Впервые я видела такое количество ратенмарцев, собранных в одном месте.
Проходя сквозь толпу, я заторможенно всматривалась в незнакомые лица, находя морщины горечи, досады, печали, волнения и множества других эмоций, сопровождавших самых обычных людей, на какой бы планете они ни жили, в тягостные моменты.
Но ведь они были ратенмарцами, убийцами, не щадящими никого вокруг, так почему смерть горсти детей, среди которых к тому же были такие, как я, их волнует? - задала я себе немой вопрос и сама же попыталась на него ответить.
Может, всё дело в том, что среди погибших были Проводящие? Могли они являться настолько ценными для целого народа, чтобы столько соплеменников оплакивало несколько десятков детей? Или, может быть, всё дело было в том, что большинство из них носили такую же синюю форму, как и собравшиеся вокруг?
В памяти возник непрошеный образ Синего, склонившегося над девочкой, которой предстояло занять нижнюю ступень на социальной лестнице Империи, став Хранящей.
Как я должна была объяснить это?
Из липкого оцепенения меня вывел знакомый голос.
- Приветствую вас, братья, - голос капитана заполнил пространство, так, словно ран Дарий Альрон находился совсем рядом. Стоял у соседнего плеча, поровну разделяя горе с каждым.
Мой взгляд отыскал его на небольшом возвышении у челнока, хранившего на своем борту ценный груз. Глядя на скорбящие лица вокруг, у меня не возникло ни единого сомнения, что и в столице найдётся не меньшее количество соплеменников, желающих разделить постигшее Ратенмар горе.
Но почему?
- Не первый раз собираемся мы здесь с одной-единственной целью - проводить ушедших в лучший, совершенный мир. Но этот круг для всех нас тяжёл как никогда, потому что ещё ни разу нам не доводилось прощаться с нашими детьми.
Стоило голосу затихнуть и тишина противно ударила по ушам, словно никто вокруг не хотел тревожить мёртвых собственным дыханием.
Руки вздрогнули, пятки и ладони неприятно закололо.
Ран Дарий Альрон не спеша обвёл собравшихся взглядом, давая время ещё раз осознать, что случилось круг назад.
- Эти дети должны были стать теми, кто однажды сменил бы нас на наших постах и продолжил бы строить Новый Ратенмар. Ратенмар без войны.
Капитан снова сделал паузу. На этот раз я скорее почувствовала, как воздух вокруг завибрировал - ратенмарцев словно потревожило сильным порывом ветра.
- Да, братья мои, вы не ослышались. Круг за кругом мы поднимаемся со своих постелей, чтобы подарить будущим поколениям мир, потерянный множество сантир назад. И однажды, я не сомневаюсь, мы добьёмся своей цели. Однажды мы прекратим гибель нашего народа и вновь возвеличим Ратенмар.
Новая волна оживления прокатилось по рядам вокруг. Энергия словно окутала меня. Ещё никогда я не чувствовала силы других так отчётливо, так ясно. И эти силы, их дыхание будто касалось меня, проникая под кожу. Ещё никогда я не чувствовала себя настолько открытой и уязвимой.
- Однажды мы переживём этот миг триумфа, и тогда ещё раз вспомним тех, кто не дожил до светлого круга.
С этими словами капитан обернулся к закрытым капсулам и отдал угасшим жизням внутри последнюю честь.
Остальная церемония прощания прошла словно в тумане. Наконец корабль оторвался от площадки и полетел в сторону тоннеля. Ратенмарцы стали неспешно расходиться, и я почувствовала, как Кэртис потянул меня в сторону.
Наверное, я совсем плохо выглядела, потому что Синий впервые предложил довести меня до каюты. Мне было всё равно и я ничего не ответила.
В трансфере Кэртис нарушил тягостное молчание:
- Ты как? В порядке?
Я кивнула.
- Знаешь, ты большая молодец. До первого приёма пищи я столкнулся с ин Гермом и он сказал, что все мы отлично поработали, но ты просто умница, что не растерялась с акцентуацией. Я бы вряд ли вспомнил, - качал он головой, идя вдоль длинного коридора.
Оставшись наедине c собственными мыслями, я всё никак не могла избавиться от пелены белого цвета перед глазами. Казалось, что с моим зрением что-то не так. Оставшиеся цвета будто выцвели, побледнели, пока наконец окончательно не растаяли, оставляя меня в пустоте.
Прощальное собрание и речь были единственными событиями, отметившими трагедию. После второго приёма пищи мы отправились на занятия, остальные, так же, как и мы с Кэртисом, принялись за ожидавшую их работу. И то, что в груди постоянно давило, а мысли путались, не имело ровно никакого значения.
