- Джен! - Кэртис был возмущён и, кажется, совсем не ожидал такого поведения от товарища.
- Всё в порядке. Я понимаю страх Джена.
Блондин крепче сжал вилку и сузил глаза, ответив:
- Это тебе бы стоило опасаться капитана.
Мои слова или, может быть, снисходительный тон явно задели его за живое.
- С чего бы? - спросила я так, словно действительно не понимала, о чём говорит Джен.
Он бросил на Кэртиса недовольный взгляд, словно это тот был во всем виноват, и, не ответив на прямой вопрос, заметил:
- Хранящие капитана сидят у себя в каюте как мыши и не высовываются.
- И? - с вызовом спросила я.
- И тебе бы стоило следовать их примеру, если хочешь протянуть подольше. - И без того отталкивающее лицо перекосило от злости.
Этого я не хотела абсолютно, но, само собой, промолчала, подёрнув плечами и принявшись за еду.
Наша короткая перепалка не оставила Кэртиса равнодушным.
- Юна, не обижайся. Просто мы решили, что из-за нашего разговора у тебя могли быть проблемы...
- Это у нас могли быть проблемы, - пробурчал Джен с набитым ртом. Кэртис сжал губы в узкую полоску и продолжил, словно ничего не слышал:
- ...и во всем виноват только я.
- Не бери в голову, - отмахнулась я от извинений, словно в них не было нужды.
Кэртис правильно понял мою реакцию.
- То есть тебя не наказали и всё действительно нормально?
Я кивнула.
- Фух, - с явным облегчением выдохнул Синий. - Я рад, что всё обошлось.
- Похоже, ты прирождённая Хранящая и отлично знаешь, в чём заключается твой долг, - двусмысленно заметил Джен, расплываясь в гаденькой улыбочке.
- Джен, прекрати уже. Чего ты взъелся?
- А того, - прорычал в ответ Джен. - Из-за её болтовни мы могли не просто вылететь с Зигмы, но и понести наказание.
- Но ведь она просто отвечала...
- У дуры нет мозгов держать язык за зубами, а нам потом расхлёбывать.
Кэртис хотел продолжить спор, но я его остановила:
- Не нужно. Джен просто трясётся за свою шкуру. Я понимаю, что храбрость при рождении, как и ум, распределяется между ратенмарцами не в равных долях. - Я откровенно грубила, но Синий был сам виноват, дав такой приятный повод привести мой скромный план в исполнение.
Лицо Джена побагровело.
- Ах, ты, маленькая сучка! - Его глаза сузились. - Язык тебе не для того, чтобы им чесать, а чтобы ублажать капитана по требованию. Будешь болтать, останешься без него!
Джен даже не догадывался, что попал по больному месту, напомнив мне одну из последних встреч с Альроном.
- Забыла спросить Синего десятого уровня! - Уничижительный взгляд упал на Джена сверху вниз.
Руку ужалило лёгкой вибрацией, похоже, нас слушали. Кажется, кроме меня этого никто не заметил и потому я не стала проверять экран. Не хватало ещё потерять такую замечательную возможность завершить всё так скоро.
Я почти ликовала внутренне, видя, как пылает яростью лицо Джена.
- Кто бы пасть разевал.
- Ребята, прекратите, - Кэртис уже не на шутку нервничал.
- Пусть твоя подружка заткнётся, а то мне придётся научить её хорошим манерам!
- Джен!
- Сначала научись правильно держать вилку, а потом записывайся в знатоки этикета.
Я знала, о чем говорю, многим Синим не хватало элементарных манер. Впервые я заметила это на Матере - зацепил вид неправильного положения локтей, постоянное пригибание к тарелке, чересчур громкое плямканье. У Хранящих с этикетом было строго и потому это было первым, что я освоила на борту Матеры.
Синий сжал вилку в руке так, что побелели костяшки. Может, вот он, момент истины? Сейчас он просто воткнёт мне её в глаз и...
Руку прошило более ощутимым разрядом, заставив меня скривиться и задержать дыхание.
- Юна? - вопросительно уставился на меня Кэртис.
Джен мерзко усмехнулся, похоже, догадавшись о причине моей гримасы:
- Проваливай, Хранящая, и отлижи своим длинным языком как следует.
- Отлижи сам. У такого труса должен непременно присутствовать опыт, я права? - невинно спросила я, глупо моргая.
В этот момент случились две вещи.
Джен всё же не выдержал и замахнулся вилкой прямо мне в лицо. Я уже видела, как три острых конца мелькнули перед глазами. Но Синий промахнулся, его вдруг странно скрутило, он издал сдавленный вопль и повалился в конвульсиях на пол. Опечалиться тому, что попытка провалилась или обрадоваться, что осталась с глазом я не успела - тело прошил третий разряд.
