— Никто не узнает.
— Ты узнаешь, — тяжело вздохнул Федор. Попытался протиснуться мимо Костика наверх, в спасительную глубину кабинета, но пацан повис на нем камнем и с места сдвинуться не дал. Пришлось его обнять. — А потом будешь меня этим шантажировать.
— Я буду тебя шантажировать и добьюсь своего в любом случае. И ты это знаешь, — мило улыбнулся Костик. — Так что хватит болтать, приступай к обучению.
— Давай договоримся, а? Я покажу тебе всего один поцелуй, но зато самый грязный. И ты от меня отстанешь со своим поцелуйным обучением на веки вечные.
— Уговорил.
— Обещаешь?
— Клянусь.
Федор обнял Костика за талию одной рукой, обхватил за затылок другой, наклоняя его голову так, чтобы было удобнее, и поцеловал в губы без тормозов, совести и тени приличия, трахая языком в рот, посасывая нежные губы и сминая их так, как мечталось. Он хотел наказать. Напугать! Внушить отвращение!!! Но увлекся, получив ответ, смягчил напор, позволил немного покомандовать, а потом вернул власть и продолжил. Оторвался, лизнул обе губы сразу. Обнял гибкого, как тростинка мальчишку, как следует, накрывая губами длинные светлые ресницы на зажмуренных глазах, чтобы… почувствовать его напрягшийся член животом.
— Только не это! — ахнул Федор, выпуская Костика из рук.
Покачнулся, оступился и кубарем скатился по лестнице вниз.
Два года назад, март 2012г
Головной автосервис Федора внушал уважение даже бывалым автовладельцам, а потому клиентов в нем было пруд пруди. Как и у Федора лично. Ремонтировать машины он практически перестал, а вот тюнинговать… Его работы славились на всю Москву, так что желающие прокачать тачку на прием к нему записывались за месяц.
Костика это все волновало мало. Сотрудники сервиса знали его давным-давно, считали младшим братом владельца бизнеса и его машины ремонтировали бесплатно. Если бы не это, он бы мать разорил, столько всего с его тачками происходило. Да и с ним самим тоже. Шестнадцать лет — это вам не девяносто. Жизнь бьет ключом, и вовсе не по голове. То есть в основном не по голове. Так, по рукам, ногам и по заднице.
— Что ты опять натворил? — насмешливо посмотрел на парня Федор, усаживая на кушетку в кабинете пить чай с конфетами.
— Ничего такого, — независимо пожал раздавшимися вширь плечами Костик, втайне мечтая о банке пива и сигарете.
— Тогда почему новая бэха твоей матери у моих жестянщиков стоит с помятым крылом?
— Случайно получилось.
— У тебя все всегда случайно, охламон.
— Федь…
— Федор. А еще лучше дядя Федор.
— Не ерничай и не читай нотации! Ты мне не дядя.
— Вот именно. А еще не отец и не спонсор. Кто за ремонт платить будет?
— Да там всего ничего делов-то, не жадничай.
— Облизнешься! Я твою задницу с детства прикрываю, надоело! Или оплачивай работы сам, или я звоню Татьяне.
— Не надо ей звонить, — съежился в кресле Костик.
Посмотрел на Федора жалостливо. Улыбнулся виновато. Вздохнул тяжело. А потом плавно перетек по кушетке ближе к спасителю, обнял его за талию и уткнулся лицом в широкое плечо.
— Вернись на место! — заворчал Федор, отцепляя от себя его руки в безуспешной попытке встать и свалить от греха подальше, но Костик хитрым финтом извернулся и умудрился усесться к нему на колени. — Тебе что, девять лет?
— Мне шестнадцать.
— Тем более! Слезь с меня.
— Нет. Нам надо поговорить о важном, черт с ней, с машиной.
— Только не это! Опять о сексе и о любви говорить собираешься?!
— Не опять, а снова.
— Костик, пошел на хуй. В прошлый раз ты просил преподать тебе поцелуйный урок, я согласился и в результате попал в больницу со сломанной шеей.
— Сам виноват. Не надо было от меня шарахаться! Держался бы крепче, и все было бы пучком.
— Не было бы.
— Не уходи от темы, Федь.
— Для тебя я дядя Федор!
— Для меня ты учитель по целовашкам. И будущий тренер по сексу.
Федор перестал трепыхаться, обмяк и откинул голову на спинку кушетки, закрывая глаза в немом отчаянии. Костик провел по его лицу пальцем.
