— Для активации знака Рейташ, — продолжил ректор, — требуется кровь источника силы и катализатор. У нас есть и то, и другое.
Эдвин молча сложил руки на груди и тихо заметил:
— Темные руны — вне закона.
Гаэр-аш хотел было что-то сказать, но Эдвин не дал и продолжил:
— Я понимаю вашу тревогу за нас, мастер, — он снова использовал именно это обращение, и почему-то это заставило меня занервничать сильнее, — но будем откровенны — мы видели их возможности во время нападения на Рию. Перед нами сейчас неоспоримое подтверждение их… проклятой Тьмой гениальности. И становится более чем предельно ясно — наше устранение для них лишь вопрос времени.
Не знаю, как я сумела промолчать. Просто промолчать, с ужасом понимая — Эдвин приготовился к смерти. Хуже — он уже готов к ней. Он принял мысль о собственной гибели со всей очевидностью, и теперь просто будет минимизировать потери, стремясь сделать все, чтобы не пострадала… к примеру я.
И я оказалась права.
— Таким образом, — бесстрастно продолжил Эдвин, — основываясь на словах призрака из артефакта Танаэша, уже можно сделать вывод — останетесь только вы, мастер. И в этой ситуации я не вижу смысла рисковать вашей жизнью. Потому что в данный момент между Рией и ее судьбой Проклятой Калиан стоите только вы.
Из всего этого я ухватилась за главное и прямо спросила:
— Эдвин, в каком смысле «рисковать вашей жизнью»?!
Глава дома Меча несколько недовольно взглянул на меня, но все же ответил:
— Темные руны — основываются на силе. Силе рода. Всего рода. В древние времена жрецы Ночи, завладевшие кровью магически могущественного рода, могли использовать силу всех его членов. И если расход силы был максимальным — старики и дети умирали сразу. Остальные… не сразу. Собственно, поэтому жрецов Ночи и вырезали всех, храмы сожгли, рунические сборники уничтожили. К слову, мастер, откуда у вас подобные… знания?
И я осознала, откуда взялось это чувство обреченности, которое откликом, неясной тенью, отсветом ощутила в ректоре.
— Нет!.. — выдохнула, испуганно глядя на лорда Гаэр-аша.
Но он не дал мне продолжить, более того — едва удостоил взглядом, и обратив холодный взор на Эдвина, спокойно произнес:
— Ты так уверен в своей героической смерти, Харн?
Эдвин хотел было ответить, но сжал приоткрытые было губы. Сжал до побеления.
— Вижу, понял, — усмехнулся Гаэр-аш. А затем практически издевательски продолжил: — Я сильно подозреваю, и наше сокровище лишь подтвердила мои подозрения, что убивать вас никто не собирается. Они следили за нашими тренировками, они позволили Норту стать некромантом, очень вовремя подсунув ему нужные сведения, которые дали возможность пользоваться одновременно двумя источниками — что является невероятным не только у нас, но даже в Темной империи. Они знают на что вы способны, и несомненно собираются этими способностями воспользоваться в полной мере. — На нас Эль-таимы, — уверенно напомнил Норт.
Ректор взглянул на него и ледяным тоном произнес:
— Эль-таимы не противостоят природной магии темных лордов. Во время схватки с темным, Эдвин был погружен им в стазис. Учитывая сколько глаз у отступников в столице, я тебе могу гарантировать — они знают. Они видели. Они это учтут. И внесут в план. И когда Тьма Изначальная не причинит вам никакого вреда, воспользуются планом «Б».
Гаэр-аш помолчал несколько мгновений, затем добавил:
— У Риаллин был другой план — передать тебе, Харн, и тебе, Шей, мою магию крови ускорив мутацию ее кровью…
— Не совсем, — прошептала я.
— Но изменить кровь? — вопросительно глянул на меня глава Некроса.
Я опустила взгляд и прошептала:
— Огню может противостоять только огонь.
Помолчав, продолжила:
— Я понимаю, что это риск, но полученная сила того стоит и риск практически опра…
— Риск? — перебил меня Гаэр-аш, а затем, едва я посмотрела на него, с ожесточением продолжил: — Риаллин, девочка моя, давай откровенно — нам с Нортом неимоверно, просто несказанно повезло, что рядом, самым немыслимым образом оказалась ты. Потому что боль, та боль которую испытал в полной мере я, и которая лишь едва коснулась Норта — это капля в море, по сравнению со всем спектром ощущений, через которые проходят подобные нам человекорожденные носители огненной крови!
