Он и сам не помнил, сколько просидел так, уткнувшись лицом в прижатые к груди колени и глотая соленые слезы. Были слышны приглушенные голоса альф, но Авиан не прислушивался. Какая, к черту, разница, что они обсуждают? Ему снова было плохо, но после отповеди Натаниэля просить Хесса казалось нереальным. Он так и представлял, как Нейт сожмет губы до белизны, лишь этим жестом дав понять, что он не удивлен, не ожидал ничего иного от грязного, порочного Авиана.
- И почему ты плачешь? - Авиан вздрогнул, резко поднял голову. Натаниэль возвышался над ним, смотрел задумчиво, вновь не давая ничего прочитать в глубинах серо-голубых глаз. Авиан неловко стер слезы со щек, отвернулся, сделав вид, что жутко заинтересовался рассматриванием противоположной стены и надтреснутым голосом проворчал:
- Я не плачу.
- У тебя какая-то патологическая склонность отрицать очевидное, - вздохнул альфа и сел рядом. Авиан недоуменно скосил на него взгляд, потому что Нейт всегда был настолько аккуратен и педантичен, что его вид на грязном полу представлялся какой-то причудливой галлюцинацией. Авиан даже подумывал ущипнуть себя, но потом справедливо решил, что еще не настолько утратил связь с реальностью, чтобы ему чудилось подобное. - Давай начистоту, хорошо?
- Х-хорошо, - омега согласно кивнул, мысленно готовясь к очередному неприятному монологу о себе. Но в этот раз Натаниэль заговорил о другом.
- Я действительно считаю, что ты поступил, как последний придурок. Молись, чтобы твое решение не повлекло за собой неприятные последствия. Но я не имею права тебя судить. Я не хочу, чтобы ты считал, будто я ненавижу тебя или что ты там еще себе успел напридумывать. Просто то, как легкомысленно ты относишься к своему статусу, меня... немного злит. В общем, думай о будущем. Не забывай, что твоя жизнь вскоре изменится. Она уже изменилась, но за стенами камеры все будет совершенно иначе. Постарайся потом все забыть, и никогда не вспоминай. Все это не с тобой, потому что так неправильно. А сейчас иди к Хессу. Уже нет никакого смысла мучить себя, - Натаниэль замолчал, а потом легко сжал безвольную руку Авиана. Уже через секунду отпустил и, поднявшись одним плавным движением, вышел. Омега проводил его взглядом, а потом облегченно прикрыл глаза. Возможно, Натаниэль и не осознавал, но этими словами он снял с Авиана огромный груз вины. Слова альфы помогли расставить все по местам, немного распутать хаотично переплетенные мысли. В ту минуту он невольно дал то, в чем Авиан нуждался больше всего. Надежду.
***
- Хесс, мне нужно опять, - прошептал Авиан, потираясь носом о ямку между ключиц альфы. За окошком уже была темная осенняя ночь, в щели каменной кладки проникал холодный северный ветер, и кожа омеги покрылась мурашками, хотя внутренности, казалось, полыхали жаром. Контраст был неприятным, поэтому он пихнул Хесса локтем под ребра, когда осознал, что тот уснул, и отвечать ему не планирует. - Хесс!
- Что такое? - рыкнул тот, пытаясь отодвинуться от Авиана как можно дальше. Впрочем, на узкой койке это было нереально, да и хватка у парня была цепкой, и он больно сжимал пальцы на плечах альфы. - Не-е-ет, даже не думай! Девять раз! Каждый час, Авиан! У меня случится инфаркт, и я умру во время оргазма. Ты этого добиваешься, парень?
- Хесс, пожалуйста, мне очень нужно, - всхлипнул Авиан, потеревшись членом о бедро альфы. Его била крупная дрожь, а перед глазами все плыло. Казалось, что чем больше он трахается, тем сильнее возрастает его похоть.
- Попроси Эльмана. Не бойся, он больше не причинит тебе боли.
