Великий Мао. «Гений и злодейство» - Галенович Юрий Михайлович 8 стр.


Затем на протяжении нескольких лет Лю Сыци жила в Синьцзяне. Только в 1946 г. шестнадцатилетней девушкой она снова вернулась в Яньань. Мао Цзэдун послал за ней на следующий же день после ее приезда в Яньань.

К тому времени Мао Аньин уже с полгода как вернулся из СССР. Молодые люди познакомились в доме Мао Цзэдуна.

Лю Сыци была привлекательной молодой девушкой. Носила обычный френч «ленинского покроя», как его называли в Яньани. Мао Аньин и Лю Сыци сразу стали симпатизировать друг другу. Возможно, рассказы Мао Аньина о Советском Союзе и побудили Лю Сыци выбрать свою будущую профессию – русскую филологию.

Затем Лю Сыци тяжело заболела и снова попала в дом Мао Цзэдуна, возобновила знакомство с Мао Аньином уже только в 1948 г. Тут молодые люди объяснились и обратились к Мао Цзэдуну за разрешением на брак.

Мао Цзэдун, как уже упоминалось, разрешив им дружить, не согласился на брак, утверждая, что Лю Сыци слишком молода и что ей нужно учиться.

Свадьба была отложена. В марте 1949 г. Лю Сыци вместе со всеми учениками школы при учреждениях ЦК партии, именовавшейся «Лянь-чжун», переехала в Бэйпин, где вскоре перешла на учебу в среднюю школу при Пекинском педагогическом университете.

15 октября 1949 г. Мао Аньин и Лю Сыци стали мужем и женой.

После гибели Мао Аньина 20-летняя Лю Сыци осталась молодой вдовой, причем на протяжении почти трех лет ей не сообщали о смерти мужа. При этом Мао Цзэдун установил порядок, в соответствии с которым Лю Сыци навещала его раз в неделю. Мао Цзэдун не рассказывал ей о гибели Мао Аньина. Он делал вид, что ничего не случилось, и успокаивал Лю Сыци, которая не получала, естественно, никаких писем или вестей от мужа. Это была типичная ситуация в свое время и в нашей стране. Родные могли не знать о судьбе близкого человека годами и не решались даже спросить у власть имущих о том, что же произошло. Начиналось все это, видимо, с самого верха и было порождено Мао Цзэдуном и И.В. Сталиным и созданными под их руководством политическими режимами.

Только в 1953 г., когда война в Корее закончилась, Мао Цзэдун сообщил Лю Сыци о гибели Мао Аньина. Сначала, при предварительном разговоре, он поведал ей о героях, которые погибли за дело революции в его семье. Он назвал имена: Ян Кайхой, Мао Цзэминь, Мао Цзэтань, Мао Цзэцзянь, Мао Чусюн. При этой встрече он больше ничего не сказал, но Лю Сыци задумалась, у нее почти не осталось надежды. К тому времени уже было подписано соглашение о прекращении огня в Корее, а от Аньина не было весточки.

Затем, когда она снова навестила Мао Цзэдуна, он наконец сообщил ей о смерти Мао Аньина. Лю Сыци зарыдала. Она была безутешна. Мао Цзэдун сидел одеревенев. Лицо его стало белым. Он снова впал в прострацию, как бы отключился от окружающих.

При этом разговоре присутствовал Чжоу Эньлай. Он посоветовал Лю Сыци прилечь, что она и сделала.

Тогда Чжоу Эньлай пощупал пульс у Мао Цзэдуна и сказал Лю Сыци, что у ее «папы» руки совсем холодные. Тут уже Лю Сыци начала успокаивать Мао Цзэдуна.

Мао Цзэдун, чтобы утешить Лю Сыци, сказал, что отныне он считает ее своей старшей дочерью, то есть старшей по отношению к Ли Минь и Ли Нэ. Он стал ласково называть ее «Сыци-эр».

Она же одно время добивалась того, чтобы тело Мао Аньина вернули и похоронили в Китае. Мао Цзэдун отговорил ее, упирая на то, что Мао Аньин – только один из тысяч и тысяч китайцев, погибших в Корее.

В 1959 г. Лю Сыци в сопровождении своей младшей сестры Чжан Шаохуа на деньги, выделенные Мао Цзэдуном, съездила в КНДР, побывала на могиле мужа. Они совершили эту поездку под большим секретом и под чужими именами; Мао Цзэдун полагал, что не следует причинять лишних неудобств и хлопот властям КНДР. Они прибыли в КНДР под видом рядовых граждан КНР, родственниц погибших китайских добровольцев, и на несколько дней остановились в посольстве КНР в Пхеньяне. Сестры побывали на одном из кладбищ китайских добровольцев, где похоронены 134 человека. Они поклонились могиле Мао Аньина, которая расположена в первом ряду в самой середине кладбища. Затем вернулись на родину.

