Бессильная и обозлённая на саму себя, на собственную слабость, я стояла глубоко и часто дыша, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Слёзы гнева и ярости. Я ненавидела себя за то, что посмела разглядеть в ратенмарцах людей, пусть даже на один-единственный кун.
На моё плечо опустилась рука, заставляя меня повернуться.
Взгляд Кэртиса был полон боли и сожаления.
Я знала, что в этот самый миг он думает, что я, как и другие его собратья, переживаю уты сопричастности общей судьбе Ратенмара. Верит в это - и жестоко заблуждается, потому что сейчас я ненавижу. Ненавижу остро, отчаянно. Ненавижу и не могу издать ни звука, видя простое лицо Синего, решившего положить жизнь на благо своего народа.
Я была уверена, что Кэртис бы погиб в первом же бою с врагом, с благоговейным рвением отдавая жизнь за свой народ. Он с лёгкостью сделал бы то, на что у меня до сих пор не хватило сил. Он не стал бы стоять вот так, окружённый врагами и терпеть. Слушать. Внимать. Позволять себе жалость к тем, кто истребил всех его близких.
Мне было нестерпимо больно. Я больше не могла дышать. Он обнял меня, прижал к себе и позволил рычать свои злобные рыдания, полные ненависти к ратенмарцам... и себе самой.
Не знаю, в какой момент я поняла, что всё вокруг гудит от стройного гула голосов. И Кэртис тихо напевает незнакомые мне слова, чуть покачиваясь и будто баюкая меня на груди:
Я иду, я пройду, я не убоюсь,
Не сверну, не сойду, я не тороплюсь,
Я пою, я скорблю, я с тобой молюсь,
Не один никогда, я не убоюсь.
Снова и снова эти слова звучали в моей голове. Строчки затихали и начинались снова. Снова и снова, казалось, им не было конца.
На меня навалилось оцепенение. Слёзы высохли. Внутри не осталось ничего. Ничего важного.
- Ты как? - Кэртис отстранился от меня, пытаясь заглянуть в глаза. - Ох, Юна, прости, я совсем не подумал, какое впечатление это может произвести впервые. Мы с детства восхваляем предков и поём простые молитвы. Меня они тоже трогают до глубины души, но я не думал... я...
- Всё в порядке, не бери в голову, - произнесла я сухим бесцветным голосом.
- Ничего, Юна, подожди немного и мы это быстро исправим. Идём. - Синий взял меня за руку, но не так как раньше, он соединил мою ладонь со своей и, не торопя, повёл куда-то. - Держи, - он сунул мне в руку прозрачный стакан с белёсой мутной жидкостью, - выпей и тебе полегчает.
Я глубоко сомневалась, что это могло мне помочь, но беспрекословно поднесла край к губам и стала вливать в себя содержимое.
- Не торопись, а то голова закружится.
Мне было всё равно. Я не почувствовала ни вкуса, ни запаха, только синтетическое концентрированное тепло, согревшее горло на несколько кун. Кэртис говорил о чём-то, не прекращая. Я не слышала почти ничего, кроме обрывков предложений, не имеющих никакого смысла.
- Так, что Юна, ты согласна? - кажется, он спросил о чём-то и повторил вопрос уже несколько раз. Я бездумно кивнула, не интересуясь, что именно мне рассказывает Синий.
Затем мы шли куда-то. Сознание вернулось на миг, и я обнаружила себя на одной из тропинок Прогулочной. В глазах было темно или виной тому приглушённое освещение? Мы снова пили. Вернее, я думала, что пили вместе. На самом деле я едва отдавала себе отчёт, как раз за разом подношу жидкость к губам и делаю глоток.
Один за одним.
Голова слегка кружилась. Вокруг было шумно и людно. Кажется, все Синие перекочевали из Обеденной на верхнюю палубу.
Я огляделась вокруг. Пары и группы, облачённые в синие комбинезоны, разбрелись по лужайкам. Повсюду звенел смех и разливалось веселье.
Плечи опустились под такой привычной тяжестью, словно лошадь наконец свыклась с весом поклажи и теперь смиренно шагала вперёд, принимая всё как есть. Пусть тяжесть нагибала ниже, заставляя согнуть спину, но на душе стало легче. И этого немногого как раз хватало на то, чтобы дышать и переставлять ноги.
В голове приятно гудело. Я бы шла вдоль тропинки целую вечность, но вдруг споткнулась. Если бы жесткие руки меня не поддержали, я бы упала.
- Давай присядем, Юна, - мне показалось, что голос Кэртиса дрожит, но мне было слишком плевать, чтобы раздумывать почему. Я просто сделала как он велел.
