Братство Черного Кинжала - 15
Перевод: Rosland (ht
tps :/
/ v k . c om / vmrosland)
Русификация обложки: Alena Alexa
Кор, лидер Шайки Ублюдков, обвиняемый в измене против Слепого Короля,
сталкивается с угрозой жестокого допроса и мучительной смерти от рук Братства
Черного Кинжала. И все же после жизни, полной жестокости и преступлений, он
принимает свою судьбу солдата и жалеет лишь о потере священной женщины, которая
ему никогда не принадлежала: Избранной Лейлы.
Лишь Лейле известна правда, которая спасет жизнь Кора. Но открыть его
жертву и его тайное наследие - значит выдать их обоих и разрушить все, чем дорожит
Лейла - даже роль матери ее драгоценных детей. Разрываясь между любовью и
верностью, она должна набраться смелости, чтобы выстоять против единственной
семьи, которая у нее есть, и вступиться за единственного мужчину, которого она когда-
либо будет любить. И даже если Кору каким-то образом будет дарована отсрочка, им
придется столкнуться с еще более тяжелым вызовом: проложить мост через разлом,
разделяющий их миры, и не дать дорогу более масштабной войне, разрушениям и
смертям.
Когда в Колдвелл возвращается опасный старый враг, и становится известна
личность нового божества, в мире Братства Черного Кинжала уже ничто не безопасно
и не определено, даже настоящая любовь... или судьбы, давным-давно казавшиеся
высеченными на камне.
Пролог
Старый Свет, 1731 год
Отсветы пламени, отбрасываемые из небольшой ямы, карабкались по влажным
стенам пещеры, грубой каменной поверхности, источавшей тени. Снаружи земляной
утробы бушевал сильный буран, вой пронизывающего ветра эхом отражался в горле того
укрытия, сливаясь с криками женщины в родах.
- Это мальчик, - проговорила она, задыхаясь под давлением схваток. - Мужчина!
Над ее распростертой напряженной плотью точно проклятье нависал Брат
Черного Кинжала Харм, которому не было дела до ее боли.
- Мы довольно скоро это узнаем.
- Ты женишься на мне. Ты обещал...
Ее речь оборвалась, лицо уродливо исказилось, когда ее внутренности сократились,
чтобы исторгнуть его плод, и, выступая свидетелем, Харм размышлял, какой
непривлекательной эта аристократка была в родах. Она не была таковой, когда он
впервые встретил ее и соблазнил. Тогда она была приличной, одетой в шелк - достойный
сосуд для его наследства, с благоухающей кожей и сияющими упругими локонами. Теперь?
Она была ничем иным, как животным, потным и жилистым... и почему это длилось так
долго? Процесс ему наскучил, он был оскорблен необходимостью присутствовать. Это
женская работа, не подобающая воину вроде него.
Но он не собирался жениться на ней без необходимости.
Если это сын, о котором он молился? Тогда да, он узаконит ребенка через
подобающую церемонию и даст этой женщине статус, который она считает
причитающимся ей по праву. Если нет? Он уйдет, и она ничего не скажет, потому что в
глазах ее класса она считалась оскверненной, чистота ее была утеряна, как только ее
поле вспахали.
Действительно, Харм решил, что пришло время остепениться. После столетий
дебоширства и греховности возраст брал свое, и он задумывался о первостепенном
наследстве, которое он оставит после себя. На данный момент имелось огромное
количество бастардов, плодов его чресл, о которых он не знал, не заботился и с
которыми никогда не ассоциировал себя - и долгое время это было приемлемым побочным
продуктом того, что он ни перед кем и ни перед чем не был в ответе.
Впрочем, теперь... он поймал себя на том, что желает подобающего семейного
древа. И существовала еще проблема долгов по пари, некоторые из них отец этой
женщины с готовностью мог оплатить - но опять-таки, если это не сын, он не
собирался на ней жениться. Он не был безумцем и не желал продавать себя за пенни как
проститутка. Более того, бесчисленное количество женщин из глимеры жаждали
статуса, который несет с собой брак с членом Братства Черного Кинжала.
Харм не собирался связывать себя обязательствами, пока у него не будет
отпрыска мужского пола, которого он будет подобающе воспитывать с первой же ночи.
- Ох, да соберись ты, - сорвался он, когда она вновь закричала так, что в ушах
зазвенело. - Умолкни.
Как и во всем остальном, она его не послушалась.
- Начинается...! Твой сын рождается!
Надетая на ней сорочка оказалась задрана до основания набухших грудей ее
дергающимися, сжимающимися в кулаки руками, растянутый округлый живот
бесстыдно выставлен на обозрение, бледные узкие бедра широко раздвинулись. То, что
происходило в ее естестве, было отвратительным - то, что должно быть нежным
красивым входом, принимающим мужское возбуждение, сочилось всевозможными
жидкостями и тканями, плоть опухла и исказилась.
