- Больной извращенец, - наконец, презрительно выплюнула она и отвернулась от него. Казалось, все её тело горело от негодования, а ощущение прикосновений Малфоя и вовсе было до боли невыносимым. Гермиону одолевал дикий соблазн покинуть это проклятое место, но лишь мысль о друзьях, которые так жаждали отдыха, останавливала её. Она никогда не была эгоисткой, а потому была готова терпеть любые неприятности и невзгоды, лишь бы её близкие люди были счастливы. Но внезапно Гермиону осенило: должно быть Рон, Джинни и Гарри всё видели. От этой мысли девушку парализовало. Было страшно представить реакцию Рона, если он наблюдал за всем этим её представлением с Малфоем. Она в ужасе медленно повернулась в ту сторону, где стоял Рон, и тут же с облегчением выдохнула: очевидно, брюнетка утащила его как можно дальше от Гермионы, и у него не было возможности увидеть все произошедшее.
- … А теперь повторяйте за нами! Все очень просто: делаем четыре шага в одну сторону, а после этого - в другую. При этом, обратите внимание, на последнем шаге движения в каждую из сторон ставим ногу на носок, делая при этом легкий акцент бедром, - донесся до Гермионы голос Марии. Гриффиндорка и не заметила, как пропустила значительную часть лекции. Глянув на Франческу, она поняла, что та по-прежнему пристально наблюдает за ними с Драко. Обреченно вздохнув, Гермиона, сжав зубы, твердо посмотрела на блондина:
- Хорошо, Малфой, если уж нам приходится танцевать вместе, то я предпочитаю делать это без лишней траты нервных клеток. А потому, предлагаю нам просто молча игнорировать друг друга на время танцевального урока.
- Что ж, не могу сказать, что твое предложение полностью меня устраивает, Грейнджер, но в целом оно звучит весьма недурно, - медленно ответил Драко после нескольких секунд раздумья. – Только хотелось бы внести одно условие.
- Какое? – напряженно спросила Гермиона. Она ожидала подвоха от Малфоя. Он по определению не мог быть слишком сговорчивым.
Словно в подтверждение её слов, Драко снисходительно улыбнулся и наклонился к ней. Гермионе инстинктивно захотелось отпрянуть назад, но она непоколебимо оставалась на своём месте.
- Больше не прижимайся ко мне, если не хочешь неприятностей, Грейнджер, - прошептал ей на ухо Драко.
Гермиона громко фыркнула.
- Ещё чего выдумал! Будто бы мне очень хотелось, - презрительно сказала она, стараясь вложить в свой взгляд как можно больше отвращения.
- Некоторое время назад ты была другого мнения, - смерил слизеринец Гермиону многозначительным взглядом с головы до ног.
Нет, он определенно знал, чем её достать.
- Сеньор, сеньорита, пожалуйста, прекратите пререкаться! – отвлек их обоих рассерженный голос Франчески. Очевидно, они уже успели достать её своим поведением.
- Я бы посоветовала вам непременно начать учить бачату, или же мне придется вывести вас из зала, - категоричным тоном пригрозила танцовщица и скрестила руки на груди.
Гермиона с Драко враждебно переглянулись и, поняв, что выхода нет, обратили своё внимание на сцену.
- …И, раз, два, три, четыре! Раз, два, три, акцент! – громко считал Стефано, танцуя с Марией основной ход бачаты. Они перемещались из стороны в сторону, тесно прижавшись друг к другу. Даже это простое движение в их исполнении выглядело весьма пикантно, что лишний раз повергло Гермиону в неприятное недоумение. Просто было сложно представить, что ей придется танцевать ЭТО с Малфоем.
- Ладно, Грейнджер, давай поскорее покончим с этим, - нетерпеливо дернул её за руку Драко, заставляя сконцентрировать на себе внимание. Он выглядел изрядно уставшим и раздраженным.
- Хорошо, - неестественным тоном ответила Гермиона, судорожно сглотнув. Её голос казался чуть выше, чем был на самом деле, и в нем угадывалось недюжинное волнение. Драко прекрасно видел нервозность Грейнджер, но никак на это не отреагировал. Вместо этого он чуть увереннее сжал ладонь на талии Гермионы и, вслушавшись в ритм, повел её в танце в сторону. Для девушки это было неожиданностью, но она быстро сориентировалась, и, затаив дыхание, постаралась подстроиться под Драко. К неудовольствию Гермионы, Малфой двигался безупречно и по всей видимости был прекрасным партнером, но она это признавать категорически не хотела. Напротив, Гермиона напряженно смотрела на сцену, повторяя движения Марии и стараясь, как только возможно, не думать о болезненной близости Малфоя.
