Боевиков было трое. Все трое вооружены автоматами Калашникова, старыми. Они не закрыли высокую, частую решетку, закрывающую проход в зону депозитария, с ячейками. Пахло дымом, гарью, кровью, и было темно, нахрен… Только лучи фонарей — прорезали тьму…
Кто-то из американцев сломал осветительную палку, бросил под ноги. Николай сделал то же самое, но бросило свою палку вперед, в депозитарную зону, сопроводив ее стволом автомата. Онеа ударилась об пол, покатилась. Остановилась у каких-то ящиков, стоящих в прохожее между шкафов с депозитарными ячейками. Николай готов был поклясться, что банковские клиенты это здесь не хранили…
— Чисто! — на автомате сказал он.
Пулеметчик-американец шагнул вперед…
— Это что за мать твою, а?
Никто не ответил.
— Что это за хрень такая?
Боб пошел вперед.
— Осторожнее!
Не отвечая, он наклонился — и тут же выпрямился.
— Твою мать. Там знак радиации, на боку!
Они бросились вперед, лучи подствольных фонарей скрестились на ящиках. Ничего не было видно — сильно отсвечивало…
— Это что, атомные боеголовки? — потерянно спросил один из американцев.
— Твою же мать…
Николай — сделал два шага в сторону, боксерским крюком поддел Раджива — тот успел уклониться. Но от удара Боба — он не ушел.
— Брось автомат!
Русский и американцы — сориентировались, моментально перегруппировались, взяв индуса в кольцо. Ослепительно яркий свет подствольных фонарей бил прямо в лицо, пальцы лежали на спусковых крючках.
— Бросай или стреляю!
Индус бросил автомат. С вызовом посмотрел на окружавших его. Невысокий, меньше ростом, чем любой из них — он не смотрелся сейчас маленьким.
— Во что ты нас втравил козел!? Что здесь такое?
— Я не знал, что они привезут.
— Черта с два ты не знал!
Один из американцев ударил Раджива ногой.
— Не трогай его! — крикнул Николай.
Опоздал. Они даже не увидели, как все произошло, так все быстро было сделано. Каким-то чудом — Раджив, которому в грудь только что смотрели три автомата — теперь прикрывался одним из американцев, пистолет американца же — смотрел теперь на них.
— Не стрелять!
— Отпусти его или тебе конец!
— Не стрелять! — повысил голос Николай.
— Я не знал! — крикнул Раджив — я знал, что сюда что-то привезли, но не знал, что именно!
— Мне уже похрен! — ответил Николай — мы в дерьме!
— Мы сделали то, что должны! Я не жалею ни о чем!
Раджив бросил пистолет — он упал на пол с металлическим стуком. Оттолкнул американца.
— Стреляйте. Если вам это поможет…
Стволы автоматов — начали опускаться…
— Твою же мать, ну почему всю дорогу одна хрень такая… — выругался Боб.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил Николай — что вообще с этим делать, нахрен?
— Скорее всего, это тактические атомные боеголовки — сказал Раджив — по данным нашей разведки, пакистанский ядерный арсенал вышел из-под контроля в последние несколько месяцев, бомбы расползаются по свету. Я был послан сюда, чтобы определить, насколько велика опасность. Вы должны понимать, что наша разведка не может спокойно смотреть на то, что творят пакистанцы, мы должны контролировать или хотя бы понимать ситуации.
— А те парни наверху. Кого мы перестреляли? Они кто? — спросил сержант.
— Местные. Они с ними.
— А куда это должно было пойти дальше?
— Не знаю…
Раджив подобрал автомат. Николай осветил фонарем контейнеры с боеголовками.
— Небольшие. Эти боеголовки могут применяться на китайских аналогах нашего СКАД — Николай все понял — если у них где-то спрятана ракетная пусковая установка типа СКАД, которые у Каддафи были. Или если им удастся доставить ракетную установку с той стороны границы и привезти сюда. Одна ракета на Триполи, другая — на Бенгази. И все — другой столицы страны просто не останется…
— Если так, то ракетная установка уже где-то здесь — сказал Раджив.
— Откуда ты знаешь?
— А ты стал бы тащить атомные боеголовки сюда, не зная, как их применить, а? У тебя их просто отберут и все. Ракеты уже где-то здесь, рядом.
— А где… третья? — вдруг спросил Боб.
— Третья?
