— Продолжай.
— Мы пошли на угол Восемьдесят второй, где есть бассейн на улице, и перепрыгнули забор. Когда мы раздевались, было так темно, я не думала, что даже парень сможет увидеть меня.
— Так ты разделась? Какого цвета были твой лифчик и трусики?
Серьезно? Я был больным ублюдком, задавая такие вопросы. Но в своем больном воображении я видел ее в белых стрингах и кружевном лифчике.
Она выглядела внезапно запаниковавшей.
— Тебе на самом деле нужно все это знать? Это было десять лет назад.
— Нужно. Чем больше деталей, тем лучше. Это покажет судье, что ты хорошо помнишь тот вечер, и он подумает, что ты полна раскаяния.
Эмери грызла свои ногти в глубокой задумчивости.
— Белые! Они были белые.
Симпатично.
— Стринги или шортики?
Ее щеки порозовели, и она закрыла лицо руками.
— Стринги. Боже, это так смущает.
— Будет легче, если сейчас ты выложишь все детали.
— Хорошо.
— Ты сама разделась или парень тебя раздел?
— Сама.
— Что произошло дальше? Расскажи мне все детали. Ничего не упусти. Ты думаешь, что они несущественные, но это может помочь твоему делу.
Она кивнула.
— После того как разделась, я оставила свою одежду в куче возле забора, через который мы перелезли. Джаред — парень, с которым я была — снял свою одежду и сложил ее поверх моей, подошел к вышке и прыгнул с нее.
— Что дальше?
— А потом приехала полиция.
— Ты еще даже не зашла в воду? Не дурачилась в бассейне или что-то еще?
— Не-а. Я даже не попала в бассейн. Сразу после того как вынырнул Джаред, появились сирены.
Я чувствовал себя так, словно меня разорвали. Так все развивалось и на этом все? Никаких тисканий? Прежде чем я успел задать еще вопросы, судебный пристав огласил список имен. Я слышал, как он назвал Роуз, так что направил Эмери туда, где он стоял, возле зала заседаний со списком.
— Комната 132 дальше по коридору. Судебный секретарь встретится обсудить с вами дело прежде, чем вы увидитесь с судьей. Подождите снаружи. Он назовет ваше имя, когда придет ваш черед.
Зная, где находится эта комната, я повел Эмери дальше по коридору, и мы присели на скамейке. С минуту она была тихой, потом заговорила. Ее голос немного дрожал, как будто она боролась со слезами.
— Прости за все это, Дрю. Я, наверное, задолжала тебе пять тысяч долларов за все твое время, но не могу выплатить и пяти сотен.
— Не волнуйся об этом.
Она потянулась и коснулась моей руки. Моя рука была на ее спине, когда мы шли, затем — когда мы выходили из полицейской машины, на которой сержант Карузо доставил нас сюда, но это был первый раз, когда она коснулась меня. Мне понравилось. Чертовски. Я не знал ее хорошо, но было понятно, что Оклахома не из той категории женщин, которая могла одурачить или быть одураченной. Мне нужно покончить с этим и убраться отсюда.
— Но это действительно так. Я не могу достаточно отблагодарить тебя за то, что ты пошел сегодня со мной, мне жаль. Я бы потерпела крах, не будь тебя здесь. Как-нибудь я отплачу тебе.
Я могу придумать несколько способов.
— Все в порядке. На самом деле. Не переживай об этом. Все пройдет гладко, и мы сможем уйти отсюда уже через двадцать минут.
И почти сразу голос из-за двери позвал:
— Роуз. Дело номер 18493094. Адвокат Роуз?
Я предположил, что это был секретарь. У меня было немного уголовных дел, просто просроченный билет на транспорт или обвинение в домашнем насилии богатого клиента при разводе. Но женский голос показался смутно знакомым, только я не мог понять, кому он принадлежал.
Пока не открыл дверь.
И тут стало понятно, почему он звучал так знакомо.
Я слышал его раньше.
В последний раз она кричала мое имя, пока я вколачивался в нее в уборной конкурирующей юридической фирмы.
Из всех юристов округа Нью-Йорк именно Кьяра Олбрайт должна была стать нашим секретарем.
Возможно, «гладко» было не совсем точным словом, чтобы описать, как пойдут дела.
Глава 4
Дрю
Блядь.