В свое время Цзян Цин сыграла зловещую роль в судьбе Лю Сыци. Сначала Цзян Цин без умолку твердила, что Мао Аньин «вместо отца», «фактически представляя отца», отправился в Корею. Вероятно, она делала это, подыгрывая политическим настроениям Мао Цзэдуна. Однако затем, после гибели Мао Аньина, она начала сеять слухи, порочившие Лю Сыци, намекая на то, что между свекром и снохой возникли недопустимые отношения; при этом Цзян Цин вину за это, вполне естественно, возлагала на Лю Сыци. Очевидно, Цзян Цин добивалась, чтобы Мао Цзэдун отказал Лю Сыци от дома, чтобы одной родственницей «со стороны Ян Кайхой» у него стало меньше. Лю Сыци пожаловалась на это в письме Мао Цзэдуну. В ответном письме он ее успокаивал, уговаривая не обращать внимания на клевету.

Затем Лю Сыци посоветовали, очевидно по партийной линии и явно с одобрения Мао Цзэдуна, поехать на учебу в Советский Союз, так сказать, сменить обстановку и отвлечься. Это к тому же отвечало профессиональным интересам Лю Сыци.

Во время учебы в Москве Лю Сыци состояла в переписке с Мао Цзэдуном, который подписывал свои письма псевдонимом «Дэшэн».

Когда же Лю Сыци возвратилась в КНР после окончания учебы в Советском Союзе, Цзян Цин тут же распорядилась отобрать у нее пропуск в Чжуннаньхай, заявив, что «Лю Сыци не является членом нашей семьи». Так Лю Сыци была лишена возможности навещать «папу».

Однако они продолжали переписку. В 1959 г. Мао Цзэдун, в частности, писал Лю Сыци:

«…Надо уметь постоять за себя. Надо бороться, делая это ради тех, кто отдал свою жизнь, ради отца, ради народа. Надо уметь постоять за тех людей, которых презирают и ненавидят. У меня все в порядке; беспокоят только мысли о тебе. Живи спокойно.

Отец. 15 января».

Мао Цзэдун писал Лю Сыци и из поездок по стране. В одном из таких писем он обращался к ней так:

«Дитятко… Получше ли себя чувствуешь? Поступила ли в вуз младшая сестренка (Мао Цзэдун имел в виду Чжан Шаохуа. – Ю.Г.)? Я чувствую себя получше, чем дома. Когда одолевает тоска, почитай что-нибудь из классической литературы, почитай стихи. Это развеивает грустные мысли. Давно не виделись, и я соскучился.

Папа. 6 августа».

К 1961 г. прошло уже десять лет со времени гибели Мао Аньина. Лю Сыци, которой было уже за тридцать, по-прежнему жила одна. Мао Цзэдун много раз советовал ей выйти замуж.

Он писал:

«…Послушайся совета. Прими решение и выходи замуж. Пора…

13 июня».

Мао Цзэдун начал советовать Лю Сыци выйти замуж еще в 1957 г. после ее возвращения из СССР. Он также просил своих дочерей поговорить об этом с Лю Сыци. Она же отнекивалась: «Да где же найти подходящего человека?» «Да хоть вслепую, вот просто на улице», – отвечали Ли Минь и Ли Нэ. Лю Сыци шутила в ответ: «А если он окажется рябым?»

Так Лю Сыци долго не желала выходить замуж, хотя Мао Цзэдун и сам рекомендовал ей двух женихов.

Мао Цзэдун просил и других людей подобрать мужа для Лю Сыци. Предложения к нему поступали. Но он браковал все кандидатуры.

Наконец заместитель командующего ВВС НОАК и начальник военно-воздушной академии Лю Чжэнь рассказал Мао Цзэдуну о преподавателе этой академии Ян Маочжи, который так же, как и Лю Сыци, побывал на учебе в СССР. Мао Цзэдун изучил представленные ему соображения и дал согласие на «следующий ход», то есть на знакомство Лю Сыци и Ян Маочжи.

Ян Маочжи был человеком примерно того же возраста, что и Лю Сыци. Это был высокий, физически крепкий парень, чем-то похожий на Мао Аньина. Он происходил из политически благонадежной рыбацкой семьи. Познакомившись с ним, Лю Сыци через некоторое время кивнула в знак согласия на брак.