— Вы что, не видите? Вы что, ни хрена не видите?! Вон следы на полу! Здесь была третья атомная боеголовка, и куда же она делась, черт бы все побрал…
Следы и в самом деле были — проволокли что-то тяжелое.
— Сначала надо разобраться с двумя этими. Раджив, ты умеешь их разряжать?
— Нет… кажется.
— И я нет.
— Твою же ма-а-а-ать.
Выход был только один.
Николай достал из кармана Турайю, набрал номер в Триполи, который помнил наизусть. Телефон работал в сотовом и спутниковом стандарте, если сотовой связи не было или ее уже отрубили — хоть один спутник всегда был над головами. Но связи не было.
— Монако, Монако, ответьте Ястребу. Твою мать! — от отчаяния Николай заговорил как в рацию. Но связь не появлялась.
— Дай, я попробую.
Николай отдернул руку.
— Здесь не возьмет…
— Эй! — вдруг заорал Текила с крыши по связи — кажется, вам надо на это взглянуть! У нас проблемы, парни!
Они побежали наверх, оскальзываясь на залитом кровью мраморе.
По вестибюлю — метались отблески света. На улице кто-то был.
— Двое здесь! Делайте баррикады!
Они побежали наверх. Наверху был коридор, застеленный ковровой дорожкой, выход на крышу был — стальная лестница и люк. Крыла была плоской, как и все здесь. Текила — лежал на краю, укрывшись за вентиляционным коробом.
— Что тут…
— Кажется, эти парни настроены серьезно. Я, б…, ошибаюсь — или это недружественный танк, нахер!?
— Твою мать…
Николай сразу узнал танк… мать бы его так. Ливийский Т-72 с дополнительно усиленной башней, кажется, он назывался аль-Ах [115]или как-то так. Башня сильно похожа на израильские Магач, там дополнительное бронирование. Другому танку просто неоткуда было здесь взяться, он никак не мог состоять на вооружении миротворцев. Но он тут был — и это означало, то игра пошла совсем без правил…
Среднего роста, бородатый человек — ничего не опасаясь, вышел перед танком, перекрывшим улицу. Его отлично было видно, в руках у него был мегафон.
— Салам, Коля… — весело крикнул он — поговорить не желаешь?
— Твою мать… — ему все же не хотелось верить в то, что он видел собственными глазами. Мерзко, когда предают те, кому ты помогал.
— Коля? Коля — это русское Ник, верно? Он тебя знает? Этот парень тебя знает?!
Знает…
— Коля! Деваться тебе некуда, ни тебе, ни твоим людям! Спускайся сюда! За жизнь поговорим! Сам видишь, пока танк работать не может. Но если я шагну в сторону, Коля…
— Твою мать, откуда он тебя знает? — крикнул один из американцев.
— Кричите что-нибудь! Кричите!
— Что? Что кричать?!
— Спрашивайте про деньги. Сколько он нам даст. Раджив, не стреляй! Танк не сможет бить по нам, он слишком близко — не поднимет пушку!
— Он похоронит нас — не спросил, а сказал Раджив по-русски.
— Дайте мне несколько минут. Пару минут, всего…
Николай откатился от края крыши. Настучал номер, не особо уже и надеясь. И с облегчением и изумлением услышал гудок — связь была. Видимо глушилка работала здесь менее эффективно — или еще что. Но связь — была.
— Я слушаю… — раздался усталый голос генерала Пелье.
— Месье генерал, это Ястреб, Ястреб.
— Ястреб? Какого черта, что там у вас происходит? Нам не удается связаться ни с кем из вас, черт возьми.
— Нет времени, месье генерал, надо торопиться. Слушайте…
— Мы уже торопимся. Опознай себя.
— Ебанамать, это говорил ваш дедушка, когда читал газету.
— Хорошо, принято. Что там у тебя?
— Месье генерал, все чертовски хреново. Я в Сирте, в здании Джамахирия-банк. Здесь в подвале — две атомные боеголовки, готовые к применению. Повторяю — у нас здесь WMD [116], Виски Майк Дельта, как поняли?
— Ястреб, тебя не понял, повтори. Ты докладываешь ВМД, повтори.
— Так точно, мсье генерал. Чрезвычайная ситуация. Здесь две атомные боеголовки. И возможно есть еще несколько. У противника есть танки, повторяю — танки. И ракетные установки. Предположительно, они собираются нанести атомный удар по Триполи и Бенгази, как поняли. Атомный удар по Триполи и Бенгази…
— Твою мать!!! — закричал кто-то.
