– Я в курсе, кто солист, – фыркнул в ответ на это Илья, складывая руки на груди поверх яркой толстовки с принтом. – Я сам! А гиде нам взять гитариста… Ну вот гиде? Точнее гитаристку, мать ее итить!
– Хм, – вдруг протянул Александр и, отставив чашку, произнес так… вкрадчиво. – Ари-и-иш?
– Что? – откликнулась, поворачиваясь и отпуская руку, которой уже взялась за дверную ручку, чтобы вернуться наверх и начинать потихоньку готовить комнаты свиданий. – Еще что-то принести?
– Да не, – переглянувшись с арт-директором, с любопытством и каким-то кровожадным интересом покосился на меня застывший посреди кабинета Илья. – Ты у нас человечек новый, талантами своими нас еще не баловавший…
– И пальчики у тебя длинные и тонкие, ногточки короткие, голосок приятненький, – рокер легко подхватил манеру ведущего и уже откровенно смотрел на мои руки, которые я торопливо спрятала за спину вместе с подносом. – А поделись-ка своей самой сокровенной тайной… Ты, случаем, на гитаре не играешь, не?
– Ну, – я смущенно кашлянула, не особо желая признаваться в том, что когда-то окончила музыкальную школу на пару с Шутом. Куда, собственно, он меня и приволок, заявив, что черта с два он один туда пойдет. – Играю… А что?
– Изобразишь? – с надеждой посмотрел на меня Илья.
– Ну-у-у, – я задумалась и, встретив два направленных на меня взгляда, все-таки вздохнула, соглашаясь. – Если только быстро.
– Один момент! – радостно откликнулся ведущий, развернулся и направился в сторону комнаты звукозаписи. Но был остановлен окриком Саши:
– Куда, балда? Камеры же пишут!
– Черт, забыл, – остановившись, почесал затылок Илья. – Мы ж только звук полчаса назад вырубили…
– Ща добьем! – глотнув чая, обнадежил его арт-директор, который уже набрал номер и теперь прижимал телефон к уху, ожидая ответа собеседника. – Жек, ты жив? Окей. Будь другом, картинку с моего кабинета Верещагину рубани. Ага, что б жизнь малиной не казалась. Ага, минут на десять, не больше. Ништяк!
– Готово?
– Фирма веников не вяжет, – удовлетворенно отозвался Александр, откладывая мобильник на стол. – Пока Олег сейчас чухнет, пока с Жекой свяжется, пока досюда доберется… Минут десять у нас есть точно! Тащи гитару.
И снова я оказалась впутанной в какой-то странный заговор, организованный руководством клуба.
Ну почему же именно мне так везет, а?
– Не понял, – послышался в наушнике голос Олега Геннадьевича. – Жек, что с камерой Сашкиного кабинета?
– А я откуда знаю? – ответил ему якобы удивленный голос системного администратора. – Сейчас гляну.
– В темпе!
– Началось, – фыркнул Саша, в то время как вернувшийся Илья едва ли не торжественно вручил мне обычную, классическую шестиструнную гитару.
Присев на диванчик, что стоял справа от двери, я вытащила наушник из уха, что б не отвлекал и, пристроив музыкальный инструмент на коленях, привычно коснулась струн, проверяя настройку. Подтянула вторую, проверила и, убедившись, что звучит как надо, посмотрела на подошедших парней:
– А что сыграть-то?
– А что угодно, – переглянувшись с арт-директором, пожал плечами Илья. – Первое, что в голову придет.
– Только побыстрее, Ариш, а то вот-вот Верещагин притопает, – добавил Саша.
Я задумалась, но только на миг. Было, конечно, желание исполнить для заговорщиков песню про кузнечика, с которой, наверное, все учились играть на гитаре. Но, отбросив идею, неожиданно вспомнила песню, которую любил Шут почему-то именно в моем исполнении.
Пальцы стали сами по себе перебирать медные струны. Почему-то песня совместного исполнения групп Люмен, Би-2 и Агаты Кристи мне показалась наиболее подходящая рокерам этого клуба:
– Ты открывал ночь, всё что могли позволить,
Маски срывал прочь, душу держал в неволе.
Пусть на щеке кровь, ты свалишь на помаду,
К черту барьер слов, ангелу слов не надо.
А мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы,
Темные твари и сорваны планки нам.
Если нас спросят, чего мы хотели бы
Мы бы взлетели, мы бы взлетели.
Мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы,
Там на пожаре, утратили ранги мы
Нету к таким не любви не доверия,
Люди глядят на наличие перьев.
Мы не ангелы, парень…
– Кажется, мы только что нашли гитариста… – едва я закончила петь, произнес Илья, как-то странно блестя глазами и едва ли не потирая руки в предвкушении.
– Гитаристку, – довольно улыбаясь, поправил его наш арт-директор. И, сунув руки в карман толстовки, непреклонно добавил. – И солистку!
Я только удивленно вскинула голову, абсолютно не понимая, о чем идет речь:
– А?..
Глава 13.
Анна Сергеевна появилась в клубе на следующей же день, правда только после восьми вечера.
Посетовав на гадкую погоду, не менее гадкого начальника своей второй работы, она попросила кофе и что-нибудь перекусить, после чего устроилась в своем кабинете разбирать бумаги.
Покачав головой, таскать ей бутерброды, как Михаилу Александровичу, я не стала. Принесла полноценный ужин, за что получила улыбку и искреннее спасибо… Что было приятно, даже очень.
Вот только дальнейшее настроение нашего администратора не было уж столь радостным. И, не успела она закончить есть, как тут же умчалась в кабинет к директорам, сжав в руках кипу договоров. Не, знаю, что ее так возмутило, но почти всю ночь она провела вместе с начальством, разбирая бумаги, нервно куря и громко ругаясь.
Впрочем, и Михаил Александрович вместе с Ильей Алексеевичем от нее не отставали. По обрывкам фраз, которые слышала, забегая, чтобы занести очередную чашку кофе, я поняла, что что-то было не в порядке с документами, и скорое появление хмурого финансиста мои подозрения вскоре подтвердило.
А под утро одно-единственное имя, брошенное рыжеволосым байкером, все расставило на свои места:
– Ну, Алка…
Похоже, что ко всему прочему, моя сестра оказалась нечиста на руку…
О чем я и рассказала Шуту на следующий день, точнее вечер. Погода вроде наладилась, в клубе, согласно режиму работы, наступили два выходных дня, так что сосед с чистой совестью выманил меня на шашлыки.
Узнав, что они с парнями вообще с палатками ночевать у озера собрались, я только пальцем у виска покрутила. А потом еще, не удержавшись, Шуту и Максиму, его закадычному другу, подзатыльники отвесила, чтобы раз и навсегда выбить из голов столь глупые планы.
Мальчишки поворчали, но в общем-то, согласились, что план их хоть и коварен, но несовершенен и имеет свои недочеты. Они как-то совсем забыли, что на дворе уже начало октября…
Мужской пол с их пристрастию к интригам у меня уже поперек горла стоял, мягко выражаясь.
Ну, в самом деле! Не успела я вчера от одной задумки отказаться, так теперь еще и собственный сосед подбивал на сомнительные во всех смыслах авантюры!
И если на Шута я еще как-то повлиять могла, то с Сашей и Ильей у такой номер не прошел. Увы и ах, но я как-то незаметно оказалась втянута в очередной сомнительный заговор рокеров «Максимуса». Точнее – одного рокера и персонала в лице Катерины, Ольги, Алика и Артура – официанта с первого этажа.
И уже на следующий день после поездки на природы состоялось первое собрание «таинственного коварного клуба». И первым правилом, которое установил главный зачинщик тайного заговора, то есть наш арт-директор, стало «никому не говорить о таинственном и коварном клубе»!
Нет, идея мне нравилась, в общем-то. Но ввязываться в подобного рода авантюру для меня было как-то… непривычно. Хотя ничего особенного от меня не требовали.
И все-таки, едва я вышла на работу после выходных, желание пожаловаться на заговорщиков стало почти невыносимым. Останавливало только данное им обещание молчать и довести начатое до конца.
– Арин, к Геннадьевичу зайди, – не успела я расписать в журнале, сообщил мне Игорь, охранник, дежуривший у служебного выхода.
