– Нет, нет, леди Энмор, я здесь только для того, чтобы поговорить с сэром Джорджем, вон там.
Дьявол всё это побери! Каждая старая сплетница в этом мире, казалось, присутствовала здесь, взирая на него с тем хитрым, всезнающим видом, какой пожилые леди возвели в ранг искусства.
– Нет, миссис Беннет, у меня нет намерения… да, возможно, лет десять прошло. Дела, знаете. Да, я виделся со своей кузиной. Думаю, она танцует.
– Как поживаете, миссис Пик? Нет, я не был здесь давно. Нет, нет, – фальшиво сердечный смех. – Рынок невест? Боже милостивый, нет! Как поживает мистер Пик? О, очень жаль. Я не знал. Пожалуйста, примите мои соболезнования.
Стиснув зубы, он состроил сочувствующее выражение лица и двинулся вперёд, задыхаясь от жары, смеси ароматов духов и зловония старческого любопытства.
Это только его вина. Его не видели в священных залах Олмакса с тех пор, как он был юным отпрыском, который не знал ничего лучшего. Это было добрых десять лет назад, а то и раньше. Неудивительно, что от каждого стола, мимо которого он проходил, вслед ему неслось жужжание. Весь мир вообразил, что он, наконец, занялся поисками жены.
Наконец он добрался до сэра Джорджа Бэнкрофта.
– Да это юный Девениш! – объявил пожилой джентльмен, когда Хью поклонился. – Садитесь, юноша, садитесь. Не желаете ли пригубить стаканчик чего-нибудь?
– Нет, сэр, спасибо, я только…
– И совершенно правильно! Вы знаете, к чему меня принудили? – старый джентльмен пристально посмотрел на него, подёргивая от негодования кустистыми белыми бровями. – Оршад!Оршад – можете вы поверить в это! Он взглянул на стакан, стоявший у его локтя. – Отвратительные помои! Но это Олмакс – к вашим услугам. Ничего подходящего, чтобы утолить жажду, и только цыплята за столами делают ставки, но что поделаешь! По какой-то странной причине, то, что я сопровождаю своих леди сюда, делает их счастливыми… Но оршад! – он покачал головой.
Мистер Девениш обернулся и увидел в другом конце комнаты леди Бэнкрофт и её незамужнюю дочь, кланяющихся и улыбающихся ему. Он поклонился в ответ, но подойти ближе не рискнул. Дочь Бэнкрофта, особа мрачного вида, отличалась набожностью и праведными высказываниями, и хотя Хьюго знал её всю жизнь, будь он проклят, если заговорит с ней на глазах всех этих кумушек и тем самым даст им повод для безумных сплетен. Он не собирался беседовать ни с одной незамужней женщиной, если только в его силах избежать этого.
Хьюго потянул сэра Джорджа в сторону, где они бы могли поговорить в относительном уединении.
– Сэр, что вы можете сказать мне об отце мисс Кэтрин Синглтон?
– Синглтон? А кто это? Я не знаю никакой Кэтрин Синглтон. Вы имеете в виду Роуз Синглтон. Прелестная девочка, Роуз. Вы подумываете сделать ей предложение? Я думаю, она немного в возрасте для вас, но всё же чертовски замечательная девочка. Жаль, что она так и не вышла замуж.
Мистер Девениш стиснул зубы. Были ли мысли о браке болезнью, которой страдали все присутствовавшие в Олмаксе?
– Нет, сэр. Я говорю о племяннице Роуз, мисс Кэтрин Синглтон.
Сэр Джордж остро глянул из-под насупленных бровей:
– Племянница? Никогда не знал, что у Роуз есть племянница! Никогда ничего не слышал ни о какой племяннице до сегодняшнего дня, – он нахмурился с довольно озадаченным видом. – Как может быть у Роуз племянница? Её единственный брат умер много лет назад.
Теперь была очередь мистера Девениша выглядеть озадаченным.
– Умер много лет назад, говорите? И как давно?
Пожилой джентльмен пожал плечами.
– Должно быть, больше двух десятков, но я не могу быть уверенным. Ему пришлось покинуть Англию, знаете ли. Всё замяли, конечно, но его отъезду была причина. Он умер вскоре после отъезда, в Италии или где-то ещё, в похожем месте.