Танк громыхнул пушкой — и здание вздрогнуло…
Бывшая Ливия
Где-то в Сирте
Сознание возвращалось не сразу…
Глаза были закрыты — но он продолжал бой. Подводил светящуюся красным галочку прицела к мечущимся черным теням, нажимал на спуск — и тени падали. Внизу — отбивались остальные, Танк горел, подожженный выстрелом из РПГ — но этих было слишком много. Они дрались с отчаянием обреченных, ожидая только вертолетного десанта французских легионеров. Но его все не было и не было.
Они вели бой. Танка не было — но боевиков было слишком много. Очередной выстрел из РПГ сбросил его вниз с того, что осталось от стены. Он упал на что-то мягкое — и оказалось, что это Боб, он был убит раньше. Он взял его автомат и продолжал стрелять. Потом — что-то бабахнуло — и он полетел в темноту…
Как больно… В ушах шумит кровь, ничего не слышно. И просто разваливается голова…
Николай с трудом открыл глаза. Резкости не было совсем — но он понял, что находится где-то в подвале, темном — но тут горела лампочка, освещая часть помещения. И тут был человек. Не сразу, но он понял, что что-то красное — это красный берет.
— Омар… Омар…
Полковник Абдулла Омар подошел ближе, приподнял голову привязанного к стулу Николая.
— Узнал меня, русский? Это хорошо… Это очень хорошо…
Николай закашлялся. Сплюнул кровь.
— С…ка ты, Омар. Сын шакала…
— Но почему, русский?! — голос доносился до него как будто из неведомых высот, слышно было очень плохо — я всего лишь отплатил тебе за предательство.
— Я… помогал тебе…
— Помогал? Да, верно — полковник хорошо говорил по-русски — а до этого твоя страна предала нас. Правильно говорил Брат [117]— у нас нет друзей. Ты не помогаешь нам — ты служишь своей продажной стране, Николай.
— Ты… псих. Ты собираешься… бомбить свою страну.
— Мою страну? Нет, это уже не моя страна, Николай. Это место, где живут враги. Когда Брат сделал для них все, когда он тратил миллиарды на то, чтобы они жили достойно — чем отплатили ему эти крысы из Варфала [118]? Мятежом! А потом они пришли на земли нашего племени, они убили нашего Брата Лидера и надругались над ним в смерти. Они привели на нашу землю крестоносцев и сделали наше достоинство предметом торга. Кто так поступает, если не крысы? С сегодняшнего дня — начнется история новой Джамахирии — но разве я могу позволить, чтобы эти крысы продолжали жить, а?
— Тебе… ничего не удастся…
— Ошибаешься, Николай. Я уже победил. Пожалуй, я бы даже оставил тебя в живых, чтобы ты смог увидеть, как ты не прав. Но, увы — я…
Омар повернулся — но больше ничего сделать не успел. Гулко простучала короткая автоматная очередь от двери, бросая Омара на пол. Он упал прямо рядом с Николаем, ударившись рукой об его колени.
В подвал — входили люди, от них воняло порохом, потом, нестиранной одеждой и вонючими бородами.
— Обязательно надо было его убивать? — вдруг сказал кто-то по-английски, видимо он входил последним — он мог многое рассказать. Вам следовало бы научиться держать себя в руках, дружище.
— Неверный, отрекшийся от Аллаха, пытавший мучеников у рва, на чьих руках кровь Аллаха, может быть полезен лишь раз — будучи принесенным Аллаху! — ответивший голос был молодым и буквально звенел от ненависти.
— Вот как… Надеюсь, это не по моему адресу, дружище?
— Нет, потому что вы друг моего отца, эфенди. Отец говорил хранить дружбу с вами…
Человек, говоривший по-английски, попал в круг света от лампы. Николай увидел и узнал его — он не видел толком, в глазах двоилось, но узнал по голосу. Это был Джек Гренвилл, англичанин, его гнусавый английский он узнал бы из тысячи. Заместитель коменданта их сектора…
Молодой подошел ближе, судя по звуку, пнул тело Омара.
— Шакал!
— Ну-ка, кто тут у нас…
Фонарь, установленный под рамкой пистолета — высветил лицо русского.
— Ага…
Англичанин ни слова не говоря, достал глушитель и начал накручивать его на свой пижонский PPQ Navy.