— Федь, не делай такое лицо. Я ж тебе удовольствие получить предлагаю, чего ты?
— Пошел нахуй.
— Так я готов. Ты, главное, подставляй орудие-то.
— Костик, ты меня понял. Пиздуй отсюда, пока я не спустил тебя с лестницы прилюдно.
— Не спустишь.
— Спущу.
Костик ослабил хватку на шее Федора, лизнул его в губы и мгновенно оказался на полу. Федор встал, сложил руки на груди и уставился на него мрачнее тучи.
— Какого черта ты ко мне прицепился? На прошлой неделе я лично видел тебя с какой-то расфуфыренной цыпой в кинотеатре. Ты с ней весь сеанс целовался!
— Она мне надоела.
— Поменяй на другую. Ты красив и богат, вокруг тебя стаи вертихвосток носятся.
— Ты не понял, Федь. Мне секс с женщинами надоел, хочется чего-то нового.
— Надоел секс с женщинами?! — опешил Федор. — Да что ты в этом понимаешь, малолетка самоуверенная!
— Побольше твоего, — поднялся с пола Костик и перешел в наступление, загоняя желанного мужчину в директорское кресло. — У тебя любовниц вообще никогда не было.
— Ну и что? Я гей, а ты натурал.
— А вдруг я бисексуал?
— Я тут при чем? — плюхнулся в кресло Федор и оттянул ворот футболки подальше от горла.
Этот разговор вгонял его в великое смятение, ибо соблазн был велик. Настолько велик, что подумать страшно. Федор и не думал. С самого первого дня с Костиком знакомства не думал. То есть… старался не думать.
— Ты должен помочь мне это выяснить.
— Я тебе ничего не должен. Это ты мне должен! Хренову кучу денег, времени и нервов!
— Готов расплатиться. Натурой.
— Пошел нахуй!!!
Костик наклонился, поставил руки на подлокотники кресла и запер Федора в ловушку.
— Или ты со мной переспишь, или я пойду в гей-бары трахаться с кем ни попадя.
Федор зажмурился, а потом открыл глаза и посмотрел светловолосому дьяволу прямо в лицо:
— Иди.
— Ты об этом пожалеешь! — вспылил Костик, смахнул все со стола на пол и вылетел из кабинета ракетой.
Он! Предложил! Ему! Себя! И что получил в ответ?! «Иди нахуй»?!
— Уже жалею, — уронил руки и голову на стол Федор.
Июль 2014г
В трехэтажный особняк Федора Костик приезжал редко. Наверное, потому что в офисе он всегда был с ним один на один, а в особняке вечно нарывался на его любовников. Сегодня был тот самый крайний случай, и неважно, что устроил его Костик специально и едва при этом не откинул копыта. Оно того стоило. Ужас в глазах Федора, побелевшее от переживаний лицо и трясущиеся руки, обшарившие парня с головы до ног, пролили бальзам на сердце Костика и усмирили ревность. На время.
Два месяца назад один из любовников Федора приехал к нему «пожить на время, пока квартиру новую не снимет», и застрял, судя по всему, навсегда. Костик это терпеть не собирался и принял решительные меры. Так или иначе, но своего он добьется и с Федором переспит. За те два года, что прошли с того дня, как они по этому поводу повздорили, Костик так ни разу ни с одним мужчиной сексом и не занялся. Просто не смог, хотя и погулял по гей-барам вдоволь. Другое дело девушки. Их он менял, как носки, но оргазма до темноты перед глазами и сведенных судорогой бедер, как тогда, много лет назад, после Федоровского поцелуя на лестнице, так и не словил.
Попытки совратить Федора или хотя бы поговорить обо всем этом еще раз пресекались в зародыше, так что у Костика просто не осталось выбора.
— На этот раз ты перешел все границы! Это не BMW X3, а груда металлолома! — навернул круг возле эвакуатора, стоящего во внутреннем дворе особняка, Федор. — Лучше б ты себе шею сломал, чем машину так раскурочил!
— Федь, не шуми, что ты так распереживался?
— Идиота кусок! Ты же мог погибнуть!
— Не погиб же.
— Ты себя в зеркало видел? Синяк на синяке! Как тебя из больницы выпустили, я не пойму.
— Если бы я там остался, мать бы узнала. Да и не случилось со мной ничего страшного.
— Татьяне давно пора раскрыть глаза на того монстра, в которого ты превратился.
