- Да, очень нравятся…
- А гонки звездолётов? – продолжил Грам.
Стёпа продолжил подыгрывать:
- Ну, да, я видел… по головидео… это так впечатляет.
- А хочешь посмотреть на звездолёт, который будет участвовать в таких гонках? – продолжил переть, как танк к своей цели, Грам.
- Я-то хочу… - вздохнул Стёпа. – Да только кто ж меня туда пустит?
Грам заулыбался, как ребёнок на леденец, и заявил:
- А хочешь, я покажу? Со мной тебе Дом Лури позволит выйти и всё посмотреть…
- Правда? – восхитился Стёпа. – Здорово! Не обманешь?
- Конечно, нет, - ответил Грам, донельзя довольный, что удалось хоть чуть-чуть приручить дерзкого дикаря. И если бы он на этой высокой ноте закончил, то Стёпа счёл бы общение с ним иногда приемлемым. Но, к несчастью, у Грама не хватило ума остановиться вовремя. Он сделал несколько шагов по направлению к Стёпе и прошипел Эни:
- А ну брысь отсюда!
Эни дёрнулся было к двери, но в Стёпе моментом проснулись здоровый инстинкт самосохранения и опасения за целостность собственной филейной точки. И он тут же обозлился:
- И чего это ты моим личным слугой командуешь? Эни, стой, где стоишь.
Эни дёрнулся и замер. А Грам не преминул высказаться:
- Любишь, когда смотрят? Ну и славно… Ты ведь хочешь меня отблагодарить за будущее посещение звездолёта?
- «Утром деньги - вечером стулья»,* - тут же парировал морально устойчивый Стёпа. – Вот увижу всё своими глазами, тогда и будет тебе благодарность, а авансов я не плачу – не ЗАО «Кукиш».
Грам мало что понял из Стёпочкиной отповеди, но общий смысл уловил. Его снова посылали лесом, а этого нетерпеливый и вспыльчивый Наследник, почитавший себя абсолютно неотразимым, не терпел в принципе. С его точки зрения, он и так проявил по отношению к дикарю-Носителю чудеса терпения и рассудительности. Поэтому он заявил:
- И что ты ломаешься, ведь с Ироном у вас всё уже было… Давай-ка лучше по-хорошему поладим…
И, расставив руки для объятий, стал надвигаться на Стёпу. Стёпа задумался – бить Грама ему Ирон не советовал, а не бить – ситуация не позволяла. Однако всё разрешилось совершенно неожиданным образом. Стёпочка упустил из виду, что в ванной имеют привычку время от времени тусоваться шустрые близняшки, а зря…
Грам продолжал надвигаться на Стёпу, как орда Чингис-хана на русские рати в битве на Калке, всё больше шалея от запаха тела Носителя и собственной вседозволенности. Стёпа сжал кулаки и приготовился стукнуть нежданного ухажёра в породистый подбородок с ямочкой, но тут дверь ванной приоткрылась, из неё показались мордашки Тина и Лина, которые моментом просекли ситуацию и, схватив в четыре руки большой пушистый ковёр, сильно дёрнули его на себя.
Грам споткнулся, нелепо замахал руками и грохнулся лицом вперёд, удачно вписавшись подбородком в край ложа – аж зубы лязгнули. Близняшки мгновенно исчезли, а Эни, изобразив мировую скорбь, с похвальной быстротой кинулся к Граму:
- Господин! Как неудачно вы споткнулись, господин! Я помогу вам!
Грам сдавленно рыкнул, отпихнул руку Эни и встал сам. Правая сторона его лица стал менять цвет и опухать. К тому же ему явно было больно…
- Кто толкал ковёр? – рявкнул он, испепеляя Стёпу взглядом. Но из-за стремительно опухавшей нижней челюсти получилось не грозно, а смешно. Стёпе стоило больших трудов не заржать, а сокрушённо спросить:
- Ты так сильно головой ударился? Кто мог это сделать, если в комнате нас трое, а мы прямо перед тобой стояли? Сам споткнулся, бывает… Всё-таки у тебя голова – самое слабое место – сходи хоть к целителю, а то некрасивый будешь…
Грам ещё раз злобно сверкнул глазами, сморщился от боли и вылетел за дверь. Из коридора донёсся сокрушённый голос Зюхана, а Эни со Стёпой переглянулись и нагло заржали. Зрелище падающей Грамовой тушки было из тех воспоминаний, которые стоило холить и лелеять всю жизнь…
***
Зарычав, Ирон несколько раз стукнул кулаком по обшивке ависа, а потом, судорожно всхлипнув, выкрикнул в пространство:
- Мама! Во что ты меня втравила?
