Что бы я сделала – отступила, бежала сломя голову, покорилась заранее… И вдруг поняла, что ничего, все прошла бы снова.
Во-первых, просто не поверила бы, потому что все связанное с Чарльзом видела сквозь радужные очки, была влюблена, а потому не слушала никого и ничего, даже собственное сердце, которое подсказывало, что я никогда не стану королевой, что ничем хорошим это замужество не кончится.
Во-вторых, выбора у меня просто уже не было, с той минуты, как я оказалась в королевском кругу, не было. Сара встречалась с Чарльзом, но не стала принцессой, выйдя замуж за скромного сквайра. Нельзя попасть в орбиту принца и не поплатиться за это. После того как я побывала в Балморале в качестве гостьи принца, у меня не было обратного пути, только замуж!
Но главное – я свято верила, что предназначена для Чарльза, недаром он столько лет не женился! Верила, что если я влюбилась в него по уши, то и он ответит мне тем же. Я же не знала о Камилле, вернее, не хотела знать (что совсем не одно и то же), считая сердце моего принца свободным, а значит, предназначенным для меня. Я столько лет просто берегла себя для него, Чарльз обязательно должен оценить мою недоступность для других.
Была где-то в глубине мысль, что именно в этом мое преимущество перед Камиллой.
Своим сыновьям могу посоветовать: прежде чем делать предложение, убедитесь, что у вашей избранницы нет на глазах радужных очков, что она все видит в истинном свете, иначе самая искренняя любовь может принести беду.
Чарльз виноват в том, что, будучи много старше меня и опытней, видел эти самые радужные очки на моих глазах, понимал, к чему это приведет, но не снял их. Лучше бы он честно рассказал все до свадьбы, до помолвки, я бы все равно вышла за него замуж, но уже не пряча голову в песок и не закрывая глаза перед трудностями. Принц поступил наоборот, он сам спрятал голову в песок, и мы поженились, словно несясь на огромной скорости с закрытыми глазами. Аварии не быть не могло.
Но я не виню Чарльза, он меньше всего интересовался тогда мною самой, куда больше выполнением долга перед Британией и устройством жизни, и после женитьбы мало отличающейся от прежней холостяцкой.
Виновата… Камилла, именно она ошиблась, выбирая меня в качестве глупой подсадной утки, именуемой супругой принца Чарльза, она подсказала Чарльзу неверный ход, а он, как послушный мальчик, выполнил указание двух мамочек – королевы и секс-мамочки Камиллы, превратив нашу совместную жизнь в ад.
И все равно я благодарна, потому что у меня есть мои мальчики – Уильям и Гарри! Мои два чуда, моя вечная и нерушимая, ни с какой другой не сравнимая любовь, ради которой стоило пережить все, что пережито, и выстрадать то, что выстрадано.
Сейчас я надеюсь только на одно: развязавшись с королевской семьей, я должна суметь найти свой путь, за который моим мальчикам не будет стыдно за свою маму, как было, когда звучали гадкие записи подслушанных телефонных разговоров, когда газеты пестрели множеством не менее гадких статей о наших с Чарльзом делах.
Я постараюсь, мальчики, я очень постараюсь. Я исправлю все ошибки, которые натворила, и вы еще сможете гордо сказать:
– Наша мама – принцесса Уэльская.
Остановить меня может только гибель, которая уже столько времени снится мне и видится почти наяву. Я не параноик, я просто предвижу…
Супруга принца
Состоялась помолвка, объявлено о свадьбе, причем я не могла понять, почему принц тянет теперь-то. Для меня каждый день, каждый шаг был мучителен, хотя я уже жила в Кларенс-Хаус у королевы-матери.
Начали прибывать свадебные подарки. Это нелепо – получать подарки задолго до свадьбы, но королевская свадьба необычна, а потому я ничему не удивлялась. Однако я страшно скучала. У всех свои дела, все заняты либо чем-то серьезным, либо привычным бездельем, но бездельем в своем окружении, ведь даже раскладывать пасьянс или что-то наигрывать на рояле у себя дома – это одно, а в чужом доме, страшно боясь сделать что-то не то, – совсем другое.