- Нет, я не могу просить Эльмана, - Авиан отрицательно покачал головой, хотя и понимал, что если Хесс откажет, выбора у него не останется.
- Почему это? - недоуменно приподняв бровь, поинтересовался альфа. Авиан тяжело вздохнул, удобнее устроился в объятиях Хесса и произнес одно-единственное имя - "Далиан". - А-а-а, ясно... Слушай, парень, роль сводника тебе не подходит. Поверь, у них есть значительно более серьезные препятствия, чем то, что они не хранят друг другу верность. Далиан не осудит тебя.
- Я понимаю, - пробормотал Авиан, но голос был настолько несчастным, что Хесс тяжело вздохнул и сдался.
- Ладно, давай только ты сверху. Я устал.
- Сверху? - недоуменно переспросил Авиан. Хесс закатил глаза и, обхватив омегу за талию, усадил себе на бедра. Тот нахмурился, пытаясь понять, что от него требуется и надеясь, что никто не проснется. Альфа тем временем пробормотал что-то несвязное под нос и взялся за свой член, пытаясь привести его в возбужденное состояние.
- Положи руку, - хрипло пробормотал он, когда ощутил, как медленно тяжелеет в паху. Авиан с опаской посмотрел на впечатляющий размер наливающегося кровью члена, прикусил губу и несмело погладил кончиками пальцев головку. - Не бойся. - Омега медленно прочертил линии по всей длине, обводя по контуру вздувшихся вен, погладил тонкую кожу на внутренней стороне бедра и только потом несильно сжал ладонь у основания. Провел вверх, медленно скользнул вниз, с любопытством наблюдая за реакцией альфы. Хесс ничего не говорил, расслабленно прикрыл веки и только тяжело дышал. - Хватит, парень. Только кончить раньше времени не хватало. Теперь просто сядь на него.
- Сесть? Самому? - Хесс молча кивнул, но все же немного помог: сжал ладонями ягодицы Авиана, широко развел их в стороны и подтянул омегу повыше. Тот положил одну руку на живот Хесса, чувствуя, как напрягаются литые мышцы, а другой направил член к своему анусу. Помедлил мгновение, сглатывая образовавшийся в горле ком, и начал медленно опускаться. Казалось, никогда он еще так отчетливо не ощущал проникновение каждого дюйма чужой плоти в его тело. Внутренние стенки, словно тугая перчатка, обхватывали крупный член, и Авиан откинул голову назад, плавясь от чувства заполненности, от этого безумного жара, выжигающего внутренности дотла.
Хотелось кричать, но позволить себе это было невозможно. И снова искусанные, окровавленные губы, и привкус металла во рту, и влажная кожа под ладонями, которыми он водил по груди и животу Хесса. Привычно и так странно одновременно. Медленно, вязко, горячо, опускаясь, почти разъединяя тела, и вновь насаживаясь по самое основание, заполняя себя до остатка. И ни единой связной мысли в голове, и никакого ощущения времени, лишь чувство жара в животе, и приглушенный стон, и легкая боль от набухшего узла, растянувшего его до предела. И потом, когда Авиан уже лежал сверху, прислушиваясь к пульсации члена внутри и к обжигающим толчкам спермы, которой он был уже переполнен, так и не зародились привычные мысли сожаления. Натаниэль был прав. Уже слишком поздно.
Дорогие мои читатели, которые напоминают, чтобы я не наглела и уделяла внимание всем альфам! Я обо всех помню, главы еще будут, альфы никуда от нас не денутся. Не волнуйтесь!
Часть 13
Мои дорогие, глава маленькая, но так необходимо.
Все написано с телефона, не вычитано ни разу, поэтому не ругайтесь за ошибки. Завтра все поправлю. Спасибо, что вы со мной!