Мышцы сжало в едином спазме, на миг перехватило дыхание, перед глазами погас свет. Я почувствовала, как меня откинуло на стуле и разом затрясло.
В себя я пришла не сразу. Сначала восстановилось дыхание, затем я осознала, что крупные тёмные пятна, хаотично скользящие в разных направлениях, ни что иное как головы Синих, сгрудившихся надо мной.
Они разговаривали, со мной или обо мне - удалось разобраться не сразу.
В голове медленно прояснялось и, оглядевшись, я увидела, как с пола подняли Джена и усадили в нескольких шагах от меня. Другой Синий сжимал его запястье и глядел на комм, считая пульс. Кэртис кивнул, видя показания с того места, где находился. Наверное, убедившись, что товарищу не грозят серьёзные последствия, он направился ко мне.
Подойти он не успел. Прямо передо мной возник ещё один Синий.
- Идти можете? - спросил он.
Словно заторможённая, я ответила не сразу:
- Да.
- Идёмте.
Поднявшись, я почувствовала, как меня накренило в сторону - в голове слегка шумело, мышцы отказывались выполнять команды. Синий, обратившийся ко мне с вопросом, оказался рядом, подхватил под руку и волоком потащил на выход.
Ноги слегка заплетались, заставляя сбиваться, но уверенная рука провожатого просто дёргала меня выше каждый раз, когда я норовила упасть.
Оказавшись перед уже хорошо знакомой каютой, я нисколько не удивилась. Нам позволили войти. В приёмной комнате никого не было, и Синий тоже не собирался задерживаться. Подведя к уже знакомому дивану, он бесцеремонно толкнул меня на сидение и поспешил покинуть каюту.
Где находился ран Альрон, я не знала и выяснять не собиралась, поднявшись на нетвёрдых ногах, направилась к панели.
Оказавшись в собственной комнате, я собиралась лечь, но не успела сделать и двух шагов, как услышала позади:
- И как это расценивать?
Ран Альрон оказался прямо за моей спиной. Он вышел вперёд, встал передо мной, складывая руки, по обыкновению затянутые в чёрные перчатки, на груди и посмотрел так, как смотрят на напакостившего в доме домашнего питомца.
- Восстание на моем корабле? - Кажется, его слегка забавляла моя выходка. Признаться, я рассчитывала на другую реакцию: недовольство, раздражение, угрозы.
Мой план, родившийся накануне вечером благодаря словам ран Альрона, а может быть, просто потому что у всего есть предел, был стар как мир: я хотела довести ран Альрона или любого другого ратенмарца настолько, чтобы кто-нибудь из них отнял мою никчёмную жизнь, оставив каплю гордости и чести. В конце концов, у меня был длинный счёт к ратенмарцам и потому они вполне могли помочь осуществить задуманное.
Более того, я уверена, что убийство доставит удовольствие любому из них. Они звери, Джен был ярким тому подтверждением. Но сейчас передо мной оказался не он.
Если с Синим всё выглядело проще - довести такого, как Джен, было раз плюнуть, то ран Альрон казался крепким орешком, и я была уверена, что в его силах заставить меня пожалеть о своем решении.
Выпрямившись под взглядом ратенмарца, я мысленно подстегнула себя. Да, я боюсь, но чем скорее дойду до точки невозврата, тем быстрее этот кошмар закончится. И я навсегда позабуду, что такое страх.
Ран Альрон всё ещё продолжал сверлить меня любопытным взглядом, ожидая ответа.
- Да, мой капитан, - исковеркала я фразу младших по званию. - Вы, как всегда правы, бунт! - кивнула я, продолжая издеваться.
Ни у кого из моих соплеменников не повернулся бы язык назвать меня подарком. С детства я была беспокойным ребёнком, который едва ли мог усидеть на месте дольше уты, чтобы не найти куда засунуть нос, руки и другие части тела. По мере того как я становилась старше, мои проделки "взрослели" вместе со мной. Больше я не била мамину посуду и не прятала папины инструменты, но не стеснялась говорить старшим что думаю, и не всегда моя правда подходила остальным.
Соседи и знакомые недовольно щурились и старались меня попросту игнорировать. Родители не раз пытались объяснить, что так вести себя девочке не полагается, однако все их попытки вбить в меня немного рассудительности пошли прахом.