Теперь ему было понятно и поведение Лури, и отношение к нему, и стремление избежать Проверок Крови, и желание спрятать его, как Младшего, чтобы ни о каких Проверках в дальнейшем не было и речи. Всё было вполне понятно. И очень гадко. Ирону очень хотелось разогнать авис и врезаться в ближайшую скалу – так, чтобы и косточек не собрали, решив тем самым все проблемы. Однако он вспомнил Тиопу, Тина и Лина, а заодно и это недоразумение – Эни, и подумал, что будет последним трусом, сбежав таким образом от проблем и предав тех, кто ему доверился. Именно поэтому Ирон остановил собственную руку, уже тянущуюся к рычагу переключения скоростей.
Привычка к анализу и самоконтролю вновь взяла своё, и Ирон задумался, чем грозит выявленный генетический парадокс ему лично. Перспектива вырисовывалась не слишком приятная. С одной стороны, Вирг будет пока молчать. Пока. Если ему не придёт в голову, что Ирон приволок ему не волос мифического приятеля, а свой собственный, и тогда… Тогда он может запросить из хранилища результаты Проверки Крови Лури и Ахата и сравнить с полученными результатами. И тогда у Ирона есть реальный шанс угодить в качестве объекта исследований в лаборатории Биоцентра, потянув за собой и Лури заодно. И тогда ему даже пребывание в качестве Младшего покажется недостижимым счастьем. О методах работы с объектами Ирон в своё время наслушался от дяди Лаора… Да и Лури, какой бы ни была… такого тоже не заслуживала.
С другой стороны… По законам Высших он является теперь полной собственностью своего биологического отца, который волен творить с ним всё, что пожелает. Высшие, правда, своими отпрысками дорожили и баловали их безмерно, но то - законные дети, рождённые в браке, а не приблудный полукровка. А учитывая специфические вкусы Высших и их странное чувство юмора, жизнь Ирона обещала быть недолгой, но насыщенной.
Выход был один – бежать как можно скорее и дальше, что, собственно, Ирон и собирался сделать, но теперь у него появился к этому дополнительный стимул.
«Ох, мама-мама, - подумал Ирон, кое-как приведя мысли в порядок. – Как же мне могут аукнуться твои ошибки молодости…»
*Цитата из романа И. Ильфа и Е.Петрова "Двенадцать стульев"
Глава 21. Наказание
Вернув себе самообладание, Ирон ещё немного покружил над горами, чтобы совсем уж успокоиться, а потом взял курс на Семейный Дом. Едва приземлившись, он узрел дядю Лаора, который заговорщически прошептал:
- Твой Носитель тут такое устроил… Грам рвёт и мечет, а Лури очень сердита. Иди-ка пока во Внутренние Покои, и побудь там немного. Может, спустя какое-то время всё успокоится…
- Что с Тиопой? – спросил Ирон, у которого внутри всё моментально заледенело.
- Да что с твоим дикарём сделается? – хмыкнул Лаор. – У Грама, вон, челюсть на сторону, а ему хоть бы хны. Его Лури даже выпороть приказать не может – нужно, чтобы он был здоров для следующей модификации.
Ирон с облегчением перевёл дух. Но Лаор продолжил:
- Его – не может. А вот тебя – запросто. Ты же знаешь, Аригу это нравится… Не нарывайся, племянник, спрячься пока.
Ирон почёл за лучшее согласиться с дядей и попытался пробраться во Внутренние покои с чёрного хода. Но тут лимит его везения был исчерпан… У двери чёрного хода его уже дожидался дядюшка Ариг.
- Идём со мной, дорогой племянничек… Дом Лури ждёт.
Ирон пожал плечами и отправился следом за добрым дядюшкой.
Лури дожидалась сына в своих покоях. Рядом с матушкой сидел несчастный страдалец Грам, чей подбородок с правой стороны всё ещё имел пикантный фисташково-синий цвет и выглядел слегка припухшим. Но боль целитель уже снял, к завтрашнему утру от травмы не должно было остаться и следа. Однако злобный взгляд, которым Грам смерил старшего брата, не сулил ничего хорошего. Лицо же Лури было холодно и бесстрастно.
- Где ты был, сын? – невозмутимо поинтересовалась она.
- Летал в Рестис, - столь же невозмутимо отозвался Ирон.
- И по какой причине тебе понадобилось отлучаться на полдня, не ставя никого в известность? – голос Лури был ледяным.
- Почему же никого, уважаемая Дом? - удивился Ирон. – Нири была в курсе… Собственно говоря, по просьбе Нири я и летал…
- Ариг, - спокойно сказала Лури, - попроси Нири заглянуть ко мне.
Дядюшка Ариг вышел, а Ирон был в полном недоумении. Лури, конечно, была склонна контролировать каждый чих своих отпрысков, но никогда не опускалась до подобного разбирательства. Что это с ней? Неужели Дом боится, что Ирон каким-то образом узнал о нежеланном браке и хочет сбежать? А ведь, собственно, так оно и есть… И если она прикажет усилить контроль за перемещениями старшего сына – то сорвёт весь план… Но что же делать?