***
Авиан беспокойно метался по койке, то хватая простынь в пригоршни, то беспорядочно пытаясь выпутать ноги из одеяла, которым кто-то его накрыл. Шерстяная ткань неприятно жалила кожу, а утомленный мозг и вовсе искажал действительность. Авиану казалось, что по ногам бегают тысячи муравьев, хотелось стряхнуть их, но чем отчаяннее становились попытки, тем сильнее усугублялась ситуация - одеяло, словно кокон, почти полностью обездвиживало. В конце концов, Авиан сдался - последний раз выгнулся в пояснице, едва не складываясь пополам, а потом обессиленно обмяк. Впрочем, даже в это глубокое, полуобморочное сновидение прорывались разрозненные, пугающие образы. То к нему тянулись чьи-то руки, и он, Авиан, все пятился назад, пока не упирался спиной в шершавый камень. И тогда эти загрубевшие ладони сжимались на его шее, передавливали, лишая малейшей возможности втянуть хотя бы немного воздуха. Он чувствовал, как огнем жжет легкие, как полыхает болью горло и режут глаза непролитые слезы. Вскоре, правда, картинка менялась, и одновременно совершенно иными становились физические ощущение, хотя их и объединяло кое-что общее - страдание, которое они приносили. Теперь Авиану снились его альфы: они окружили его, скалили зубы, словно голодные хищники, прожигали взглядами лихорадочно блестящих глаз. Было страшно от осознания, что это не те люди, которых он знал: грубоватые, категоричные, иногда жесткие, но никогда - жестокие. Эти же альфы хотели причинить Авиану боль, уничтожить его. И действительно, вскоре они оказались рядом, бесцеремонно повалили на грязный пол... А дальше все смешалось в сплошной клубок разодранной одежды, грубых рук, окровавленных губ, потных, обнаженных тел, резких толчков в сведенном судорогой теле. Авиан не осознавал, но все мольбы остановиться на самом деле вырывались из пересохшего рта, звеняще застывали в воздухе, словно разрезая его на куски.
Именно такую картину и застали альфы и Далиан, вернувшиеся с завтрака: весь взмокший Авиан, среди измятых и стянутых простыней, с дорожками слез на щеках, постоянно повторяющий "не надо, пожалуйста, не надо". Далиан отреагировал быстрее всех: присел рядом, обхватил запястья и легко, стараясь не напугать, потряс.
- Авиан, проснись! Это я, Лиан. Это просто сон, слышишь?
Авиан еще несколько долгих мгновений не мог разобрать, кто именно его зовет, что от него хотят и почему не помогают спастись от этих жутких людей, истязающих его. Но вскоре ухватился за голос Далиана, как за спасительную нить, сконцентрировался на нем и смог-таки открыть глаза. Помутневший, со сбитым фокусом взгляд, скользнул по бете, по железной решетке верхней койки, по грязному стеклу одинокого окошка, и только потом Авиан более-менее вернулся к реальности. Внизу живота снова болело, а член прижимался к животу. Ну, конечно, что же еще могло так мучить, если не течка?
- Простите, плохой сон, - хрипло пробормотал Авиан, пытаясь приподняться на локтях. Постарался незаметно осмотреть альф из-под полуприкрытых ресниц, и тихонько, облегченно выдохнул, убедившись, что сон - это лишь игра воспаленного мозга, а не реальность.
- Ничего, малыш, не извиняйся, - легкомысленно отмахнулся Эльман, когда Хесс и Натаниэль, уверившись, что с омегой все относительно нормально, сели за стол. У Эльмана в руках была тарелка и стакан чего-то бледно-желтого, скорее всего здешнего чая. Он тоже присел на койку, соприкасаясь коленями с Далианом, и произнес: - Поешь немного.