- Стоп, остановитесь! Так не пойдет, – услышала она голос Франчески. Гермиона с Драко недоуменно посмотрели на волшебницу.
- Что-то не так? – озвучил их общую мысль Малфой.
- Да, сеньор, не так! – словно это очевидно, воскликнула танцовщица.- Глаза - вот что не так! Вы должны смотреть друг другу в глаза!
Гермиона резко вздохнула, словно собираясь что-то сказать, но сразу же передумала и как-то обмякла. Не было смысла спорить с Франческой, ведь, в конце концов, её слово сегодня было для них законом.
- Окей, Грейнджер, давай попробуем ещё раз, - после некоторой паузы, напряженно обратился к ней Малфой, стараясь скрыть своё негодование. Внешне он выглядел вполне спокойным, но Гермиона слишком хорошо изучила хорька за целых семь лет обучения в Хогвартсе, чтобы не судить о нем чисто по внешнему виду. Она интуитивно чувствовала, что Малфой готов взорваться в любой момент и, плюнув на все, отправиться подальше от этого места. Откровенно говоря, она просто поражалась его выдержке, учитывая то, что лишь один факт прикосновения к грязнокровке должен был вывести его из себя.
Наконец, Гермиона угрюмо кивнула и сосредоточенно исподлобья посмотрела ему в глаза. Драко ответил ей таким же взглядом, и произошло что-то странное. Всё её тело покрылось мурашками, а в груди всколыхнулось такое новое для неё чувство, что Гермиона невольно задержала дыхание. Внезапно все ощущения от соприкосновения их тел увеличились в стократном размере, казалось, в зале стало жарче, а весь мир куда-то делся, и именно в этот момент Драко вновь повел её в сторону, переступая ровно в такт музыки, и она последовала за ним. Гермиону обжигали прикосновения его ладоней, взгляд слизеринца выедал душу, а ощущение близости и вовсе убивало её. Тем не менее, она, словно поддавшись какому-то странному порыву, как завороженная следовала за Драко, удерживая напряженный контакт глаз. Её ощущения от этого были столь непривычными и пугающими, что Гермиона совершенно не могла сейчас разобраться в них, да и, откровенно говоря, не хотела. Казалось, между ней и Малфоем возникло сильнейшее наэлектризованное поле, рядом с которым даже дышать становилось тяжелее.
Было что-то неправильным в этом моменте. Хотя нет, абсолютно все было неправильным! Такого не должно было случиться, но по каким-то невиданным обстоятельствам именно эти двое, Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, танцевали друг с другом один из самых чувственных танцев в мире. Все эмоции смешались, мысли внезапно куда-то делись, и лишь звуки музыки уносили столь непохожих друг на друга молодых волшебников в невиданные дали, где не существовало больше никого. Перестали ли они ненавидеть друг друга в этот момент? Забыли ли все обиды? Разумеется, нет. Более того, совсем скоро они будут проклинать тот день, когда согласились посетить этот курорт, возмущаться и негодовать, но это будет потом. Сейчас для них существовало только одно - магия танца.
========== Глава 7 ==========
Soundtrack – Adriano Celentano «Amore no»
Нарцисса впервые привела меня на занятие по хореографическому искусству семилетним мальчишкой. Это был элитный клуб для избранных, за членство в котором Люциусу пришлось расстаться с кругленькой суммой. Надо отдать ему должное, он никогда не скупился на моё образование, надеясь, что это поможет мне стать «настоящим мужчиной, достойным быть продолжателем рода Малфоев». Наверняка он не мог даже предположить, что его единственный сын, на которого он возложил кучу хреновых ожиданий, так разочарует его в будущем. Действительно, Люциусу никогда не понять, почему я принял черную метку лишь после того, как он применил заклятие Империус, почему я с отвращением отводил взгляд всякий раз, когда его «Господин» убивал очередную жертву прямо у меня под носом и почему я так сильно ненавидел Темного Лорда, что однажды даже попытался сбежать из своего же родового поместья. Люциус называл меня трусом, бесхребетным маменькиным сынком, а потом бил Нарциссу, обвиняя её в том, что это она воспитала из сына слюнтяя.
