- Значит, ты новая Хранящая капитана? - спросил он, вытирая жирные пальцы салфеткой.
Плечи напряглись, напоминание было излишним, этот факт был очевиден всем вокруг.
- А какой он, капитан? - В зелёных глазах Кэртиса снова вспыхнули искорки интереса, но я была рада, что мычать в ответ на вопрос Джена не придётся.
- То есть? -переспросила я, не до конца понимая суть вопроса.
- Ну, какой ран Дарий Альрон в жизни? - зашептал парень. - Мы техники десятого разряда и за те три дюжины, что служим на Зигме, видели капитана всего лишь дважды. И то один раз со спины, а другой раз боком. Но ты же с ним разговариваешь.
- И не только, - хмыкнул Джен.
Кэртис не обратил внимания на его двусмысленное замечание.
- Что он за человек? Такой, как его описывают в инфополе? А правда, что он в состоянии проложить маршрут гиперпрыжка в уме?.. - Синий продолжал засыпать меня кучей вопросов, - Юна, ну что ты молчишь?
В его взгляде было столько мольбы, словно мальчишка просил рассказать, как я встретилась со сказочным героем, и теперь обладаю поистине бесценными знаниями, которыми отказываюсь делиться.
- Я не знаю, - но слышать замечания от Джена больше не хотелось и потому я продолжила: - Я только круг назад узнала о существовании рана Дария Альрона.
- Быть не может! - На лице Кэртиса отразилось недоверие напополам с замешательством. - Нет такого ратенмарца, который не слышал бы о ране Альроне!
"Ты прав, Кэртис. Ратенмарца нет, но я тейанка".
- Его показывают по визору по семь раз в круг. Каждый второй патриотический монолог о нём или хотя бы с его участием. Он во всех выпусках, на всех визулах. А ты узнала о нём круг назад?!
- Хранящих воспитывают в строжайшей дисциплине.
Никогда не думала, что мне придётся объясняться перед Синим, да ещё оправдывать систему воспитания Хранящих, которую я ненавидела всей душой. Но сейчас мне жутко не хотелось выглядеть отсталым недочеловеком с половиной мозга, каким, в сущности, являлись все Хранящие. С меня было довольно взглядов этого Джена.
Кэртис разочарованно вздохнул:
- Жаль. Так хочется узнать о капитане побольше.
Разделить чувств Синего я не могла, желая больше никогда не видеть и не слышать отвратительного ратенмарца.
- Значит, капитан не бывает в обеденной?
- Конечно, нет, - снисходительно ответил Кэртис. - Он проводит второй приём пищи в зале для высшего состава командования, когда на Зигме гости, а в остальное время у себя в каюте.
- А где ещё бывает капитан? - спросила я. Возможно, мне удастся узнать достаточно, чтобы избегать лишних встреч. - Хочу быстрее узнать его распорядок и создавать как можно меньше проблем.
- Почему бы тебе его просто не спросить? - встрял Джен.
- Учитывая, что я раньше увидела мостик и корабли тандерцев, чем успела дойти до своей каюты, не уверена, что знаю, сколько у капитана свободного времени, - съязвила я и сама удивилась, что всё ещё не разучилась это делать. К счастью, поблизости больше не было куратора Нан, чтобы отправить меня в карцер за неподобающее поведение.
- Корабли тандерцев? - Глаза Кэртиса округлились до размера блюдец, заставляя меня забыть о обитателях Матеры.
Кажется, я сказала больше чем полагалось. Мне оставалось только кивнуть.
- Обалдеть! А где ты их видела?
Два пристальных взгляда буравили во мне дыру.
- Не уверена, что могу об этом говорить.
- Тебе запрещено?
- Не знаю. У меня нет никаких инструкций.
- Ну, - Кэртис глядел с надеждой, - тогда тебе, наверное, ничего не мешает рассказать нам о тандерцах? - Взгляд превратился в умоляющий. Видимо, парню хотелось услышать о враге несмотря ни на что.
Указаний на этот счёт у меня действительно не было, так что ничего не мешало рассказать Синим о своём небольшом приключении.
- Я знаю не много. Тандерцы появились... Ай!
Руку ударило слабым разрядом. Скривившись, я перевела взгляд на комм. На экране светилась надпись: "каюта капитана".
- Похоже, тебе всё же не стоило распускать язык, - безразлично произнёс Джен.
- Прости, Юна, - парень толкнул друга локтем в бок.
- Ничего. Мне пора.
Я отнесла поднос к пункту сдачи использованной посуды и покинула обеденную.