Почти пять месяцев сидения в своей комнате с редкими выездами на примерки платья, и скука, скука, скука… К принцу нельзя, он все время занят, поговорить не с кем, звонки из королевской резиденции прослушиваются…
Чарльз часто уезжал, потому что для него дела – самое важное. Наверное, таким и должен быть будущий король, но в таком случае следовало бы просто поторопиться со свадьбой и все, а не заставлять меня маяться без дела пять месяцев. К тому же мой жених умудрился сокрушенно намекнуть, что я слишком полненькая! Никто не может понять, каково это, кроме тех, кто прошел через такое. У меня начались приступы булимии. Как следствие, я начала худеть, даже свадебное платье пришлось несколько раз ушивать в талии.
Неудивительно, что я просто прилипла к секретарю Чарльза Майклу Колборну, разбиравшему подарки. Кстати, Майкл сказал мне просто изумительную вещь! Я спросила его, изменюсь ли я со временем, ожидая услышать, что стану взрослее и сумею наконец запомнить всю эту чертову прорву официальных вещей. А услышала… Майкл обнадежил, что я превращусь в настоящую стерву, поняв, что люди ради меня готовы пойти на все!
Я была настолько потрясена обещанием превратиться в стерву, что даже не поинтересовалась, что это за «все» и кто эти люди.
После очередных посиделок в кабинете Колборна разразился скандал. Нет, с Майклом у нас ничего не было, я даже в мысли не допускала никого, кроме Чарльза, напротив, неприятность исходила от моего будущего мужа! У Колборна на столе лежал очаровательный пакет, какие во множестве приносили в последние месяцы во дворец, решив, что это еще один подарок от тех, кто приехать не сможет, да и не был приглашен на свадьбу, но «отметиться» хотел бы, я решила сверток вскрыть. Майкла в это время куда-то вызвали. Он отсутствовал недолго, но я успела открыть пакет. То, что я увидела, повергло в шок.
Нет, это не был свадебный подарок, это был подарок Чарльза… Камилле! За две недели до нашей свадьбы мой будущий супруг делал подарок своей любовнице! Я с трудом справилась, чтобы не порвать в ярости этот браслет. Даже сейчас, через много лет у меня темнеет в глазах и их застилает туман. Так унизить меня можно было, только пригласив ее третьей в нашу постель. Тогда я не знала, что и это будет.
Я метнулась к Саре, больше не к кому, мама никогда меня не поняла бы, Джейн тоже. Сара только усмехнулась:
– А чего ты ждала? Я тебя предупреждала.
– Я не выйду за него! Это просто немыслимо!
Сестра пожала плечами:
– Теперь поздно. Вашими портретами полон Лондон и вся Англия. Ты сказочная принцесса и не можешь обмануть всеобщие надежды. Это жестоко по отношению к людям.
Я не простила Чарльзу такой подлости по отношению к своей будущей жене. Можно не любить меня и любить другую, но надо быть добросердечным и чутким, понимая, какие раны наносишь своим поведением.
При нашей первой встрече очаровательная Грейс Келли «ободрила» меня:
– Не бойтесь, дорогая, дальше будет еще хуже.
Как часто в последующие годы я вспоминала ее слова!
Но я впрямь не могла обмануть надежды множества людей. Конечно, далеко не все в Британии и в мире желали этой свадьбы, вернее, меня в качестве невесты, но большинство все же желало. Я продолжила подготовку к свадьбе…
В Букингемском дворце устраивали предсвадебный бал, на который были приглашены восемьсот гостей, в том числе представители всех царственных домов Европы, весь цвет высшего общества Британии и Европы. Больше могло собраться только на само венчание.
Я очень переживала, чтобы не ошибиться в выборе наряда, но, слава богу, этого не произошло. Всем понравилось мое платье цвета фуксии и ожерелье из жемчугов и бриллиантов. Когда Мэри Робертсон увидела меня в таком наряде, она воскликнула:
– Великолепно! Ты самая красивая невеста на свете!
Мне были так нужны слова поддержки!
