- Чем ты опять недоволен? - Сергей Александрович обиженно сопит, не сводя с меня своих маленьких, близко посаженных серых глазок. Сереженька. Ему не нравится официоз, он любит, когда я к нему на равных, без тени отвращения, даже почти с любовью. Правда, он должен быть в курсе, что я его ненавижу, ведь не мог же он поверить в сказку, которую сам и придумал?
- Не понимаю, о чем ты.
Все я прекрасно понимаю. Понимаю до блевоты, до скрученного спазмами желудка, который я готов выплюнуть, проведя через гортань, через глотку.
- Ты опять напился. Ты пил всю неделю, пока мы отдыхали на Мальдивах, потом в самолете, а теперь тут, в Москве. Скажи пожалуйста, почему ты спиваешься?
- Я не спиваюсь. - Фыркаю. - У меня отпуск, я что, не имею права расслабиться?
- Ты имеешь право делать все что угодно, только смысл ехать на Мальдивы тогда было? Мог бы и здесь пить, не выходя из квартиры.
Если бы ты поехал на Мальдивы, а я остался в Москве, я бы и не пил. Неужели непонятно?
- А как еще отдыхать надо? - Пьяно гогочу, Сереженька морщится. Мне нравится смотреть на его недовольную морду.
- Как угодно. Но не нажираться же до такого состояния, чтобы падать лицом в пол! Или тебе Мальдивы не угодили? Ты же сам сказал, что хочешь туда поехать.
Ага, а ничего, что у нас было только два варианта: Сейшелы и Мальдивы, а мне они на одно лицо?
- Может, мне все не угодило? - Я уже не контролирую свой язык, и это очень, очень плохо. Мой любовник замирает.
- И что тебе не угодило?
- А как бы ты жил на моем месте? За чужой счет?
- Наслаждался бы жизнью. - Вполне серьезно сообщает Серёженька, и его глаза загораются. - Ты живёшь в шикарной квартире, ездишь на тачке представительского класса, деньги есть, отдых на самых престижных курортах. Что ещё надо?
Он либо идиот, либо издевается. Но вступать в спор, значит, разозлить. А оно мне надо? Все равно ни черта не поймёт. Потому что понимать не хочет.
- Прости, просто я не умею, видимо, ценить, что есть.
Я вру. Это не раскаяние за хамство и испорченный отдых, это желание замять надоевший нам обоим разговор.
- Я не знаю, что тебе еще нужно. Скажи мне.
Что мне нужно? Чтобы ты свалил куда-нибудь!
- Если я тебя не устраиваю, то можешь найти кого-то другого.
Говорю резко, но в то же время, с надеждой, что, может, он и сам задумается заменить меня кем-то более благодарным? Сколько можно терпеть мои выходки?
- Тише, тише… - Рука Сереженьки поглаживает мне яйца, но убрать я её не могу, хотя мне противны его прикосновения. Отвожу глаза, чтобы скрыть ненависть, которую мне не дано на него выплеснуть. - Я не хочу тебя учить жить… Но, Олег, я боюсь за тебя. Ты пил всю неделю, потом лез в море, я боялся, что ты утонешь… А ты мне живой нужен. - Сереженька подымается, расстегивает мне ширинку, и, глядя снизу вверх, запускает свои наманикюренные пальцы мне в трусы. - Не надо глупостей, прошу тебя.
***
Слон - большое животное, а человек по сравнению с ним - крохотное. И я всегда удивлялся в детстве, как человеку удаётся приручать слона? А сейчас не удивляюсь, совсем не удивляюсь.
***
Вот уже больше года я сожительствую с Сергеем Александровичем. Он мой шеф и мой любовник. Даже не знаю, как я вытерпел эти четырнадцать месяцев его голубой любви, но, судя по всему, мне ещё терпеть и терпеть. Его все устраивает: он знает, что с его внешностью и мерзкой душонкой единственный человек, кто его полюбит - это мама. Так что с иллюзиями он давно расстался. Я, правда, тоже.
