Были, конечно, исключения. Вот идет худенькая девушка с миловидным, но угреватым лицом. В одной руке тяжелый чемодан, в другой – пузатая спортивная сумка. А рядом парень – налысо бритый, с крупными и смазанными чертами лица. Маленькие нахальные глазки, толстые губы обжимают горлышко пивной бутылки, которую он держал одной рукой. Вторая конечность тоже занята – ею парнишка обнимал обремененную ношей девушку, по сути, висел у нее на шее. Любовь зла, полюбишь и дегенерата...
До Екатеринбурга Данила ехал в купе один. Но точно знал, что сейчас у него появятся соседи. До Москвы путь не близкий – хотелось бы знать, с кем его коротать. Пусть будет тетка в цветастом платке или долговязый мужчина с чемоданом на колесиках. Лишь бы только не лысый нахал со своей рабыней. Еще шуметь начнет, права качать, как бы его тогда случайно не покалечить. Не любил он таких типов, и если на него вдруг найдет, может и челюсть сломать.
Но прыщавая девушка пронесла своего недоношенного дружка мимо его вагона. Женщина в зеленой кофте с шумом протиснула свое грузное и утяжеленное сумками тело в коридор, стихийным бедствием пронеслась мимо купе.
Затишье после бури длилось недолго. В купе к Даниле вломились два парня лет двадцати пяти. Белобрысый верзила с широким треугольным носом и мясистыми, сильно обветренными губами. И худосочный живчик – чернявый, смуглявый, с длинными пышными ресницами над большими, раскосыми, как у лисицы, глазами.
– Здорово! – трубным голосом прозвучал верзила. И протянул Даниле крепкую широкую ладонь. – Степан.
– А я Тимоха! – развязно подмигнул ему чернявый.
Но руки не подал. Бросил свою сумку на свободную нижнюю полку, закинул ногу за ногу, языком выковырял из-за щеки резиновый комок, смачно жевнул.
– Степа, ты же любишь сверху, да?
– И наверху люблю, и сверху, – кивнул верзила, легко забросив свой чемодан на третью багажную полку.
– Было бы на ком, да? – сорвавшись на фальцет, засмеялся чернявый Тимоха.
– Так нет же никого, – расстроенно протянул Степан.
Парень был одет неплохо – новенькая футболка с нагромождением из иностранных слов, добротные джинсы с умеренными потертостями, кроссовки с высокой подошвой. Но сидело это все на нем как-то непритязательно. Как форма на солдате первого срока службы. Зато его дружок Тимоха, если пользоваться таким сравнением, был похож на дембеля. Непринужденный, раскованный, те же джинсы и футболка шли ему так, будто он в них родился.
– Ничего, братишка! Нам еще ехать и ехать! Весь поезд обойдем, а подруг себе нароем!.. Вот Данила нам скажет, где тут у нас рыбные места.
– Не знаю, не искал.
– Ты что, монах?
– Нет, но не озабочен.
– А мы, брат, озабочены. Как говорится, все, что движется...
– Ты это, будь осторожен, ладно? А то ведь поезд тоже движется, как бы не перепутал чего...
– Ты не так понял, – насупился Тимоха. – Мы все, что в поезде... Степа, объясни человеку!
Верзила сел напротив Данилы, уперся ладонями в широко разведенные колени, выставил вперед локти. В упор посмотрел на него.
– А чего тут объяснять? Он все понимает. И выпьет с нами за знакомство, да ведь, Данила?
– Извини, но я не пью.
– Не пью, не курю, баб не... Ну, ты в натуре! – оскалился Тимоха.
– Ну почему не курю? Курю. А пить нельзя...
– Болеешь?
– Ты меня не трогай, ладно? – Данила лег на спину, забросил руки за голову. – А то ведь я и разозлиться могу.
– Ух, мы какие! – пренебрежительно протянул Тимоха.
И тут же выдал ту же самую фразу, но уже другим, восторженно-заигрывающим тоном. И виной тому была юная и симпатичная шатенка, заглянувшая к ним купе.
– У меня четырнадцатое место, – звонкой капелью прозвучал ее сочный, с нежной хрипотцой голосок.
Невысокая, худенькая, но не сказать, что хрупкая. «Мокрая химия» на голове, высокие, тонко выщипанные брови, крупные светло-серые глаза, того же примерно цвета глянец на красивых полноватых губах. Изящный носик портила небольшая сережка в ноздре. Точно такая жемчужинка торчала из пупка. Короткий топик с бородатым ликом Че Гевары, предельно низко посаженные джинсы с рваниной на коленях. На плече розовый кожаный рюкзачок.
