Кларк. Макари клюнула главного констебля в обе щеки.
– Не говори ничего такого, о чем потом пожалеешь.
– Как скажешь, начальник.
Макари выглядела так, будто по пути сюда сделала несколько остановок: у парикмахера, в косметическом магазине и бутике. Большие очки в черной оправе подчеркивали проницательность глаз. Обведя комнату быстрым взглядом, она сразу же поняла, с кем нужно поздороваться, мимо кого можно пройти. Глава городского комитета по законности и правопорядку, как и главный констебль, удостоился поцелуя. Остальным пришлось довольствоваться рукопожатием или коротким кивком. Откуда ни возьмись возник бокал белого вина, но Ребус заподозрил, что это всего лишь реквизит. Бутылка лагера у него в руках незаметно для него самого опустела, хотя он и дал себе зарок утолить жажду чем-нибудь более стоящим.
– У тебя найдется несколько подходящих случаю слов, если ее занесет в нашу сторону? – спросил он у Кларк.
– Думаю, это нам не грозит.
– И то верно. Но раз она появилась, не за горами и торжественные речи. – Ребус помахал пачкой сигарет в направлении внешнего мира.
– Ты вернешься?
Она увидела его взгляд и дернула уголком рта – абсурдность вопроса была очевидна. Но стоило ему направиться к выходу, как Макари увидела кого-то и так стремительно двинулась к цели, что Ребус едва успел уклониться. Макари нахмурилась, словно пытаясь вспомнить, кто это такой, и даже проводила его взглядом. Но к этому моменту она уже добралась до своей жертвы. Шивон Кларк увидела, как главный прокурор Шотландии взяла под руку Малькольма Фокса и повела в сторонку. Вероятно, для разговора с ним ей требовалась некоторая приватность. В дверях появилась официантка из столовой с тортом в руках, но главный констебль жестом показал ей, что церемония откладывается, пока госпожа прокурорша не будет готова…
День первый
1
Приехал эвакуатор, на дверях которого было написано название местной фирмы по утилизации автомобилей. Предыдущим вечером здесь была возведена хлипкая преграда из трехдюймовой ленты с надписью «Полиция». Лента тянулась от неповрежденного дерева к столбику ограды и дальше еще к одному дереву. Водитель эвакуатора проскользнул под ленту, сделал необходимые приготовления и теперь собирался затянуть разбитый «фольксваген-гольф» лебедкой вверх по наклонной платформе.
– Неплохой денек, – сказал Ребус, закуривая сигарету и оглядывая окрестности.
Полоса узкой сельской дороги на окраине Керклистона. Неподалеку эдинбургский аэропорт, и рев взлетающих или идущих на посадку пассажирских самолетов грубо вторгался в безмятежную тишину сельского пейзажа. Они приехали на машине Кларк – «воксхолл-астра». Она была припаркована на противоположной стороне с включенной аварийной сигнализацией, чтобы предостеречь приближающихся водителей. Впрочем, никакого движения здесь, похоже, не было.
– Прямой участок дороги, – сказала Кларк. – На асфальте ни льда, ни масла. Судя по повреждениям, скорость была сумасшедшая…
И верно: передок «гольфа», ударившись о почтенный дуб, смялся в гармошку. Они прошли через пробитое ограждение и спустились по склону. Водитель эвакуатора едва заметно кивнул в знак приветствия, но спрашивать о том, кто они такие и почему здесь, явно не собирался. В руках у Кларк была папка, и этого ему оказалось достаточно, – значит, это какие-то официальные лица и лучше с ними не связываться.
– А что сам водитель – жив? – спросил Ребус.
– Не сам, а сама, – поправила его Кларк. – Автомобиль зарегистрирован на Джессику Трейнор. Место жительства – северо-запад Лондона. Она сейчас в больнице.
Ребус обошел машину. Жемчужно-серая. Почти новая. Покрышки не заезжены – глубина канавок достаточная. Лобового стекла не было. Дверь со стороны водителя и багажник распахнуты, обе воздушные подушки сработали.
– И мы здесь, потому что…
Кларк открыла папку.
– Главным образом потому, что у ее отца есть высокопоставленные друзья. Начальство приказало: вы там смотрите не упустите чего-нибудь.
