цокнула языком. — Сколько вы бумажками перекидываться станете? За это время только Тьма знает что случиться может!
— У тебя есть другие предложения? — насмешливо поинтересовался шавер.
— У меня есть, — подала голос Ирда. — Взять этого заместителя за жабры и хорошенечко потрясти. Пусть расскажет, кто, что и зачем.
— Ты спятила? — недоверчиво поинтересовалась Адаша, Шхар же просто башкой покрутил, поражаясь предложенной глупости.
— А я согласна с ней, — бухнула граха. — Все эти ваши заходы и подходы — дело хорошее. Но я уж лучше сама всё сделаю.
— Да кто тебе даст делать-то, — фыркнул шавер.
— А кто мне запретит? — спокойно осведомилась великанша.
— Да хоть ты подумай! — хаш-эдка почему-то обратилась к Архе. — Мы сейчас не в том положении, чтобы похищения высших офицеров устраивать, да ещё и за жабры их брать! Лучше сделать всё аккуратно и грамотно. Согласись…
— Сколько это времени займёт? — перебила демонессу лекарка. Адаша промолчала, а Шхар руками развел, мол: «У Тьмы спроси». — Хорошо. Что за это время случиться может?
— Знать бы, кто за этим стоит… — хмуро буркнул шавер.
— Поправь меня, если я чего-то не поняла, — поднажала ведунья. — Пока вы адвокатов ищите, а потом пытаетесь найти, чем им заплатить, чего-то там опротестовываете, Дана на самом деле могут начать пытать? Или переведут в другую тюрьму? Или казнят?
— Это-то как раз вряд ли…
— То есть, всё остальное возможно, — кивнула Арха и обернулась к Ирде, глянула на хмурую Ю. — Мы действительно можем этого заместителя поймать? — спросила.
В ответ сагреша лишь усмехнулась, сложив руки на груди. На призывы «Очухаться!» и «Не сходить с ума!» ифоветка ни малейшего внимания не обращала, лекарка, впрочем, то же. Ну а граха, болезненно морщась, шею разминала. Наверное, прикидывала, как бы половчее на крикунов шкафчик «уронить».
***
Брать Арху «на дело» никто, естественно, не планировал. И, конечно же, она пошла вместе со всеми, хотя лезть вперёд и мешаться под ногами лекарка не собиралась. Просто оставаться запертой в задних комнатах борделя у неё уже никаких сил не было. Последние три дня и так дались нелегко. Все чем-то занимались, лишь она одна чувствовала себя абсолютно бесполезной, а, главное, беспомощной. И это мучило больше всего. А ещё неизвестность.
Каждое утро Данаш бегал в тюрьму, передавая её письма Харрату, но ответа ни разу не принёс — переписка лордам была строго запрещена, а денег на подкуп стражи не осталось, кошелёк, который прихватила с собой Арха, исчез, потерялся в суматохе. Судя по слухам, собранным Шхаром, по обрывкам разговоров, подслушанным демонёнком, с гвардейцами пока ничего страшного не случилось. Но только Тьма и знала, что в Сырой башне на самом деле происходило. И ведунья совсем не чувствовала Дана, хаш-эд закрылся от неё наглухо, а это пугало.
Потому легче было дом руками передвинуть, чем оставить лекарку под крылышком бордель-маман.
— Да где же он? — шёпотом прогудел Данаш, в очередной раз сплюнув. — Давно пора и появиться. Совсем у некоторых совести нет! Ждёшь вот так, ждёшь…
Плевался сын лорда Сарреша как заправский верблюд и не всегда попадал на брусчатку — досталось и архиной юбке. Но лекарка пацану ни слова не сказала. В конце концов, кто-то, волнуясь, губы обгрызает, кто-то плюётся — каждому своё.
— Ты лучше расскажи, как первый раз в тюрьму пробрался, — попросила Арха, не столько мальчишку успокаивая, сколько себя.
— Да чего там! — хмыкнул Данаш. — Анита-то верно придумала. Взял я, значит, кошелёк, да и пошёл…
— Какой кошелёк?