— Федь, перестань. Давай лучше о деле поговорим.
— Какое дело, Костик? Этой груде искореженного металла никто уже не поможет.
— Не преувеличивай. Ты можешь любую машину отремонтировать.
— Могу, но не буду. Ради чего мне стараться? Два месяца не покладая рук только для того, чтобы ты ее на следующий день опять в хлам расхерачил?
Костик отлепился от косяка двери гаража, которую подпирал плечом, дохромал до Федора и тяжело оперся о него живописно разрисованной царапинами и синяками рукой.
— Федь, если ты будешь чинить мою тачилу здесь, то я тебе помогу.
— У тебя сотрясение мозга? — покосился на него Федор. Подхватил за талию и поплелся вместе с ним в дом. — Ты ж машины только ломать умеешь.
— Может быть, — согласился Костик, расслабляясь.
Молчаливое согласие на ремонт в этом гараже лично Федором было получено, так что хрен его теперь из этого особняка выгонят. Два месяца бок о бок над одной машиной! Хана любовничку.
— Что-то ты больно покладистый, — остановился Федор. Прихватил Костика за свободное от синяков место на подбородке, заглянул в глаза. — Голова кружится? Тошнит?
— Давай положим меня в кроватку, а? — выдернул голову Костик.
Поморщился от резкого движения. Покачнулся от поплывшей картинки перед глазами. Федор обнял его крепче.
— Так. Ладно. Сегодня поспишь в моей постели, под присмотром, а завтра переберешься в свою комнату. Согласен?
Костик положительно помычал, доковылял до спальни Федора, рухнул на постель и вырубился.
…
— Федя! Это что еще за нафиг?!
— Тоша, не шуми. Костик спит, не видишь, что ли?
— Костик? Тот самый охламон, про которого ты мне все уши прожужжал? Как интересно. Дай-ка я на него гляну.
— Парень, как парень, ничего особенного.
Костик аж проснулся от такого оскорбительного заявления. Ничего особенного?! Да по нему половина курса в универе сохнет! У него кубики на животе покрасивее Федоровских будут! И ямки над ягодицами такие, что закачаешься! Костик зашевелился на постели, как бы случайно скидывая одеяло, и выставил свой шикарный зад на всеобщее обозрение. Зря, что ли, в новых узких труселях мучился больше суток? Они опять сползли между ягодиц и врезались в очко. В кои-то веки вовремя.
— Мда… Теперь я понимаю, почему ты ему все прощаешь. Он, конечно, ребенок, но тело у него изумительное.
— Не в теле дело, идиот! — шепотом возмутился Федор. — Я Костика с восьми лет знаю, он мне как сын!
— Ему уже восемнадцать, а тебе всего тридцать один. Он тебе не сын, Федя.
— Значит, младший брат.
— С такой задницей он тебе точно не родственник. Это же ходячее искушение!
— Посмеешь тронуть — убью.
Костик неудержимо заулыбался от смертельной угрозы в голосе Федора и уткнулся лицом в подушку. Хана любовничку. Хана!
— Дурачок, — рассмеялся Тоша. — Нафиг мне этот юнец, если у меня есть великолепный ты?
— Хм.
— Что «хм»? Ты внимательный, заботливый и опытный любовник, а он… Над ним же работать и работать! А я не хочу работать, а хочу ловить кайф.
— Словоблудие — твое второе я, лукавый.
— Что есть, то есть. Но я готов немедленно перейти к делу, только вот постель наша занята.
— Пойдем в гостиную, там стоит замечательный диван. Есть где развернуться.
— А спать где будем? Время-то почти полночь.
— Я за Костиком присмотрю сегодня, а ты ложись в гостевой, ладно? Ему крепко досталось.
— За дело ему досталось, нечего из него ангела делать.
— Он не ангел, он идиота кусок! Ремень по нему плачет.
— Так выпори.
— Не могу. Это чревато… неожиданными последствиями, да и ссориться с его матерью мне никак нельзя.
— Она тут при чем?
— С Костика станется все эти синяки мне приписать или меня ими шантажировать.
— Шантажировать? Тебя?! Ты же на это никогда не велся!
— Костик — особый случай. Он вертит мной, как хочет, а я ничего не могу с этим поделать.
— Может, не хочешь?
— Может быть.
— Ладно, черт с ним, идем трахаться. Посплю ночку без тебя, раз уж у вас все так серьезно.