Между тем Ариг привёл Нири, и Дом спросила:
- Скажи, дочь моя, ты сегодня утром разговаривала с Ироном?
- Да, - кивнула девушка.
- А о чём? - продолжала спрашивать Лури.
- У меня сломалась любимая расчёска, - невинно ответила Нири, - я пожаловалась Ирону, и он обещал найти для меня новую, точно такую… А что случилось?
Лури жестом приказала девушке замолчать и спросила у Ирона:
- Нашёл?
- Расчёску? – переспросил Ирон. – Нашёл, конечно. Правда, пришлось поискать. Держи, Нири.
И он протянул девушке красиво упакованную коробочку. Та с радостным визгом бросилась его обнимать.
- Спасибо, братик, ты такой хороший!
- Нири, почему ты не сказала мне, что Ирон собирается в Рестис? - продолжала гнуть свои линию Лури.
- Ах, матушка, - невинно похлопала длинными ресницами Нири, - Ирон просил меня об этом, но я попросту забыла… Прости, я такая глупая… Не наказывай Ирона, он правда просил меня…
- Хорошо, Нири, - чуть улыбнулась Лури, - ступай.
Нири вышла из покоев матери, и Ирон готов был поручиться, что сейчас её самое горячее желание – распаковать скорее заветный подарок и сравнить, насколько соответствует узор на расчёске имеющемуся у неё набору.
Лури же, чуть улыбнувшись дочери, вновь ледяным взглядом посмотрела на Ирона:
- О чём я тебя просила, сын?
- О чём? – слегка удивился Ирон.
- А ты забыл? Я просила тебя не только подружиться с Носителем, но и подготовить почву для его отношений с Грамом…
- Я делаю это, уважаемая Дом, - отозвался Ирон.
- Да? – саркастически спросила Лури. – Почему же он до сих пор ведёт себя с Грамом, как дикарь, не давая ему даже приблизиться?
- Он посмел ударить Грама? Снова? – поразился Ирон, искусно изображая неподдельный ужас. – Но я говорил с ним, и он казался вполне дружелюбно настроенным…
- Ну… - вмешался Грам, - пока речь шла о гонках, он действительно был дружелюбен. Но когда я захотел обнять его… совсем немного… он отшатнулся, я споткнулся и упал…
Мысленно Ирон заржал, чувствуя, что дело было не так просто, как описывает братец, но внешне его лицо осталось невозмутимым. Он спокойно сказал:
- Но если он сначала был вполне дружелюбен… Не значит ли это, что ты просто немного поспешил, дорогой брат? К тому же в чём вина Тиопы, если ты споткнулся сам?
Грам только зубами скрипнул, а Ирон медоточивым голосом продолжил:
- Не стоит давить на Носителя… Он должен привыкать к своему новому положению постепенно, а после первой кладки он смирится, Грам, поскольку ничего не сможет изменить.
- Это первые здравые слова, которые я слышу, - сердито сказала Лури. – И вот моё решение. В гонке «Золотой Век» будет участвовать Грам.
Ирон искусно изобразил огорчение и опустил голову, а Грам горделиво выпятил грудь. Но Лури ещё не закончила:
- Ты же, Ирон, продолжай работать с Носителем. Он должен безоговорочно довериться тебе. Пусть каждые три хани Носителя осматривает целитель – может быть, модификации Келуджи станут стабильны раньше, чем мы предполагаем. Ты же, Грам, заходи в комнаты Носителя только в том случае, если там будет Ирон. Он должен привыкнуть к вам обоим. И не торопись. Успеешь ещё. Понял?
Грам мрачно кивнул, но Лури не была бы Лури, если бы не укусила напоследок побольнее старшего сына:
- А сейчас, дорогой Ирон, ступай с Аригом и прими наказание за грубость и непочтительность. Двадцать ударов.
- Да, уважаемая Дом, - ответил Ирон, хотя все присутствующие, включая Лури, понимали, что наказан Ирон несправедливо. Лури явно ждала возмущения, оправданий, ссоры, но только не этого спокойного ответа. Она так и не поняла, что сейчас в сердце Ирона умирают остатки любви к матери, а на чужую женщину сложно сердиться. Она ведь не обязана любить того, кого ей навязали.
Ирон отнёс сумку в свою комнату и прошёл в особую комнату. Таких комнат было две – одна для того, чтобы наказывать слуг и наложников, во второй по воле Дом принимали наказание провинившиеся члены Семьи. При Ахате и та, и другая комнаты использовались редко, зато при Лури… Комната для наказаний слуг не простаивала, да и во второй частенько наказывали кого-нибудь. И достаточно часто это был Ирон.