– Что-то случилось? – мгновенно перепугалась я, подозревая, что наш заговор раскрыт. Ну, или что меня сейчас будут «пытать» на тему того, о чем мы два дня назад шушукались в кабинете Александра…
Олег Геннадьевич ведь нас тогда почти застукал. Вошел неожиданно, я едва гитару успела под диван спрятать. Мы, конечно, вроде бы сумели оправдаться, да только сверлить нас подозрительными взглядами начальник охраны все равно не перестал.
Теперь-то понятно, почему Саша организовал сборы «коварного клуба» вне стен «Максимуса»…
– Звали? – через пять минут я уже оказалась в кабинете начальника службы безопасности, куда направилась сразу мимо раздевалки. – Добрый вечер.
– О, Ариш, привет, – приветственно махнул рукой рокер, скидывая ноги свои длинные ноги со стола. – Как хорошо, что ты еще не переоделась.
– Почему? – удивленно посмотрела я на него, прекрасно помня о том, что сегодня предстоит много работы.
– Да тут работенка тебе появилась, – как-то странно хмыкнув, пояснил Олег Геннадьевич. И добавил лукаво. – Выездная!
– Выездная? – удивленно моргнула, силясь понять, шутит сейчас байкер или серьезно говорит. Я точно знала, что работники «Максимуса» никуда и никогда не ездили!
– Олег, хватит Аришку пугать, – фыркнул вольготно развалившийся на диване финансист. – У нее итак уже глаза размером с блюдце! Арин, не слушай эту гадость. Там всего лишь Лександрычу твоя помощь понадобилась.
– Михаилу Александровичу?! – если Роман хотел меня успокоить, то у него получилось совсем наоборот. От подобных объяснений я опешила еще больше!
– Ага, – кивнул Олег Геннадьевич, откровенно забавляясь моей реакцией. И добавил еще непонимания и шока вдобавок к тем, что я еще не успела пережить. – Он без тебя ну никак не справится!
– Он с этим и с ней никак не справится! – заржал вдруг Роман Евгеньевич, принимая сидячее положение. Широко расставив ноги в узких черных джинсах, пристроив на коленях локти, наклоняясь вперед, он ухмыльнулся, позвякивая связкой ключей. – Ариш, выдохни, тут речь идет всего лишь о многолетнем, почти семейном приколе. Неужели еще не слышала?
Я только головой покачала.
– Лександрыч и кухонный шкаф называется! – расхохотался начальник охраны. И, увидев мое недоумение, все-таки пояснил, выуживая из пачки сигарету. – Старый прикол, но ржать над ним никогда не надоедает. Короче, Риш, у шефа нашего на кухне стабильно грохается шкаф с посудой. Как бы Мих его не чинил и не делал – раз в месяц, иногда чуть чаще, но шеф, матерясь, заказывает новую утварь, пока его соседка собирает Эверест из осколков. Сегодня, увы, история повторилась.
– А причем тут я, Олег Геннадьевич? – услышав причину, удивилась я еще больше, машинально подтягивая лямку рюкзака.
– Да Чудище ногу травмировало, – покачав головой, с явным неудовольствием пояснил рокер. – И помочь Михе не сможет. А сам тот до утра будет все осколки из углов кухни выгребать… Так что, съездишь, выручишь наше неловкое руководство?
– Но работа…
– Раскидаем на других, не проблема, – фыркнул начальник службы безопасности, выпуска кольца табачного дыма. – Считай это подработкой, оплачиваемой, кстати. Ромыч тебя туда отвезет.
– Отвезу, – кивнул финансист, снова звякнув ключами. И посмотрел на байкера, добродушно хмыкнув. – Нашли, блин, крайнего.
– А нефиг было косячить с бумагами, – усмехнулся Олег Геннадьевич в ответ. Ему, кажется, нашего казначея было ни капли не жалко. В отличие от меня – о своеобразной традиции устраивать по средам генеральную уборку, в которой участвовали все провинившиеся за неделю, я была уже наслышана.
– Эй, я за них клуб позавчера до вечера пидо… – осекся рокер в последний момент. И, посмотрев на меня, поправился. – Отмывал. Мало было?
– Вот заодно у Лександрыча и спросишь, – хмыкнул брюнет. Затушив сигарету в стеклянной пепельнице, он повернулся ко мне вместе с креслом и вопросом. – Ну, так что, Риш. Выручишь?