– А у меня тринадцатое! – вскочив со своего места, нахально улыбнулся Тимоха.
И, запанибратски обняв за талию, пропустил мимо себя к столу. Рюкзак девушка бросила на полку, которую освободил чернявый. Но, как оказалось, сделал он это не для нее.
– Смотрю на тебя, красавица, и вижу, что мы созданы друг для друга. Ты зайка, а я твой хвостик, ты правая рука, я левая, – Тимоха бодро крутил свою пластинку. Видно, что поднаторел в окучивании женских грядок. – Ты справа должна спать, а я слева...
Все бы ничего, но спать, по его мнению, девушка должна была на месте Данилы.
– Да я не против, – пожала она плечами.
– Жаль, что место занято. Но Данила у нас настоящий джентльмен. Правда, Данила?
Он мог бы оспорить это мнение, но выяснять отношения в присутствии девушки не хотелось. Да и вообще, проблемы ему совершенно не нужны. Что бы ни случилось, нужно сохранять спокойствие. А на рожон лезть и вовсе противопоказано.
Данила молча поднялся, скатал свой матрац вместе с бельем, забросил его на верхнюю полку слева от двери. Сумку оставил под нижним лежаком: вещей у девушки немного, мешать она ей не будет.
– И как тебя зовут, свет моих очей? – продолжал распинаться Тимоха.
– Что?! Свет моих очей?! – неожиданно для него скривилась девушка. – Ты где таких штампов нахватался, чувак?
– Э-э, каких штампов? – ошарашил его такой отлуп.
– Ладно, проехали... – прощающе отмахнулась она. – Вита меня зовут. Я до Москвы, а вам куда?
– И нам туда же! – снова расхорохорился Тимоха.
– На шабашку или как?
– И так, и сяк...
– Каменщики, штукатуры?
– Почему сразу каменщики? Может, мы студенты?
– Да ладно, студенты... – скептически хмыкнула Вита. – На калым едете, так и скажите. Что здесь такого? Труд, как известно, облагораживает...
– Вот и я о том же! – влез в разговор Степа.
И, чтобы не быть в нем лишним, с пролетарской гордостью выставил на стол две бутылки водки.
– Что, и все? – фыркнула Вита. – А где шампанское? В приличном обществе дам угощают шампанским. Я хоть и не дам, но шампанское люблю!
– Ноу проблем! И шапманское будет! – пообещал Тимоха.
Но за шампанским в вагон-ресторан послал Степу.
– А ты сама зачем в Москву едешь? – спросил он, вплотную подсев к Вите.
И даже просунул руку между ее спиной и стенкой купе, на что девушка никак не отреагировала.
– А парня из армии ждать, – все в том же колком тоне ответила она. – Что, нельзя?
– Может, вместе подождем? – неосторожно спросил парень.
За что тут же поплатился.
– Ты что, парнями, блин, интересуешься? – язвительно засмеялась Вита.
– Да нет, я в том смысле, что мог бы его заменить... – заметно растерялся Тимоха.
– Что, и песни мне петь будешь, и плясать?.. Валерка мой только и делал, что песни пел и яблочком передо мной по тарелочке... А если на его место в постели метишь, так обломайся. Не было у нас ничего. Как из армии вернется, так и будет.
– Так а я уже в армии отслужил, я уже вернулся. Может, со мной можно?
– Что, прямо сейчас?
– Ну а чо? Данила покурить выйдет...
– А обручальное кольцо? А свадьба?
– Так это пережитки прошлого...
– Сам ты пережиток... Все, достал! Вали на свое место!
Данила чувствовал, что наступил момент истины. Слишком уж грубо Вита отшила Тимоху. Парень мог обидеться, нагрубить или даже ударить. Похоже, она и сама с опаской ждала, чем все это закончится. И с надеждой посмотрела на Данилу. Дескать, если что, выручай. Как будто знала, что не жалует он этого ухаря.
Но Тимоха проглотил обиду и даже перебрался на свое место. И уже оттуда принялся загружать девушку лапшой собственного приготовления, которую она вполне успешно отбрасывала в сторону. А потом появился Степан с парой шампанского.
– Данила у нас в завязке, – откупоривая бутылку, во всеуслышанье объявил Тимоха. – Он не пьет.