В 1961 г. Лю Сыци окончила институт и была распределена на работу переводчицей русского языка в бюро технической информации управления исследований инженерных войск НОАК. В феврале 1961 г. они с Ян Маочжи поженились. Свадьба состоялась в доме Лю Сыци, расположенном в пекинском районе Наньчицзы.

Мао Цзэдун в качестве подарка молодым преподнес им собственноручно переписанное свое же стихотворение «О море пою». Он также послал Лю Сыци 300 юаней, наказав: «Я на улице не бываю и не знаю, что бы вам такое хорошее купить. Вы уж сами купите себе на эти деньги подарок».

Отец Ян Маочжи в этот момент был в море и не смог быть на свадьбе. Среди приглашенных преобладали друзья и родственники Лю Сыци. В общей сложности собралось более ста гостей. Мао Аньцин находился на лечении в Даляне и не приехал на свадьбу. Зато присутствовала его будущая жена, младшая сестра Лю Сыци Чжан Шаохуа.

Мао Цзэдун даже не поставил в известность Цзян Цин о свадьбе Лю Сыци. Цзян Цин не было на этой церемонии.

Через несколько месяцев после свадьбы Лю Сыци, которая с момента выхода замуж во второй раз приняла новое имя – Лю Сунлинь, вместе с мужем навестила Мао Цзэдуна. Мао Цзэдун побеседовал с Ян Маочжи и остался доволен новым мужем Лю Сунлинь.

Цзян Цин и на сей раз не было в доме Мао Цзэдуна. Лю Сунлинь знала, что с 1959 г. Мао Цзэдун и Цзян Цин жили раздельно.

Во время «культурной революции» Цзян Цин жестоко преследовала семью Лю Сунлинь, клеветнически утверждая, что мать Лю Сунлинь Чжан Вэньцю была «предателем», то есть гоминьдановским агентом внутри КПК. В этой связи над Лю Сунлинь нависла серьезная опасность. Попасть к Мао Цзэдуну в Чжуннаньхай она не могла, так как Цзян Цин запретила пускать ее в резиденцию Мао Цзэдуна.

Ян Маочжи служил тогда далеко от Пекина в городе Яньчэн в 4-й воздушной армии. Лю Сунлинь написала ему письмо, спрашивая совета, как поступить. Ян Маочжи понимал, что его жена является объектом политических преследований и что ей грозят репрессии, а следовательно, и он не мог считать себя в безопасности, и тем не менее он ответил на письмо жены так: «Приезжай с детьми ко мне». К тому времени у них было трое детей.

Лю Сунлинь с детьми поехала к мужу.

Ян Маочжи узнал о том, что в его парторганизацию уже пришли документы из центра, в которых содержалось утверждение о том, что его теща является «предателем». Он понимал, что следовало быть предельно внимательным. Он и был весьма осторожным человеком. Кто бы мог подумать, что он сам даст следователям зацепку, ниточку, позволит им, как говорят в КНР, «ухватить себя за косичку»?

В обстановке того времени в 4-й воздушной армии конечно же нашлись люди, которые «разрабатывали» Ян Маочжи и провоцировали его. Его также допрашивали, требуя, чтобы он «внес ясность в обстоятельства», связанные с делами его тещи и жены. Ян Маочжи не выдержал допросов и выдал то, что ему говорила дома его жена. А Лю Сунлинь, да и Чжан Шаохуа, говорили, что в ответ на их беспокойство относительно возможности того, что Цзян Цин может стать преемником Мао Цзэдуна, сам Мао Цзэдун сказал следующее: «Это невозможно. Она не сможет стать преемником! Она не способна выполнять эту работу, потому что ей присуще двурушничество».

Вполне естественно, что в те времена за такие слова приходилось жестоко расплачиваться. Ян Маочжи и Лю Сунлинь взяли под стражу, перевезли в Шанхай и бросили в тюремные камеры. Лю Сунлинь не знала, куда именно ее поместили, однако ей довелось услышать, что в ту самую камеру, где до нее держали известных всем китайцам киноартистов Чжао Даня и Цинь И.

Лю Сунлинь и Ян Маочжи с момента ареста не виделись друг с другом и ничего не знали друг о друге. Их не ставили в известность и о показаниях, которые они давали.