— Я не понимаю. Что происходит? — голос Эмери был полон паники.
И я не мог винить ее. Все знают, что кобры, тигры и акулы опасны. Но афалина[1]? Выглядящий так мило и привлекательно, так гармонично свистящий, когда вы гладите его по голове. Но если случайно ранишь одного из них, то они начнут атаковать. Это правда. Мое хобби, кроме траха и работы, смотреть канал National Geographic.
Кьяра Олбрайт — это афалина. Она только что порекомендовала судье тридцать дней в тюрьме вместо штрафа, который собиралась предложить полчаса назад.
— Дай мне минутку. Присядь в зрительном зале, я приду за тобой через пару минут. Мне нужно перекинуться парой слов с секретарем. Наедине.
Эмери кивнула, несмотря на то, что была уже на грани истерики, и я воспользовался моментом, чтобы дать ей собраться. Затем открыл калитку, отделяющую участников процесса от зрителей, и провел ее в пустующий ряд позади. Уходя, я увидел, как слеза скатилась по ее лицу, и это остановило меня.
Не задумываясь, я приподнял ее подбородок так, чтобы наши взгляды встретились.
— Доверься мне. Сегодня ты поедешь домой. Хорошо? Просто доверься мне.
Мой голос напугал Кьяру в дамской комнате напротив зала суда.
— Какого черта там произошло? — я запер дверь, когда она повернулась ко мне лицом.
— Ты не можешь сюда заходить.
— Если кто-то спросит, сегодня я отождествляю себя со своей женской стороной.
— Ты козел.
— Я козел? Какого черта была вся эта «Приятно тебя видеть, Дрю» херня? «Я порекомендую штраф в размере пятидесяти долларов, и вы выйдете отсюда ко времени игры в гольф».
Она отвернулась и прошла к зеркалу. Достав помаду из кармана пиджака, она наклонилась и накрасила губы ярко-красным, ничего не сказав о том, что сделала. Затем подарила мне самую широкую и яркую улыбку из всех, которые я когда-либо видел.
— Твоей новой игрушке стоит привыкать к тому, что говорят одно, но затем происходит совсем другое, когда меньше всего этого ожидаешь.
— Она не моя игрушка. Она… друг, которому я помогаю.
— Я видела, как ты на нее смотришь, как кладешь руку ей на спину. Если ты ее еще не «прокатил», то скоро это сделаешь. Возможно, она нуждается в ночи, проведенной в тюрьме, потому что ты не можешь справиться с собой в зале суда. Может, ты утратишь для нее свое очарование. Если так подумать, я оказываю девушке услугу. Ей стоит меня поблагодарить.
— Ты сошла с ума, если думаешь, что я допущу это. Эмери не имеет никакого отношения к тому, что произошло между нами. Если придется, я попрошу судью Хокинса о самоотводе.
— Самоотводе? На каком основании?
— На том основании, что твой отец играет с ним каждую пятницу, и ты сама говорила мне, что он дает тебе все, чего ни пожелаешь. Ты забыла, как сильно ты любишь обсуждать профессиональные темы после того, как я тебя трахну?
— Ты не посмеешь.
Я стоял на расстоянии десяти футов лицом к запертой двери, но медленно развернулся и пошел в сторону, где она стояла, подбираясь намного ближе необходимого.
— Испытай меня.
Она долго удерживала мой взгляд.
— Отлично. Но давай сделаем это не так, как предполагается врагам. Без удара ниже пояса. Мы заключим сделку.
Я тряхнул головой.
— Чего ты хочешь, Кьяра?
— Ты хочешь, чтобы твой клиент сегодня вечером был дома. Я же хочу кое-что вернуть.
— Отлично. Чего ты хочешь?
Ее язык скользнул по верхней губе, как будто она проголодалась и смотрела на сочный стейк.
— Тебя. И не в туалете или на заднем сидении Убера. Я хочу тебя, хочу нормальное свидание, на котором ты угостишь меня вином и накормишь, прежде чем уложишь меня в позу шестьдесят девять.
***
— О боже. Я не знаю, как тебя отблагодарить.
— Давай просто заплатим штраф и свалим отсюда.
Я вывел ее из зала суда, и Эмери, похоже, истолковала мою спешку тем, что слишком надоела мне своими разговорами за день, но дело было совсем не в этом. Когда мы уже почти вышли, Кьяра окликнула нас.