— Эй! — молодой повернулся к невозмутимому англичанину — это мой пленник, мистер Джек! Его взяли мои люди! Я хочу отвезти его на то место, где он убил моего отца и отрезать ему голову там! Я не позволю вам убить его, я сам должен это сделать! Намус!
Убил моего отца? Кого? Отца?
Глушитель стал на свое место.
— А кто сказал тебе, мой юный друг, что я собираюсь убить ЕГО?
— Но…
Пистолет выстрелил несколько раз в пулеметном темпе, пули с чавканьем вонзились в тела чеченцев, отбрасывая их на пол. Англичанин стрелял современными, пустотелыми пулями, в теле они раскрывались подобно цветку, разрывая человеческую плоть, но не пробивая ее насквозь. Чеченцы стали шахидами, даже не успев понять, что происходит.
Англичанин, подхватив трофейный автомат, ловко прыгнул, чтобы прикрыться стулом, на котором сидел Николай. Автомат — уставился стволом на дверь, рожок полон, предохранитель на АВ.
— Извини, приятель. Просто других укрытий нет. Это ненадолго…
Времени прошло совсем немного — вероятнее даже пяти минут не прошло. Наверху — раздалась только одна короткая очередь, но англичанин чего-то напряженно ждал. Чего — выяснилось скоро: зазвонил телефон. Англичанин ответил.
— Гарри, что там у вас, доложите?
— Все в порядке, сэр. Двор чисто, первый, второй этаж — чисто. Христиане одиннадцать, львы — ноль. По-моему, большая часть этих уродов куда-то свалила, незадолго до нашего прибытия.
— Понял. Двое выходят, я и заложник. Не стреляйте.
— Так точно.
Англичанин спрятал телефон, достал из кармана многофункциональный инструмент, кусачками перекусил проволоку, которой связали Николая.
— Поднимайся, русский. Кости целы?
— Сукин ты… сын.
— Это для меня не новость. Но по сравнению с тобой, я — Мать Тереза просто. Давай, давай, поднимайся…
Николай попытался подняться — но в голове помутилось, и он опять упал на стул.
— Э… здорово, старик. Просто супер. Ну-ка, смотри на меня. Смотри на меня!
Англичанин посветил фонариком в глаза, по очереди в каждый, отчего у Николая заболела голова.
— Здорово. У меня есть кое-что для таких случаев, могу поделиться, но гарантии никакой. В обмен — ты расскажешь мне свою часть истории. Идет?
— Идет…
После укола — действительно стало намного лучше, причем быстро. Это было что-то, лучше того, что им кололи в Чечне. Что-то реально лучше.
— Вот и… здорово. Итак, для начала — почему этот ублюдок так хотел тебя замочить?
— Кажется, я… серьезно нарушил его планы. У Джамахирия-банка.
— Здорово. А этот за что хотел тебя замочить? Он тебя знает?
— Не знаю… Он что-то говорил про… отца. Я не знаю…
— Это Султан Демиев, его отца убили вчера. Он поклялся отомстить. Это не ты его убил, а?
— Нет.
— Ладно. Ты, оказывается, настоящий мастер наживать себе врагов, русский, даже у меня так не получается. Теперь вопрос на миллион баксов. Что ты и американцы — делали у Джамахирия банка? Какого хрена вы там все разнесли?
— Там… в подвале… мы нашли две атомные бомбы. Две… атомные бомбы.
Лицо англичанина посуровело.
— Повтори. Ты сказал, атомные бомбы, парень?
— Точно — через силу улыбнулся Николай — две атомные бомбы, так их мать. Точнее — их было три. Две — мы нашли. Одна — куда-то исчезла…
Англичанин выругался, достал привычную Турайю, набрал номер. Судя по тому, что он звонил (должен был звонить) на самый верх — он был «допущен», знал номера.
— Том? Привет, старина, это Джек. Как поживаешь… Про себя такого же сказать не могу. Можешь выйти на Фокстрот? Да сущая ерунда. Я сижу в Сирте, тут черти что творится… У меня есть парень, который говорит, что у нас сломанная стрела, повторяю — сломанная стрела. До трех единиц, одно полностью вышло из-под контроля. Что? Ни хрена себе… Черт… ну ты в любом случае можешь довести…. Я понял. Да, да, я все понимаю. Сделаю все, что смогу. Отбой.