– Так и спала бы!
– Ну да, с такими гоблинами только спать. Заснешь девочкой, а проснешься женщиной...
– И куда ты димедрол насыпала, в водку?
– Ну да. Пока вы в тамбуре были.
– Димедрол с алкоголем – опасно, ласты можно склеить.
– Да ладно, не гони. Посмотри, какие они счастливые!
Данила усмехнулся, глянув на парней. На их лицах действительно запечатлелось выражение радостного покоя. Возможно, им снилось, как они вдвоем в кабине самолета пилотируют стюардессу Виту...
– А ты правда в кабине самолета была? – спросил он.
– Издеваешься? Кто меня туда пустит?..
– А стоп-кран?
– Ты сам стоп-краном не будь, ладно?.. Какой в самолете может быть стоп-кран?
– Да, заливать ты умеешь!
– Мама всегда говорила мне, девочка, этот мир жестокий, надо уметь защищаться. Кулачки у меня слабые, так хоть языком...
– Язык не только до Киева довести может, но и до греха...
– Да знаю, нарваться можно. Но ты бы меня защитил, да?
– Я что, похож на спасателя?
– Ну, не знаю. Лицо у тебя доброе. И взгляд... Ты кем работаешь?
– Егерь я.
– Егерь? Это который с ружьем по лесу ходит? Типа, охотник?
– Да, это который по лесу с ружьем ходит и лес от охотников охраняет...
– От браконьеров, знаю... Но все равно охотник. А кто Красную Шапочку от волка спас? Ну, в смысле, брюхо ему вспорол и ее вместе с бабушкой выпустил... Охотники же Красную Шапочку спасли. А я, между прочим, в Москву к бабушке еду. Мама просила ей денег передать, на пирожки. А тут волки... Но я от них отбилась, правда?
– Правда, – рассмеялся Данила.
Его забавляла веселая непосредственность, с которой тараторила Вита.
– А если вдруг настоящий Серый Волк появится? – наигранно ужаснулась она.
– Насколько я помню, Серый Волк должен сначала сожрать Красную Шапочку. А потом уже охотник должен ее спасти.
– Но так-то в сказке! А ты такой большой, и в сказки веришь! Не стыдно?
– А что, могут волки появиться?
– Нет, конечно, – с насмешкой в глазах мотнула головой Вита. – Просто хочется побыть слабой, и чтобы рядом был мужчина, который мог бы защитить... Если ты егерь, то стрелять, наверное, умеешь.
– Нечем стрелять.
– Вот и я говорю, что нет у тебя пороха в пороховницах. Не пьешь, не пристаешь... Может, я хочу, чтобы ты ко мне немного поприставал!
– Тебе восемнадцать хоть есть?
– Есть. Скоро девятнадцать будет... Ну, чего сидишь, давай, приставай!
– Мне кажется, тебе нравится все вокруг в фарс превращать.
– А вся наша жизнь – фарс... И не надо ко мне приставать. Это я, правда, пошутила... Мне в Москву надо, к бабушке... – беспомощно улыбнулась Вита.
– Пирожки передать? – усмехнулся он.
– Ну, и это тоже. А так я в театральное училище хочу поступать.
– Я смотрю, ты уже в поезде репетировать начала, – усмехнулся Данила.
– Да нет, это у меня состояние души такое. Сумбур там у меня полный. Страшно мне, отвлечься надо, – жалостливым тоном сказала девушка и закусила нижнюю губу, как будто пыталась сдержать слезы.
– А почему страшно?
– Да потому что попала я.
– Куда попала?