Возможно, всё дело было в том, что меня никогда не наказывали. Не запирали дома, не лишали редких радостей, будь то прогулки или танцы по вечерам, не корили за то, какая я уродилась и, тем более, не поднимали руку. Я знала, что не все воспитывают детей так, как мои мама с папой и это меня искренне возмущало, слыша от друзей, что кому-то крепко досталось за непослушание, выпучивала глаза и предлагала немедленно восстановить справедливость. Но надо мной только посмеивались и называли "принцессой", зная, в какой неге воспитывают меня родители.
Думаю, те, кто знал меня с детства, жалели о тех временах, когда я воровала плоды с чужих деревьев и выпускала редкую домашнюю птицу бродить по окрестностям. К своим семнадцати дюжинам я стала настоящей занозой, отпускавшей замечания, на которые не решились бы и взрослые. Не говоря уже о том, что я любила совать свой нос уже не только в мамин шкаф с платьями, но и в чужое грязное бельё.
Было забавно наблюдать над тем, как трясётся Родот Кер, зная, что вчера я видела его у обрыва с любовницей. Или, скажем, было приятно улыбаться ангельской улыбкой Синтри Агт, укравшей вчера из лавки головку лука и жутко боявшейся, что я выдам её. Для такой крошечной общины, как наша, поступок был вопиющим и достойным порицания соседей.
На меня смотрели с ожиданием очередной гадости, зная, что мне ничего не стоит устроить представление средь бела круга. Но, как ни удивительно, мне всё всегда сходило с рук.
Я думаю, что страх перед ужасными ратенмарцами родился во многом благодаря тому, что я ни разу не несла ответственности за свои выходки, не испытывая ни физического, ни морального наказания. И вот когда какие-то чужаки не оставили от нашей деревни камня на камне, окрасив землю алой кровью, я будто бы наконец прозрела и поняла, насколько хрупка жизнь и сколько в ней боли. Но я не была готова с ней расстаться и не была готова наконец узнать значение слов "крепко досталось".
Ратенмарцы церемониться не стали, обращаясь со мной как со скотом, и тогда я впервые почувствовала толстые скользкие щупальца страха глубоко внутри. Страх взял полный контроль над моим разумом и телом, и как только я поняла, что мне не сбежать, то засунула своё мнение, желания, гордость, самоуважение и все остальные достоинства, которыми всегда кичилась, подальше и стала послушной марионеткой в чужих руках.
Моя выходка в столовой была скорее ребячеством, но важен был не размах, а сам факт неповиновения. Я собиралась продемонстрировать ран Альрону, что больше не собираюсь строить из себя Хранящую, делая вид, что происходящее в порядке вещей, во чтобы там ни верили ратенмарцы. Я - тейанка, и если то, что говорит ран Альрон хотя бы отчасти правда, мне невыносимо стыдно жить дальше. Нужно наконец взглянуть страху в глаза - пусть издевательство будет издевательством, насилие станет насилием.
Мой враг продолжал разглядывать меня с нескрываемым интересом.
- А ты таишь множество сюрпризов, Сто семидесятая, - вдруг припомнил он опостылевший номер.
- Надеюсь, то, что вы ратенмарец, убийца, мутант и сумасшедший, это полный список. Не хотелось бы узнать, что и вы раскрыли не все свои лучшие стороны.
Похоже, мне всё же удалось перегнуть палку. Лицо ратенмарца слегка дёрнулось, темнея на глазах... или мне это только казалось?
- Не слишком ли быстро ты позабыла, в чьих руках твоя жизнь? - низко прошипел он, тараща на меня свои сумасшедшие глаза.
Я ощутила смертельную угрозу, волнами исходящую от него. Не знаю, что именно в моих словах задело его за живое, но это был мой шанс.
От опасности кровь вскипела в единый миг, заставляя внутренности гореть. Если сейчас мне не откажет недавно проснувшаяся храбрость, я смогу завершить всё немедленно. Главное, не думать об этом, главное - действовать, пока осознание, что эти уты станут самыми последними снова не сделало меня трясущимся червяком.
Но этого бы не случилось, я сгорала от ненависти, словно кто-то невидимый убрал наконец заслонку, сдерживавшую пламя.
- А что ты можешь сделать? - зашипела я в ответ, брызгая слюной и, наверное, напоминая умалишённую, совсем как сам Альрон в эту уту. - Что, ратенмарец? Убьёшь меня? - презрительно выплюнула я в чужое лицо.
Время между нами словно остановилось на целую долю вечности. Мы оба провалились в странный вакуум, оставшись наедине, и я почувствовала себя на равных. Словно мы оба замерли на одной плоскости и не было этого жуткого перевеса сил.