- Я на минуту, - покосившись на охранников и перекинув одну ногу через лавочку, пробормотал Авиан.
- Куда? - Далиан сразу вцепился в его руку и пытливо посмотрел своими светлыми глазами.
- Подойду к нему, - Авиан кивнул подбородком в необходимом направлении и уже планировал вырваться из захвата беты, но тот резко потянул его вниз, рявкнув:
- Свихнулся, блядь? Нельзя! Ты что не понимаешь, что здесь очень четкая иерархия? Ты не можешь общаться с общей проституткой! Если, конечно, и сам не хочешь стать ей.
- Он не про...
- Его трахали все желающие! И будут трахать столько, сколько он пробудет здесь или пока не сдохнет! Снимай розовые очки, Авиан, пока не поздно! - Далиан осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор никто не слушал, а только потом разжал пальцы и вернулся к ужину. Авиану ничего не оставалось, как снова усесться на лавочку. Как же все-таки здесь сложно, с этими странными, животными правилами...
- Зачем ты мне помогаешь, Лиан? - через несколько минут спросил Авиан. Взгляд то и дело возвращался к концу стола - рыжеволосый все так же не шевелился, лишь иногда испуганно вздрагивал.
- Я, помнится, уже отвечал на этот вопрос. Я не желаю тебе зла. Ты еще совсем мальчишка, а я не такой зверь, как ты, возможно, подумал.
- Я так не думаю. Прости, не хотел обидеть. И спасибо, что помогаешь, - Авиан говорил искренне. Страшно было представить, что было бы с ним в первый же день, если бы не советы и предостережения Далиана. В какой-то мере он напоминал ему идеал старшего брата - строгий и одновременно понимающий. - А сколько тебе лет?
- Тридцать, - хмыкнул бета, подмигнув.
- Правда?
- Угу, а что? Хорошо сохранился? - Далиан засмеялся, Авиан тоже улыбнулся. Он и правда не предполагал услышать подобную цифру.
- А остальным сколько? Ну, нашим, я имею в виду?
- Хессу сорок два, я уже говорил. Натаниэлю за тридцать, точно не знаю. Эльману двадцать три. Ладно, хватит болтать, строиться пора. И не забывай, о чем я тебе говорил - будь реалистом, Авиан. Здесь это главное условие выживания.
***
Дни медленно текли: совершенно серые и однообразные. Со временем ко всему привыкаешь, поэтому по прошествии двух недель Авиан приспособился и к рациону, и к режиму, и к работе и даже к особенностям характера альф. Конечно, было сложно, и иногда он едва сдерживал слезы, но, в принципе, научился справляться с трудностями. Единственное, что волновало, так это отсутствие вестей от Кристиана, хотелось быть уверенным, что с папой все нормально. Увы, связаться с ним у Авиана не было никакой возможности. Раз в три недели разрешался звонок, но ближайший срок был только через два дня, а до этого времени оставалось лишь тешить себя надеждой, что ничего плохого не произошло.
Впрочем, проснувшись на рассвете, Авиан понял, что у него появилась еще одна проблема. Он, кажется, заболел. Тело пылало, губы пересохли, а каждый вдох отдавался болью в животе. В камере казалось до жути жарко, хотя на деле была уже поздняя осень, и в многочисленные просветы в каменной кладке проникал холодный ветер. Авиан сбросил с себя одеяло, свернулся в клубок, прикусил подушку и постарался вновь уснуть. Только болезни ему сейчас и не хватало.
Часть 9
Воздух шумно вырывался из пересохшего рта, разрывал легкие и глотку. Сглотнуть вязкую слюну не получалось, Авиан то и дело проводил языком по потрескавшимся губам и иногда глухо стонал в подушку. Состояние было странным - не полноценный сон, а болезненная дрема, в которую то и дело врывались острые запахи и искаженные звуки. Хотелось проснуться, но веки, казалось, были налиты свинцом и все, что выходило - выгибаться в немыслимую дугу, расцарапывать кожу на собственном животе, в яростной попытке избавиться от спазмов, скручивающих внутренние органы в тугие узлы. Ноги Авиана скользили по жесткому матрасу, путались в простыне, и он отчаянно пытался скинуть ее, потому что даже касание ткани причиняло жгучую боль.
- Ты конченная мразь! - Авиан не успел даже разобрать, кому принадлежат эти слова, только почувствовал, как его стаскивают с койки, обхватив за запястья. О каменный пол сбились колени, не удержав равновесия, Авиан повалился вперед, оцарапав подбородок и сильно ударившись носом. Мгновенно подкатила тошнота, и его скрутило в рвотных спазмах. Благо, желудок был пуст, удалось сплюнуть лишь слюну с кровавыми сгустками. Но отдышаться Авиану не дали, Хесс - а это был именно он - обхватил его рубаху на спине и заставил встать, словно жалкого щенка. Развернул к себе и прорычал: - Что ты, ублюдок, принял? Что ты принял?!