Они ушли, а Костик блаженно посопел, укутался в накинутое Федором одеяло и снова уснул.
….
В следующий раз Костик проснулся не от злобного шепота любовничка Федора, а от ласковых, но ужасно холодных и липких пальцев.
— Ууууу! — взвыл он, когда они спустились по спине до ягодиц и приспустили чудом не свернувшиеся в трубочку трусы. — Холодно!
— Лежи смирно, гонщик, — хмыкнул недалеко от его уха Федор. — Я твои синяки мазью специальной закрашиваю, чтобы сошли быстрее.
— Что, у меня даже на заднице синяк есть? — удивился Костик.
Повел ею, проверяя, полапал рукой… и вспыхнул факелом от судорожного вздоха над плечом. Вскинул голову, поворачиваясь с живота на бок, увидел желание в сверкающих глазах Федора и как бы случайно уронил его на себя. Обхватил руками, впервые касаясь валиков мышц спины ладонями.
— Черт! Лежи спокойно!
Федор скатился с парня быстрее ветра, уронил лицом в постель и продолжил с синяками, но поздно. Костик увидел то, чего видеть не следовало: шорты в паху Федора топорщились будь здоров. Впрочем, у самого Костика член окаменел не меньше.
— Федь, а Федь?
— М?
— У меня от твоего лечения в трусах тесно, — взял быка за рога Костик.
— Ничего, потерпишь.
— А ты?
— Что я?
— Тоже потерпишь?
— Нет, не потерплю, — после секундной заминки почему-то весело ответил Федор.
Костик насторожился… и замурчал от удовольствия вслух, потому что тяжелое горячее тело недвусмысленно пришпилило его к постели, а в ягодицы уперся внушительный бугор.
— Ты этого добиваешься? — качнул бедрами Федор, обхватывая парня рукой под шею и вынуждая прогнуться. Грязно лизнул шею возле уха. — Хочешь, чтобы я тебя взял?
— Мрррррр, — довольно простонал Костик и поерзал ягодицами так, чтобы член Федора упал между ними. — Да.
— Обойдешься! — скатился с него Федор.
Костик поднял голову и уставился на него в упор, впитывая сердцем дикие глаза, покусанные губы, тяжелое дыхание, точки сосков на широкой груди, сжатые кулаки и стоящий колом член в шортах. Ха! Прощай, любовничек!
— Я-то обойдусь, — изогнулся кошкой Костик.
Запустил руку в трусы, обхватил член пальцами, провел по всей длине, замурчал от накатившего удовольствия и немедленно кончил. Отдышался. Поднял глаза на окаменевшего Федора.
— А ты?
— А у меня Тоша есть, — отмер Федор.
Провел рукой по лицу, снимая наваждение, и позорно сбежал с поля боя, чтобы вернуться через пару часов. Улечься в постель, укутать в одно одеяло себя любимого, в другое коварного соблазнителя, обнять его и спокойно уснуть.
…
— А вот и знаменитый маменькин сынок Костик. Доброе утро, болезный. Как твое ничего?
— Не дождетесь.
Просторная кухня не сузилась до размеров конуры, посуда не полетела в головы, ножи остались на своих местах, но начало незримой войне было положено. Хозяина дома не было, так что ничто не мешало бойцам познакомиться, так сказать, поближе. Костик приготовил себе кофе, благо кофемашина у Федора стояла отменная, и уселся возле панорамного окна в сад, не сводя с любовничка глаз.
— Оцениваешь? Ну-ну. Задницу показать? — хмыкнул Тоша.
Высокий, стройный, голубоглазый. Симпатичный. Подтянутый, но не мускулистый. Насмешливый. Умный. Взрослый. Наверное, ровесник Федора. Опасный соперник, вынужден был признать Костик.
— Мне твоя задница не нужна, у меня своя есть.
— Видел. Впечатлился.
— Ха! — не нашелся с ответом Костик и поспешил хлебнуть кофе из чашки.
Тоша усмехнулся, налил из соковыжималки сок в стакан и уселся напротив него. Костик распрямил спину.
— Послушай меня, мальчик, — издалека начал Тоша. — Все твои коварные намерения написаны у тебя на лбу горящей строкой. То, что Федор не хочет ничего видеть и понимать, вовсе не означает, что он действительно не видит и не понимает. Скорее всего, просто не хочет огорчать тебя прямым отказом. Ты ему дорог. Не порти то, что есть между вами, глупыми попытками затащить его в постель.