– Вообще, попала... Козел у нас один в Екатеринбурге живет. Ты, говорит, мне нравишься и будешь со мной жить. Страшный такой, козлом старым воняет. В общем, я ему – счас, говорю, норматив по гимнастике сдам. Он – какой норматив? А через козла, говорю, прыгать, чтобы задницу об рога не ободрать... А он меня раз, в машину и к себе, закрыл в подвале и давай голодом морить. Ты, говорит, немного для меня толстенькая, как раз килограммов десять и сбросишь. А я все пятнадцать сбросила!.. Но с голодухи чуть не кончилась... Ну, он смотрит, что я дошла, дашь, спрашивает, или не дашь? А что мне делать? Жить хочется... Дам, говорю. Он меня к себе в дом привел, постель показал, раздевайся, говорит. А я ему – ты что, спрашиваю, совсем свинтился на старости лет? Мне бы душ принять, приодеться. А он – так это, говорит, само собой. Белье мне какое-то из секс-шопа дал, ну, пояс там с подвязками, чулки... Извращенец хренов... Ну, я ему – жива, говорю, твоя старая курилка! И в ванную. А там окно... В общем, я через окно вылезла и бежать. А у него дом большой, участок о-го-го, пока до забора добежала, думала, сердце остановится. Ну, и от страха, и запыхалась не по-детски... А забор высоченный, думаю, не об рога, так о шипы обдерусь. Но нет, ничего, нормально все. Собаки, правда, на меня кинулись, ну, когда я уже на заборе была. Здоровенные такие «кавказцы»... Хорошо, что охрана не хватилась. А охрана у него – броня крепка, как говорил мой непутевый папашка... Он вообще, этот козел – большая величина у нас в Екатеринбурге, в областном правительстве заседает... В общем, я в Москву решила уехать. Домой сгоняла, переоделась, денег у мамы взяла, и на вокзал... Вот, думаю, как бы мой старпер своих людей за мной не послал. Ну, мало ли что...
– А лет ему сколько? – взвинченно спросил Данила.
– Говорю же, старпер. Ну, лет пятьдесят, может, больше... Думаешь, я у него одна такая? Знаешь, сколько он уже девчонок совратил?
– Сколько?
– Да кто ж его знает! Он же их потом домой не отпускает...
– Почему?
– А зачем ему это? Чтобы они рассказали, как он над ними извращался?.. Он их убивает. Может, в землю закапывает, может, в бетон...
– Зверь! – вскипел Данила.
Вита видела, что задела его за живое. И подула на огонь.
– Еще какой!.. Может, он их потом и съедает!
Ночь вступила в свои права, и Данила уже не мог адекватно воспринимать окружающую реальность. Сознание погрузилось в сумерки, темные силы волчьим воем взывали к обостренно-гипертрофированному чувству справедливости... В принципе, он осознавал, что с ним происходит. И понимал, что ему нужно успокоиться. Поэтому полез в карман куртки, вытащил оттуда облатку с таблетками.
– Что это? – спросила Вита.
– Успокоительное.
– Нервы?
– Контузия.
– Какая контузия?
– Тяжелая.
– Ты что, контуженный?
– Я тебе этого не говорил...
Данила принял таблетку и закрыл глаза. Сейчас зудящий нервный клубок в груди распутается, кровь успокоится, и его потянет в спасительный сон. Он заснет, а завтра проснется свежий и бодрый, как огурчик с грядки.
– Я не поняла, тебе интересно или нет, что я тебе рассказываю? – с нотками возмущения в голосе спросила девушка.
– Интересно. И я бы мог обломать рога этому старому козлу, – зло сказал он.
Но нервный клубок еще не размотался и продолжал колоть сознание. Успокаивало только то, что человек, о котором говорила Вита, находился далеко-далеко. И нет у Данилы возможности вернуться в Екатеринбург, найти и наказать злодея.
– Да нет, пусть живет. Лишь бы меня не трогал...
– Пусть только сунется! – сжал кулаки Данила.
– А если сунется, ты меня защитишь?
– Само собой...
Он очень надеялся, что старпер не дотянет свои щупальца до Виты. Проблем с законом он уже не боялся, но его пугало, что таблетка начала действовать. Если он заснет, то никакая пушка не сможет разбудить его. Пусть хоть граната в купе разорвется...
Глава 5
Вита сидела на коленях, обхватив ногами его бедра. Фактически она сидела на нем и трясла за плечи.
– Эй, так нечестно! Спать мы не договаривались!
– Да? – осоловело посмотрел на нее Данила. – Тогда мне нужно встать!
Девушка соскочила с него, позволила подняться на ноги.
– Пойдем, покурим?
Данила уже коснулся головой матраса на своей полке. Так бы и заснул, как лошадь, стоя, если бы Вита не вытащила его из купе.
В тамбуре он первым делом оперся спиной о стенку, прислонился затылком к ручке стоп-крана. Вита сама сунула ему в рот сигарету, щелкнула зажигалкой.
– Что-то я тебя не пойму, – преодолевая тяжесть в языке, сказал он. – Этих ты усыпила, а мне спать не даешь.