– Вы уверены, сэр?
Сэр Джордж Бэнкрофт пожал плечами.
– Ну, это то, что мы слышали. Какой-то парень из посольства написал отцу Синглтона, что его там похоронили. Конечно, всё происходило до того, как подлец Наполеон наложил лапы на это место. Полагаю, там у него могла быть дочь… но… – он в сомнении покачал головой. – Это было давно, но я хорошо всё помню. Как вы знаете, Синглтоны мне родня. Я слышал бы, если бы была дочь – на правильной стороне одеяла, я имею в виду. Семья не беспокоилась бы о побочном ребёнке – может быть, выслали бы немного денег, но это всё. Нет, у Роуз нет никакой племянницы, о которой бы я слышал.
Хью не знал, что и думать. Он был уверен, что мисс Синглтон старше, чем говорит, но очень сомневался, что её возраст близок к двадцати годам. И если эта история – правда, то ей должно быть по меньшей мере двадцать один год или около того, чтобы являться законной дочерью Синглтона.
Но незаконнорожденная наполовину итальянка, выросшая в безвестности? Такого он не мог себе представить. В ней чувствовалась порода, чего никак нельзя было подделать. И она не могла воспитываться в Италии: её английский был слишком чист для этого. Кроме того, Девениш очень сильно сомневался, чтобы леди, подобная Роуз Синглтон, нашла в себе столько безрассудства, чтобы представить обществу свою незаконнорожденную племянницу. Это просто не имеет смысла.
– Сэр, а брат Роуз, каким он был?
Сэр Бэнкрофт довольно долго смотрел вниз на кончик своего носа и вздыхал.
– Очаровательным парнем был этот Джимми Синглтон. Знаете, большая трагедия, что он умер! Уйти во цвете лет! Ах, такова жизнь, Девениш. Никогда не знаешь, что тебя ожидает, правда? Теперь я должен вернуться к игре. Приятно было поболтать. – Он поковылял обратно к своему столику, оставив мистера Девениша хмуриться в одиночестве.
Если Джеймс Синглтон умер более двадцати лет назад, почему его дочь утверждает, что он умер недавно? И если он умер в Италии, то что связывает её с Новым Южным Уэльсом?
Глава 5
Перевод - Nadegdan
Редактура - Москвичка
Вычитка - Фройляйн
Кит была довольна собой. «Роджер Каверли» был одним из любимых её танцев. Увидев, что мисс Лютенс наблюдает за ней со своего места, Кит подмигнула ей. «Смотрите», – беззвучно, одними губами произнесла она и развернулась к своему партнёру.
Сэр Бартлеми Боулз просто сочился удовольствием при мысли о том, что молодая симпатичная девушка так очарована им, что оставила ради него своего молодого красавца-партнёра. Он ухмылялся, когда они сходились и расходились в танце, используя любую возможность, чтобы заглянуть в вырез её платья. Это не было, конечно, модное глубокое декольте, но горящий взгляд сэра Бартлеми вызывал у Кит желание подтянуть лиф до самого подбородка.
Кит с невинным видом улыбнулась ему. А тот каждое слово адресовал исключительно её груди, что вовсе не взывало симпатии у его партнёрши. Он глазел на неё с вожделением, сжимал её руки, поглаживал и шептал на ухо сомнительные комплименты, воображая себя изощрённым покорителем женских сердец. Он танцевал в высшей степени жеманно, в то время как изо рта у него дурно пахло, а от одежды неприятно пованивало немытым телом вперемешку с духами.
Кит, отворачиваясь с притворной скромностью, легко скакнула вперёд и взяла его потную руку, делая шассе .
– Ай! – сэр Бартлеми поморщился, когда её нога случайно столкнулась с его голенью.
– Ой, прошу прощения, сэр Бартлеми, – пробормотала Кит и отступила назад.
Сэр Бартлеми скакнул назад уже не так легко, как раньше, потом двинулся вперёд, чтобы, становясь в цепочку, взять партнёршу за руку, но при этом насторожено посматривая на её ногу.
– Ух!
Кулак Кит столкнулся с его скулой. Сильно.
– О боже. Извините, сэр Бартлеми, я нечаянно, – пробормотала Кит. – Это такой сложный танец, не правда ли?
