***
Зимние каникулы превратились для Рэни в настоящий праздник. На целый месяц большая часть детей разъехалась по домам, так что школа погрузилась в благословенную тишину, изредка нарушаемую десятком оставшихся на территории учебного заведения ребят из старших классов. Вместо занятий они играли в снежки, атаковали ледяную крепость, громко и воинственно крича, катались с залитой для них горки и бегали на коньках, выясняя, кто из них самый быстрый и ловкий. Изредка мальчишки приходили за лошадьми, желая прокатиться, но среди подопечных Рэни оставшихся не было, так что он спокойно выполнял свою работу, изредка выходя, чтобы поглазеть на веселящихся ребят. Развлечения богатых детей практически ничем не отличались от того, как Рэни сам развлекался в родной деревне. Поначалу их веселье будило в нем грустные воспоминания о собственном детстве, закончившемся слишком рано, но все же жизнерадостный смех и шаловливые проделки были слишком заразительны, чтобы подолгу предаваться печали.
А еще в зимние вечера было очень приятно присесть с чашкой горячего чая у окна, когда солнце уже опустилось за горизонт и глядеть на звезды. В морозные ночи они были особенно яркими. Когда-то в детстве он все мечтал увидеть падающую звезду и загадать желание, но и тут ему не повезло, а потом он понял, что это всего лишь сказки и перестал ждать свою звезду. Он просто смотрел в небо на звезды, холодно мерцающие в недосягаемой высоте, на луну, чей бледный свет рождал загадочные тени, медленно ползущие по земле, и ни о чем не думал. Просто наслаждался покоем, тем, что не надо никуда спешить и ни к чему готовиться. Он просто отдыхал душой и телом, не позволяя проблемам завтрашнего дня испортить настроение.
Изредка бывая в городе, он наводил справки насчет работы, но пока ничего путного не попадалось. Конечно, можно было уехать еще куда-нибудь, даже в столицу вернуться, но Рэни нравилось это место и маленький городок, на окраине которого расположилась школа, так что уезжать он не спешил. К тому же путешествовать зимой без крайней необходимости было бы глупо.
Праздник нового года, отмечаемый в день зимнего солнцестояния, прошел совершенно незаметно. В самую длинную ночь было принято собираться семьями на торжественный ужин и совершать жертвенные возжигания в честь богов. Но родных у Рэни больше не было, да и у богов ему просить было нечего и не для кого, вот и обошелся он кратким визитом в храм Судьбы, запалил тонкую ароматную палочку в благодарность за то, что остался жив. Задерживаться долго в храме не стал. Ушел, старательно обходя собирающихся у баров и кабаков людей, радушно предлагающих выпить. Не хотел он всех этих веселий. Чужое счастье в тот момент слишком ярко напоминало о том, что самому ему отныне не с кем делиться радостью. Несколько раз Рэни навещали мысли о том, что он слишком погрузился в жалость к себе, укутавшись в одиночество, как в саван, и это мешает ему взглянуть в будущее с оптимизмом, но все равно ничего с собой поделать не мог. Все, чего ему хотелось, это чтобы его оставили в покое, но… судьба, видимо обидевшись на скромный дар Рэни, вновь совершила крутой поворот.
В тот день, когда все началось, мальчишки начали возвращаться в школу. До начала занятий было еще два дня, но многие приехали заранее, видимо опасаясь дурной погоды, хотя зима в тот год выдалась на диво мягкой. Рэни как раз закончил убираться в стойлах, когда из соседней конюшни послышался пронзительный крик. Бросив лопату, Рэни понесся туда и увидел лежащего на полу конюха, стонущего и держащегося за ногу.
- Кимар, что такое?
- Нога-а, - простонал мужчина, перекатываясь на бок. – Какой-то паразит натянул веревку, и я запнулся об нее. Найду кто – уши оборву. О-о, как больно! Мое колено-о!