– А если страшно мне? Если они за мной придут?
– Думаешь, я смогу тебе чем-то помочь?
– Не сможешь. Но когда ты рядом, не так страшно...
– А почему это я не смогу? – встрепенулся Данила.
– Ну вот, ожил! – улыбнулась Вита.
– Да, но все равно спать хочется...
– А можно, я обнимать тебя буду? – снова взбудоражила его девушка.
– Не понял.
– Ну, ты внизу ляжешь, на бок, а я за тобой, как за каменной стеной... Ты же крепко спать будешь, ничего не почувствуешь...
– Чего не почувствую?
– Ну, как я жаться к тебе буду?
– А если почувствую?
– Да? Ну, тогда лезть на свою полку...
– Прямо сейчас?
Вита не ответила. Она настороженно вытянулась в струнку, прислушавшись к шуму из коридора. Гулко хлопнула одна дверь в купе, другая...
– Это они! – задрожала она, как мышиный хвостик.
– У страха глаза велики, – выдохнув из себя густой клуб дыма, насмешливо сказал Данила.
Но ему стало не до шуток, когда в тамбур вдруг вломились два тяжеловеса в черных костюмах при белых воротничках.
– Ну вот, я же говорил, здесь она, – неожиданно для него тонким и высоким голосом выдал один из них, пальцем показав на Виту.
Тигриный взгляд, такой же хищный оскал. Лоб, как могучий скальный выступ над бурной рекой, нос, как ударный выступ ледокола, сплюснутые спереди губы, широкий квадратный подбородок, борцовская шея, могучие плечи – как будто воздухом накачаны... И этот его фальцет был так же противоестественен, как старинная медная пушка с каменным ядром вместо ударных ракет под крылом реактивного штурмовика. Но ведь и такая пушка могла выстрелить...
– Иди сюда, кроха!
Зато у второго амбала с голосом все было в порядке. Как будто расстроенная бас-гитара низами взвыла над ухом. И рука у него длинная, шириной с бычью ногу.
Парень потянулся к Вите, пытаясь ухватить ее за волосы. Но Данила оттолкнул ее резким движением плеча.
Он значительно уступал каждому из этих громил в габаритных пропорциях, но это его ничуть не смущало.
– А это что за прыщ? – возмущенно пробасил амбал.
И вдруг с такой силой ударил Данилу в живот, что все его мышцы свело судорогой от боли. Он отлетел к двери, за которой мелькали придорожные фонари.
– Скажи спасибо, что не убили! – гоготнул громила и все-таки схватил Виту за волосы.
Но Данила был уже на ногах. Пропущенный удар лишь стряхнул с него сон. Он уже не чувствовал боли, а мышцы гудели от высоковольтного напряжения вырвавшихся на свободу сил.
Парни в черных костюмах даже не догадывались, насколько был опасен Данила в таком состоянии. А он сам уже не отдавал себе отчет в своих действиях.
– Ублюдок! – вне себя от бесконтрольной злобы выпалил он.
– Что?! – возмущенно взвыл громила.
Он шагнул к Даниле, ничуть не сомневаясь в собственных силах. Но если бы даже он смог настроить себя на встречу с крутым противником, все равно шансов у него не было. Данила уклонил голову от летящей в нее руки, но подставил плечо, мгновенно провел захват и прием, взломав ее в локтевом суставе. И тут же с неимоверной силой ударил противника локтем в челюсть. Ни могучий рост, ни стальные мышцы, ни отменное здоровье – ничто не смогло спасти громилу от позорного поражения. Он рухнул на пол как подкошенный.
Фальцетный амбал быстро смекнул, что с Данилой шутки плохи. И прежде чем атаковать его, качнул маятником свое могучее тело, попытался сбить противника с толку. Но это обманный маневр не прошел. Данила надежно блокировал удар и нанес ответный – напитанный разрушительной энергией кулак размозжил нервный центр в солнечном сплетении...
Данила одержал убедительную победу, после чего должен был покинуть место сражения. Но воспаленные инстинкты подсказали, что это место нужно прежде очистить. И его руки как будто сами по себе, но уверенно нащупали защелку железной двери, распахнули ее, впустив в тамбур замедленно-гулкий колесный перестук и упругую волну свежего ночного воздуха. А тяжелые тела громил показались ему такими легкими...