Он резко выдохнул и отвернулся к стене.
Промолчав несколько томительно долгих секунд, тихо продолжил:
— Ты думаешь человеческие женщины редко попадают в постель к темным? Поверь — не редко. Но не рожают практически никогда. И на это есть причины.
И вновь повернувшись к нам, пояснил:
— Если у Дана еще есть шанс выжить при перерождении, у него основательно древний род, то у Эдвина нет даже надежды, Риаллин.
Я даже сказать ничего не успела, как именно Эдвин произнес:
— То есть в критической ситуации у нас троих будет выбор — или пытаться бороться своими силами, или активировать знак Рейташ и молить Тьму и всех богов Мрака, чтобы направленный на нас удар был единственным, потому что второй вас гарантированно убьет?!
Он подскочил, прошел к стене, постоял, нервно сжимая кулаки, а затем он же глухим полным отчаяния голосом с трудом выговорил:
— Но выбора у нас нет, да?
— Выбора нет, — устало подтвердил ректор. — Вы должны понимать, вы все трое, в случае, если отступники захватят контроль над вашим сознанием — я не смогу вас убить. Я даже не смогу безвольно стоять, позволяя другим убить вас.
В кабинете повисла тяжелая, гнетущая тишина. — Ну, — с ухмылкой произнес Дан, — а я всегда думал, что вы за наше убийство еще и доплатить готовы!
И от гнетущей тишины осталось лишь предчувствие чего-то плохого где-то в глубине души. А в остальном:
— В крайнем случае? — хрипло спросил Норт.
Ректор молча кивнул.
А затем стремительно поднялся, подошел к пылающему синими всполохами плану отступников, стер его и создав огненное перо, насмешливо сказал:
— Итак, лорды и леди, наша задача испортить идеальный план. Я даже буду откровенен — вероятно существенное множество идеальных планов. Идеи, мнения, предложения?
Молчали мы недолго, первым заговорил Норт:
— Помнится, на первом курсе Керон рассказывал об одном аксуме, который некстати основал лежку на краю пахотных крестьянских земель, а там деревня была прогрессивная, и в землю запускали специальных червей, для улучшения плодородности почвы… От аксума едва ли половина осталась.
Дан подхватил азартным:
— В Академии Визериуса такие должны быть, у них проводятся исследования по повышению плодородности земель на факультете травников.
— Травников? — с заметным удивлением переспросил ректор. Но не дожидаясь ответа был вынужден признать: — Неплохо. Как минимум это даст шанс подпортить, если не уничтожить кладки с нечистью.
Гаэр-аш ожидал других светлых идей, но у меня их не было, имелся только вопрос:
— При активации знака Рейташ гибнет весь род, так?
Ректор нервно передернул плечом и ответил:
— Дед в курсе, я сообщил ему еще вчера, интересоваться мнением короля смысла не вижу.
И я поняла, что род Гаэр-аш Веридан ныне ограничен лишь тремя представителями — королем, лордом Вериданом и собственно главой Некроса. А еще поняла, что лорд Веридан вовсе не рад такому решению и именно это сказал ему тогда Гаэр-аш, именно поэтому он сидел столь подавленный в кабинете…
А затем до меня дошло — ректор просчитал все заранее. И приготовился тоже заранее, не зря выбрал именно эту темную руну. В смысле — он явно выбирал, анализировал, просчитывал конечный результат и… сделал выбор. Видимо как и я осознав всю серьезность появления в столице седьмого королевства темного лорда.
— Я могу, — начала осторожно, не глядя ни на кого и в принципе изучая взглядом рисунок на ковре, — могу спросить, как он наносится?
И так как в кабинете вновь царило молчание, еще тише уточнила:
— Знак Рейташ?
— Тыльная сторона запястья, ближе к локтевому сгибу, огнем, как клеймо — несколько издевательски сообщил ректор.