Именно в этот момент в конюшню вбежал второй конюх. Вдвоем они доставили пострадавшего к лекарю Маркону. Тот, увидев Рэни, хотел ему что-то сказать, но стонущий пациент требовал к себе особого внимания, а у Рэни еще не вся работа была окончена, так что поговорить им в тот момент не удалось. Оставив Кимара в лечебнице до вечера, они вернулись на хозяйственный двор. Отис, второй конюх, предложил пока разделить обязанности Кимара, ведь лошади требовали заботы независимо от здоровья людей, и некоторое время они еще постояли, обсуждая фронт работ. К счастью, основную часть работы Кимар уже закончил, так что Рэни досталось вечернее кормление. Пообещав выполнить все необходимое, Рэни вернулся к себе, отвез тачку с навозом в кучу, потом направился в конюшню, собираясь проверить поилки и приготовить сено и овощи к дневной даче корма. Он как раз резал морковь, когда почувствовал сзади чье-то присутствие. Мгновение, и чужие руки обняли его, а дыхание коснулось шеи, совсем как в его снах.
- Я все думал: ты или не ты, - тихо выдохнул знакомый голос, и Рэни вздрогнул. Нож неловко скользнул по овощу и чиркнул по ладони у большого пальца.
Не узнать голос графа Вальдрагона было невозможно, как и перепутать его с кем-то другим. Рэни замер испуганным зайцем, боясь даже глубоко вздохнуть. В голове мгновенно пронеслось множество мыслей и предположений, начиная с того, что лекарь нарушил свое слово и сообщил графу о том, где искать беглеца, и, заканчивая тем, как же Отис теперь справится со всем в одиночестве. В то, что граф оставит его здесь, просто не верилось.
- Рэни, у тебя кровь, – граф обхватил его за плечи, резко развернул к себе и тряхнул, приводя в себя. – Очнись же.
Ослабевшие пальцы выпустили нож, упавший на пол с тихим стуком. Голова закружилась, и Рэни почувствовал, что падает. В следующее мгновение его подхватили на руки и куда-то понесли. Пришел в себя Рэни уже в лечебнице. Лекарь Маркон совал ему под нос флакон с таким вонючим содержимым, что Рэни сразу же очнулся, закашлявшись.
- Я не успел предупредить, - шепнул лекарь, прежде чем отстраниться, уступая место у койки графу.
- Рэни, ты… – граф на мгновение запнулся. - Как рука? Не болит?
- Рука? – Рэни нахмурился, не понимая, о чем тот спрашивает, и только тогда почувствовал, как саднит левая ладонь возле большого пальца. Быстрый осмотр показал, что кровь остановилась сама, только испачкала руку и немного одежду, но это было делом поправимым. – Спасибо, Ваша Светлость, со мной все хорошо.
Рэни прикрыл глаза и судорожно сглотнул. В присутствие графа рядом верить не хотелось. До весны еще было далеко, почти два месяца, и надо же было такому случиться, что он явился в школу именно тогда, когда его меньше всего ждали.
- Ну, если хорошо… Маркон, нам с Рэни нужно поговорить. Оставь нас, пожалуйста.
Лекарь тут же поклонился и вышел, сопровождаемый тревожным взглядом Рэни и нетерпеливым графа. После того, как дверь за ним закрылась, Рэни отодвинулся от графа, насколько позволяла узкая койка, и сел. Лежать в его присутствии казалось Рэни небезопасно. Хотя, что бы он сделал, вздумай граф уложить его под себя силой? Практически ничего. Рэни сильно сомневался, что может что-то противопоставить человеку, привыкшему держать оружие в руках, жестко управлять самым страшным ведомством и без зазрения совести расправляться с врагами. Фактически, граф был вторым человеком в королевстве, а он…
Рэни почувствовал, как губы пересохли от волнения.
- Чем могу служить, Ваша Светлость? – Рэни не смел оторвать взгляд от пола, а пальцы его нервно переплелись, чтобы скрыть дрожь. Вот только в голосе она все же присутствовала, как ни старался он сдерживаться.
- Рэни, я так рад, что ты нашелся. Что ты тут делаешь?
- Работаю конюхом, - а что еще он мог сказать?
- Возвращайся ко мне, - граф протянул руку и накрыл ладонью холодные пальцы Рэни, отчего тот вздрогнул.
- Зачем, Ваша Светлость? Вы уже убедились, что я не тот… который на портрете. Я – другой. Шлю…
- Ш-ш-ш, - пальцы накрыли губы, не дав этому слову сорваться с них. – То, что было раньше, пусть останется в прошлом. Я хочу, чтобы ты вернулся. Теперь я знаю все. Ты по-своему пытался меня предупредить, жаль, что я не знал… не понял этого тогда.