- Я не... - говорить было сложно, дыхание перехватывало от невероятной смеси запахов. Авиану казалось, что в камере вовсе не осталось воздуха, только ядовитая смесь, проникающая в поры и причиняющая ужасные страдания.
- Ты, сука, шлюхой себя захотел почувствовать? Захотелось, чтобы тебя выебали, да? - Хесс толкнул Авиана в грудь, вынуждая упасть на койку. Тот ударился затылком о стену, почувствовал как содралась кожа, и горячая кровь потекла из раны, заливая шею. Авиан ничего не понимал, не мог пробиться сквозь дурман, лишающий рассудка. Только когда его ноги резким рывком раздвинули в стороны с такой силой, что едва связки не порвались, с губ сорвался первый всхлип. И после этого рыдания было уже не остановить: слезы сплошным потоком текли по щекам, а из горла вырывался жалкий вой. Хесс, казалось, растерялся. Он смотрел на плачущего мальчишку и задавался вопросом, зачем тот вообще принял феромоносодержащие препараты? Вроде бы не дурак, да и достать их здесь нелегко...
- Хесс, пусти, - сквозь слезы Авиану кое-как удалось рассмотреть Натаниэля, который аккуратно разжал цепкие пальцы Хесса, сжимающие бедра. Каждое невольное касание альф посылало по коже миллионы горячих искр: они проникали в вены и скручивались в животе огненным шаром. Как же больно! - Отойди, слышишь? Отойди! - Натаниэль повысил голос, и Хесс почему-то послушался - в несколько шагов оказался у стола, впечатал кулак в деревянную поверхность и тяжело засопел.
- Натаниэль, я поговорю с ним, все выясню, - словно сквозь слой ваты удалось различить голос Далиана. Только сейчас Авиан заметил, что творится на койке напротив: Далиан стальной хваткой вцепился в плечи Эльмана, как будто удерживая того на месте. Альфа и правда выглядел безумным: зеленые глаза стали совсем черными, на светлой коже проступили алые пятна, словно и Эльман мучился лихорадкой так же, как Авиан. - Эл, сиди! Слышишь меня! Не сходи с ума! Авиан, иди ко мне!
Кое-как удалось забраться на свою койку и улечься там вместе с бетой. Слезы невозможно было остановить, Авиану вообще казалось, что он умирает, настолько больно было даже просто дышать. Далиан накрыл их одеялом с головой, уткнулся лбом в лоб Авиана, кончиками пальцев стер влагу со щек и забормотал:
- Что ты принимал? Вспоминай! Ты брал какие-то таблетки? Ел или пил что-то не из рациона? Авиан, думай! Они же свихнутся скоро!
- Я ничего не принимал. Я просто заболел. Я не знаю... - Далиан несколько минут молчал, задумчиво поглаживая сухие губы мальчишки, а потом деловитым тоном осведомился:
- Во сколько лет определили статус?
- В шестнадцать, как и всем, - с трудом ответил Авиан. Господи, он задыхается, а кому-то еще есть дело до его статуса? Хотелось на улицу - дышать, дышать, дышать морозным воздухом, только бы прогнать жар из измученного тела.
- Результаты анализов крови не вызывали сомнений? Тебе не делали УЗИ? - Далиан упорно не отставал, поглаживая напряженные плечи. Как ни странно, но его касания не вызывали боли, даже немного расслабляли. Но лишь до очередного вдоха. Этот чертов ядовитый воздух убивал!
- Нет, все было однозначно. Далиан, что такое? - Авиан прикусил губу, потерянно шмыгнул носом. Пусть ему помогут, сделают хоть что-нибудь! Эта мука грозилась свести с ума.
- Еще не знаю... - задумчиво протянул бета. Он опустил руку ниже, погладил поясницу, а потом забрался под резинку трусов, стягивая их вниз.
- Что ты творишь? - изумленно выдохнул Авиан, жалея, что ночью изменил своей привычке и стянул-таки брюки. Он хотел перехватить наглую ладонь, обвинить Далиана в жестокости. Ведь он доверял ему, как к старшему брату относился, а тот вытворяет какое-то непотребство в такой ужасный момент!
- Успокойся! - тихо, но вместе с тем очень твердо, произнес Далиан. - Я не причиню тебе вреда. Нужно кое-что проверить, - Авиан хныкнул, но все же перестал елозить, позволяя пальцам скользнуть между ягодиц. Впрочем, когда Далиан коснулся ануса, он не удержался от крика, сжался весь, задрожал, словно осенний лист на порывистом ветру. Это было сравнимо только с ударом тока - настолько яростный импульс, от которого перед глазами мутнело, а по вискам стучало набатом.
- Лиан, Лиан, я прошу-у-у... - жалкий стон смешался со всхлипами, Авиан попытался оторвать чужую руку от своего тела, но ничего не выходило. Впрочем, экзекуция длилась недолго: вскоре Далиан поднес пальцы к лицу, принюхался, даже, кажется, лизнул. И в тусклом освещении удалось различить, какое волнение отразилось на лице беты. - Что такое? Со мной что-то не так, да?
