- Ты снова думаешь о чем-то плохом, да? - проявил чудеса догадливости Эльман, разгладив вертикальную складочку на переносице Авиана. - Перестань, малыш, ты ничего ужасного не делаешь. Ты замечательный.
- Эльман, перестань! - Авиан отмахнулся, недовольно поджимая губы. Обманщик чертов! Вон как старается, чтобы только добиться желаемого.
- Потрясающий... - альфа потерся немного колючей щекой о плечо Авиана, поцеловал ключицу.
- Замолчи!
- Сладкий... - омега хотел снова возразить, но в этот раз Эльман поцеловал его в губы, настойчиво толкаясь языком внутрь, пока Авиан не сдался - разжал зубы, впуская, сдаваясь. Будь что будет... Бороться просто нет сил.
***
- Перестань вертеться! - пропыхтел Авиан, когда Эльман случайно заехал ему локтем под ребра. Было около четырех, в камере уже стало почти темно, а свет должны были зажечь только через час. В итоге удавалось различать лишь силуэт альфы, лихорадочный блеск глаз и белозубую улыбку, когда тот виновато пробормотал "прости, малыш". День прошел однообразно: секс и сон. Авиан отчаянно отсчитывал секунды, потому что течка жутко выматывала, как физически, так и морально. И за удовольствием всегда накатывала усталость, сменяющаяся мятежным сном с калейдоскопом разрозненных, но в равной мере отвратительных, картинок. - У меня все тело затекло, - пожаловался Авиан, пытаясь расправить сведенную судорогой ногу. По сосудам сразу потекла кровь, обжигая кожу жалящей болью.
- Могу представить, - хохотнул Эльман, поглаживая обнаженное бедро омеги, - мы за последние дни вообще себе пролежни заработали. Особенно Натаниэль, у него они, наверное, до костей.
- Мне казалось, что он всегда много времени проводит у себя, - еще тише произнес Авиан, уже на грани слышимости. С опаской скосил взгляд на соседнюю койку, потому что меньше всего хотелось, чтобы Натаниэль услышал, что они обсуждают его. Их с Авианом своеобразное перемирие было слишком хрупким, чтобы испытывать его сплетнями, но и удержаться от расспросов не удавалось. Слишком мало омега знал, это мешало понять мотивы большинства поступков Нейта. Убедившись, что Натаниэль как обычно укрыт так, что только светловолосый затылок виднеется, перевел взгляд на Эльмана.
- Он и правда много там валяется. Но в последние дни мы все бьем рекорды и имитируем овощи. Просто не хотим смущать тебя, малыш. Ты же у нас скромняга, - пояснил Эльман, чмокая Авиана в губы. Тот удрученно нахмурился, но ничего не сказал. Что говорить? "Нет, ребята, ходите спокойно, пока меня будет кто-то трахать"? Авиану, конечно, было жаль, что из-за него всем приходится ограничивать себя и постоянно спать или просто бездумно лежать, прикидываясь спящими, но он был им за это благодарен. Иначе он бы просто сошел с ума от стыда, от отвращения к своей природе, которую стоило ценить и уважать, но, увы, совершенно не получалось.
- Что ты вообще о нем знаешь? - почти беззвучно, одними губами поинтересовался Авиан, решив сменить тему. Еще раз с опаской посмотрел на койку Натаниэля, но плечи того размеренно опускались и поднимались, в такт дыханию. Он наверняка уснул.
- Не много. Они же с Хессом считают меня ребенком, - Эльман смешно закатил глаза и показал язык. Авиан не удержался и сам расплылся в улыбке. Все-таки он чудесно понимал, каково это, когда к тебе относятся со снисхождением, словно к несмышленышу. - Знаю, что он из какой-то интеллигентной семьи. Кажется, в колледже работал преподавателем. А почему здесь оказался... Я так только краем уха слышал, там какая-то темная история. Он, кажется, женат был, ребенка они ждали. А потом омегу его убили беременным. В общем, насколько я понял, там не просто убили, а еще и перед этим изнасиловали. А потом Нейт нашел этого ублюдка и... - Эльман замолчал. Авиан не настаивал, договаривать не было никакого смысла. Он зябко передернул плечами и сам уткнулся Эльману в шею. Тот сразу же поцеловал омегу в макушку и забормотал что-то успокаивающее. Но Авиан не слушал. Вот значит как... Наверняка муж Натаниэля был замечательным, чистым и любящим. Настоящей омегой, достойным стать папой и прожить долгую, счастливую жизнь. Но не стал. Не прожил. А он, Авиан, жил, и считал, что муки течки - самое страшное, что можно вообразить. Да что он, черт возьми, вообще знал о страдании? Стало так противно, по щекам медленно стекали слезы и неприятно горчили на языке. Почему же все так несправедливо?