В камере с Лю Сунлинь находились две надзирательницы, не спускавшие с нее глаз. Без их разрешения она не имела даже права подняться, встать на ноги с кровати. В тюрьмах КНР заключенному на протяжении длительного времени не разрешают вставать, двигаться, изменять положение тела; человека заставляют очень долго лежать, не шевелясь. Окно камеры было наглухо заклеено газетами, нельзя было понять, день или ночь за окном. В камере постоянно горела электрическая лампа в 100 свечей. Лю Сунлинь запрещалось иметь наручные часы. Во время сна ей также не разрешалось укрываться одеялом с головой, а можно было натягивать одеяло только до подмышек. Считалось, что благодаря этим мерам можно не допустить самоубийства заключенного. За дверями камеры дежурили надсмотрщики в ботинках с утяжеленной подошвой. Каждый их шаг болью отдавался в голове арестанта.

Лю Сунлинь всегда неожиданно вытаскивали на допросы. Иной раз их провожал Ван Хунвэнь, которого Мао Цзэдун из вожаков «бунтарей» (или цзаофаней) Шанхая сделал своим заместителем по партии. Основываясь на том, в чем проговорился простодушный Ян Маочжи, Ван Хунвэнь стучал кулаком по столу и орал на Лю Сунлинь: «Ты осмелилась возводить клевету на товарища Цзян Цин, а это значит, что ты клевещешь и на председателя Мао. Ты – контрреволюционерка на все сто процентов!»

Лю Сунлинь только что родила четвертого ребенка. Она очень ослабла. С трудом глотала пищу, ее мучила бессонница, она страдала физически и нравственно. Быстро и страшно похудела. Именно тогда она приобрела на всю жизнь ревматизм суставов. Ее ребенку не исполнилось и месяца, а Лю Сунлинь уже заставили ежедневно стирать детские пеленки в ледяной воде. Суставы на руках покраснели и распухли.

Лю Сунлинь заявила тюремщикам, что она хотела бы написать письмо своей матери. Ей разрешили сделать это. Когда она увидела бумагу, у нее из глаз полились слезы и на почтовой бумаге навсегда остались следы слез.

В том письме Лю Сунлинь откровенно высказала мучившие ее мысли: ну почему получается так, что Ян Кайхой вместе с Мао Аньином бросили в тюрьму, почему мать Лю Сунлинь тоже бросили в тюрьму тогда, когда она была беременна ею, и, наконец, почему теперь ее саму бросили в тюрьму; что же это за заколдованный круг такой, из которого нет выхода?

Естественно, что письмо не попало в руки матери Лю Сунлинь, а было приобщено к ее собственному делу. Тюремщики стали орать: «Ах ты, мать твою, ты что же это, осмеливаешься нас сравнивать с гоминьдановцами?»

Так прошло еще четыре месяца. Лю Сунлинь стало совсем невмоготу. Она не видела выхода и решила написать письмо Мао Цзэдуну. Это письмо она адресовала непосредственно Ван Хунвэню для передачи Мао Цзэдуну. Ван Хунвэнь не решился скрыть такое письмо, и оно в конце концов дошло до Мао Цзэдуна.

В результате Лю Сунлинь выпустили из тюрьмы. Однако положение ее существенно не улучшилось. Она попала в другой круг все того же ада. Ее оставили по-прежнему «под надзором» Ван Хунвэня. Изменения состояли только в том, что из тюрьмы ее перевели на «курсы критики Линь Бяо». Дело было в 1972 г. Ее больше не допрашивали, но вынуждали писать бесконечные саморазоблачения и покаяния. Когда терпению ее пришел конец, Лю Сунлинь прямо поставила вопрос перед руководительницей этих курсов: «В чем меня, в конце-то концов, обвиняют?» Ответ был с намеком. Руководительница курсов, очевидно сочувствуя Лю Сунлинь, прямо сказала ей: «А ведь знаешь, фактически против тебя ничего и нет».

Лю Сунлинь, поняв намек, тут же написала докладную записку, в которой сослалась на нездоровье и попросила разрешить ей выехать в Пекин на лечение. Через некоторое время при содействии маршала Е Цзяньина, который ведал повседневной работой в армии, а Лю Сунлинь числилась за НОАК, ее просьба была удовлетворена, и она получила относительную свободу.

Ян Маочжи выпустили из тюрьмы только в 1973 г., тут же отправив в «школу имени 7 мая» на «трудовое перевоспитание». В дальнейшем его переводили из одной части в другую, и только в 1983 г. Ян Маочжи снова оказался в 4-й воздушной армии в должности заместителя начальника отдела исследований. Хотя в отношениях супругов и имелись сложности, но они живут одной семьей. Четверо их детей уже стали взрослыми.

Назад Дальше