Рэни тоже было жаль, но возвращаться… Нет, только не это. Рэни чувствовал, что просто не выдержит.
- Я могу отказаться, Ваша Светлость? – в волнении он вновь облизал губы, не замечая, с какой жадностью граф наблюдает за быстро мелькнувшим языком.
- Отказаться? Почему? Я буду платить тебе в три раза больше, чем ты смог бы заработать здесь, или в любом другом месте.
Слова об оплате всколыхнули в душе Рэни обиду, словно его вновь пытаются ткнуть носом в собственные ошибки, как нашкодившего кота, напоминая о том, что он, по сути, шлюха.
- Не все можно измерить деньгами, - Рэни гордо вскинул подбородок, и взгляды их встретились.
- Не все, - согласился граф, вставая. – И все же я прошу тебя подумать. В моем доме тебе будет лучше.
Граф сказал и вышел с каменным лицом, но облегченно вздохнуть Рэни не смел. Понимал, что граф, чья власть простиралась невероятно широко, не отступится так просто от желанной игрушки. Бежать прямо сейчас? Что это даст? Зимой река была не судоходной, караваны не ходили, коня у него не было, пешком… Нет, уходить пешком – это не выход. Но и соглашаться на то, что предлагал ему граф, Рэни не хотел. Он не собирался продавать свое тело ни при каких обстоятельствах. Снова чувствовать себя безмолвной и послушной любому капризу игрушкой в чужих руках.
- Больше никогда. Нет. Нет. Нет…
========== Глава 7 ==========
- Эй, Рэни? – толчок в бок заставил его прийти в себя.
- Что? – он поморгал, сосредоточив взгляд на сидевшем рядом Отисе. Оказалось, что они находятся в столовой, а Рэни совершенно не помнил, как он тут оказался.
- Я спрашиваю: с тобой все в порядке? Ты уже сорок минут мнешь несчастное рагу, превратив его в нечто… пюреобразное.
Рэни опустил взгляд в тарелку, убеждаясь в правдивости слов Отиса. На его тарелке действительно лежало нечто, непонятного цвета и консистенции, при этом Рэни продолжал мять эту массу ложкой, гоняя туда-сюда по тарелке.
- Э-э, да. Просто… устал, наверное.
Мысли в голове Рэни метались, как стая испуганных воробьев. Он совершенно не представлял, что ему делать. Граф вполне мог бы вызвать своих людей, и Рэни очень быстро отволокли туда, куда граф скажет, но он этого пока не сделал. Почему? Не допускает даже мысли о том, что Рэни не захочет к нему возвращаться? Или рассчитывает на свою магическую силу?
- Куда не кинь – всюду клин.
- Что? – Отис удивленно вскинул брови, пытаясь понять, что там бормочет себе под нос Рэни.
- Да так, ничего. Как там Кимар?
- Нормально уже, - Отис даже просиял, когда речь зашла о втором конюхе. – Лекарь сказал, что через пять дней он сможет полноценно приступить к своим обязанностям, так что недолго нам осталось тянуть его часть работы.
Рэни согласно покивал головой, отодвинул тарелку со своим обедом, двумя глотками осушил чашку с медово-травяным напитком и встал.
- Ты же ничего не съел, - попытался остановить его Отис, но Рэни, сославшись на отсутствие аппетита, быстро покинул столовую.
С графом он встретился в конюшне. Рэни чуть не упал, когда испуганно шарахнулся в сторону от шагнувшего к нему из тени графа. К счастью, тот оказался достаточно ловок и силен, чтобы подхватить Рэни под локоть, удерживая от падения.
- Тише, я не нападаю. Ты подумал над моим предложением?
- Да, - Рэни судорожно перевел дыхание. – Я хотел бы остаться здесь.
- Предпочитаешь работу в конюшне моему дому? – граф нахмурился, и Рэни невольно попятился, но поскольку его руку так и не отпустили, все, что ему удалось, это отодвинуться от графа на полшага. – Ты боишься меня?
Поскольку граф верно истолковал порыв Рэни, тот не осмелился лгать и утвердительно кивнул. Граф тот час же отпустил его локоть и сделал два шага назад.
- Прости, что напугал.
Вот уж извинений от графа Рэни никак не ожидал. Чтобы второй человек в королевстве извинялся перед ним, простым конюхом и бывшей шлюхой? Такого просто не могло быть.