А затем, неожиданно щедро пояснил:
— Знак Рейташ можно активировать лишь дважды, после он исчезает, даже если клеймо прожечь до кости. — Он даст кратковременное, но полномасштабное владение силой рода Гаэр-аш Веридан.
— И кен Эриар, — тихо добавила я. И вздрогнула. Мой род. У меня братья!
«Они не твоей крови, — насмешливо пояснил ректор исключительно для меня. — Как и Норт уже не моей».
А уже вслух сказал:
— Риаллин, твою кровь мы используем как катализатор и только. В прежние времена к слову сложнее всего было заполучить именно кровь катализатора — орки этого рода редко забредали на человеческие земли.
И в этот момент над всем городом прозвучал едва слышный мелодичный протяжный и печальный звон. Он вызывал в душе тревожное чувство потери, скорби, тоски по утраченному.
— Похоронный обряд начался, — тихо сказал Гаэр-аш.
И Норт с Даном поднялись, Эдвин просто и так стоял.
А над городом продолжала литься печальная полная боли, слез, страдания.
— Родовая магия Анма, скорбь матери Кирата, — так же тихо, и видимо исключительно для меня, пояснил ректор.
— Не ходите… — испуганно выдохнула я.
Норт наклонился, поцеловал меня в лоб и прошептал:
— Все будет хорошо.
«Я присмотрю» — только для меня, пообещал Гаэр-аш.
— Тренировками займись, — приказал Эдвин.
Дан просто махнул рукой.
И они вышли, все четверо. После поднялись наверх, на второй этаж, а спустя минут пять, не более, спустились в одинаково черных мраморных мантиях. У Норта и Эдвина на руке, ближе к плечу, были красные повязки.
— Мы убийцы, — просто пояснил Норт, в отличие от остальных зашедший в кабинет ректора попрощаться со мной.
— Не вы… — прошептала внутренне холодея.
Он присел передо мной, обнял ладонями лицо, большим пальцем нежно провел по губе и посоветовал:
— Отдохни. Забудь обо всем, заберись в ванную с пеной и просто отдохни, мое сокровище, мы скоро вернемся.
И он поднялся, на прощание погладив по щеке.
Я проводила Норта взглядом и обняла себя за плечи, едва за ними закрылась входная дверь. Чуть позже послышался топот конских копыт и скрип открываемых, а затем закрываемых ворот в доме ректора.
И я осталась одна.
Совершенно одна — студенты из академии Сирилла уехали еще вчера, практически до того, как прибыл лорд Веридан и они с Нортом начали меня лечить…Посидев еще немного, сходила наверх, надеюсь, что застану Гобби… не застала, его тоже не было. Как и Ыгырха. В коридоре правда увидела двух боевых умертвий, те рвано передвигались красноглазыми тенями, неся мешки с золой. Не сразу поняла, что это они уборкой сожженной Нортом спальни занимаются.
На улице вновь зазвучала тоскливая, пробирающая до глубины души мелодия.
Постояв немного в нерешительности, прошла по коридору, сбежала вниз по ступеням и миновав холл, по которому гулко простучали каблуки моих тренировочных ботинок, вышла на порог.
Я сделала это напрасно.
Совершенно напрасно.
Потому что в доме была слышна лишь печальная мелодия, а стоя на пороге, я видела лица. Их лица. Йена Таната, Кирата Анма и Суана Ярта. Их лица в младенчестве, детском возрасте, подростковом, взрослом, и всех троих в мантиях с символикой первого королевства, обнимающих друг друга за плечи, понаставивших друг другу «рожки» и улыбающихся с видом «Мы всех победим». Видимо последнее изображение сделали для храна рода Анма перед самым отъездом парней на Мертвые игры. И, возможно, именно его поставят на надгробие, потому что по крайней мере двоих будут хоронить в закрытых гробах… и Эдвину придется стоять рядом и смотреть в глаза родственников тех парней, которых он буквально изрубил на куски. И вроде все правильно, он не мог иначе, да и некроманты из Академии Магических искусств на тот момент уже были мертвы, но как объяснить это матерям, у которых теперь нет возможности даже обнять сыновей на прощание.