Круг за кругом жизнь двигалась с привычным постоянством. На какое-то время я даже позабыла о капитане и вспомнила о нём только по прошествии полного цикла. Вспомнила случайно. Имя всплыло из ниоткуда, а уже на следующий круг я снова оказалась в его каюте. После энергообмена он сразу же заснул, позволяя мне ещё долго лежать с широко распахнутыми глазами, бессмысленно пялясь в потолок.
Я не впервые видела смерть, но то, что случилось накануне, погрузилось в меня тяжёлым камнем. Мысли путались, не представляя собой никаких значимых и имеющих смысл последовательностей. Отдельные образы из прошлого и настоящего переплелись в один огромный клубок из жизней и смертей, промелькнувших на моих глазах.
Мне вдруг показалось, что всё это не имеет никакого смысла. Люди рождались и гибли по миллионам разных причин, но стоило посмотреть под другим углом, как все эти причины превращались в пустые случайности, стечения обстоятельств, заставляя сомневаться в том, есть ли у всех нас предопределение и цель, или мы всё же отдельные элементы, меняющие свою судьбу при столкновении с другими.
Круги продолжали свой монотонный ход, не принося с собой порядок. В конце концов, я попыталась попросту забыть о том, что произошло и вернуться к первоначальному замыслу: мне следовало узнать капитана ближе, втереться к нему в доверие и выведать нечто, что заставит ратенмарца потерять контроль ровно настолько, чтобы он успел придушить меня в припадке ярости. Также не следовало исключать запасной план - если у меня не получится довести ран Альрона, тогда всё придётся сделать собственными руками.
Я вспомнила об этом отстранённо, словно речь шла и не о моей жизни вовсе.
***
Кэртис, в отличие от промолчавшего о случившемся капитана, не уставал упоминать о трагедии, стоило нам хоть немного разговориться, чем порядком начал меня доводить.
- Кэртис, - не выдержала я, прошло уже несколько циклов, а Синий всё никак не мог успокоиться. Возможно, он был далеко не единственным, кому сейчас приходилось несладко, но далеко не у всех получалось выплёскивать копившееся внутри, особенно учитывая, что некоторые не только не могли облечь мысли в слова, но вообще не понимали что за червоточина сверлит голову изнутри. - Прости, пожалуйста, если покажусь тебе грубой, но могли бы мы больше не разговаривать на эту тему?
Лицо Синего на миг отразило растерянность.
- Прости, не думал, что это тебя раздражает.
- Дело не в этом, - нахмурилась я, чувствуя, как в висках снова зарождается пульсация, обречённая скормить меня страшной головной боли.
Это происходило каждый раз, когда я пыталась разобраться в собственных мыслях и чувствах, разложить всё по полочкам, упорядочить, сложить новые кусочки в старую картину - и раз за разом терпела неудачу. Головная боль ещё ни разу не давала довести начатое до конца.
- Просто мне думается, мы всё обсудили и нет смысла тревожить души мёртвых.
Мои слова заставили лицо парня наполниться пониманием.
- Ты права, - вздохнул он, опустив взгляд. - Самому тяжело говорить об этом, но никак не могу остановиться. Я уже дюжины раз прокрутил события того круга, и всё равно у меня такое ощущение, будто я чего-то не сделал, может даже ошибся. Помнишь, я сказал, что встретился с ин Гермом сразу после трагедии и он сказал, что все мы отлично поработали?
Я кивнула.
- На самом деле я сам отыскал его и спросил, видел ли он записи и считает ли он, что мы что-то упустили. Он сказал, что мы всё сделали правильно, но... не знаю, Юна. Просто это сводит меня с ума. Ты видела, какими крохами они все были? - он продолжил, не ожидая ответа: - До сих пор не могу поверить в случившееся.
- Ты зря себя коришь, мы действительно сделали что могли, - я сама не знала верю я в то что говорю или нет. - Мы только учимся. Наши знания и умения ограничены.
- Знаю. Мы немногое могли и оттого так мало сделали. И всё же, думая, как много сделал капитан, не устаёшь сомневаться, что сам сделал недостаточно.
- А что он сделал?
Кэртис одарил меня одним из тех удивлённых до глубины души взглядов.
- Ты разве не знаешь?
Я подёрнула плечами.
- У меня здесь не так много друзей, да и с капитаном не всегда получается поговорить.
Пусть думает, что хочет. Я чувствовала, что порядком раздосадована и вовремя не сумела с этим справиться, позволив словам сорваться с губ, но ничего не могла с этим поделать.