- У тебя скоро начнется течка, Авиан, - хотелось смеяться - громко, нервно. Еще больше хотелось послать всех нахрен, сказать, что шутка затянулась, а он, Авиан, никогда не поверит в этот бред. Но произнести ничего подобного не удалось: спазмы в животе стали такими сильными, что пришлось вгрызаться в подушку, лишь бы только не завизжать фальцетом. Кажется, собственное тело доказывало, что Далиан говорил ему правду...
***
- Меня теперь отпустят домой? - тихо поинтересовался Авиан, когда спустя полчаса Далиан вновь забрался на его койку. О чем он говорил с альфами, так и не удалось разобрать - они намеренно шептались. А вот сейчас их увели на завтрак, Хесс каким-то образом смог договориться с охраной, чтобы оставить Далиана с Авианом в камере.
- Все не так просто... Твой статус накладывает на тебя массу обязанностей, омега не может быть замешан в чем-либо, порочащем его честь или влияющем на возможную чистоту потомства. Ты же лучше меня это знаешь, Авиан! Я не могу представить, какой поднимется скандал, если узнают, что ты, будучи омегой...
- Может это все-таки не так? - одинокая слезинка сорвалась с ресниц, прочертила дорожку по виску и затерялась в черных волосах. Боже, Авиан ведь даже внешне не был похож на омегу: невзрачная ворона в семье лебедей! Почему так?
- Авиан... - Далиан тяжело вздохнул и грустно произнес: - Перестань тешить себя иллюзиями. Кроме того, все не так страшно. Завтра тебе разрешат звонок, ты свяжешься с семьей, и, я думаю, они смогут организовать, чтобы тебя увезли без шума. А там все будет хорошо: у тебя будет муж, семья, дети. Ты еще не понимаешь, что с тобой произошло чудо, Авиан! Конечно, сейчас тебе тяжело, но все забудется, как страшный сон, - Далиан говорил так уверенно, создавалось ощущение, что он и правда верит, что быть омегой - благодать. Впрочем, Авиан не знал, что испытываешь, когда тебе тридцать, впереди маячит старость, а все мечты о детях и любви так и остаются лишь мечтами. Быть может, это и правда страшно. - Так что, твои родители заберут тебя?
- Да, папа заберет, - Авиан понимал, что подобную просьбу можно адресовать только Кристиану, и никому иному. Джастин уже показал, что для него разная кровь - тот критерий, который способен убить все чувства; он вряд ли будет его защищать, а наоборот испортит жизнь окончательно.
- Вот видишь! Хесс заплатил, чтобы нас сегодня никуда не выводили, завтра тебя к телефону отведет бета, запах ей различить не удастся. Осталось только пережить этот день. Все у тебя будет хорошо, мальчик, все будет хорошо, - Далиан откинул со лба Авиана смоляные пряди и улыбнулся.
- Спасибо тебе, - сдерживать эмоции было так сложно, никакие понятия о гордости и самоуважении больше не играли роли, были словно пустой звук. Все, что руководило Авианом, это желание быть защищенным, испытывать нежность и хоть что-то человеческое к себе. О тех потребностях, которые проявятся вскоре, как только течка начнется в полную силу, не хотелось даже думать. Это будет не сегодня, а тогда рядом уже будет Кристиан. Он поможет пережить все это.
- Хватит благодарить! Так, теперь давай поторопимся. Нужно переодеть тебя и сменить постельное белье, пока наши не вернулись. А еще голову твою посмотреть, у тебя все волосы от крови слиплись, - Далиан помог Авиану спуститься, усадил его за стол, а сам сдернул мокрые от пота простынь и наволочку, бросив в кучу с грязным бельем. - Эх, теперь мне снова придется стирать.
- Прости, - задушено прохрипел Авиан.
- Я же не виню тебя, дурень. Мы все справимся. Обязательно справимся.
***
К вечеру Авиан уже не верил, что переживет ночь. Неизвестно, что именно было причиной такого жуткого состояния - то ли сам факт задержки первой течки, то ли непосредственная близость трех альф. Но чувствовал он себя жутко. Далиан постоянно был рядом, стирал со лба пот, держал стакан с водой у губ, нашептывал какую-то утешительную несуразицу. Авиан был готов молиться на бету и причислить его к лику святых, но даже поддержка Далиана помогала все хуже и хуже. В тесной камере не было места, чтобы скрыться от смеси запахов - разных, но одинаково острых. Это было словно находиться в клетке с тремя хищниками, ощущать опасность, исходящую от них, знать, насколько они голодны, и понимать, что вся выдержка их держится лишь на привитых с детства принципах о неприкосновенности омег, и ни на чем ином. Но надолго ли хватит принципов, когда разум застилает животная похоть? Авиан очень сомневался в этом.