Мелодия над городом плакала. Проникновенно, горько, отчаянно. На небе, вместо облаков, плыли и плыли изображения погибших, словно матери пытались поделиться воспоминаниями о своих детях. Это все что у них осталось — память…
И глядя на проплывающие по небу лица адептов первого королевства я думала… об идеальном плане. О лорде Вечном… О том, что он не подумал, или не захотел подумать о боли матерей, о том, что три жизни он отобрал просто чтобы использовать тела парней как оружие, о том, что отступникам наплевать на цену, для них важна только цель.
В этот момент я как никогда поняла, почему Вечных называют именно отступниками. Почему их изгнали из ордена Огня. Почему даже маги называли их методы бесчеловечными. Почему от них ушел дядя Тадор, отказавшись вливать кровь Проклятой Калиан невесте лорда Гаэр-аша…
И в этот момент скрипнула калитка.
Я не сразу увидела вошедшего, сначала быстро смахнула слезы и вытерла мокрые щеки, но быстро же. Пара движений, не больше.
Но вошедшему хватило этого крохотного отрезка времени, чтобы тенью пересечь весь двор и восстать передо мной, едва я смогла разглядеть его. И он именно позволил мне разглядеть себя, а я едва сдержала крик!
Лорд Дакрэш!
Это был изуродованный шрамами в прошлом одногруппник ректора, который применил некромантский приворот на крови и превратил свою жену из целительницы в некромантку! Это…
— Узнала, вижу, — издевательски протянул чудовищный во всех смыслах мужчина.
И в его правой руке сверкнул раскаленный, наполненный заклинанием клинок. Я не знала, что это, не знала какое заклинание и что в нем помимо заклинания заставляло едва ли не плавится сталь, но всем своим существом отчетливо поняла — это смерть.
— Просто чтобы ты знала, падаль, я любил ее! — коротко произнес он, делая быстрый замах.
Меня спасли тренировки Эдвина. Исключительно тренировки Эдвина, потому что боевое плетение Кейвен я использовала практически не задумываясь, и некроманта отшвырнуло от меня ударной волной раз, и повторно когда я влила резерв в аркан. Вот только это был очень неслабый некромант, ко всему прочему боевой, и лорда Дакрэша снесло, но он даже не упал, лишь чуть пригнулся пережидая всплеск силы.
А затем вновь выпрямился, и злым, быстрым шагом направился ко мне, проговаривая сквозь стиснутые зубы:
— Я любил ее, мразь! А ее отняли по твоей мерзкой прихоти, гниль!
Падаль, мразь, гниль… Это только оскорбления, или? Взгляд испуганно метнулся к кинжалу, который стремительно ко мне приближали!
Аркан Дакрой применила не сразу, было очень страшно одним заклинанием опустошить весь свой резерв, но выбора особо нет — как говорил Эдвин: «Аркан Дакрой. Сильное, опустошающее резерв заклинание, применяемое в условиях прямой угрозы жизни». А это была очень прямая угроза, прямее не бывает.
Седьмое плетение — сложнейшее из всех пятнадцати, применяемых в некромантии, уже на этапе формирования заставило покачнуться от нахлынувшей, слабости, но едва лорд Дакрэш приблизился на расстояние вытянутой руки со вновь занесенным кинжалом, я ударила!
Ярко-зеленая молния спикировала с небес, прорывая защитный купол окружающий дом ректора, и отшвырнула некроманта шагов на двадцать от меня. Он попытался встать, рыча и изрыгая проклятия, но молния только пиковый момент аркана Дакрой, за ним последовал цепной разряд и уже десятки молний, слабее, но столь же эффективно, ударили в тело поднимающегося лорда.
Я и сама рухнула на колени, не в силах удержаться на ногах, просто сил уже не осталось, и я была уверена, абсолютно уверена, что лорд Дакрэш уже не поднимется, не умрет, нет, он все же некромант, и раз стоял тогда возле сердца Некроса, значит некромант весьма сильный, но у меня была железная уверенность в том, что не встанет…
Уверенность рассыпалась в прах, когда некромант медленно, но сел.
Прах былой уверенности обернулся ужасом, когда я увидела, что с этим некромантом стало.
Это был не человек! Не живой человек! Это было умертвие. Жуткое, с серой кожей, иссушенным пергаментом обтянувшей череп, белыми, совершенно седыми волосами, нечеловеческим зеленоватым взглядом, страшным оскалом и черной руной полного подчинения на лбу.