Очень хотелось увидеть восторг и в глазах будущего супруга, но Чарльз был серьезен и чем-то озабочен. Позже я поняла, чем именно, вернее, услышала, как один из гостей с усмешкой сказал другому:
– У несчастного принца последнее вольное свидание…
Я пришла в ужас, но Чарльз действительно исчез, и довольно надолго. На предсвадебном балу мой жених покинул меня, чтобы повеселиться… и с кем?! Я вдруг почувствовала, что со страшной скоростью падаю, качусь куда-то вниз и остановиться невозможно. Вокруг были веселые лица, я все время танцевала, улыбалась, старалась не думать о Чарльзе, просто чтобы не расплакаться. Хотя, если бы это и произошло, все приняли бы мои горькие слезы за слезы счастья. Сейчас мне кажется, что я чувствовала, будто засунула голову в петлю, которая с каждым годом станет затягиваться все туже.
Но, наверное, я сомневалась недолго, завтра моя свадьба с принцем, самым завидным принцем на Земле! Так не хотелось думать о его прошлых любовницах, казалось, что завтрашний день отсечет все прошлое, мы останемся на свете вообще одни – только я и он. Я готова была преподнести себя Чарльзу на блюде в любом виде – жареной, пареной, разделанной на куски… Я была без памяти влюблена в принца Чарльза. Даже если больше в принца, чем в самого Чарльза, которого, по сути, почти не знала, то все равно в него и только в него!
Я оглядывала огромную толпу радостных, возбужденных гостей, каждый из которых старался улыбнуться мне как можно шире, подбадривая. Все они искренне веселились, и никто меня не ненавидел, среди приглашенных не было Камиллы Паркер-Боулз, ее вычеркнули по моему настоянию. И я не позволяла мыслям о проклятой сопернице омрачить мои счастливые мгновения. Чарльз отправился к Камилле? Тем хуже для нее, потому что он должен сказать бывшей любовнице последнее «прощай» в преддверии завтрашнего венчания со мной.
Тогда мне казалось, что их свидание действительно последнее, что я победила, с завтрашнего дня Чарльз будет принадлежать только мне. Ну, еще королевской семье и короне, но это как принц, а как мужчина – только мне.
Как же я ошиблась! Он и не собирался принадлежать только мне, Чарльз не намеревался бросать Камиллу и говорить ей последнее «прощай», что бы они там позже ни твердили. Сейчас я понимаю, как эти двое любовников смеялись надо мной, пока я улыбалась толпе восторженных гостей в зале, смеялись над моей глупой наивностью, и принц наверняка обещал своей любовнице почаще охотиться, чтобы видеться с ней…
Наивная девушка полагала, что, став супругой принца Чарльза, получит и его самого? Ничуть не бывало, я была просто выполненным долгом. Конечно, Чарльз относился ко мне тепло, по-своему даже любил, как любил определенные вещи или даже слуг, но не больше.
Я не опозорилась на предсвадебном балу, сумела сделать вид, что не замечаю отсутствия того, с кем должна пойти завтра под венец, старательно думала только о том, что завтра моя свадьба! В какой-то миг даже поймала себя на том, что думаю о СВОЕЙ, а не о нашей свадьбе. Все было просто: если вспоминать о Чарльзе, значит, придется думать о том, куда он сбежал от своей невесты и с кем проводит время. А это непременно означало бы слезы.
Слез не было! Я справилась, но оказалось, это только начало, мне придется справляться с собой много лет, и далеко не всегда я сумею это делать. Просто тогда у меня была надежда, что это в последний раз, позже я поняла, что просто в очередной… Через много лет я откровенно сказала в интервью, что в браке нас всегда было трое. Нас было трое даже у алтаря, и понадобилось немало сил, чтобы выбросить эти мысли из головы.
После бала я отправилась в Кларенс-Хаус. Мы поднялись ко мне наверх только с Джейн, я не хотела видеть Сару, потому что Сара напоминала о неверности моего будущего супруга. Я старательно держалась, Джейн не заметила моего жуткого состояния…
Но когда ушла Джейн, меня скрутил приступ булимии.
А потом вдруг принесли подарок от Чарльза – перстень-печатку с теплой запиской, в которой он обещал ждать меня у алтаря и просил привести всех в полный восторг!