В себя он пришел уже после того, как за незваными гостями захлопнулась тамбурная дверь. Только сейчас он смог осознать, что натворил. К счастью, поезд подползал к какой-то станции, скорость черепашья – оставалась надежда, что громилы выживут после падения. А то не хотелось бы, чтобы к их белым воротничкам добавились белые тапочки.
Он оперся спиной о стену, нервно дрожащей рукой нащупал в кармане пачку сигарет, закурил, затянулся на всю доступную емкость легочных резервуаров.
– Жесть! – вне себя от восторга протянула Вита.
– Чего они от тебя хотели?
– Так я же говорила, обратно забрать меня хотели. Сначала того, а потом в бетон... Ну, не они, а этот, Станислав Юрьевич, плешь болотная... Я думала, они тебя в порошок, а ты их с поезда, как будто они ватой набиты...
– Дерьмом они набиты... Пошли отсюда!
Он затушил сигарету о крышку пепельницы, выбросил ее и, увлекая за собой Виту, вышел из тамбура.
В купе он первым делом запрыгнул на свою полку. Лег на спину, закинул руку за голову. Девушку он спас, справедливость восстановил, и колючий ежик в сознании свернулся в гладкий комок. И он уже не нуждался ни в каких таблетках, чтобы заглушить голос возмущенного разума... Но если вдруг амбалы появятся снова, он за себя не отвечает.
– А где ты так драться научился? – спросила Вита.
– Драться?! – удивленно растянул он губы. – Разве это была драка?
– А разве нет?
– Ну, в общем, да...
Драться он умел, еще в школе научился – с пацанами отношения выяснял, из-за девчонок, из-за прочей ерунды. Потом была секция каратэ, с его философией духовного и физического самосовершенствования. А в военном училище, куда он поступил после школы, его просто учили убивать – руками, ногами, холодным оружием и подручными средствами. Это была кафедра специальной разведки, там учили всерьез и надолго. А потом была служба в полку и вторая чеченская война, длительные разведрейды, диверсионные операции. Четыре года учебы, три года практики. Он получил «капитана» досрочно и второй орден, когда случилась беда. Его группу бросили в бой против боевиков Гелаева, там он и нарвался на мину, которая упала и взорвалась возле самой головы... Друзья вытащили его с поля боя, на «вертушке» отправили в госпиталь, где он два месяца пролежал в коме. Долгое лечение, возвращение в строй, а потом инцидент, который поставил крест на его карьере.
Днем Данила был спокоен, а ночами его иногда накрывало. Однажды воспаленное контузией чувство справедливости свело его в ночном городе с бритоголовыми парнями, измывающимися над беззащитной девушкой, чья вина состояла лишь в том, что в ней текла азиатская кровь. Их было много, и двое из них после встречи с ним оказались в реанимации. Его могли посадить, но начальству кое-как удалось замять скандал. Правда, из армии Данилу не очень вежливо попросили...
Он вернулся в родные края, устроился егерем, слился, что называется, с природой, где все естественно и справедливо, где нет разрушающей энергии ночных городов, от которой срывает крышу...
– Ты чего молчишь? – спросила Вита.
– Думаю.
– О чем?
– О том, что зря в Москву еду. Опасно там.
– Кого тебе бояться?
– Самого себя.
– А ты не бойся. Ты же мужчина, – засмеялась она.
– Легко сказать...
– А зачем едешь?
– Затем, что соскучился. По одной очень хорошей девушке.
– Вау! Да у тебя, оказывается, любовь.
– Не твое дело.
Данила закрыл глаза, представил, как встретится с Леной, как вложит ей в руку бриллиантовое колье, как она обнимет его за это, расцелует. Потом они поедут к ней домой, и он покажет ей, как сильно по ней соскучился... На губах выступила благостная улыбка. А веки налились тяжестью навалившегося сна.
– А если я ревную? – уже сквозь сон донесся до него голос Виты.
Он никак не отреагировал на ее вопрос. Ему было абсолютно все равно, ревнует она или нет...
Успокоительная таблетка не смогла удержать его от стычки с громилами, но все же она сделала свое дело. Проснулся Данила лишь после полудня. Степан и Тимоха с опухшими лицами угрюмо сидели за столом и хлебали чай.