Нет, он никогда больше не войдет в нее. Сын или нет, брак или нет, это
извращение, происходящее у него на глазах, он никогда не сумеет забыть.
К счастью, браки по расчету были распространены среди аристократов - не то
чтобы его это волновало обратное. Ее нужды едва ли имели значение.
- Он близок к тебе! - выкрикнула она, запрокидывая голову и царапая пальцами
землю под собой. - Твой сын... он уже близко к тебе!
Харм нахмурился, затем глаза его расширились, и он изменил позу. Она не лгала. По
правде, нечто появлялось из ее внутреннего... это было...
Убожество. Ужасная, деформированная...
Нога. Это была нога?
- Возьми своего сына из моего тела, - приказала она между тяжелыми вздохами. -
Извлеки его из меня и прижми к своему бьющемуся сердцу, зная, что он плоть от плоти
твоей!
Со всем оружием и боевым снаряжением, прикрепленным к его форме, Харм
опустился на колени, когда показалась вторая нога.
- Вытащи его! Вытащи его! - полилась кровь, женщина вновь закричала, а
младенец не изменил своего положения. - Помоги мне! Он не выходит!
Харм держался подальше от корчащегося безобразия и гадал, сколько из тех
женщин, которых он оплодотворил, проходили через это. Всегда ли это было столь
неприятно, или же она просто слаба?
По правде говоря, он должен был позволить ей сделать все самой, но он не доверял
ей. Единственный способ убедиться в том, что его ребенок был мужского пола - это
присутствовать при родах. Иначе с нее могло статья подменить менее желанную дочь
на вожделенного мужеского отпрыска чужих чресл.
В конце концов, это была сделка по договоренности, и он слишком хорошо знал, как
легко такие вещи можно подделать.
Звук, следующим вырвавшийся из открытого горла женщины, был такой
громкости и продолжительности, что оборвал его мысли. Затем последовало кряхтение,
грязные окровавленные руки женщины схватили плоть меж ее бедер и потянули вверх и
наружу, расширяя ее лоно сверху. И когда он с уверенностью подумал, что она умирает,
когда он обдумывал, стоит ли похоронить их обоих - и он тут же решил, что не стоит,
обитатели леса с готовностью поглотят останки - младенец продвинулся наружу,
преодолев какое-то внутреннее препятствие.
И вот оно.
Харм метнулся вперед.
- Мой сын!
Без единой мысли он протянул руки и схватил скользкие крошечные лодыжки.
Ребенок был жив, он с силой пинался, борясь с теснотой родильного канала.
- Иди ко мне, сын мой, - приказал Харм и потянул.
Женщина извивалась в агонии, но он не думал о ней. Руки - крохотные, идеально
сформировавшиеся руки - появились следующими, вместе с округлым животом и грудью,
которая даже в младенческом возрасте обещала стать грандиозно широкой.
- Воин! Это воин! - сердце Харма тяжело колотилось, триумф грохотал в ушах. -
Мой сын продолжит мое имя! Он будет известен как Харм, как и я до него!
Женщина приподняла голову, вены на ее шее выделялись как грубые канаты под
слишком бледной кожей.
- Ты женишься на мне, - прохрипела она. - Проклянись... поклянись своей честью,
иначе я удержу его в себе, пока он не посинеет и не отправится в Забвение.
Харм холодно улыбнулся, обнажая клыки. Затем он достал из ножен на груди один
из его черных кинжалов. Наклонив острие вниз, он прижал лезвие к низу ее живота.
https://vk.com/vmrosland
- Я с готовностью выпотрошу тебя как оленя, налла.
- И кто будет кормить твоего драгоценного сына? Твое семя не выживет без моей
помощи.
Харм подумал о шторме, бушующем снаружи. Как далеко они от вампирских
поселений. Как мало он знал о нуждах новорожденных.
- Ты женишься на мне, как обещал, - простонала она. - Поклянись!
Ее глаза налились кровью и обезумели, ее длинные волосы пропитались потом и
запутались, ее тело он никогда более не возжелает. Но ее логика заставила его
остановиться. Терять желаемое вопреки именно той сделке, которую он готовился
заключить, просто потому что она преподносит это как свою волю - вовсе не мудрый
поступок.
- Я клянусь, - пробормотал он.
После этого она вновь начала тужиться, и теперь он помогал ей, вытягивая
младенца в ритм ее толчков.
- Он идет... он...
Младенец вышел из нее толчком, вместе с ним наружу вырвалась жидкость, и
когда Харм поймал своего сына в ладони, он познал нежданную радость, которая была
столь мощной...