– А что тут можно упустить?
– Надеюсь, что нечего. Но этот район славится мальчишками-рейсерами.
– Но она вроде не мальчишка.
– У нее машина как раз такая, как они любят.
– Я в этом не разбираюсь.
– Насколько я знаю, «гольф» у них считается крутой тачкой.
Ребус побрел назад к эвакуатору. Водитель разматывал трос лебедки с большим крюком на конце. Ребус спросил, много ли «гольфов» попадает под пресс.
– Случается, – ответил водитель.
На нем был синий комбинезон в масляных пятнах, а поверх потертая кожаная куртка. Грязь въелась ему в ладони, под ногти. Бейсболка на голове была настолько засалена, что надпись не читалась. Густая седеющая борода закрывала подбородок и шею. Ребус предложил ему сигарету, но водитель отказался.
– А что, местные рейсеры часто устраивают гонки? – продолжил Ребус.
– Бывает.
– Вы, случайно, не на диете? – (Водитель посмотрел на него.) – Уж больно на словах экономите, – пояснил Ребус.
– Я, вообще-то, на работе.
– Но вы уже видели здесь такие аварии?
– Видел.
– И часто они случаются?
Человек задумался.
– Ну, раз в два месяца. Хотя на прошлой неделе тоже была одна. По другую сторону Броксберна.
– И ребята, значит, любят тут на машинах гонки устраивать. Не знаете, как они об этом сговариваются?
– Понятия не имею, – ответил человек.
– Ну, спасибо и на этом. – Ребус пошел назад к «гольфу».
Кларк разглядывала салон через открытую дверь.
– Посмотри-ка, – сказала она, протягивая Ребусу фотографию.
Ребус увидел коричневый замшевый сапожок на коврике автомобиля.
– Но я не вижу педалей.
– Это потому, что сапожок оказался в нише для ног со стороны пассажирской двери.
– Так-так, – сказал Ребус, возвращая Кларк фотографию. – Значит, ты хочешь сказать, что тут был и пассажир.
– Это один из пары уггов, принадлежащих Джессике Трейнор. Второй остался на ее левой ноге.
– Угги – это что?
– Так эти сапожки называются, – пояснила Кларк.
– Он слетел у нее с ноги при ударе? Или когда врачи ее вытаскивали?
– Когда на место приехала первая патрульная машина, полицейский сделал несколько снимков на свой телефон, включая и этот, с сапожком. Джессика в это время еще была в машине. «Скорая» прибыла через несколько минут.
Ребус задумался.
– И кто же ее нашел?
– Одна женщина – ехала из Ливингстона. У нее посменная работа в супермаркете. – Кларк просматривала распечатку в папке. – Водительская дверь открыта. Вероятно, вследствие удара.
– Или водитель пытался вылезти.
– Она была без сознания. Голова на подушке безопасности. Она не была пристегнута.
Ребус взял у Кларк фотографии. Она продолжала говорить, пока он рассматривал снимки.
– Женщина из супермаркета набрала 999 в начале девятого, было уже темно. Здесь освещения нет – только огни Эдинбурга вдали.
– Багажник закрыт, – сказал Ребус, возвращая фотографии.
– Да, – подтвердила Кларк.
– А сейчас открыт. – Ребус подошел к машине сзади. – Вы его открывали? – спросил Ребус у водителя эвакуатора.
Тот в ответ возмущенно замотал головой. Багажник был пуст, если не считать набора инструментов.
– Может, грабители похозяйничали? – предположила Кларк. – Машина всю ночь здесь простояла.
– Тогда почему не взяли инструменты?
– Не думаю, что за них много выручишь. И потом, открыть багажник мог кто угодно – водитель «скорой», кто-нибудь из наших…
– Да, наверное.
Он попытался захлопнуть крышку багажника – она не была повреждена и легко закрылась. Ключ все еще оставался в замке зажигания, и Ребус нажал кнопку, чтобы снова открыть багажник. Щелчок известил Ребуса, что и это ему удалось.
– Похоже, электрика работает, – сказал он.
– Да, хорошая машина. – Кларк продолжала перелистывать бумаги. – Так что мы об этом думаем?