Она изящно прокрутилась и сделала шаг назад.
Мисс Лютенс смотрела на них широко открытыми глазами со смесью ужаса и восхищения.
– Проклятье… ой! – выругался сэр Бартлеми, когда крошечная ножка в туфельке с удивительной силой опустилась на подъём его стопы.
– О боже, какая я неловкая, – проворковала Кит. – Бедный сэр Бартлеми, танцевать с такой неуклюжей девицей.
Сэр Бартлеми улыбнулся со стиснутыми зубами, пробормотал что-то галантное и отпрыгнул назад, щадя левую ногу.
Настала их очередь прокружиться вдоль цепочки танцующих.
– Ух! – выдохнул сэр Бартлеми: её нога случайно ударила его по лодыжке.
– Ай! – она не вовремя сделала шаг и сильно пнула его туфлей по подъёму другой ноги.
– Какой трудный танец. О, сэр Бартлеми, бедняжка! Я ужасно неловкая! – пропела Кит извиняющимся тоном, изящно переходя к другому движению.
– Ой-ёй! – маленький каблучок почти расплющил пальцы на ноге незадачливого кавалера.
– Ай… проклятие! – по лодыжке пришёлся еще один острый удар.
– О, Боже! Бедный сэр Бартлеми! – вскрикивала она каждый раз с сочувствием и продолжала с энтузиазмом танцевать – в конце концов, «Роджер» был одним из её любимых танцев.
Наконец танец закончился. Кит была в приподнятом настроении и готова к следующему туру. Пока сэр Бартлеми вёл её на место, она заглянула в свою бальную карточку. О да. Превосходный танец, вальс со Сторожевым псом. Она огляделась вокруг и тут же обнаружила его: он, слегка нахмурясь, смотрел прямо на неё.
Сэр Бартлеми, сильно хромая, подвёл её к мистеру Девенишу и поклонился.
– Благодарю вас, мисс Синглтон, за такой… незабываемый танец, – сказал он и, повернувшись к мистеру Девенишу, которому с видимым облегчением передал Кит, добавил: – Думаю, вы её следующая жер … э, счастливый партнёр, – и поморщился, прикоснувшись к скуле, которая – что видно было даже под пудрой – всё ещё оставалась красной.
Мистер Девениш слегка поклонился.
– Берегите ваши ноги, приятель, – прошептал ему сэр Бартлеми. – Хорошенькая малышка, но дьявольски неуклюжая. На вид такая изящная, но, будь я проклят, лягается, как мул.
И он захромал прочь, по направлению к выходу, очевидно, решив оставить бал.
Мистер Девениш с задумчивым видом посмотрел ему вслед, потом повернулся к Кит:
– Интересно. Мне, помнится, казалось, что вы очень легки на ногу, – его бровь изогнулась в немом вопросе.
Кит не имела никакого намерения просвещать его на этот счёт.
– Я чувствую себя уверенно в танцах, которым меня учили, но «Роджер» мне незнаком, так что, боюсь, я была несколько неуклюжа.
– Вот как? То есть вы искусны в вальсе, новом танце, которым сейчас все повально увлечены, но никогда прежде не танцевали такой традиционный танец, как «Роджер»? – сказал он вкрадчиво. – Как странно. Я всегда думал, что он любим многими леди.
На это Кит возразить было нечего.
Он скептически посмотрел на неё.
– Да, думаю, что так, – пробормотал он. – Я далёк от мысли, что ваша необычайная неуклюжесть имела какое-то отношение к известной склонности сэра Бартлеми, э-э, скажем так, к чрезмерно фамильярному обращению.
В конце его речи прозвучал вопрос.
Кит ничего не ответила. Она с непонимающим видом огляделась по сторонам, пытаясь выглядеть безмозглой дурочкой, и надеясь, что какое-нибудь событие отвлечёт его внимание. На её взгляд Сторожевой пёс был чересчур проницателен.
Она проклинала себя за импульсивность. Она, конечно, не жалела о том, что проучила сэра Бартлеми, однако нужно было сдержаться до более благоприятного момента, чтобы её действия не казались столь очевидными. Господи, как будто раньше ей не приходилось мириться с нежелательным вниманием мужчин. Для её планов было важно оставаться как можно более незаметной. Она застонала про себя.