Я выпрямилась, разбитое состояние мгновенно улетучилось! Чарльз будет ждать меня у алтаря, завтра для меня начнется новая жизнь. Принц обвенчается с принцессой – что может быть лучше и красивей? Платье с огромным шлейфом уже ожидало меня, оно было великолепно, я буду самой красивой невестой в мире, к тому же выходящей замуж за самого завидного принца!
Но я была не в состоянии ни заснуть, ни оставаться одна, еще чуть – и начнутся слезы, значит, завтра будут красными глаза и бледным лицо. Я почти бросилась вниз. Перепуганный паж королевы-матери Уильям Тэллон невольно произнес:
– Что с вами, Ваше Высочество?
Едва ли он сам заметил оговорку, ведь никаким Высочеством я тогда еще не была, но именно эти слова вернули меня к жизни. О чем я думаю?! Завтра моя свадьба, завтра я стану из просто Дианы Спенсер принцессой Дианой, женой наследника престола! При чем здесь какая-то Камилла Паркер-Боулз?! Ее больше не будет, она просто исчезнет, испарится, как злая волшебница из сказки, которую облили ведром воды. Этим волшебным ведром воды станет наша с Чарльзом свадьба!
Без пяти минут Высочество вдруг улыбнулось:
– Грустно…
В кабинете у пажа я вдруг увидела велосипед. Ему там совсем не место, как и мне во дворце, но мы были, и с этим приходилось считаться! Почему-то наличие велосипеда привело меня в восторг! Мы выпили – паж и конюший коктейли, а я какой-то сок, – потом я вдруг принялась кататься по комнате на велосипеде и почти вопить:
– Завтра моя свадьба! Завтра я стану принцессой!
Не знаю, что подумали королева-мать и ее гости и слуги, но если посмеялись, то замечание мне не сделали. Вся Англия ждала эту свадьбу не меньше меня самой!
Мне казалось, что заснуть в ночь перед венчанием просто невозможно, а если уж такое случится, то сны будут радужные… Заснула и снов не помню. Утром состояние было странное, словно я всеобщая жертва, которой не сбежать, даже если бы и хотелось. Мне не хотелось, но понимать, что через пару часов ты окажешься в центре внимания тысяч человек, довольно волнительно. Я не представляла себе истинных размеров интереса к нашей свадьбе, хотя понимала, что интерес велик.
Все получилось как надо. Я была хороша в платье от Эммануэль. Волосы легли как надо, тиара в них сидела крепко, не угрожая свалиться при неосторожном движении, как я того боялась. Когда я появилась в платье перед подружками невесты, все дружно ахнули! Я едва сдерживала слезы восторга, вид действительно был впечатляющий, и огромнейший шлейф не мешал двигаться.
Отец, который должен вести меня к алтарю и передать принцу, не так давно перенес инсульт, от переживаний, связанных с предстоящим венчанием дочери, он выглядел неважно, и я очень боялась, что папа не выдержит нагрузки.
– Как ты?
Он вымученно улыбнулся:
– Я все выдержу, даже если после этого придется умереть…
– Не смей! Ты должен понянчить внуков.
Это требование развеселило его, папа улыбнулся уже радостно:
– Да, Ваше Высочество!
– Опирайся на мою руку крепче.
– Должно бы наоборот…
Мы с трудом втиснулись в узкую карету, нет, ни я, ни папа не были толстыми, но с нами ехал еще и огромный шлейф. Я старалась не думать о том, что он помнется. Да у меня и не было возможности думать.
Такого наплыва народа я не видела никогда! Приветственные крики восторженной толпы заглушали даже наши с папой голоса. Я боялась одного – разрыдаться от счастья и все напрочь забыть.
Шлейф, конечно, помялся, его пришлось долго расправлять, потому мы немного затянули церемонию. Но никто не сказал и слова против. У меня в памяти остались смутные воспоминания того, как мы с отцом поднимались по ступенькам собора Святого Павла и ему приходилось крепко опираться на мою руку, чтобы не упасть. Но папа держался молодцом, хотя чувствовал себя явно плохо.