- Я не хочу, - Авиан отрицательно покачал головой, но, поймав строгий взгляд беты, устало вздохнул и взял миску. Далиан одобрительно улыбнулся, взъерошил черные пряди Авиана и, мгновение замявшись и кашлянув, заговорил:
- Авиан, мне кажется, или ты и правда не понял наш вчерашний разговор? Ты должен осознавать, что твои потребности сейчас очень велики. Увы, у нас нет возможности достать для тебя блокаторы, а значит ты не можешь обходиться одним Хессом. Я понимаю, что тебе так было бы проще и даже, кажется, знаю, какие еще мотивы тобой руководят, - Далиан выразительно приподнял брови, - но это глупость. Тебе нужно потерпеть еще буквально несколько дней, нелепо теперь заставлять себя мучаться.
- Ты говоришь, как Натаниэль, - пробормотал Авиан. Этот разговор смущал, поэтому омега преувеличенно старательно ковырял ложкой привычную кашу, стараясь не встречаться взглядом ни с Далианом, ни с Эльманом.
- Возможно, потому что в этот раз он прав? - уткнувшись лбом Авиану в плечо, тихо спросил бета. И поспешил добавить, ощутив, как мгновенно напряглось все тело омеги: - Но в отличие от Нейта тебя никто из нас не винит. Ты поступил правильно, ты никому ничем не обязан. Да и сам Натаниэль, кажется, смог понять твой выбор. Просто не думай об этом так, хорошо?
- Угу, - неразборчиво пробормотал Авиан. На самом деле единственное, что удалось вычленить из монолога Далиана то, что все его благие намерения касательно Эльмана потерпели полнейшее фиаско. Хотя стоило думать об этом раньше, до того, как впервые расставил ноги и отдался ему. Теперь эти отказы выглядели и правда нелепо. Ведь действительно уже было нечего терять.
***
- Какой же ты красивый... - прошептал Эльман, лизнув отчаянно бьющуюся жилку на шее Авиана. Тот покорно склонил голову, давая лучший доступ, но все же нашел в себе силы недовольно проворчать:
- Не говори ерунды, пожалуйста.
- Я всегда говорю только серьезно, - приподняв голову, важно заявил Эльман. В зеленых глазах плясали чертенята, волосы торчали во все стороны, и Авиан поймал себя на мысли, что альфа очень красивый. Они все были красивыми, просто Эльман излучал такое трогательное восхищение, преклонение перед первой в своей жизни омегой. У него восторгом светились глаза и немного дрожали пальцы, которыми он сейчас выводил сложные узоры на обнаженной груди омеги. И Авиану интуитивно льстило это. Не потому, что он был тщеславен или позабыл, что обладает заурядной внешностью. Просто было приятно осознавать, что хотя бы для кого-то он не глупое дитя и ему не делают одолжение. Конечно, это все из-за течки и вскоре забудется, но все же... - Хесс уснул. Ты совсем измучил его. Можно?
- Эл... - тихо выдохнул Авиан, зардевшись. Легко было догадаться, о чем спрашивал альфа. И нельзя было игнорировать собственные потребности, которые вновь причиняли неудобство. Но сейчас это еще не было так мучительно, после завтрака Хесс добросердечно "помог" Авиану, как-то даже небрежно уткнув его носом в подушку. А потом сгреб в охапку, громко заявил, что "стер член до крови" и уложил на койку Эльману. Авиан тогда уже открыл рот, чтобы возмутиться, сказать, что он не вещь и не позволит так к себе относиться. Но успел лишь втянуть в легкие воздух, когда его губ коснулись загрубевшие кончики пальцев, и Хесс, склонившись, прошептал всего три слова "так будет лучше". Кому и почему лучше Авиан не понял, но запал потерял, поэтому промолчал. Сейчас, спустя пятнадцать минут, в камере раздавалось лишь мерное сопение Хесса, а вот Натаниэль и Далиан явно не спали, просто тихо лежали на своих местах. Именно это, и еще не слишком разгоревшееся желание мешали сказать "да". Авиан даже горько усмехнулся. Раньше основным препятствием для согласия являлись принципы, теперь только смущение. Дожил...