Часть 14
Авиан недовольно поморщился, ощутив прохладное прикосновение к губам. Голова гудела так, словно он долго и упорно бился ею обо что-то твердое, даже появилось желание потрогать лоб и убедиться, нет ли на нем шишки. Когда в рот проник теплый язык, Авиан наконец-то понял, где и с кем находится, и почему он чувствует себя настолько измученным. Тюрьма, течка, много секса, мало сна - ничего удивительного, что организм был истощен. Всякий раз после сцепки, тяжело дыша и возвращаясь в тягучую реальность, Авиан искренне считал, что больше не сможет пережить ни единого раза. Но уже совсем скоро вновь просил взять его, задыхаясь, забывая собственное имя и не всегда помня, кто входит в него, сжимая в крепких объятиях.
Открывать глаза не хотелось, и даже отвечать на поцелуй не было сил, поэтому Авиан лишь безвольно лежал, позволяя чужому языку хозяйничать в его рту, вылизывая, казалось, каждый дюйм. В паху постепенно тяжелело, но пока это еще можно было терпеть, поэтому Авиан старался ничем не выдать, что проснулся. Веки наверняка были опухшими, а глаза - покрасневшими, и, по-хорошему, не помешало бы заснуть и не просыпаться несколько ближайших суток. Но, увы, это было невозможно. Пока течка не закончится - мечты об отдыхе неосуществимы.
- Дай ему поспать нормально! - раздраженный голос Далиана разнесся совсем близко, а спустя мгновение удалось различить звук оплеухи.
- Ты чего бьешься? Я же его не бужу, - обиженно проворчал Эльман, и омега с трудом подавил улыбку. Да уж, Далиан в своем репертуаре - всегда на страже интересов Авиана. - Ты меня поцелуешь?
- И не подумаю. Ты себя видел, опухшее чудовище? - фыркнул Далиан, но, видимо, сжалился, потому что вскоре удалось различить характерный звук поцелуя и довольный смешок Эльмана. Авиан не удержался - приоткрыл глаза, смотря на парочку из-под полуопущенных ресниц. Они были красивыми, настолько гармоничными вместе, что омега невольно залюбовался, не в силах отвести взгляд. И очнулся лишь тогда, когда понял, что Далиан заметил его шпионаж. Бета толкнул Эльмана в грудь, разрывая поцелуй, озорно улыбнулся и произнес:
- Доброе утро, мелкий. Как ты?
- Доброе. Все хорошо, - смущенно пролепетал Авиан, отводя взгляд. Нужно же было так опозориться!
- Мой сладкий проснулся, - пропел Эльман, увлекая омегу в глубокий поцелуй. Сначала Авиан не хотел отвечать. Не сейчас, не когда Далиан видит! Но потом все же разомкнул губы, скользнул языком в чужой рот, крепко обнял за шею, поддаваясь всем телом вперед. Знал, что Далиан не осудит. Понимать его взгляды на жизнь было сложно, но, видимо, стоило принять, что бета с высоты своего жизненного опыта совершенно иначе относится к подобному. По крайней мере, хотелось в это верить. И уже совсем скоро почувствовал, как стремительно накатывает возбуждение, затапливая волнами. В ушах шумела кровь, а живот сводило уже хорошо знакомыми спазмами. Авиан бесстыдно терся о тело Эльмана, гладя широкую спину и хрипло бормоча что-то неразборчивое в поцелуе. Не верилось, что еще несколько минут назад единственным желанием было выспаться, сейчас же казалось, что если в ближайшие минуты он не получит разрядку, то просто умрет от напряжения.
- Ты его хоть не задуши там. Язык уже в глотку пихнул, - это уже проворчал Хесс, Эльман немного отстранился, скосил взгляд на соседнюю койку, произнося:
- Не будь занудой. Ты чудесно знаешь, что Авиану это нравится. Правда, малыш? - Эльман улыбнулся, подмигивая, Авиан же только прикусил губу и промолчал. Что было сказать? Признаться, что ему, Авиану, нравится, когда его трахают и неважно, кто это делает? Не настолько он еще лишился стыда, хотя, конечно, тело говорило само за себя. - Да и нужно ему снова, ты же видишь.
- Течке пора бы уже идти на спад, - Хесс нахмурился, подходя ближе и тоже присаживаясь рядом. Под пристальными взглядами двух альф было очень неуютно, и Авиан уставился на койку Натаниэля, рассеянно отмечая, что того в камере почему-то нет. Впрочем, долго раздумывать о Нейте не получилось, потому что Хесс бесцеремонно сдернул с Авиана простынь.
- Хесс! Что ты творишь? - разъяренным шепотом выдохнул омега, пытаясь взглядом найти Далиана - своего извечного защитника - и одновременно отвоевать отобранную простынь. Ничего не вышло: Далиан скрылся где-то у раковины, а руки Авиана Хесс перехватил, сжимая пальцы на запястьях.
- Не дергайся. Иди-ка сюда, парень, - альфа дернул омегу на себя, усаживая на колени и абсолютно игнорируя пунцовые пятна, растекшиеся не только по лицу, но и по шее, плечам и груди Авиана. Эльман с любопытством наблюдал, но не вмешивался. Впрочем, судя по остекленевшему взгляду, он уже плохо соображал и мог думать лишь о запахе омеги и своем собственном возбуждении. - Дай я потрогаю.