И не сразу поняла, что прикосновение друга к моим плечам скорее походит на ласку, чем заботу или участие. Я не шевелилась, безразлично наблюдая за этим словно со стороны.
Ратенмарцы вокруг всё теснее прижимались друг к другу. Их движения стали медленными и неспешными, словно они хотели остановить эти мгновенья.
Только сейчас я услышала, как всё вокруг стихло.
- Мне нужно идти, - едва слышно проговорила я. Ответа не последовало, и я покачнулась, пытаясь подняться на ноги.
Безуспешно.
- Юна, останься, - голос Кэртиса раздался над самым ухом, пока чья-то рука перехватила меня за пояс.
Я помедлила.
Новый приступ головокружения заставил на миг забыть о намерениях, но вот я снова пришла в себя - и снова покачнулась, пытаясь опереться на руки, решив, что если я не смогу идти, то поползу. Мне было всё равно.
Рядом протяжно и разочарованно выдохнули, а затем я ощутила, как меня тянет вверх.
Пока Кэртис помогал мне идти, позволяя опираться на свою руку, я разглядывала сливавшиеся воедино тела. Иногда это были пары, а иногда и группы. Глубокие стоны заставили воздух вокруг загустеть, слабый кисловато-приторный запах, повисший на языке, коснулся ноздрей.
Он растворился, стоило нам оказаться в трансфере.
- Юна, ты прости меня, если я перегнул палку, - начал Кэртис, как только закрылась панель. - Я не должен был, то есть мне не следовало... Ты себя неважно почувствовала после собрания, надо было сразу отвести тебя в каюту... - он говорил сбивчиво и много. - Не знаю, что на меня нашло. Я думал, если вдруг у меня появится шанс, но... но, конечно, я идиот. Какой у меня может быть шанс против капитана. Прости, Юна. Ты так мало о нём говоришь и мне вдруг показалось, что у меня есть надежда. То есть возможность. Но я просто придурок. Ты простишь меня? Юна?
Я не шевелилась, позволяя искусственной гравитации утащить меня в чрево гигантского монстра.
- Да, конечно, я переборщил. Такое ничтожество, как я, и вдруг решил, что... ох, Юна, прости меня, - голос Кэртиса звучал расстроенно. - Если больше не захочешь со мной работать... и общаться, я пойму, только скажи, я...
Панель трансфера откатилась в сторону пропуская меня в знакомый коридор. Оттолкнувшись от стены, я пошла вперёд, позволяя ногам шаркать о пол. Когда новый приступ головокружения норовил повалить меня навзничь, я тут же отыскивала руками опору.
- Прости, Юна, - донеслось мне вслед, и я услышала лёгкий шорох закрывающейся позади панели.
Не спеша дошла до своей каюты и остановилась. Постояла недолго. Или, может быть, долго?
Развернулась и пошла обратно. Приложила руку к сканеру и оказалась в каюте капитана. Его не было. Нужно было идти обратно, но я поняла, что не дойду. Меня повело в сторону и я не стала противиться, с удовольствием опускаясь на пол. Туда, где мне было место.
Я пришла, чтобы сказать ран Альрону как его ненавижу. Я могла бы говорить об этом круги напролёт. Снова и снова.
А они, они все и Кэртис, боготворили это чудовище. Поклонялись ему. Кэртис вздумал винить себя в том, что недостаточно хорош, но на самом деле это ран Альрон не стоил и кончика его пальца. Он уничтожал всё, к чему прикасался: портил, пачкал, ломал, рушил, калечил, разъедал. То же он делал и со мной.
Мне было невыносимо, что такая, как я, нравилась Кэртису. Нет, он заслуживал чего-то большего, я не собиралась дать ему испачкаться. К тому же мои круги были сочтены.
Нужно было скорее со всем покончить.
Додумать или уснуть мне не позволили. Панель в каюту снова открылась.
- Заносите! Осторожнее! - Небольшое помещение разом наполнилось людьми. Все они мельтешили перед глазами, суетились и создавали неразбериху. В толпе синих тел я заметила мелькающее чёрное пятно.
- В спальный отсек, - скомандовал кто-то и вся процессия поспешила туда.
- Здесь Хранящая, может, поможет?
- Посмотри на неё. Она так пьяна и измотана, что не держится на ногах.
Мне никак не удавалось сосредоточить взгляд, чтобы разглядеть говорящего.
- Натрахалась, подстилка?
- Прекрати. Это не наше дело. К тому же она не могла прийти, капитан запретил созывать команду. Ты же сам слышал.