— Да твой же! — дивясь архиной недогадливости, фыркнул паршивец. — Ну вот, взял я его, пошёл к коменданту и давай ему фтюхивать дохлую крысу за бобра, мол: «Любит меня лорд, дня прожить не может, дайте, дяденька, его утешу. А он мне расскажет, где золото припрятал, я с вами потом ещё поделюсь». Он, понятно, уши-то и развесил. Чего сложного?
— Таки сделал из Дана извращенца, — хмыкнула Арха, нервно ладони растирая. — Ну, молодец!
— А то! — довольно равнодушно откликнулся Данаш. — Только вот не ценит никто и… — демонёнок оборвал сам себя, приподнялся с корточек, держась за стену, прислушался к ещё далёкой дроби лошадиных копыт и тарахтению колёс. — А вот и он! Ну всё, пора мне.
— А что вы придумали-то? — очень вовремя спохватилась Арха.
— Да всё хорошее до нас уже придумано, — отмахнулся демонёнок и исчез в темноте — как в воду нырнул.
Лекарка прислонилась к стене, плотнее плащ запахнула. Прижиматься к холодному камню было не слишком приятно, но такая опора уверенности придавала — слишком уж темнота действовала на нервы. Два приближающихся каретных фонаря казались глазами огромного чудища, а становящийся всё громче цокот подков бил по ушам. И не убежишь: как тут бежать, когда сама напросилась? И не спрячешься: уже спряталась, надежнее некуда. А всё равно страшно, хотя непонятно, чего и бояться…
Детский, очень жалобный, страдающий вскрик рванул ночь, как старую тряпку. Захрипели, заржали лошади, кажется, становясь на дыбы. Громко выругался кучер.
— Дяденька, вы моего братика задавили! — истошно заверезжала невидимая в темноте Ируш. — Совсем ведь задавили, насмерть! Что я мамке теперь скажу-у?
— В чём дело, Берест? — послышался такой уверенный, даже властный голос.
Тихонько хлопнула каретная дверца.
— Да сам не пойму, — откликнулся растерянный бас. — Откуда взялся — не видел, Тьмой клянусь! Будто сам под копыта бросился! Честное слово, метр…
— Уби-или! — голосила девчонка. — Насовсем уби-или!
— Посмотри, что там… — приказал уверенный и замолчал, словно рот ему заткнули.
А следом снова тишина рухнула, только и слышно, как упряжь позвякивает, да лошади испуганно всхрапывают.
— Метр… — неуверенно позвал возница. — Эй, где вы там?
— Ну вот и всё! — довольно констатировал Данаш, появляясь так неожиданно, что Арха сама едва не заорала. — Говорю же: самое умное до нас придумали. Если с отцом и лордами ничего не выгорит, так можно на тракты податься. Говорят, прибыльное дело, доходное!
На это лекарка ничего отвечать не стала. Во-первых, идея мальчишки ей удачной не казалась. А, во-вторых, сердце у самого горла прыгало и говорить мешало.
***
Бес, надёжно примотанный к стулу, упорно молчал, не желая отвечать на вопросы, но и сам ничего не спрашивая, лишь зыркал исподлобья. Для затравки Шхар уже съездил иррашевскому заму пару раз по физиономии, но мужчину это, кажется, ничуть не впечатлило.
— Ничего он не скажет, — тихо сообщила Адаша, поворачиваясь к пленнику спиной, — хоть на куски режь. Нашкас умеет подчинённых выбирать.
— Ну, это как резать, — не согласилась Ирда, вычищая кончиком кинжала ногти.
— Можно, конечно, попробовать, — кивнула Ю. — Помни, отец мой одному голову мёдом намазал и рядом с муравейником оставил. Солнце и за половину ещё не перевалило, а тот уже петь начал, как соловей.
— Так, — протянула Арха, не слишком понимая, что, собственно «так». Просто неуютно вдруг лекарке стало, некомфортно. А ещё подумалось, что Ллил не так уж и неправа была. — Хорошо, допустим, он нам расскажет, кто отдал приказ. И что дальше?
