– Становись в очередь. – Улыбка на ее лице стала шире. – Но нужно отдать ему должное – он по-настоящему любит дочь. Наверняка возглавляет какую-то крупную корпорацию, но ради дочери тут же бросает все и мчится на север.
Ребус кивнул, с отвращением глотнул чая и отодвинул стаканчик.
– Ты вот сказал ему о хулиганстве на дороге, – продолжала Кларк. – Просто так сказал, наобум?
– Я пытаюсь понять, почему осторожный водитель до упора нажимает педаль газа.
– Неплохая мысль. Как ты думаешь, она живет в городе?
– Наверняка. Может, мистер Дорогой Костюм даже квартиру ей купил.
– А как вообще ее туда занесло? Эта дорога ведет практически в никуда.
– Вот тебе еще один вопрос, который нам нужно ей задать, – согласился Ребус. – Что у нее на мобильном?
– Неотвеченные звонки и сообщения.
– Есть какие-нибудь признаки того, что она пользовалась им за рулем?
Кларк отрицательно покачала головой:
– Правда, если ее папочка не только хорошо одевается, но и соображает головой…
– Он мог стереть все, что свидетельствует о ее глупости. – Ребус задумчиво кивнул.
Телефон Кларк залился трелью.
– Это Пейдж, – сказала она, посмотрев на экран. – Просит поделиться новостями.
– На это много времени не уйдет.
Еще одна трель.
– Очень вовремя. Джессика проснулась.
Кларк стала подниматься из-за стола.
– Чай свой с собой возьмешь? – спросил Ребус.
– А как по-твоему? – последовал ответ.
* * *
Когда они подошли к палате Джессики, оттуда как раз выходила уже знакомая им медсестра.
– Вы с ней помягче, – вполголоса попросила она.
– Мягкость – наш стиль, – заверил ее Ребус.
Пострадавшая лежала на кровати без подушки, уставясь в потолок. Потом зрачки ее дернулись, она моргнула несколько раз, фокусируя взгляд. Губы у нее были влажные, словно она только что пила из кувшинчика, стоящего рядом на подносе. Ее отец сидел, как и прежде, держа дочь за руку.
– Джессика, – начала Кларк, – я инспектор уголовной полиции Кларк, а это сержант Ребус. Как вы себя чувствуете? Дурацкий вопрос?
– Как если бы меня сбила машина.
– Я видела, в каком состоянии ваш «гольф». Подушка безопасности, вероятно, спасла вам жизнь. Глупо, что вы не пристегнулись.
Услышав это, Трейнор напрягся. Глаза Джессики расширились.
– Я всегда пристегиваюсь, – возразила она.
– Водитель, который вас нашел, – тот, который вызвал полицию, – говорит, что вы не были пристегнуты.
– А не мог ремень отстегнуться при ударе? – спросил Трейнор.
– До сих пор я о таком не слышала, – ответила ему Кларк. – Не можете сказать, почему один ваш сапожок оказался на коврике у пассажирского сиденья?
– Не понимаю. – Джессика Трейнор перевела взгляд с Ребуса на Кларк и обратно.
– Вы сами были на водительском сиденье, – пояснила Кларк, – а один ваш сапожок почему-то лежал перед пассажирским сиденьем. Опять-таки, раньше я в своей практике с этим не сталкивалась.
Отец пригнулся поближе к девушке:
– Полицейские хотят знать, не гнался ли кто за тобой, так что тебе пришлось увеличить скорость.
– Я не знаю, что случилось.
На глаза Джессики Трейнор навернулись слезы.
– Может быть, там кто-то устроил гонки? – спросила Кларк. – А вы мешали им и они выдавили вас с дороги?
– Нет…
Трейнор поднялся со стула. Его дочь зажмурила глаза, и он спросил:
– Тебе больно?
– Я не хочу об этом думать, – ответила она ему. – Не хочу ничего вспоминать. Машина съехала с дороги – и все.
Не выпуская руку дочери из своих рук, Трейнор повернулся к полицейским:
– Вам, пожалуй, лучше уйти. Дайте ей прийти в себя.
В его взгляде ясно читалось, что возражений он не примет. Но Ребус все же сказал:
– Нам нужен адрес Джессики здесь, в Эдинбурге.
– Зачем? – раздался голос с кровати. Джессика сжала свободную руку в кулак. Ее глаза все еще были закрыты, а на лице появилось мучительное выражение.
– Нужен, и точка.