- Э, прости, - смутился он, кажется, заметив мои истинные чувства. - Я так привык, что все вокруг об этом только и говорят, что как-то не подумал, - сконфуженно закончил он.
- Так что там говорят? - вдохнула я поглубже, спросив настолько миролюбиво, насколько могла. Кэртис никогда не был требователен к другим и потому тут же посвятил меня в подробности:
- Ран Дарий Альрон как раз вёл небольшое сражение в области Триллита, находясь в сцепке с Зигмой, когда вдруг оповестил мостик и остальных о гиперпрыжке. Это было настолько неожиданным, что всем оставалось только ощутить едва заметную волну выравнивателя, сглаживающего искажения во внутренней части корабля, а затем мы вдруг прыгнули в неизвестный квадрант. Говорят, что каким-то образом капитан вычислил нападение на пассажирский транспортник, перевозивший в тот момент детей на Матеру. Тандерцы этого не ожидали, но всё же успели выпустить первый залп, Зигма возникла на линии огня недостаточно быстро и потому были жертвы, но если бы не капитан... - прилив вдохновения, разрумянивший щеки Синего, словно иссяк на полуслове.
Что могло случиться, если бы Зигма не появилась вовремя, было легко догадаться.
- Я помню его в Оздоравливающей.
Кэртис активно закивал:
- Как только нам удалось пристыковать корабль, Зигма снова прыгнула. Ты не представляешь, насколько быстро всё случилось. Стоило повреждённому транспортнику оказаться на борту, как бригада ликвидации открытой аварии, техники, инженеры и все остальные кинулись выполнять своё дело. То есть ты понимаешь, что каждый получил сообщение с инструкциями на личный комм, исходя из оценки Зигмы масштабов аварии? Ни один кун не был потерян, - глаза Кэртиса горели. - Но это ещё не всё. Пока мы справлялись с последствиями своими силами, капитан вернулся на место локального сражения и закончил прерванный бой, не бросив остальных. А в нашу сторону уже летели транспортники с других станций, чтобы взять часть детей. Говорят, они получили сигнал о помощи ещё до гиперпрыжка!
Грудь Синего, скрытая простым кителем, высоко вздымалась.
- А после капитан лично спустился в Оздоравливающую, чтобы помочь. И когда я думаю, как много смог сделать один ратенмарец, пусть и самый лучший из нас, я не могу не думать о том, как мало сделал я, - восторженный взгляд неуловимо перетёк в страдальческий.
Я отчётливо видела, насколько сильно капитан вдохновлял Кэртиса. Синий считал, что ран Дарий Альрон и его семья подарили Ратенмару новую жизнь, но каково это было - находиться так близко к собственному кумиру и неустанно слышать о его геройских подвигах, сравнивая его с самим собой. Но Кэртис не просто восхищался или завидовал, он и сам стремился к тому, чтобы сделать всё от него зависящее.
- Ты сделал столько сколько смог, а в будущем сделаешь ещё больше. Пусть наша помощь была небольшой, но представь, что те дети, которым мы помогли, имели все шансы погибнуть, не окажись мы рядом.
- Спасибо, Юна, - после долгой паузы кивнул мне Кэртис с робкой улыбкой на губах.
Уже возвращаясь в каюту, я думала, что в тот круг, после трагедии, капитан не позвал меня для внеочередного энергообмена. Сомнений в том, что он потратил уйму энергии, у меня не оставалось благодаря рассказу Кэртиса. Но он всё же не позвал.
***
- Как твои занятия? - однажды спросил меня ран Альрон.
Он никогда ни о чём не спрашивал - просто раздавал указания и приказывал.
- Всё хорошо.
- Тебе интересно?
Такие вопросы задавала мне мама, когда я только присоединилась к небольшой группке ребят в Альмене. Должно быть она искренне переживала, приживусь ли я на новом месте.
Но зачем меня спрашивал капитан?
- Вполне.
Больше он ничего не сказал, позволив тишине привычно расколоть мир на две половины. Одна находилась с той стороны, где лежала я, порядком обессиленная после энергообмена, другая - где вытянулся он. Только во время обмена наши миры перемешивались ненадолго.
- Зачем вы отправили меня учиться? - задала я давно мучивший меня вопрос.
- Почему бы нет, - прозвучал безразличный ответ.
- Я считала, что в положение Хранящей входит весьма узкий круг обязанностей.
С того самого момента, когда я впервые позволила себе огрызнуться, я перестала умирать от страха в присутствии капитана и могла спросить то, что действительно крутилось в голове. Опасность и напряжение всё ещё сопутствовали каждому сказанному в его адрес слову, но молчать я больше не собиралась.