— Дрю, есть минутка?
— Не сейчас. Мне нужно кое-где быть.
Где угодно, только не здесь.
Я держал руку на спине Эмери и продолжал идти, но у моего клиента было другое мнение. Она остановилась.
— Мы должны идти, — сказал я.
— Позволь мне все-таки поблагодарить секретаря.
— Это необязательно. Город Нью-Йорк благодарит ее каждую пятницу, когда перечисляет ей заработную плату.
Взглядом Эмери бранила меня.
— Я не грублю только потому, что это ты.
Она повернулась и ждала встречи с Кьярой, а затем протянула ей руку.
— Спасибо вам огромное за все. Этим утром я была поражена, когда думала, что меня арестуют.
Кьяра посмотрела на руку Эмери и сжала ее. Потом повернулась ко мне всем телом и ответила, глядя на меня.
— Не благодарите меня. Скажите «спасибо» вашему адвокату.
— Да. Так и сделаю.
— Но не благодарите его слишком сильно. Не хочу, чтобы он обессилил. — Кьяра развернулась на каблуках и помахала на прощание через плечо. — Я позвоню по поводу нашей встречи, Дрю.
Эмери посмотрела на меня.
— Это было странно.
— Она, наверное, прекратила принимать лекарства. Пойдем, давай уведем тебя отсюда.
Было уже около четырех часов, когда мы оплатили штраф и забрали копии оправдательного протокола Эмери.
Выйдя из здания суда, она повернулась ко мне.
— Надеюсь, ты не против публичного проявления нежности, потому что мне нужно обнять тебя.
Вообще-то я не в восторге от публичного проявления любви, но… эй, я не получил свою плату за потраченный день, так что не возражаю получить что-нибудь из предложенного. Эти сиськи, прижатые ко мне, были однозначно лучше, чем ничего, возможно, даже лучше полного дня с оплатой 675 в час.
— Если ты настаиваешь.
Улыбка, которой она выстрелила в меня, была близка к идеальной по сравнению с теми, которые я видел. А затем было объятие. Оно было долгим, эти груди и крошечное, изящное тельце заключили меня в более чем вежливые объятия. Она даже пахла хорошо.
Отстранившись, она продолжила держать свои руки на моих.
— Я собираюсь отплатить тебе за сегодня. Даже если это займет годы.
— Не волнуйся об этом.
— Нет, именно так я и поступлю.
Мы провели еще несколько минут, беседуя, обменялись номерами телефонов на случай, если для нее будут какие-то доставки, и попрощались. Она направлялась на окраину, а я — в центр, так что мы разошлись в разные стороны. Сделав несколько шагов, я обернулся через плечо и посмотрел на покачивание ее задницы. Уходя, она выглядела так же хорошо, как утром.
Это заставило меня задуматься… Клянусь, она выглядела еще более невероятно, когда пришла. Как только я собрался отвернуться, Эмери повернулась и поймала меня за подглядыванием. Она широко улыбнулась и помахала на прощание, прежде чем повернуть за угол и скрыться из виду.
Ладно, я хотел, чтобы она отплатила мне за этот день.
И я мог придумать несколько способов для взыскания этой оплаты.
Глава 5
Эмери
Я подняла жужжащий телефон к уху, успев зафиксировать время. Почти одиннадцать вечера, поздний звонок для кого бы то ни было.
— Алло?
— Эмери?
Этот голос. Мне не было необходимости спрашивать кто звонит. При личном общении его голос был низким и хриплым, но по телефону он был прямо сиплый.
— Дрю? Все в порядке?
— Ага. А что?
— Потому что как бы поздно.
Я услышала движение в телефоне, а затем:
— Дерьмо. Прости. Я только увидел время. Мне казалось, что сейчас около девяти.
— Когда ты проводишь большую часть дня в суде с уголовниками, время пролетает незаметно, правда?
— Думаю, да. Я вернулся домой, поработал, а потом остался в офисе. Видимо, потерял счёт времени.
— А я по возвращении домой выпила пару бокалов вина и немного пожалела себя. Твой вечер, похоже, был продуктивнее. Ты все ещё в офисе?
— Ага. Вот почему я позвонил. Я сижу здесь и думаю, что, когда ты найдёшь себе новый офис, он будет выглядеть очень симпатично.