- Не смей! - запоздало вскрикнул Авиан, когда в ложбинке ягодиц скользнули пальцы, подбираясь к анусу. Он, конечно, нуждался в разрядке и непрочь был получить ее с Хессом, но не на койке же Эльмана? Да и вид младшего альфы настораживал - создавалось ощущение, что его совершенно не смущает нахождение Авиана в чужих объятиях. Нужно было спросить у Далиана, насколько далеко они заходят в своих экспериментах, потому что он, Авиан, никогда, ни при каких условиях, даже в самых безумных фантазиях не согласится на... - Ох-х...
- Сладкий мой, - все мысли взорвались, словно цветастые мыльные пузыри, в тот момент, когда Эльман жарко выдохнул эти слова куда-то в изгиб плеча, а Хесс в ту же секунду ввел сразу два пальца на всю глубину, поглаживая мягкие стенки. Что он там говорил "не буду"? Неважно, совсем неважно... Сейчас, когда Эльман целовал шею и выводил узоры на груди Авиана, часто задевая затвердевшие соски, а Хесс трахал его пальцами, было плевать, как это называется, и что это абсолютное моральное падение. - Какой же ты прекрасный...
- Эл, пожалуйста... ну, пожалуйста... Хесс, - омега прохныкал, стараясь как можно глубже насадиться на пальцы, подставляя саднящие губы под жадные поцелуи Эльмана, гладя чьи-то ноги, бедра, плечи, путая пальцы в чьих-то волосах. Не понимая уже ничего, не думая ни о чем. Разрываясь на части, чувствуя такой разный вкус губ альф, ощущая прикосновение, кажется, каждой клеточкой тела.
- Тихо-тихо, парень! Сейчас все будет. Терпи! Эл, ты? - Авиан потянулся к голосу, ничего не видя расфокусированным взглядом, мазнул поцелуем по щеке, покрутил бедрами, пытаясь усилить контакт уже с тремя пальцами, свободно двигающимися в нем. И разочарованно простонал, когда Хесс вовсе вытащил их, теперь просто легко поглаживая мокрое от смазки, часто сокращающееся отверстие. - Эльман, слышишь меня?
- Нет, ты сам. Я хочу его здесь, - Авиан не узнал голос Эльмана - низкий гортанный - и только успел подивиться этому таинственному "здесь", когда Хесс уже легко развернул его, прижимая спиной к своей груди. Удобнее устроившись, он приподнял омегу за бедра, и тому пришлось широко, до боли в связках, развести ноги, кладя голову на плечо альфы, запрокидывая ее вверх и позволяя увлечь себя в глубокий поцелуй. Еще одно мгновение - и вот уже головка члена Хесса прижалась к его анусу. Несколько дразнящих толчков, совсем чуть-чуть, едва раздвигая тугое кольцо мышц, почти довели Авиана до обморока. Он жалобно проскулил, прикусывая Хессу губу и слизывая алые капельки.
- Пожалуйста, - сиплый выдох, на грани слышимости, но Хесс понял. Уже в следующее мгновение он нажал Авиану на бедра, и тот опустился вниз, полностью принимая в себя член. С губ сорвался удовлетворенный стон, и Авиан, закатив глаза, начал размеренно двигаться, ощущая такую необходимую заполненность.
- Офигенный, - восторженно выдохнул Эльман, напоминая о своем присутствии. Авиан открыл глаза, обнаружил младшего альфу перед собой и смущенно прикусил губу, чувствуя те отголоски отвращения, которые вскоре, после разрядки, затопят его с сокрушительной силой. Знали бы его родители, что их сынок вел себя здесь, как последняя блядь, может быть оставили бы его гнить в тюрьме без каких-либо зазрений совести. Одно дело, когда занимаешься сексом наедине, а другое - когда кто-то наблюдает и почти участвует. Впрочем, почему "почти"?
Как будто убеждая Авиана, что здесь понятие стыда совершено обесценено, Эльман склонился над ним и вобрал в рот член омеги. Тот хотел возмутиться, сказать хоть что-то, потому что эта ебучая оргия - не для него! Он так не может! Но жаркая глубина рта, быстрое порхание языка на головке, умелое сжатие гладких губ - все это было настолько приятно, что Авиан лишь выгнулся в пояснице, одновременно толкаясь глубже в горло Эльману и сильнее насаживаясь на член Хесса. Никогда ему еще не было так хорошо, и он кричал, и плакал, и умолял, и сильно дергал Эльмана за темные пряди, и сжимал ладони Хесса до ранок-полукружий от ногтей.
- Вкусный. Я и не сомневался, малыш, - вскоре выдохнул Эльман, когда Авиан кончил ему в рот. Альфа облизывался, словно довольный кот, а потом поцеловал зареванные щеки омеги и, в конце концов, накрыл его губы своими - солеными и терпкими от слез и спермы. И Авиан целовал в ответ, задыхаясь без воздуха, рассыпаясь на атомы под чьими-то руками, срывал голос от заглушенных, раздирающих гортань, криков. Казалось, что он обезумел от запахов, от прикосновений, от поцелуев и объятий до хруста в ребрах - настолько этого было много. Вдвое больше, чем можно пережить...