Ноги слегка дрожали, пока я возвращалась к трансферу, а затем ждала, когда капсула, припечатав гравитационным полем к полу, вернёт меня в нужный отсек.
На Синих, заставивших меня разболтать информацию, не предназначенную для посторонних ушей, я не злилась. Я вообще забыла о них, стоило встать из-за стола. Всё, о чём я могла думать, это о возможных последствиях. Сейчас мне, скорее всего, предстоит получить наказание за собственную опрометчивость.
Трансфер выпустил меня в коридор. Длинная пустая кишка Зигмы встретила абсолютной тишиной. Я сделала шаг, покинув капсулу, и замерла. Сердце неприятно стучало в груди. Эти сто шагов, которые мне предстояло преодолеть, были невероятно трудными, словно пройти их предстояло по раскалённым углям или битому стеклу, а не гладко отполированному полу.
Комм завибрировал, заставив вздрогнуть.
На экранах не отражалось новых надписей, но отчего-то у меня возникло странное чувство, будто меня поторапливают. Не задумываясь, я огляделась. На потолке были какие-то выемки и светлые стекла. Должно быть, здесь за мной наблюдали так же, как и на Матере.
Не желая снова почувствовать вибрацию, разгонявшую страх по телу не хуже электрических разрядов, я все же заставила идти себя дальше.
Прикладывать руку к сканеру каюты капитана не было ни малейшего желания, но мне ничего не оставалось. Надеяться на то, что сканер не распознает мой код, было дико приятно и очень глупо.
Стоило мне опустить ладонь на холодный полупрозрачный пластик, как панель каюты отъехала в сторону, пропуская меня внутрь.
Первое, что бросилось в глаза - широкий коричневый диван, казалось, глядевший на меня так, словно только и дожидался момента, пока я отвернусь, и он набросится на меня в тот же миг. Я сделала пару шагов в сторону, не отрывая глаз от предмета мебели, с которым у меня были связаны не самые приятные воспоминания.
- Проходи.
Я вздрогнула, увидев ратенмарца, застывшего слева от меня. Сложив руки на груди, он стоял в проёме смежного отсека. За спиной горел тусклый голубоватый свет.
В этот момент ратенмарец выглядел не так бодро и самодовольно, как тогда когда покидал каюту накануне нового сражения. Лицо было расслаблено, глаза полны усталости, заставляя верить, что тени оставляли отнюдь не тёмные ресницы. Даже щеки казались впалыми. Сражение отняло много сил - это читалось в каждой черте его лица.
- Мне казалось, что Хранящих учат не пялиться.
Опомнившись, я тут же опустила взгляд. Новая обстановка выбивала из колеи, уже не говоря о некоторых других потрясениях в моей новой жизни. У меня и раньше частенько случались промахи с дисциплиной, но сейчас всё было сложнее.
- А ещё ты не в меру болтлива.
В душе похолодело - ратенмарец знает о моём разговоре с Синими, а может, даже слышал его собственными ушами.
- Идём, - бросил он и исчез.
Едва дыша, я последовала за ним.
Комната с голубоватым свечением оказалась спальным отсеком и радости от этого я не испытала. Сердце заколотилось так быстро, что я отчётливо чувствовала нервно бьющуюся в груди мышцу.
Спальная отличалась присущей ратенмарцам аскетичностью - ничего лишнего. Если в комнате и находились другие предметы мебели или личные вещи, все они были скрыты многофункциональными панелями где-то в стенах, оставляя на обозрение только кровать. Необычайно просторную, для привыкших ограничивать себя во всем ратенмарцев.
Ран Дарий Альрон сидел на кровати, откинувшись назад и поддерживая себя руками. Его поза была расслаблена: ноги широко разведены, голова наклонена набок.
- У меня нет настроения играть, Юна, так что предлагаю тебе два варианта. Первый: я быстро и эффективно забираю у тебя энергию, но вряд ли тебе понравится, судя по тому, как ты вела себя круг назад. И второй вариант - ты очень сильно стараешься, чтобы сделать мне очень приятно и оставляешь свою бесполезную девственность ещё ненадолго.
От цинизма и откровенности предложения я ощутила, как стынут руки.
- Юна, у тебя нет времени на раздумья. Не можешь справиться со страхом, тогда я сделаю выбор за тебя, - с этими словами ратенмарец поднялся.
Преодолев разделявшее нас расстояние в несколько шагов, он перехватил моё запястье и поволок к кровати. Почувствовав лёгкий толчок в спину, я неуклюже завалилась навзничь.