– Мы думаем, что машина ехала слишком быстро и не удержалась на дороге. Никаких следов столкновения. Может, девица трепалась по мобильнику? Такое случается.
– Надо проверить, – согласилась Кларк. – А угг?
– Иногда обувь – это только обувь, – сказал Ребус.
Кларк проверила сообщения на своем телефоне.
– Похоже, владелица этого сапожка вернулась в мир живых.
– Мы хотим с ней поговорить? – спросил Ребус.
Кларк посмотрела на него, и в ее взгляде он прочел ответ.
* * *
У Джессики Трейнор была отдельная палата в больнице – в знаменитом Королевском лазарете. Сестра объяснила, что Джессике повезло – предположительно трещина в щиколотке, ушибы грудной клетки и другие незначительные повреждения, сопутствующие резкой остановке.
– Голова и шея у нее зафиксированы.
– Но говорить она может? – спросила Кларк.
– Немного.
– Наличие алкоголя или наркотиков в крови?
– Я думаю, она ни того ни другого не употребляла. Сейчас она на болеутоляющих, так что реакция замедленная. – Медсестра помолчала. – Может быть, сначала хотите поговорить с ее отцом?
– А он здесь?
Сестра снова кивнула:
– Приехал посреди ночи. Она тогда еще была в реанимации…
Сестра остановилась у окна в стене палаты Джессики Трейнор. Рядом с ней сидел отец, держал ее руку в своей, поглаживал запястье. Глаза девушки были закрыты. На шее бандаж из плотных кубиков пенопласта, скрепленных металлическими скобками. Отец поднял голову и увидел лица в окне. Убедившись, что дочь спит, он осторожно положил ее руку на кровать.
Бесшумно выйдя из палаты, он провел пятерней по черной с сединой шевелюре. На нем были брюки от костюма из ткани в узкую полоску – пиджак висел на спинке стула у кровати дочери. Белая рубашка на нем помялась, запонки были вынуты, чтобы не мешали закатать рукава. Ребус почему-то не думал, что дорогие с виду часы на его левом запястье были подделкой. Галстук он снял и расстегнул верхние пуговицы рубашки, так что проглядывал треугольник седеющих волос на груди.
– Мистер Трейнор, – сказала Кларк, – мы из полиции. Скажите, как дела у Джессики?
– Все в порядке, – сказал он после паузы. – Спасибо.
Глядя на загар Трейнора, Ребус пытался угадать, какого он происхождения – искусственный или естественный, после зимних каникул. Скорее всего, второе.
– Появилась какая-нибудь ясность относительно того, что случилось? – спросил Трейнор у Кларк.
– Мы не думаем, что столкновение было спровоцировано другой машиной, если вы об этом. Вероятно, обычное превышение скорости…
– Джессика никогда не ездит слишком быстро. Она сверхосторожна.
– Но у нее мощная машина, сэр, – заметил Ребус.
– Она ни в коем случае не стала бы гнать, так что давайте эту версию сразу исключим.
Ребус посмотрел на туфли Трейнора. Модельные, черные, с перфорацией. Преуспевающий бизнесмен, с головы до пят. Говорил он с английским акцентом, но без аристократизма. Ребус вспомнил о возрасте Джессики по записям из папки Кларк: двадцать один.
– Ваша дочь учится? – спросил он, и Трейнор кивнул. – В Эдинбургском университете?
Еще один кивок.
– И какая у нее специализация? – вставила Кларк.
– История искусств.
– А курс?
– Второй.
Трейнор начал проявлять нетерпение. Он через стекло смотрел на дочь. Ее грудь едва заметно поднималась и опускалась.
– Я должен вернуться к ней…
– Мы хотели бы задать Джессике несколько вопросов, – сказала ему Кларк.
Он посмотрел на нее.
– Каких, например?
– Мы хотим убедиться, что ничего не упустили.
– Она спит.
– Может быть, вы попробуете ее разбудить?
– Да у нее все болит.
– Что она вам сказала об аварии?
– Сказала, что ей жаль машину. – Трейнор снова взглянул в окно. – Это был подарок на день рождения. Стоимость страховки сопоставима со стоимостью машины…
– Она говорила что-нибудь о самой аварии, сэр?