Странное заявление.
— Спасибо. Но что привело тебя к такому выводу?
— Стекло и темное дерево. Мне нравится. Я бы представил у тебя что-то более девчачье.
— О чем ты… о, нет. Они сегодня доставили мою офисную мебель?
— Да.
— Как? Как они вообще вошли, если ты был со мной весь день?
— Мой подрядчик здесь заканчивал, а у меня не было возможности объяснить ему, что произошло. Он думал, что делает тебе одолжение, впуская их.
Я ударилась головой о барную стойку на своей кухне, затем прижалась к ней лбом, останавливая себя от самобичевания. Однако я не смогла сдержать стон, вылетевший изо рта.
— Прости. Я разберусь с этим незамедлительно, прямо с утра.
— Не торопись. Мои вещи все еще на хранении. Я могу придержать их некоторое время.
— Спасибо. И прости. Первым делом утром я позвоню им и заставлю вернуться и забрать все, а потом приду и подожду их в твоем офисе, так что тебе не придется иметь с этим дело, если ты не против.
— Конечно.
— Прости.
— Эмери, прекрати извиняться. Бывшие мошенники закаленные. Увидимся утром.
Я рассмеялась, потому что это помогло мне не расплакаться.
***
— Эй?
Я постучала в наполовину открытую дверь и слушала, как эхо моего голоса вернулось ко мне. Дверь открылась от толчка, и я была удивлена, увидев все еще пустую приемную. Я думала, что моя мебель будет сброшена сюда.
На расстоянии я слышала голос, но не могла различить его. Я вошла и крикнула немного громче:
— Эй! Дрю?
Стремительные шаги отдавались на мраморном полу, каждый шаг громче предыдущего, пока Дрю не появился из коридора. Он держал свой мобильный телефон у уха, и, увидев меня, поднял палец, продолжая разговаривать.
— Мы не хотим дом в Брекенридж. Мой клиент ненавидит холод. Она может сохранить его, но это будет единственное имущество, с которым она покинет этот брак. — Пауза, а затем: — Нет, я не чокнутый. После того как положу трубку, я собираюсь прислать вам несколько фотографий имущества в Брекенридж. Думаю, они убедят вас в том, что миссис Холлистер на самом деле нравится этот дом.
Только когда появился представитель службы доставки FedEx с повозкой, полной коробок, Дрю убрал телефон от уха, чтобы поговорить с ним.
— Дайте мне минутку.
Решив сделать хоть что-то, чтобы помочь ему, я подписала лист доставки и попросила симпатичного курьера сложить коробки на застеленную пленкой стойку. Дрю беззвучно поблагодарил меня и продолжил разговор.
Когда он уже почти кричал на того, с кем беседовал по телефону, я решила рассмотреть его. Одет он был, как я предположила, в сшитый на заказ очень дорогой костюм. Рукав на руке, держащей телефон, съехал, демонстрируя большие, на вид дорогие часы. Обувь сияла, а рубашка облегала. Его волосы были темные и слишком длинные для мужчины, начищающего свою обувь, а кожа — загорелой после недавнего отдыха, что еще сильнее подчеркивало его светло-зеленые глаза.
Но куда невозможно было не пялиться, так это на его губы, идеальной формы и полноты. Он на самом деле красив. Не уверена, что прежде думала о мужчине как о «красивом». Симпатичном — да. Даже горячем. Но слово «красивый» точно отвечает тому, чтобы описать Дрю Джаггера, никакое другое слово не отдаст ему должного.
Он закончил свой звонок.
— Серьезно, Макс, сколько процессов ты сидел по ту сторону стола, любуясь на мое симпатичное лицо? Ты до сих пор не можешь отличить, когда я не блефую? Посмотри на фото, а затем озвучь мне свое решение по этому предложению. Полагаю, ты найдешь его более, чем справедливым, когда посмотришь на ситуацию в перспективе. Ее двадцатилетний лыжный инструктор учил ее новому виду спуска. Предложение актуально сорок восемь часов. Затем я буду вынужден снова звонить тебе, что означает, что мой клиент получает еще один счет и твое предложение катится к чертям.
Дрю нажал кнопку на телефоне и посмотрел на меня, почти заговорив, когда телефон начал звонить в его руке.