– Так и я вроде бы зашилась, – засмеялась девушка.
– Ну, так мы разошьем...
– Расшивалки не хватит... Давай, наливай!.. До краев не надо, балда!
Шампанское Вите не понравилось. Кислятина, сказала она. Но, тем не менее, одну бутылку осилила легко, без помощников; и не стала возражать, когда Тимоха откупорил для нее вторую.
– А у тебя что, правда, мужика никогда не было? – спросил он.
– Я тебе не баба, чтобы под мужика ложиться, – хмыкнула Вита.
Она слегка захмелела, но продолжала идти против ветра.
– Ну, не под мужиком, так под мужчиной...
– А тебе зачем знать? Сам хочешь попробовать?
– Ну, не отказался бы! – как кот на сметану облизнулся Тимоха.
– Под мужчиной?!.. Фу-у! Какой ты у нас!
– А я с мужчиной не хочу, – прогудел Степан. – Я с тобой, Витка, хочу!
Данила не выдержал, спрыгнул со своей полки, достал из кармана куртки сигареты.
– Противно слушать, – глянув на Степана, сказал он.
– А ты не слушай! – огрызнулся тот.
– А можно и я не буду тебя слушать? – спросила девушка и вышла в тамбур вслед за Данилой.
Подошла к нему, мягко взяла руку, в которой он держал пачку сигарет, приподняла ее.
– Что там у тебя? Красный «Мальборо»? Угостишь?
– Угощу.
Он позволил ей вытащить из пачки сигарету, щелкнуть зажигалкой.
– Вот придурки, достали уже! – выдув под потолок струю дыма, вроде как дружелюбно, с отстраненной насмешкой сказала она. – Как мухи липнут.
Чуть-чуть подумав, добавила:
– Как мухи на сладкое!
– Так ты повод даешь, потому и липнут.
– Я?! Повод даю?! – вскинулась она. – А если я шапманское люблю?
– Ты же сама говорила, что кислятина...
– Я говорила? А ты что, подслушивал?.. Лежишь себе на полке, ждешь чего-то... Может, ты ждешь, когда они со мной вдвоем, а? Ты что, вуайерист? Или присоединиться хочешь?
– Мало выпила? – с насмешкой и упреком посмотрел на нее Данила.
– Извини, – опомнилась она. – Нашло что-то... А то, что не пьешь с нами, правильно делаешь. Когда что-то ценное везешь, надо быть осторожным, а то напоят и обдерут как липку...
– О чем ты? – удивленно посмотрел на нее Данила. – Что я ценное везу?!
– Да это я так, маму вспомнила... Я и сама ценность большую везу. А веду себя неосторожно...
– И что за ценность?
– Ну, я же не спрашиваю, что там у тебя... Да и нет у тебя такого. Девственность я свою везу... Ты бы посматривал за мной, ладно? А то вдруг набросятся... Черт! Вспомни козлов, и появятся!
Из коридора в тамбур зашли Тимоха и Степан. Руки в брюки, в движениях агрессивная небрежность.
– Ой, мальчики, а я уже все! – затушив сигарету, весело объявила Вита. – Вы здесь пока побудьте, а я закроюсь, мне переодеться надо. Я быстро...
Она вышла из тамбура, и Данила один на один остался с парой озабоченных приятелей.
– Ну, и о чем вы здесь терли? – недобро усмехнулся Тимоха.
– О жизни, о любви.
Данила не стал смотреть ему в глаза, чтобы не спровоцировать всплеск более жестких эмоций.
– И о чем договорились? – с угрожающим видом спросил Степан.
Чувствовалось, что парень хорошо под градусом. Еще не шатается и даже язык не заплетается, но кулаки уже чешутся.
– Ни о чем.
– Вот это правильно, – смягчился Тимоха. – Если хочешь с ней, в очередь становись. Мы тут уже договорились. Я первый, Степа второй, ну а ты, стало быть, третий...
– А с ней вы договорились? – пренебрежительно усмехнулся Данила.
– Зачем? Напьется, сама запросит...
– А если не запросит?
– Ну, я ей намекну. Она не дура, поймет...
– А если дура?
– Я не понимаю, ты, вообще, к чему клонишь? – нахохлился Тимоха.
– Да к тому, что если насильничать будете, я с вами церемониться не стану...
– Насильничать?! Да за кого ты нас держишь? – зло, но искренне возмутился Степан.