Трейнор показал рукой на коридор.
– Джессика, – сказал он, – попытайся расслабиться. А я провожу полицейских.
– Я понимаю, зачем они здесь.
– Они уходят.
Он ласково сжал ее запястье, жестом показал Ребусу, чтобы тот вышел первым.
В коридоре, закрыв за собой дверь палаты, он дал им адрес. Кларк забила его в свой телефон.
– Да, кстати… – Трейнор протянул руку ладонью кверху. Кларк извлекла из кармана мобильный телефон его дочери и отдала ему.
– Джессика живет в квартире одна? – спросил Ребус.
– С подружкой-студенткой. Ее зовут Элис или Элисон – видел ее всего раз.
– Она знает о том, что случилось с Джессикой?
– Я думаю, если бы знала, то была бы здесь.
У Ребуса был еще один вопрос:
– Джессика встречается с кем-нибудь?
– Есть ли у нее бойфренд? Был какой-то Форбс. В последнее время она его не упоминала.
– Форбс – это имя или фамилия?
– Понятия не имею. – Его взгляд был устремлен на кровать за стеклом. – Я должен вернуться к ней.
– Если она скажет что-нибудь…
Трейнор кивнул Ребусу и вернулся в палату. Они увидели, как он снова сел на стул.
– Ты считаешь, что в машине она была не одна, – сказала Кларк.
– Я думаю, что и за рулем сидела не она, – ответил Ребус.
2
Старший инспектор Джеймс Пейдж слушал их доклад в своем крохотном кабинете, который раньше использовался как общая кладовка всего уголовного отдела. Полицейское отделение на Гейфилд-сквер являлось частью городского дивизиона «Б», но этот статус должны были вот-вот отменить, и Пейдж опасался, что и само отделение будет закрыто, расформировано, реорганизовано. Маленькая площадь снаружи представляла собой, в сущности, пятачок зеленой травы, на который нечасто заглядывала газонокосилка. Машины носились туда-сюда по Лит-уок, и от их движения дребезжали стекла. Впрочем, Пейджа это не заботило – в его кабинете не было окон.
– И каким же образом сапожок оказался на этом месте? – спросил он.
Ребус и Кларк стояли, потому что в кабинете было место только для одного стула – того, на котором сидел их начальник.
– Тот, кто сидел за рулем, сбежал с места происшествия, – пояснил Ребус. – Отсюда вытекают две версии. Согласно одной, девушка на какое-то время пришла в себя и перелезла на водительское сиденье.
– Зачем?
– Чтобы выгородить того, кто сидел за рулем. Чтобы мы решили, будто машину вела она.
Пейдж задумался.
– Так, а вторая версия?
– Водитель либо не терял сознания, либо пришел в себя раньше ее. Он, или она, запаниковал – уж не знаю, по какой причине, – и дал деру. Но перед этим отстегнул ее и перетащил на водительское сиденье.
– Забыв пристегнуть ее ремнем безопасности, – добавила Кларк.
– И вы все это выводите из того факта, что коричневый замшевый сапожок оказался не в той нише для ног? – Пейдж перевел взгляд с Кларк на Ребуса.
– Да, – ответила она.
– Ну, допустим, вы правы. И что это меняет?
– Водитель, возможно, был пьян или обкурился, – сказал Ребус.
– Или участвовал в противозаконных гонках, – сказала Кларк. – Или за ним гнались… Мы ничего не узнаем толком, пока не начнем копать. У Джессики квартира на Грейт-Кинг-стрит, она делит ее с кем-то по имени Элис или Элисон. Упоминался еще бойфренд.
Пейдж задумчиво почесал нос.
– Не хочется, чтобы кто-то думал, будто мы лопухи, – подсказал Ребус. – Один быстрый визит в ее квартиру может многое прояснить.
– Мы съездим туда сегодня вечером, – подтвердила Кларк. – Эта Элис или Элисон – студентка. Днем у нее, вероятно, занятия.
– Хорошо. – Пейдж принял решение. – Только объясните мне, пожалуйста: почему, когда вы двое беретесь за дело, – значит, жди заморочек?
– Это все она, – сказал Ребус, ткнув в Кларк пальцем.
– Это все он, – почти одновременно с ним сказала Кларк.
Выйдя за дверь кабинета начальника, оба сделали несколько глубоких вдохов. В ящике Пейджа дышать было нечем, но он себя там чувствовал прекрасно, словно дискомфорт для его жизнеобеспечения был то же, что для других кислород. Два констебля, Кристин Эссон и Ронни Огилви, заполняли какие-то бумаги. Кларк проверила, нет ли на ее телефоне посланий, а Ребус приготовил себе кофе.