Но тогда, пятнадцать лет назад, всё было по-другому. Тогда он ещё верил в меня и боготворил Нарциссу, а она помогала мне брать всё новые уроки различных искусств, о которых потом можно будет с гордостью рассказывать подругам.
Я до сих пор помню этот просторный зал с высоким потолком, дорогой паркет из редчайшего сорта дерева, большие окна c наглухо задернутыми тяжелыми шторами и учителей по танцам, Клода и Иветту. Чисто внешне они выглядели приятной парой средних лет, но на деле же это были самые строгие и жесткие учителя из всех, кого мне когда-либо приходилось встречать. Тогда, помимо меня, в группе занималось ещё порядка десяти детей моего возраста, а дисциплине в танцклассе могли бы позавидовать даже небезызвестные братик с сестричкой Кэрроу. До сих пор помню выражение лица того придурковатого мальчишки, который решил в первый день занятий вполне безобидно подшутить над Клодом, а в ответ получил десять хлестких ударов по рукам гибкой тонкой плетью. Вполне себе магловское наказание, боль от которого, однако, была практически сопоставима с болью от Круцио. После этого случая никто из нас не решался и пискнуть во время их занятий. Зато, надо сказать, танцевальное искусство тогда я познал сполна. Позже, мать ещё не раз приглашала Клода и Иветту к нам в поместье, и они давали мне уроки уже частным образом. Основной упор делался на свинговые стандартные танцы, такие как вальс и фокстрот — их часто танцевали на светских раутах, которые так любили мать с отцом. Но когда мне было тринадцать, Нарцисса настояла на том, чтобы я выучил ещё и латинскую программу, полагая, что если уж осваивать танцевальный вид искусства, так полностью. Я не шибко-то старался заучить эти виляния бедрами, учитывая, что тогда у меня на уме уже были квиддич и первые отношения с девушкой, но, к счастью, всего через пару недель занятий Иветта констатировала: «Вот теперь, Нарцисса, я могу сказать, что мальчик прекрасно образован в танцах. Заниматься дальше нет смысла, если только он не хочет стать профессиональным танцором, конечно».
Тогда я думал, что мне вряд ли когда-либо пригодится умение танцевать сальсу, бачату и прочую латинскую хрень, но я чертовски ошибался. И уж совершенно точно я не мог даже предположить, с кем мне придется танцевать. Даже ни одной гребаной мысли, что это будет тупая сука Грейнджер. Именно из-за неё мне пришлось принять участие в гребаном мастер-классе по танцам. Эта тупица, видите ли, не смогла найти себе партнера, и угадайте, кто в конечном итоге должен был стать с ней в пару?! Охереть, одним словом. Конечно, если копать глубже, то этого всего можно было бы избежать, если бы Эл вероломно не унеслась на поиски своего дядюшки сразу же после начала представления. Но нет, вместо этого мне пришлось целый час сидеть за одним столом с гриффиндорскими остолопами, стараясь не послать их куда подальше, а потом ещё полчаса танцевать, прижавшись всем телом к грязнокровке. Я уже два раза принял душ и трижды постирал рубашку, но она все равно пахнет её гребаными духами. Удивительно, что Грейнджер вообще знает о существовании парфюмерии и косметики. В Хогвартсе она все время ходила лохматой, очевидно не поддерживая даже элементарные правила гигиены. Я несколько раз по доброте душевной предлагал ей купить расческу, но грязнокровка почему-то отказывалась. Наверняка мечтала получить столь ценный подарок от Уизли, и, судя по её наконец-то нормально выглядящим волосам, грязнокровкино желание осуществилось.
Драко оторвал взгляд от страницы, услышав посторонний шум. На улице стояла ночь, и казалось, что кто-то царапает дверь их с Эл бунгало. Малфой отложил дневник в сторону и аккуратно встал с кресла. Он подошел к двери и, приоткрыв её, посмотрел наружу. Удостоверившись, что вокруг тихо и никого нет, Драко тихо вернулся на свое место, кинув взгляд на кровать. Элиса по-прежнему мирно спала, укрывшись тонким покрывалом. Драко с долей сожаления подумал, что так и не поговорил с ней. Откровенно говоря, он перегнул палку.