Наконец, она обратила внимание на то, что мистер Девениш довольно громким раздражённым голосом говорит:
– И не было никакой необходимости подвергать себя опасности таким странным образом. Конечно, у вас нет родственников мужского пола, но, чёрт побери, это не означает, что другие мужчины не могут действовать от вашего имени! Этот червяк вас больше не побеспокоит. Я прослежу за этим.
Кит поняла, что он предлагал ей защиту от мужчин, подобных сэру Бартлеми. От этой мысли ей внезапно сделалось тепло на душе. Какой милый Сторожевой пёс!
У неё никогда не было того, кто защищал бы её. Кроме Мэгги, разумеется, но это совсем другое дело.
Интересно, каково это иметь собственного сторожевого пса, который был бы её защитником, её щитом? Сторожевой пёс, который мог защитить её от таких многоруких спрутов, как сэр Бартлеми. Кто-то, для кого её благополучие было бы важно, кого волновало бы, не голодна ли она, напугана ли или находится в опасности.
Она вспомнила, как он пришёл на помощь неизвестной женщине в парке, налетев на разбойников верхом на своём великолепном вороном коне, словно таинственный чёрный рыцарь, как по волшебству возникший из утреннего тумана. И потом с очаровательной заботой справился о её состоянии. Он даже проводил её домой – или проводил бы, если бы она не смогла сбежать от него. И это всё было сделано для незнакомой женщины.
Кит, конечно же, не нуждалась в сторожевом псе. Она выживала последние двадцать лет вполне успешно и научилась иметь дело с самыми разными неприятными или даже опасными ситуациями почти безо всякой помощи с чьей-либо стороны. И потому ей сторожевой пёс был не нужен…
Но мысль о том, что её кто-то вот так защищает, очень привлекала.
Однако этого не могло быть. Она мысленно встряхнулась. Это просто не возможно. У неё есть долг, она дала обещание отцу. И себе. В её схеме не было места для сторожевого пса.
Кит решительно покачала головой.
– Нет, благодарю вас, – сказала она, тепло улыбнувшись, чтобы не задеть его самолюбие – Я хорошо умею справляться с людьми, подобными сэру Бартлеми. Я просто показала своей подруге, мисс Лютенс, как она могла бы …
Кит в ужасе замолчала, увидев, как его губы дёрнулись в иронической усмешке. Она, в сущности, призналась, что её неуклюжесть была намеренной.
Губы мистера Девениша снова дёрнулись. Он со всей очевидностью наслаждался её явным замешательством.
– Не нужно смотреть так испуганно, – проворчал он. – Я никогда бы не поверил, что вы способны на такую неуклюжесть. Я ведь танцевал с вами, не забывайте, и посчитал, что вы хорошо танцуете и исключительно легки на ногу.
Кит пробормотала благодарность за комплимент.
– Да, – добавил он цинично, – я склонен полагать, что каждый случай неуклюжести, которую вы проявили, имел свой скрытый мотив.
Кит замерла. Его следующие слова подтвердили её опасения:
– Как вы споткнулись на ужине тем вечером, например …
От его лёгкой насмешливой улыбки Кит похолодела. Она чувствовала себя, словно кролик перед удавом. Затаив дыхание, она ждала его следующих слов.
Он собирался объявить её воровкой здесь? В Олмаксе? О Боже, Роуз Синглтон умрёт от позора. До сих пор худшее, чего опасалась её тётушка, было то, что Кит сделает нечто нарушающее рамки приличия, например, станет танцевать вальс, прежде чем получит одобрение на это от одной из патронесс. Ничего более ужасного Роуз просто не могла вообразить.
Кит закрыла глаза. Роуз Синглтон пожалеет о том дне, когда поддалась уговорам отца Кит. Отплатить Роуз за её доброту тем, чтобы быть пригвождённой к позорному столбу за воровство! Она открыла глаза, готовая услышать самое худшее.
Он взял её карточку и быстро просмотрел:
– У вас свободен следующий танец. Идёмте? – и по-хозяйски протянул ей руку.
От облегчения дыхание аж со свистом вырвалось у неё из горла. Он не собирался осуждать её! Она тревожилась напрасно.