- Нет! - волна ужаса вырвала из горла протест, заставляя ратенмарца остановиться. - Я сама, - ответила я, едва дыша.
От голубых, почти прозрачных глаз веяло ледяным безразличием.
- Как скажешь, - он откатился в сторону, встал с кровати. Спустил штаны, заставив меня отвернуться, и снова оказался рядом. - Можешь приступать.
Меня трясло, я тупо продолжала пялиться в угол.
- Юна...
- Я не знаю, что делать.
Ратенмарец зло выругался, говоря о том, как некстати ему понадобилась новая Хранящая.
- Я хочу, чтобы сначала ты его облизала, - приказал он, заняв середину кровати.
Если я сейчас попытаюсь подумать над тем, что мне предстоит сделать, у меня ничего не выйдет и ран Альрон воспользуется мной ещё более отвратительным и, скорее всего, болезненным образом!
Зажмурившись, я приказала себе просто выполнить что велено, выкинув все посторонние мысли из головы. Повернулась к ратенмарцу, склонилась над его пахом и поцеловала гадкий кусок безжизненной плоти, пахнущий чем-то странным. Мои губы просто касались его снова и снова, как если бы это был безвкусный синтетический овощ.
- Используй язык и делай все медленно, - раздалась новая команда, и я послушалась, облизнув чужую кожу несколько раз. - Возьми в рот.
Не сразу, но всё же я нашла в себе силы обхватить отросток губами. И попыталась сделать что приказали, чувствуя, как унижение и ещё большее презрение к самой себе заполняет грудь.
Неожиданно ратенмарец рассмеялся, напугав меня до ужаса и заставив отпрянуть:
- Просто отвратительно, Юна. Это самый бездарный минет, который мне пытались сделать, за все тридцать две дюжины. Сними платье и бельё, - раздалась новая команда.
Вцепившись в ворот собственного платья так, словно это могло хоть чем-то помочь, я не двинулась с места.
- Юна, несмотря на твою неумелость, пока я не слишком раздражён, поэтому если будешь слушаться и дальше, я сдержу слово и сегодня не сделаю того, чего ты так боишься.
Поверить было сложно.
- Но если будешь медлить и дальше, винить кроме себя будет некого. Я даю тебе шанс.
Поверить ратенмарцу? Это была одна из самых плохих шуток. Но всё же... всё же я была готова выполнить что угодно, лишь бы самого страшного со мной не случилось. Хотя бы ещё немного. Оставалось надеяться на то, что ран Альрон говорит правду хотя бы потому, что мог бы со мной и вовсе не разговаривать, однако я всё ещё была одета и пока меня никто не насиловал.
Заставив себя сползти с кровати, я расстегнула молнии и стянула платье. Та же участь ждала и бельё. Оставшись нагишом, я непроизвольно прикрылась. То, что на меня никто не смотрел, не имело значения.
Ратенмарец продолжал лежать на спине, разглядывая потолок, и, казалось, не проявлял никакого интереса к происходящему.
- Юна, - произнёс он без объяснений и я поняла, что снова потеряла связь с реальностью. - Сядь мне на грудь, лицом к гигиенической камере.
Я просто делала, что велено. Не раздумывая, не осмысливая. Просто делала.
Осторожно перекинув ногу через тело ратенмарца, я застыла, стоя на согнутых коленях. Садиться на него сверху и прикоснуться кожа к коже не хотелось до зубного скрежета. Осознавать, что в этот самый момент ратенмарец, скорее всего, рассматривает мои ягодицы, оказавшиеся прямо перед его лицом, было унизительно.
- А теперь продолжай свои неумелые попытки.
Неужели ран Альрон хочет, чтобы я склонилась... Ведь если я нагнусь... Если...
- Юна, - его рука легла мне на поясницу, обжигая. - Давай, - не приказывая, но будто уговаривая непослушное тупое животное, говорил он.
И я снова послушалась. Наклонилась, пытаясь дотянуться до цели и не поднимать бёдер выше.
- Ниже, - говорил он тем же благожелательным тоном, словно объяснял нерадивому ученику, как выполнить требуемое.
Лицо отчаянно горело. Его отросток немного налился и увеличился в размерах. Дрожь прошла по телу, когда чужие ладони легли мне на ягодицы, огладили.
- Больше используй язык и не торопись.
И я делала, не думая ни о чём кроме того, что скоро всё это закончится и я смогу уйти. Его крупные ладони мяли ягодицы, разгоняя кровь ниже пояса, пока я старательно, словно на уроке, пыталась сосредоточиться на том что делаю и одновременно не допустить мысли о том, чем, в сущности, занимаюсь.