— А, может, об этом стоило раньше подумать? — ехидно осведомилась Адаша. — Да и вообще, говорят: думать полезно. Особенно если головой, а не тем, что у тебя шире плеч.
— А ещё говорят, будто завидовать нужно молча, — хмыкнула Ирда, совсем недвусмысленно окидывая взглядом фигуру хаш-эдки.
— Погодите, — лекарка подняла руку. — Нам нужно вытащить их из тюрьмы, так? Что для этого может понадобиться?
— Таран? — предположила Адаша.
— План нам нужен, план! — огрызнулась Арха, хрустнув сцепленными в замок пальцами. — Хотя бы примерно надо представлять, где их держат и как туда добраться. Ко мне тогда Ирраш приходил… Значит, капитан стражи это может сделать?
— Капитан стражи многое может сделать, — кивнула хаш-эдка, — но если ты надеешься, что он тебе нарисует разрешение вывести арестованных…
— Я надеюсь, что он мне нарисует, где камеры находятся, а где лестницы. Где ключи хранятся и как стража меняется, понимаешь? — прошипела ведунья. — И, думаю, для этого даже пытать его не придётся.
— Это ещё почему?
— Да потому! Пусть он пошлёт особого дознавателя от городской стражи. Не к нашим, конечно, чтоб не заподозрили, а к другим. Могут там быть какие-нибудь воры или убийцы? Ещё как могут! Вот пусть он и нарисует документ, так мы и узнаем всё, что надо.
— Я ничего не поняла, — призналась Ирда.
— Ну это же просто! — Арха стиснула кулаки, посмотрела на потолок, но ответа, почему никто не желает мозгами шевелить, там не нашла. — Этот бес, заместитель Ирраша, напишет бумагу, приказ — не знаю, как это называется! В общем, пошлёт дознавателя в Сырую башню по делу, для допроса какого-нибудь преступника. Этот дознаватель несколько раз туда сходит, сделает вид, что работу выполняет, поспрашивает там что-нибудь. А попутно узнает, где держат лордов, как к ним добраться, где ключи лежат, нарисует план здания, может, слухи соберёт. В общем, выяснит то, что Данашу не удалось. Думаю, такой документ из этого заместителя получится вытянуть и без муравейника с мёдом. Это же не предательство, верно?
— А где ты возьмешь дознавателя, который станет нам подыгрывать? — спросила Адаша.
— Да вот его зашлём, — Арха кивнула в сторону Шхара, который с настойчивостью дятла пытался добиться от беса ответов на одни и те же вопросы. — Не могут же в Сырой башне всех стражников в лицо знать?
— Это бред! — вынесла вердикт хаш-эдка, раздражённо выдёргивая локоть из руки ведуньи.
— Знаешь, я уже не раз убеждалась: бредовые идеи работают куда лучше, чем ваши накрученные интриги, — усмехнулась лекарка. — А первая мысль самая удачная.
Адаша раздражённо рогами покачала, но дальше спорить не стала. И на том спасибо.
***
К сожалению, природе было начхать на все планы вместе взятые, а, может, это у Тьмы чувство юмора опять проснулось, но небо, ещё вечером хмурое, дождливое, к полуночи развиднелось, и яркая луна повисла над шпилями тюрьмы совиным глазом. Белое молоко света заливало поблёскивающую грязь, превращая её в серебро. Наверное, только в такие вот ночи дорожка, по которой золотари из Сырой башни нечистоты вывозили, и выглядела прилично. Правда, вонь от красоты не убавилась.
— Ничё! — Данаш, рассматривающий стену и врезанные в неё маленькие, но отнюдь не хлипкие воротца, деловито утёрся рукавом. — Нас и так ни одна крыса не заметит.
— Будьте осторожнее, — наверное, в десятый уже раз попросила Арха. — Ируш, ни в коем случае не трогай большой колокол, только маленький. Запомни: сигнал пожара — три коротких удара. Раз, два, три. Потом пауза, а потом снова: раз, два, три. А если ударит набат, то сюда вся городская гвардия примчится.