Мы засыпаем в одной кровати, в одной кровати просыпаемся. Вместе завтракаем, вместе ходим в рестораны и спортзал. Но фитнес идёт на пользу только мне. А что может исправить его огромный рахитичный живот, толстую, почти бабскую, задницу и жирные кривые ноги, я даже не знаю. На этом фоне его лысина уже не кажется чем-то уродливым. Все прекрасно дополняет друг друга, включая толстый нос в форме картошки и розоватые, пухлые губки. Он ниже меня на голову и старше на пятнадцать лет. А эти губы я целую каждое утро и каждый вечер. И трахаю его в жирную задницу два раза в неделю. И уже почти не чувствую отвращения.
Я устроился в “Нефтепромлогистик” пару лет назад, на должность инженера эксплуатации, хотя какой я инженер? Я просто обслуживаю офисное здание. Это я слежу, чтобы лампочки всегда горели, проводка не шалила, розетки не бились током, туалеты не текли, а стены плесенью не покрывались. Организация переехала тогда в новое здание и эксцессов было много. Я постоянно устранял недоделки после ремонта. Здание изначально было старым, строилось еще в советские времена, поэтому в подвалах постоянно стоит вода, а плесень так и норовит покрыть стены.
На работу меня принимали начальница отдела кадров и Сергей Александрович - исполнительный директор. Мне в первый же день он не понравился. Точнее, не сам он, скорее, его взгляд, похотливо-оценивающий. Я не был наивен, то, что будущий шеф - гей было понятно сразу. Но какое мне дело до чужой ориентации? Не в бордель же устраивался. Мне и в страшном сне не могло присниться, что придётся спать с ним.
Я отработал больше полугода и, если не считать пары эксцессов, проблем с Сергеем Александровичем не возникало. В первый раз шеф попросил сменить лампочки в кабинете с холодного света на тёплый. Видите ли, ему глаза режет. Надо, так надо. Я возился в его кабинете минут двадцать, все это время шеф смотрел на меня, а точнее, на мою задницу.
- Тебе платят всего тридцать пять тысяч. - Вдруг произнёс он. - Как ты живёшь на эти копейки?
- А премии? - Я тогда весело рассмеялся. - Иногда до пятнадцати доходит, а я один, много мне надо?
- У тебя что, ни жены, ни девушки?
- Пока не сложилось. - Я пожал плечами и спустился за новой лампой.
- Конечно, кому нужен инженер? - Колко ответил Сергей Александрович, обходя меня, пока я, задрав руки и балансируя на стремянке, вставлял лампу.
- А то все бабы по директорам убиваются. - Меня его слова не задевали, я был внутри лёгок, как перышко.
- И по кому же они убиваются?
- Одним нужен директор, другим - инженер. - Я слез со стремянки и взял в руки экран светильника. - Только неудачники считают всех женщин продажными.
- Ты на меня намекаешь? - Глухо отозвался директор. Я прикусил язык. Уж чего я не хотел, это портить с ним отношения.
- Нет, конечно. Но если вы директор, то как узнаете, вешаются ли девушки на обычных парней? Каждый черпает из своего опыта.
Сергей Александрович захохотал в голос, я же продолжал работу, стараясь больше не влезать в разговор с ним. Его настрой мне не нравился. Надо было поскорее закончить и уйти.
- Но ты-то мужик видный. - После некоторого молчания снова заговорил Сергей Александрович. - Руки какие, плечи. Ты в спортзал ходишь?
- Мне достаточно просто работать физически, и все.
- А в армии служил?
- Вы же мой военник видели. - Я усмехнулся. - Все служили, я служил.
Директор кивнул, а я, закончив работу, присел на корточки и начал убирать в кармашки пояса инструменты. Осталось попрощаться и уйти, когда произошло то, чего я никак не ожидал. Я взял в одну руку стремянку, в другую - аккуратно сложенные лампы, когда почувствовал горячую ладонь на своей заднице. И шепот, под самым ухом.
- Я тебе буду платить сверху столько же, сколько ты получаешь сейчас. От тебя требуется всего лишь час, раз в неделю.
Я резко повернулся к директору, невольно заставив его убрать руку и даже не сообразил сразу, какого рода услуги он от меня хочет.
- Ремонт на даче, в квартире?
Сергей Александрович мерзко заржал, а до меня, наконец, начало доходить.