Он прищурился, обратив внимание на лицо. Подумав, что лицо младенца скрывает
мембрана или нечто подобное, он коснулся рукой лица, в которых сочетались его
собственные черты и черты этой женщины.
И... это ничего не изменило.
- Что это за проклятье? - потребовал он. - Что за проклятье...!
1
Горы Колдвелла, Нью-Йорк, наши дни
Братство Черного Кинжала сохраняло ему жизнь, чтобы суметь убить его.
Учитывая сущность приземленных намерений Кора, которые в лучшем случае
были жестокими, а в худшем - откровенно злонамеренными, похоже, конец был близок.
Он был рожден зимней ночью, во время знаменательного снежного бурана. Глубоко
внутри сырой и грязной пещеры, пока над Старым Светом носились порывы ледяного
ветра, вынашивавшая его женщина кричала и истекала кровью, чтобы подарить Брату
Черного Кинжала Харму сына, которого от нее требовали.
Он был отчаянно желанным.
Пока не родился.
Таково было начало его истории... которая в итоге привела его сюда.
В еще одну пещеру. В канун еще одного декабря. И как и при его рождении, ветер
завывал, приветствуя его, хотя в этот раз это было возвращение в сознание, а не
выталкивание в независимую жизнь.
Как и будучи младенцем, он слабо контролировал свое тело. Он был ограничен в
возможности, и это правда даже без стальных цепей и решеток, сомкнутых вокруг его
груди, бедер, ног. Машины, не сочетающиеся с сельским окружением, пикали за его
головой, отслеживая его дыхание, сердечный ритм, кровяное давление.
Мозг под его черепом начинал нормально функционировать со скоростью
несмазанного двигателя, и когда мысли наконец собрались и сформировали логичный
порядок, он вспомнил серию событий, в результате которых он, лидер Шайки Ублюдки,
оказался в заточении у тех, кто являлся его врагами: нападение на него сзади,
ошеломительное падение, паралич или что-то подобное, из-за чего он оказался лежащим
на жизнеобеспечении.
https://vk.com/vmrosland
Отданный на несуществующую милость Братьев.
Он раз или два за свое заточение приходил в сознание, замечая своих надзирателей
и свое расположение в этом земляном коридоре, по непонятным причинам уставленном
всевозможными сосудами. Впрочем, сознательные периоды никогда не длились долго,
взаимосвязь на его ментальной арене не сохранялась на продолжительное время.
Однако этот случай был другим. Он чувствовал перемену в своем сознании. Что бы
там ни было повреждено, оно исцелилось, и он вернулся из туманного места ни-жизнь-ни-
смерть - и оставался на стороне живых.
- ... сильно беспокоюсь за Тора.
Окончание произнесенного мужчиной предложения проникло в уши Кора серией
вибраций, смысл же дошел до него позже, и пока слоги складывались в слова, он скосил
глаза. Две до зубов вооруженные фигуры в черном стояли спиной к нему, и он закрыл
глаза, не желая выдавать перемену состояния. Их личности, впрочем, были приняты к
сведению.
- Нее, он в норме, - раздалось тихое шуршание, затем поднялся аромат дорогого
табака. - А если сорвется, я буду здесь.
Голос, говоривший первым, сделался сухим.
- Чтобы приковать нашего брата рядом - или помочь ему убить этот кусок мяса?
Брат Вишес расхохотался как серийный убийца.
- Охренеть как пессимистично ты обо мне думаешь.
"Удивительно, что мы так плохо ладим", - подумал Кор. Эти мужчины жаждут
крови, как и он сам.
Впрочем, такому союзу никогда не бывать. Братство и Ублюдки всегда были по
разные стороны королевства Рофа, и линия эта была прочерчена пулей, которую Кор
засадил в горло законного правителя вампирской расы.
И цену за его измену ему придется заплатить скоро и прямо здесь.
Конечно, ирония в том, что компенсирующая сила с тех пор похлопотала над его
судьбой, завладела его амбициями и направила их далеко, очень далеко от трона. Не то
чтобы Братство об этом знало - и им было наплевать. Вдобавок к обоюдному пристрастию
к войне, у него с Братьями была еще одна общая черта: прощение - для слабых,
помилование - это акт ничтожной, жалкой способности, дарованной женщинам, но не
воинам, никогда.
Даже если они узнают, что он больше не нес в себе никакой агрессии в адрес Рофа,
они не освободили бы его от расплаты, которую он заслужил по праву. И учитывая, что все
стало известно, он не испытывал горечи или злости из-за того, что его ожидало. Такова
природа конфликта.
Впрочем, он чувствовал себя опечаленным - несвойственное его характеру чувство.
Из глубин памяти всплыл образ, и у него перехватило дыхание. Это была высокая