Когда она, наконец, вернулась в зал к концу представления, он, злой как черт, не сказав ей ни слова, пулей вылетел оттуда, бросив напоследок лишь убийственный взгляд. Ему было плевать, что она, в сущности, ни в чем не виновата. Он все равно злился на неё.
Если быть точнее, Драко вообще тогда проклинал весь этот чертов курорт с его дебильными правилами, из-за которых ему пришлось танцевать с грязнокровкой Грейнджер. С одной стороны, в этом не было ничего такого уж ужасного — Драко бывал в ситуациях и похуже. Но с другой, он никогда ещё не чувствовал себя так по-дурацки.
Грейнджер вела себя слишком нетипично для зачуханой грязнокровки, и вообще была какой-то не Гермионой, когда страстно прижималась к нему и двусмысленно терлась о его тело, пусть и всего несколько секунд. Драко мог поклясться, что та Грейнджер, которая училась с ним в Хогвартсе, вряд ли бы на такое отважилась ради гребаного желания достать его. Но он не учел, что прошло уже добрых четыре года с того момента, как Драко в последний раз видел девчонку вживую. Неудивительно, что она повзрослела, изменилась в конце концов, вопреки его предположениям, что не без удовольствия сегодня ему и продемонстрировала, забросив все свои принципы и страхи куда подальше.
Она определенно точно знала, что подобное поведение должно вывести Драко из себя и была права: первое, что он хотел сделать, когда ощутил столь тесный контакт, это оттолкнуть её с такой силой, чтобы она впечаталась в противоположную стену зала и оказалась от него как можно дальше со своим грязнокровным зловонием. Но это была первая, выработанная годами реакция человека, которому всю жизнь внушали, что чистокровному волшебнику не стоит даже разговаривать с грязнокровками, а уж прикасаться к ним и вовсе равносильно осквернению чистой крови. И хотя Драко уже во многом пересмотрел свои взгляды практически на все убеждения, когда-то внушаемые ему отцом, все же его мнение на этот счет осталось практически неизменным. Отличие было лишь в том, что он уже не так презирал грязнокровок, как раньше, а на фоне общего отвращения к Люциусу и идеям его «Господина» это и вовсе казалось сущей ерундой.
Может быть, именно поэтому сразу же за первой реакцией Малфоя на столь смелый поступок Грейнджер последовала другая. Драко внезапно осознал, что грязнокровка, ко всему прочему, ещё и девушка, о чем свидетельствовали волнующие изгибы её жаркого тела, так льнущего к нему. Эта мысль была по-дикому странной и не покидала Драко все то время, что он танцевал с ней. Да и вообще, вся эта ситуация в целом была для него слишком дикой и странной. Он испытывал отвращение и, в тоже время, какой-то трепет от того, что их тела соприкасаются, ощущал ненависть к грязнокровке и одновременно чувствовал, как нежна её кожа.
Это было херовое осознание того, что вопреки своему желанию невольно начинаешь замечать что-то такое чертовски неправильное, что-то, что убивает всю твою прежнюю убежденность в правильности своих же суждений, заставляет в очередной раз вспомнить, что у медали две, блядь, стороны.
Нечто похожее Драко ощущал в тот период, когда постоянно находился в кругу пожирателей смерти. Тогда многие вещи открылись для него совершенно в иной ипостаси, а последующие несколько лет ушли на то, чтобы свыкнуться с этим, как-то принять новые реалии жизни. И вот сегодня Драко понадобилось добрых два часа, чтобы хоть немного отойти от случившегося и вернуться к себе в бунгало. Когда он вошел, то увидел, что Эл спит глубоким сном. Очевидно, день для неё был насыщен событиями, но Драко наверняка не знал, смогла ли она все-таки поговорить с Лоренцо. Малфой решил дождаться утра, чтобы узнать это, и достал дневник.
Ему было, о чем рассказать сегодня.
***
- Ты шутишь?
- Нет, и ты это прекрасно знаешь.
Гермиона ошеломленно посмотрела на младшую Уизли и перевела взгляд на два, казалось, совсем крохотных кусочка ткани, которые находились у неё в руках.
- Джинни, я ни за что в жизни это не одену, — решительно отложила Гермиона ткань в сторону.