– Ну, а если будем, что ты нам сделаешь? – встал в позу Тимоха.
– Милицию вызову. Я с вами свинью не резал, мясо не делил, так что совесть не замучает...
Данила открыл дверь, чтобы выйти из тамбура, и услышал вслед.
– Не, ну ты видел, какое мурло! – возмущенно протянул Тимоха.
– Может, он сам из милиции? – с точки зрения житейской мудрости рассудил Степан.
Данила усмехнулся и продолжил путь. Не такие уж они плохие, чтобы учить их уму разуму кулаками. Да и опасно это. Прежде всего, для них самих...
Дверь в купе была закрыта изнутри.
– Я сейчас! – донеслось из-за нее.
«Сейчас» растянулось минуты на три. В конце концов, дверь открылась, и он смог пройти в купе. Вита сменила смелый топик на более скромную футболку.
– Это ты правильно сделала, – сказал он. – А то эти деятели тебя уже поделили...
– И кто первый, Тимоха? – ничуть не смутилась она.
– Ну, это по твоему желанию.
– Желания у него, а я не золотая рыбка, чтобы их исполнять...
– Спать ложись, от греха подальше, – посоветовал он.
– Пусть они сами спать ложатся.
– Не дождешься. Боюсь, они на всенощную включились.
– Кто знает, кто знает, – загадочно улыбнулась Вита.
И, взяв со стола стакан с остатками шампанского, в один глоток осушила его до дна. Данила забрался на свою полку, лег на живот и уставился в окно. Ночь, темно, и видно, как со скоростью поезда несется по земле свет из окон вагона.
В купе вернулась озабоченная парочка.
– Данила, давай на мировую выпьем? – предложил Степан.
Ответом ему было молчание. Слышно было, как разливается водка и шампанское по стаканам
– А вы что, с Данилой поругались? – выпив, спросила Вита.
– Да нет, просто он за стоп-кран дернуть хотел, а мы не разрешили, – нашелся Тимоха. – Ты вот мне скажи, Виточка, в самолете какой стоп-кран, красный или синий?
– Конечно, синий. Небо же синее!
– А вот и нет, в самолете стоп-крана вообще нет!
– Кто тебе такое сказал? – удивленно возмутилась девушка.
– Зачем говорить, и так ясно. Какой может быть стоп-кран в самолете? – неуверенно засмеялся Тимоха.
Похоже, он уже понял, что Виту ему не переиграть.
– Как какой? Синий! Он в кабине у пилота. Своими глазами видела!
– Да нет, этого не может быть...
– А я говорю, есть! Даже дернуть за него хотела. А он не разрешил! Сейчас, говорит, двигатели остановятся, и камнем вниз!
Вита заливала, но так убедительно, что хочешь не хочешь, поверишь.
– Кто не разрешил? Кто говорит?
– Ну, ты крендель! Пилот, кто ж еще!
– А что ты там с ним в кабине делала?
– Тебе скажи, и тебе захочется! А я девушка порядочная, я только с пилотами могу, и чтобы высота не ниже семи тысяч метров...
– Что, за синий кран не дали дернуть? Только за красный?
– Если ты хотел меня обидеть, то поздравляю! – Вита протестующе отодвинула от себя стакан с недопитым шампанским.
– Да ладно тебе! – едва ворохнул языком Тимоха.
Он медленно и тяжело поднялся со своего места, грузно плюхнулся рядом с Витой, обнял ее за талию и вдруг уронил голову на ее плечо.
– Эй, ты чего, спать сюда пришел? – возмущенно спросила она.
Но Тимоха лишь закрыл глаза и безнадежно мотнул головой. А спустя минуту-две нагло вдруг захрапел. Тут же к нему присоединился также заснувший Степан.
– Ну, чего лежишь? – обращаясь к Даниле, насмешливо спросила Вита. – Помоги убрать это!
Он помог ей переместить парня на его полку, но воздержался от того, чтобы отправить на свое место и Степана. Слишком уж тяжелым он казался, чтобы забросить его на второй этаж. Так и оставил его спать в обнимку с Тимохой.
– А ты говорил, что не уснут, – усмехнулась девушка. – Видишь, как быстро умаялись?
– Ты помогла?
– А то!
– Чем?
– Да димедрол у меня был. В поезд брала, ну, чтобы всю дорогу спать...
Данила ей поверил. Хотя бы потому, что сам держал при себе снотворное.