– Молока нет, – предупредила его Эссон.
– Мы его столько потребляем, что пора бы скинуться и купить корову, – добавил Огилви.
– Заодно и травка на площади стала бы покороче, – согласился Ребус, выглянув в окно на Гейфилд-сквер. Оконная рама задрожала: внизу проехал грузовик.
Он спросил у Кларк, не вскипятить ли ей воду, но она грустно покачала головой:
– Нет, без молока не пью.
– У меня, кажется, где-то в ящике есть пакетик сухого молока, – сказала Эссон.
– Сухого? – переспросил Ребус. – У нас что – Вторая мировая? Мне казалось, мы на пороге рождения новой счастливой страны.
– Только если ты поднимешь задницу, чтобы проголосовать за нее, – упрекнула его Кларк.
– Я тебе скажу, в каком квадратике я собираюсь поставить крестик. Голосую за пару порций виски после посещения Грейт-Кинг-стрит.
Но Кларк помотала головой.
– У меня свои планы на ужин, – объяснила она.
– Я думал, с этим покончено. – Ребус кивнул на кабинет Пейджа.
– С этим – да.
Кристин Эссон решила, что Ребуса необходимо просветить.
– Одинокая девушка недолго сидит на голодном пайке в этом городе.
– Знаешь по собственному опыту? – вставил Огилви.
– Так кто же это тогда? – спросил Ребус, сверля Кларк взглядом поверх кружки.
– У меня не может быть личной жизни?
– Бога ради. Если убедишь меня, что у него честные намерения.
Кларк закатила глаза и решила все-таки приготовить кофе. Но Ребус не сдавался – губы у него вытянулись, он погрузился в размышления. Наконец он вразвалочку подошел к Кларк и шепнул ей на ухо:
– Юрист из прокуратуры.
Она на секунду замерла, потом набрала ложку растворимого кофе и высыпала ее в чистую кружку.
– Ну и ну, – сказал Ребус. Теперь она впилась в него взглядом, требуя объяснений. – Когда Макари со своей командой пришла в столовку, – растолковал он, – ты чуть приосанилась и поправила челку. Я было подумал, это ради нее. Не помню, чтобы кто-то из ее сопровождения показался мне умным или красивым.
– Значит, детектив из тебя никудышный.
– Это я уже слышал. Так куда он тебя пригласил – надеюсь, в приличное место?
– Зачем тебе знать?
– Чтобы принарядиться, тебе понадобится время. Думаю, я мог бы и один съездить на Грейт-Кинг-стрит…
Но Кларк не дала ему закончить:
– У тебя все еще «испытательный срок» – не забыл? Чуть что не так – и тебя отсюда вышвырнут.
– Слушаюсь, босс. – Он помолчал. – То есть ни в какое шикарное заведение он тебя не поведет? Следовательно, он не ахти какое начальство. Только не говори мне, что ты завела себе молокососа.
Кларк ткнула пальцем ему в грудь:
– У каждого есть предел терпения, Джон.
Однако она улыбалась. И Ребус тоже улыбался. Он повернулся к Эссон и Огилви:
– Как, ребята, кто из вас не против вечером поработать топтуном?
– Я тебя предупреждаю. – На сей раз Кларк ткнула его сильнее.
* * *
Грейт-Кинг-стрит в Новом городе представляла собой широкий проезд, тянущийся от Хоу-стрит до Драммонд-плейс. Трех– и четырехэтажные здания возводились в начале девятнадцатого века как особняки, но теперь многие из них были разделены на квартиры. Ребус никогда не был особым поклонником Нового города. Во-первых, чтобы вернуться в центр, нужно было преодолеть крутой подъем. Во-вторых, перед домами не было садиков и с парковкой постоянно возникали затруднения.
На двери, которую они искали, оказались четыре кнопки домофона, и возле самой верхней – табличка: «Трейнор/Белл».
– Предположительно верхний этаж, – пробормотал Ребус.
– Может, еще никого нет дома, – в порядке утешения сказала Кларк. Но когда она нажала кнопку, ей ответил искаженный динамиком голос.
– Мисс Белл? – спросила Кларк.
– Да.
– Это полиция. Нам нужно поговорить с вами о Джессике.
– Я так и знала! Дверь открыта – мы на верхнем этаже.