- Что вы имеете ввиду?
Вместо ответа директор медленно провел рукой по моей груди, а я невольно попятился назад.
- Сергей Александрович, я не оказываю интимных услуг за деньги. И меня не интересуют мужчины. И пожалуйста, не трогайте меня больше.
Меня не покидало мерзкое чувство от его прикосновений, но остыв, мне даже стало его жалко. Мне всегда было жаль гомосексуалистов. Я жалел, а надо было бежать. В тот самый день.
***
Курить я начал сравнительно недавно, ровно с того момента, когда пришлось расширить свои сексуальные горизонты. И пить я стал в это же время. Ну как, пить? Выпивать. Особенно в те дни, когда надо выполнять свой долг комнатного ебаря. И наивно думать, что на трезвую голову, глядя на эту мерзость с висящими друг на друге жировыми складками, я от радости из штанов выпрыгиваю. На пьяную тоже не выпрыгиваю, конечно, но так значительно легче. Плейбой-то на спину этому козлу в любом случае не положишь.
После изменения моего статуса в компании любить меня, рубаху-парня, коллеги резко перестали. Шила в мешке не утаишь, а подробностей нашей связи с Сереженькой не расскажешь. Вот и думают, что я за деньги продался. А за что ещё? Трахать эту жирную свинью не каждый и за деньги-то согласится, не то что по любви. Но, даже презираемый, я хотел общаться с кем-то ещё, а не только с Сергеем Александровичем. Несмотря на мою стремительно поголубевшую репутацию, я упрямо продолжал делать вид, что ничего не изменилось, что никто не смотрит на меня как на продажную шкуру, да и шуточки я пропускал мимо ушей, тем более что мои подчиненные себе это не позволяли. К тому же, как с инженером всем без исключения приходилось со мной считаться.
А потом началась волна увольнений. Сергей Александрович мне мало что рассказывал, однако в общих чертах я знал, что большая половина акций была продана, и теперь новый собственник (или собственники) устраивают на должности своих людей. Моему любовнику, как совладельцу предприятия, быть изгнанным не грозило, а меня убрать он бы не позволил. Зато сняли коммерческого и двух начальников отделов. Ну и разных других специалистов, я и не вникал, кого, как и под каким предлогом. Меня это не касалось, я все глубже погружался в депрессию, не рассчитывая, что кто-то сможет помочь мне.
========== 2. ==========
- Вы можете сегодня до трех часов обедать. - Сообщаю главному бухгалтеру, которая удовлетворенно кивает. Сегодня День Рождения у новенькой сотрудницы из ее отдела, и они решили это дело отметить в кафе через дорогу, всем коллективом. А мне только это и надо. Пустое здание, которое можно спокойно обесточить, чтобы повесить новые лампы в фойе на первом этаже и ремонтируемом зале конференций, заменить пакетник на более мощный и еще раз проверить проводку розетки, которая постоянно замыкает.
Работает весь мой отдел: я, электрик Антон, студент пятого курса технического института - неприятный парень, кстати, и достаточно ленивый, маляр Рома предпенсионного возраста и веселый сантехник Володя, который тоже немного электрик и частично маляр.
Гарцуя на стремянках, мы уже заканчивали наш фронт работ, когда по пустому этажу раздались одинокие глухие шаги. Шаги приближались к нам, как-то небыстро и не очень уверенно.
- Извините. - Послышался мужской хрипловатый голос. - Здравствуйте.
Спускаюсь вниз, чувствуя, как отчего-то улыбка сама расплывается у меня на губах. Рядом со стремянкой стоит мужик, лет сорока, в костюме, при галстуке и с папочкой. Ниже меня на пол головы, смуглый, с ярким орлиным профилем. Даже в полутьме вижу, как блестят его черно-карие глаза.
- Добрый день. Чем могу помочь?
- А где все? Почему никого нет? - Мужик оглядывается по сторонам, в темноту обесточенного здания.
- У нас ремонт, пришлось на время обеда отключить электричество. А сотрудники на обеде, скоро вернутся.