– Нет, но мне и в самом деле пора к ней.
– Позвольте узнать, где вы живете? – спросил Ребус.
– В Уимблдоне.
– Это на юго-западе Лондона?
– Да.
– И когда вы вечером узнали о несчастье с Джессикой, последний самолет на Эдинбург уже улетел. Вы сели в поезд?
– Я воспользовался частным самолетом.
– Значит, вы не спали всю ночь и полдня? Наверное, вам тоже не помешало бы вздремнуть.
– Я час-другой подремал на стуле.
– Тем не менее… Ваша жена не смогла к вам присоединиться?
– Мы разведены. Она живет во Флориде с другим человеком. Он в два раза моложе ее, называет себя «личный тренер».
– Но вы ей сообщили о Джессике? – спросила Кларк.
– Нет пока.
– Вам не кажется, что она должна знать?
– Она нас бросила восемь лет назад. Звонит Джессике раз в год на Рождество. – В его голосе слышалась желчь. Да, Трейнор был измотан, но это его не смягчило – прощать он не собирался. Он повернулся и в упор посмотрел на детективов. – Вы так дотошно меня расспрашиваете, потому что я попросил об услуге?
– Сэр? – Кларк прищурилась, услышав этот вопрос.
– Я знаком кое с кем в Мет – позвонил с самолета, попросил оказать содействие, чтобы здесь не было никаких проволочек. Такого рода несчастья, как вы сами справедливо заметили, с кем угодно могут случиться. – В его голосе послышалась жесткая нотка. – Поэтому я не вижу смысла в вашем разговоре с ней.
– Мы не говорили, что такое может случиться с кем угодно, – вмешался Ребус. – Прямой участок пустынной дороги. Должна быть причина, почему машина не удержалась. Местные ребята любят с наступлением темноты устраивать там гонки…
– Я вам уже сказал, что Джессика за рулем сама осторожность.
– Тогда следует задать вопрос: что ее заставило разогнаться до такой скорости. Может быть, кто-то хулиганил на дороге? Может быть, она пыталась уйти от преследования? Ответ знает только она, сэр. – Ребус помолчал. – И я полагал, что вам тоже хотелось бы это знать.
Ребус ждал, когда его слова дойдут до Трейнора. Тот снова провел рукой по волосам, испустил протяжный вздох.
– Оставьте мне ваш телефон, – снизошел он наконец. – Я вам позвоню, когда она проснется.
– Мы собирались перекусить в кафе, – сказал Ребус. – Так что, если она проснется в течение следующих двадцати минут, мы все еще будем здесь.
– Можем принести вам сэндвич, если хотите, – добавила Кларк. На ее лице появилось чуть более мягкое выражение.
Трейнор отказался, но визитку у нее взял.
– Номер мобильного на обороте, – уточнила она. – Да, и еще кое-что – не могли бы вы показать нам телефон Джессики?
– Что?
– Я думаю, он где-то рядом с ее кроватью…
Трейнор снова посмотрел раздраженным взглядом, но вошел в палату и несколько секунд спустя появился с телефоном.
– Спасибо, сэр, – сказала Кларк, взяла у него телефон и пошла по коридору. Ребус двинулся следом.
* * *
Ребус вышел на улицу покурить, а Кларк тем временем купила в буфете две чашки чая. Ребус вернулся, надсадно кашляя.
– Хочешь, я узнаю, нет ли у них свободной койки на отделении пульмонологии? – спросила она.
– Я там не один курил. Трудно сказать, кого среди курильщиков больше – больных или персонала. – Он отхлебнул из бумажного стаканчика. – Насколько я понимаю, это чай.
Она кивнула. Несколько секунд они просидели молча. Кафе выходило на главный вестибюль больницы. По другую сторону располагался магазин, и люди стояли в очереди за конфетами и чипсами. Соседний магазин продавал здоровую пищу, и народу там не было вовсе.
– Что ты о нем думаешь? – спросила Кларк.
– О ком? Об этом двойнике Дэвида Дикинсона?
– Уж скорее Джорджа Клуни, – улыбнулась Кларк.
Ребус пожал плечами:
– Щеголяет в дорогих костюмах, летает на частном самолете – естественно, я мечтаю выйти за него замуж.