– «Я так и знала», – эхом отозвался Ребус, нажимая ручку.
Когда они добрались до последнего этажа, он пыхтел как паровоз. Кларк вежливо поинтересовалась, как ему удалось пройти врачебную комиссию. Он что-то прокашлял в ответ и вверху увидел женскую голову, которая склонилась над перилами.
– Я здесь, – сказала Элис или Элисон Белл, и, когда девушка пропускала их в квартиру, Кларк решила наконец выяснить, как именно ее зовут.
– Элис, – подтвердила студентка.
Ребус ожидал увидеть высокие потолки, просторные комнаты, но квартира располагалась в мансарде. В коридоре, и без того узком, стояли два велосипеда. Элис Белл не потрудилась попросить их предъявить удостоверения. Мимо маленькой кухоньки они прошли за ней в гостиную. Из динамиков, подключенных к mp3-плееру, слышалась классическая музыка – виолончель без сопровождения. И в углу на подставке тоже стояла виолончель.
– Это ваша или Джессики? – спросил Ребус.
Но Белл испуганно смотрела на Шивон.
– Даже спрашивать боюсь, – произнесла девушка.
– Она поправится, – успокоила ее Кларк.
Колени у Элис подкосились, и она тяжело опустилась в кресло. Кларк и Ребус устроились на диване.
– Что случилось? – спросила Белл.
– Автомобильная авария. Вы о ней беспокоились?
– Отправила ей несколько эсэмэсок – сегодня она не пришла на занятия, а это на нее непохоже.
– Вы изучаете историю искусств?
Девушка кивнула. На ней были черные джинсы и незастегнутый кардиган поверх футболки. Пирсингов или татуировок Ребус не заметил. Круглое лицо и пухлые щечки – как у херувимчика на картине, подумал Ребус. Кудрявые каштановые волосы только усиливали это впечатление.
– Давно вы знаете Джессику? – спросил Ребус.
– Почти год. Она на факультете повсюду развесила объявления: сдается комната. Ну вот я ей и позвонила. – Она помолчала. – Она и вправду выздоровеет?
– Травма шеи, растяжения, синяки, – сказала Кларк. – Ее отец, кажется, считает, что она ездит аккуратно.
– Это правда.
– Значит, вчера вечером она изменила своим правилам.
– А что произошло?
– Авария случилась за аэропортом, на загородной дороге. Не знаете, как ее туда занесло?
Белл недоуменно пожала плечами и спросила:
– Так ее отец здесь?
– Он с ней в больнице.
– Я должна ее навестить.
– Есть у нее еще друзья, которых нужно поставить в известность? – спросила Кларк.
– Бойфренд, например? – добавил Ребус.
– Форбс? – Голос у нее зазвучал чуть выше. – А что – никто не… – Она замолчала на полуслове, зажала ладони между колен, уставилась на покрытый лаком паркет.
– Мы не знаем, как с ним связаться, – призналась Кларк.
– Я могу ему позвонить.
– Отлично, но мы и сами хотели бы с ним поговорить. – Ребус откашлялся. – Вы когда в последний раз видели Джессику?
– Вчера. Около четырех или пяти.
– Здесь, в квартире?
– Столкнулись в дверях, она как раз уезжала.
– Куда?
– Не знаю точно.
– Но на машине?
– Я думаю, да.
– И вам не известно, есть ли у нее друзья в Керклистоне или Броксберне?
– Я даже не знаю, где это.
– А вы сами откуда?
– Из Стерлинга.
Ребус кинул взгляд на Кларк – что дальше?
– Вы хотели сообщить нам телефон Форбса, – напомнила студентке Кларк. – И заодно его фамилию.
– Его зовут Форбс Маккаски.
– Маккаски, – повторила за ней Кларк, добавляя его имя в адресную книгу телефона.
– Как Патрик Маккаски.
Кларк посмотрела на Элис Белл.
– Политик?
Белл кивнула. Кларк вопросительно взглянула на Ребуса, который в ответ только скривил губы. Белл выудила из кармана телефон, нашла номер Форбса и продиктовала его Кларк.
– Хотите, чтобы я ему позвонила? – спросила она.
– Если вы не против.
Но Белл вроде бы передумала. Она повертела телефон в руке и сказала, что позвонит ему позже, когда они уйдут.
– Вы по-прежнему хотите поговорить с ним? – спросила она. – Не возражаете, если я его предупрежу? – (Кларк кивнула.) – Спасибо.