Кивает. Наконец, его взгляд останавливается на мне, и я вижу немного смущенную улыбку. Возникает мысль, что он на меня реагирует точно также, как и я на него. Странная взаимная симпатия. В полутьме его фигура кажется какой-то загадочной. А лицо… Я видел такие лица на картинах испанских художников. Возможно, так раньше выглядели кабальеро. Он на мгновение опускает глаза, затем снова подымает и, не переставая улыбаться, протягивает руку.
- Меня зовут Вадим Арнольдович. Я ваш новый коммерческий директор. - Говорит тихо, называя должность как будто нехотя.
- Очень приятно, я Олег, инженер эксплуатации. - Пожимаю ему руку, твердую, жилистую. - Пока никого нет, я могу показать вам здание. Вы же впервые здесь?
- Да. Я буду вам благодарен за экскурсию.
Три этажа плюс подвал - это небольшое здание, но мы идем медленно, останавливаясь буквально возле каждого кабинета. Вадим Арнольдович постоянно что-то спрашивает, а я с удовольствием рассказываю. И про проблемы со зданием после ремонта, и о проводке, и о плесени на стенах, с чем я так отчаянно борюсь. Неужели ему все это интересно? Но он слушает, кивает, уточняет что-то. Иногда я ловлю его взгляд на своих губах. Вадим Арнольдович держится близко ко мне, ближе, чем обычно малознакомые люди. Он постоянно вторгается в мою зону комфорта, а я не препятствую этому. Наоборот, мне отчего-то хочется, чтобы он нарушил дистанцию как можно грубее, и в полутьме коридора я и сам как будто случайно касаюсь его, а он делает вид, что и не замечает.
Свет загорается, когда мы на третьем этаже. Значит, мои подопечные, наконец, повесили лампы, а загулявшие сотрудники, видимо, пришли из кафе.
С исчезновением полутьмы сказка заканчивается, рассыпается. Лицо Вадима Арнольдовича становится серьезным и мрачноватым, блестящие глаза потухают, становятся бархатными. Как будто, включив свет, его застали неодетым. Он чувствует неловкость и незаметно отодвигается от меня, будто только заметив, что между нами было сантиметров десять. Я тоже перестаю улыбаться.
- Пойдемте на первый этаж.
Мы молча спускаемся по лестнице, и на одно мгновение я вдруг замечаю на его лице хитрое и веселое выражение. Новый директор доволен моим обществом, даже при свете. Только не хочет, чтобы я думал, что он меня как-то выделяет.
Сотрудники толпой собрались в фойе, когда Вадим Арнольдович, мрачновато их оглядывая, звучно произносит.
- Ну здравствуйте, господа. Четвертый час, а вы, наконец, вспомнили, что пора вернуться в свои рабочие кабинеты? Когда обед с часу до двух? - Театрально смотрит на часы, толпа замирает, на лицах растерянность. - Ах да, я забыл представиться. Я ваш новый коммерческий директор, зовут меня Вадим Арнольдович. Не ждали? Очень приятно! Чего стоим? Кого ждем?
Пауза. Сообразив, наконец, что к чему, сотрудники ударяются в тихую панику, разбегаются в свои кабинеты, а Вадим Арнольдович, наслаждаясь реакцией, продолжает.
- Ходите тут, гуляете! Один инженер эксплуатации работает со своим отделом, а вы тут нахрена?!
То, что он меня хвалит, а остальных костерит, я уверен, мне выйдет боком. Мимо меня проносятся кислые и злые лица сотрудников, и ведь не объяснишь, что я пытался их отмазать. Наконец, фойе пустеет.
***
- Постарайся с новым коммерческим не сталкиваться. - Сереженька сидит на пассажирском сиденье, с обиженным выражением лица. Я за рулём, смотрю на дорогу, лишь иногда поглядываю на него. - Он сегодня про тебя спрашивал. Вроде и аккуратно, но как-то недоброжелательно. Какой-то он мутный…
Пожимаю плечами. Прошло дня четыре с момента моего знакомства с Вадимом Арнольдовичем, и за это время я и сам заметил, что его отношение ко мне стало крайне негативным. Он не то что теперь не улыбается при встрече со мной… Он даже руку подавать перестал. И ледяной холод, даже презрение. Я знал, что произойдет что-то подобное, и все равно отчего-то больно.