- Почему? – только и смог выдавить из себя Рэни осипшим голосом.
- Что «почему»?
- Почему Вы хотите меня вернуть? Ни за что не поверю, что в Вашей постели еще никогда не было никого лучше меня.
- Хм, - граф прочистил горло, словно оно першило. – Были и лучше, и хуже, но именно ты чем-то запал в душу.
- Чем-то? Может быть, своей схожестью с тем портретом, что Вы отыскали в детстве? Так я - не он. И не могу его заменить, даже если бы захотел.
- Я этого и не требую. А на вопрос о том, зачем ты мне – я и сам не знаю ответа. Когда увидел тебя в первый раз, подумал: развлекусь и забуду. Мне даже показалось забавным твое сходство с миниатюрой. Потом, когда меня пришли арестовывать, понял, что именно ты подкинул мне те злосчастные документы, больше просто некому было. В тот момент я готов был разорвать тебя голыми руками и страшно злился, даже план короля со своей казнью не сразу понял и принял. Постепенно, находясь в королевской темнице, начал обдумывать все произошедшее, но понять, что главный виновник моего ареста именно ты – было самым трудным, но даже тогда я не смог до конца распутать клубок интриги, в которую попал. Я думал, что все слуги в доме преданы мне беззаветно, и горько разочаровался потом, когда узнал, что это не так. Когда лекарь признался мне в попытке отравить тебя, а потом Ирэта призналась, что передала план дома и спрятала те знаки, что оставил для меня ты – чуть с ума не сошел. Понять, что не такой уж я всесильный маг разума – это болезненный щелчок по носу, но я его заслужил. Слишком привык полагаться на чужой страх и свою неприкосновенность, а оказалось, что все это фикция, и обмануть меня почти так же легко, как отобрать у ребенка конфету. В тот день, когда всё раскрылось, я совершил еще один недопустимый поступок – напился. А потом сделал еще хуже: пошел к тебе, обвиняя в собственных ошибках. Я тебя… обидел?
Рэни не сразу понял, о чем спрашивает граф, а потом, когда до него дошло, что граф имеет в виду изнасилование, отрицательно покачал головой:
- Нет. Секс не был добровольным, но изнасилованием я бы его тоже не рискнул назвать. Просто… выполнил свою работу, платой за которую стала моя свобода, хотя поначалу я об этом и мечтать не смел.
Граф тяжело вздохнул:
- Я плохо помню, что именно произошло там, но утром я очнулся в одиночестве на твоей кровати, голова болела просто ужасно, рядом на полу лежали браслеты и ошейник, а тебя нигде не было. Допросив слуг, я узнал, что ты покинул дом около полуночи. Поначалу, даже обрадовался, решил, что так мне будет лучше, «с глаз долой – из сердца вон», но, как показало время, я опять просчитался. Уже на следующий день я вызвал офицеров и дал приказ обыскать тот «Веселый дом», в котором ты служил. Когда обыск и допрос персонала ничего не дали, я направил солдат по всем заведениям на той улице, потом дал приказ обыскивать гостиницы в городе и пригороде, патрулировать рыночную площадь и городские улицы, стражникам раздали твой портрет с приказом арестовать, но не причинять вреда. Даже городских воришек подкупил, обещая награду за сведения о твоем убежище, но все это ничего не дало. Ты как сквозь землю провалился, и теперь я знаю почему. Ты вернешься ко мне?
И вновь Рэни отрицательно покачал головой. Несмотря на рассказ графа и его слова покаяния, возвращаться к прежней жизни он не хотел и не мог.
- Что же, этого и следовало ожидать. Я мог бы приказать, заставить силой, похитить, в конце концов, но… не буду. Пока тебя разыскивали мои люди, всплыло очень много ранее неизвестных мне фактов из твоей жизни. Ты оказался еще большей игрушкой в чужих руках, чем я, и у меня нет права обвинять тебя во всем произошедшем. Я понимаю, отчего тебе претит мое предложение стать содержанцем, но все же не отступлюсь от желания видеть тебя в своем доме и в своей постели, так и знай. У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать над моим предложением, я подожду.
- Вы просто не примете иного ответа, кроме положительного? – горечь от слов графа заставила Рэни скривиться.