Я подумала. Переступила с ноги на ногу. Вздохнула… и согласилась.
Выбора-то все равно особого нет, верно?
Как оказалось, жил один из начальников клуба в престижном районе города, буквально в двух шагах от моего университета. Охранник у шлагбаума машину пропустил и Роман, припарковав свой черный внедорожник у красивой пятиэтажки с огромными балконами, довел меня до единственного подъезда.
Набрав номер, назвал консьержке фамилию и, войдя в чистый, ухоженный холл, вместе со мной поднялся на пятый этаж. На площадке было всего две двери, и рокер уверенно толкнул ту, что находилась напротив лестницы.
А за второй, как я поняла, Анна Сергеевна живет. Наверное, надо будет потом заскочить к ней перед уходом и узнать, не нужно ли чего. Олег Геннадьевич сказал, что рана вроде бы несерьезная, но все-таки…
– Проходи, Риш, – видя мою нерешительность, финансист уверенно втолкнул меня в просторную прихожую. И усмехнулся многозначительно, закрывая за нами дверь каким-то привычным жестом. – Добро пожаловать в логово вечно спящего медведя!
– Я, млять, все слышу! – послышалось из глубины квартиры недовольное ворчание, которое вместо отрицания наоборот, только усилило сравнение директора клуба с упомянутым зверем. – Ромыч, давно по морде не получал?
– Какие мы грозные, – едва слышно хохотнул рокер, стягивая с ног высокие ботинки на толстой подошве и со шнуровкой. Я сняла свои ботиночки и уже стягивала куртку, оглядываясь по сторонам.
Если честно, на логово, точнее берлогу мрачного, не выспавшегося медведя обстановка походила меньше всего…
Светлые стены, высоченные потолки, яркий свет, умноженный зеркалами огромного шкафа-купе, что стоял справа от входной двери и служил стеной, отделяя прихожую от основного помещения. Слева тянулась длинная стенка с вешалками, на которых Рома и пристроил мой рюкзак, заодно крикнув:
– Мих, ты хоть футболку нацепил?
– На кой хрен? – раздался ответ, полный удивления. Финансист хмыкнул, с трудом сдерживая смех, глядя на меня:
– Да я вообще ни один тут приехал, как бы!
Раздался шум, похожий на то, будто кто-то внезапно что-то уронил… Что-то большое и очень тяжелое!
Роман Евгеньевич некультурно заржал, слушая приглушенные, удаляющиеся ругательства.
А я… я пошла по широкому коридору-прихожей, стараясь сильно удивляться. Но честное слово, это не рокеры, а постоянный, непрекращающийся, самый настоящий детский сад! И как им только не надоедает подкалывать друг друга?
Как оказалось, квартира Михаила Александровича представляла собой студию. В конце коридора, слева, обнаружилась единственная дверь, а за ней помещение уходило резко вглубь, образуя небольшую кухню, отделенную от общей комнаты массивной, широкой барной стойкой из искусственно состаренного дерева.
За ней-то и обнаружилась описанная ранее проблема.
В стене между шкафчиками торчал одинокий гвоздь, а под ним, возле столешницы, усеянной осколками белого когда-то набора посуды, стоял небольшой прямоугольный шкаф из такого же материала. Желтовато-коричневое дерево гарнитура здорово сочеталось с современной плитой из стеклокерамики и прочей дорогой и качественной бытовой техникой, включая огромный, высокий хромированный холодильник.
И темный кафель на полу, заваленный осколками, фарфоровым крошевом, отколотыми ручками и другими деталями некогда красивой посуды…
Как там Олег Геннадьевич говорил? Эверест из осколков?
Боюсь, точнее и не скажешь!
– Да уж… – невольно вырвалось у меня. Признаться честно, я не особо поверила, когда услышала, уж как-то слишком неправдоподобно звучала причина вынужденной поездки к директору домой. Но, как оказалось, все описанное было чистейшей правдой…
К моему огромному облегчению. Правда, фронт работ пугал. Немного!
– Эпично, да? – послышался позади меня тяжелый вздох, такой уже знакомый. – Привет.
– Здравствуйте, – оглянувшись и увидев директора, который подошел, сунув руки в карманы синих спортивных штанов, поздоровалась… и не удержалась от вопроса. – Как же вас так угораздило?