- Это разве команда? - возмутился Синий и по взметнувшейся в мою сторону руке я наконец смогла его определить. - Посмотри на это? Разве жаль такое? И разве не для этого живут такие как она?
- Уймись, ты просто расстроен, как и все мы. Надо же было тандерцам напасть, когда у нас праздник. Даже позови мы кого на помощь, сколько бы дежурных нам удалось отыскать во вменяемом состоянии?
Синий не ответил, продолжая злиться.
- Уверен, тандерцы всё знали.
- Похоже на то.
- Сволочи. Мрази.
- Утихни. Капитана разбудишь.
- С ним точно всё будет в порядке? - тише спросил Синий.
- Ты же слышал оздоравливающих. Кроме изнеможения и обезвоживания всё хорошо, даже в камере не оставили. Отлежится и придёт в себя. Ты же знаешь капитана.
- Да, только брать нападение вшестером, пусть и с капитаном, пока большая часть экипажа пьяные в стельку сношаются друг с другом...
- Остынь уже. Лучше пойди и присоединись. Выпусти пар.
- Как тут расслабишься. Я когда их на радарах увидел, чуть не обделался. Откуда они вообще взялись? К тому же моё дежурство ещё не закончилось, - в голосе звучала досада.
- Ты прав. Пора возвращаться.
Разговор на время стих.
- Знаешь, если бы нас там не было... мне кажется, он бы и один справился, - шёпотом заговорил тот, что назвал меня подстилкой. - Никогда такого не видел. Один ратенмарец и эта гигантская глыба. Как это вообще возможно?
- Сам в шоке. И всё же он не машина. Продлись нападение на лен больше, и мне страшно представить, чем бы это обернулось.
- Заткнись, - зашипел Синий в ответ.
- Знаю-знаю, так что идём. Пусть капитан отдыхает. Наша задача поддерживать его и делать всё возможное. Тандерцы не скоро придут в себя, в этот круг он в очередной раз сделал для Империи невозможное, рискнув здоровьем и жизнью ради Возрождения. Пусть свет озарит чрева ратенмарок и у нас появится больше детей.
- Да, брат. Твои слова да предкам в уши... - голоса затихли.
В каюте не осталось никого кроме меня и капитана.
Посидев немного на полу, я подобралась и поползла в спальный отсек.
Он лежал на кровати, распластался на спине, выпрямив руки и ноги вдоль тела.
Мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы забраться наверх.
- Ненавижу.
Он был бледен и походил на труп. Наглухо застёгнутая чёрная форма делала тихое дыхание почти неразличимым.
- Ненавижу, - повторила я и, занеся кулак, опустила его на грудь мужчины. - Ненавижу тебя! - от моих ударов тело вздрогнуло, приоткрылись веки. - Ненавижу тебя, слышишь?!
Я снова попыталась нанести удар, но ран Альрон неожиданно очнулся и прытко, чего я никак не ожидала от полутрупа, уронил меня на кровать, навалившись со спины и припечатав к поверхности собственной тяжестью.
Я продолжала трепыхаться, когда в каюте возник кто-то ещё.
- Капитан?
- Вон, - буркнул тот, и вошедший испарился несколькими мгновеньями спустя.
- Даже ты... даже ты... - рыдала я, не находя сил закончить фразу.
Даже такое исчадие, как ран Дарий Альрон, был в тысячи раз лучше, чем я. Ему было дело до собственного народа. Он был готов пожертвовать собой, сразу, без раздумий, без метаний. Покончить со всем в один миг.
Все они могли сделать это ради друг друга. Но не я.
Я была другая.
Я боялась смерти, и всё остальное не имело значения.
Я считала себя лучше, чем они, называясь тейанкой. Правда же заключалась в том, что родина не делает тебя хуже или лучше, чем ты есть. Будь я тейанкой тысячи раз, я была хуже, чем Кэртис. И даже хуже, чем самый жуткий убийца во всей Вселенной. Ран Дарий Альрон мог забрать миллионы жизней во имя своих предков. И мог с лёгкостью расстаться со своей, если так было нужно во имя спасения живущих ныне.
У меня не было храбрости сделать ни то, ни другое, имея на то все причины.
Ран Дарий Альрон был лучше меня.
Самый худший ратенмарец во Вселенной был всё равно в тысячи раз лучше, чем я.
Глава семнадцатая
ХУДШАЯ
По обыкновению я проснулась в одиночестве. Похоже, прогнозы Синих, что капитану потребуется время, чтобы набраться сил, были далеки от истины. Если бы это было так, он продолжал бы беспомощно лежать по правую от меня руку. Но его не было. Как всегда в это время круга.