- А я видел его! Это с ним шел Алекс, я вспомнил, - это Томми-ромашка, один из самых младших шлюх. У него неприятный тонкий голос.
- А что ты раньше не говорил? Когда я спрашивал, у всех отшибло память, с кем он ушел...
- Да все его со спины видели, а я как раз возвращался на угол, когда с ними встретился. Просто я не понял, что это и есть убийца. Я же не знал, в какое время Алекс ушел с ним.
- Ладно, принято. Девочки, вы узнаете маньяка, если увидите? - Джимми оглядывает толпу.
- Да... - раздались голоса.
- Что будете делать?
- Как вы сказали. Отвлекать, а кто-то побежит за полицейским, кто-то за вами...
- Молодцы. Это в ваших интересах, соблюдать бдительность. А Кристофер молодец. Он проведет этот и следующий день в постели, еще два дня сможет пооколачиваться без дела. Хлеба я тебе дам. А потом за работу.
- Три дня это мало... - произносит врач, зашивающий мне рану. Я с интересом на него смотрю, понимая, что ему невдомек, что при иных обстоятельствах меня бы заставили работать уже сегодня.
- Док, я уважаю ваше мнение, - сутенер оскаливается, как собака, - но у нас тут свои правила.
- Джимми... - я не хочу продолжения этого разговора и пытаюсь сменить тему. - Мне он разрезал рубашку, она непригодна.
- Это проблема. Теперь будешь работать на рубашку. Или украдешь ее, - Джимми направляется к двери, теперь уже обращаясь к мальчикам. - За работу...
Все выходят, кроме доктора. Он смотрит на меня с сочувствием, так что мне становится неуютно. Я ненавижу, когда меня жалеют. Но жалость в глазах этого старика не выглядит так отвратительно.
- Кристофер... Я принесу тебе рубашку. У меня есть старая, которая мне не нужна.
- Правда? - я не верю своему счастью, это ведь почти чудо! - Вы мне дадите рубашку?
- Да, - теперь я вижу, как неловко доктору, он почему-то опускает глаза. - А что с рукой?
- На меня два года назад упала железная полка, на фабрике.
- Тебе помощь оказывали?
- Да... Ну... это... – «Какая к черту помощь? Перевязали и выгнали».
- У тебя был перелом, - доктор щупает мне руку, отчего я морщусь от боли, - и он зарос неправильно. Тебе надо ее сломать снова и вправить. Я могу это сделать.
- Я тогда не смогу работать несколько месяцев... - я мотаю головой и поворачиваю лицо к стене. - Спасибо, доктор. Вы добры ко мне... Но не стоит стараться. Всех всё равно не спасете. Рубашка, которую вы мне дадите, это уже много.
Глава 4
Это странно, слоняться по городу, не думая о том, чем будешь ужинать. Но Джимми меня накормит, а у меня в запасе еще два дня, два волшебных дня, когда мне не придется видеть клиентов и удовлетворять их. А еще на мне новая рубашка, что заставляет меня улыбаться впервые за многие недели.
Я еле передвигаю ногами, но я иду. Конечно, к тому самому белому особняку с колоннами. Я не могу не следить за ним и за Стефаном, вот только теперь я спрячусь. Жаль, что нельзя стать невидимым. Я снова сажусь на землю за кустами, теперь я уверен, что мой друг не найдет меня, не увидит, и можно спокойно о нем мечтать. Тело по-прежнему болит, но это ничего, не страшно.
- Подумай о поездке в Шотландию, у тебя два дня, чтобы уговорить мать, - до меня доносится обрывок разговора, и в этот момент мимо меня проходит Стефан и... тот самый изверг. Меня передергивает. С трудом сдерживаясь, чтобы не выскочить из своего убежища, я их провожаю глазами до входа в особняк, где этот тип запускает руку в волосы Стефана, на прощание трепет его, как меня пару дней назад и, не скрывая похотливого взгляда, идет дальше по тротуару. А Стефан начинает подниматься по лестнице.
Мой друг, какая Шотландия? Я вскакиваю и, не давая мальчику подняться по лестнице, настигаю его, бесцеремонно хватая за рукав.
- Стефано... - я с трудом сдерживаю волнение, понимая, что я не должен был его касаться и спешно отдергиваю руку. - Стефано...
Мальчик молча на меня смотрит, потом, на манер всех аристократов, делает вид, что абсолютно не понимает, кто я, и что могу от него хотеть. Безошибочный трюк, позволяющий поставить на место любого собеседника, абсолютно не напрягаясь. Но сейчас этот трюк не пройдет. К черту гордость.
- Стой, это важно...
- Если вы о своей монете, то моя служанка через минуту вам ее вынесет... - я пропускаю это мимо ушей. Милый Стефано, я знаю, что я ничтожество, не пытайся убеждать меня в этом. Я снова хватаю его за руку, не давая уйти. - Не ходи никуда с этим человеком. Он убийца...
- Что? - мальчик поворачивается, и на его невинном лице я читаю явное недоумение. - Что ты несешь?
- Выслушай меня, Стефано, не тут... Отойдем в сторону.
- Ладно. Я тебя слушаю.
Мы отходим за угол, и я сбивчиво пытаюсь объяснить, что этот мужчина опасный маньяк. Но Стефано нужны факты.
- У него свежая рана на голове...
- Откуда ты знаешь?
- Я сам ее нанес, когда он пытался меня убить...
- Бред какой-то... Ладно, пошли в мою комнату через черный вход. Улица не место для разговора.
Я смотрю на его лицо, не веря, что он зовет меня внутрь особняка. Такого просто не может быть... Но Стефано кивает головой и идет, покусывая ноготь большого пальца. Мы заходим через черный ход и вскоре оказываемся в комнате мальчика, никем не замеченные.
- А теперь рассказывай полностью, что ты знаешь, - подросток садится на диван и жестом показывает мне сесть в кресло напротив. Я растерянно смотрю на шикарную обстановку комнаты, сжимаясь и понимая, что сейчас, чтобы Стефано мне поверил, мне нужно раскрыть себя всего. Свой образ жизни, ответить на все его вопросы... Хотя... Это мне стыдно рассказывать, а для него я всё равно пустое место, ничтожество. Мой принц, моя радость, мой друг... - Так как ты встретился с моим дядей? Почему ты думаешь, что он убийца?
- Это твой дядя?
- Двоюродный брат матери. Ну так что?
- Он гей, снимает в бедных рабочих кварталах мальчиков, а потом их убивает, страшно уродуя...
- С чего ты решил, что это именно он?
- А он... - я честно пытаюсь собраться с духом, чтобы сказать, как есть. Но эти чистые глаза, и я, как же трудно сказать простую фразу... - Он снял меня...
- Как снял? - Мальчишка с нездоровым интересом меня разглядывает, явно не веря такому повороту событий.
- Я проститутка, уже два года, - я опускаю глаза и сжимаюсь, чувствуя, как по лицу предательски текут слезы. - Я отношусь к разряду самых дешевых проституток Лондона, я работаю в трущобах, на улице, там и обслуживаю клиентов вместе с другими, такими же, как я. За услуги получаю две монеты. Одну отдаю сутенеру, на вторую покупаю еду. Так вот, твой дядя меня снял и спал со мной.
Я несколько секунд смотрю на Стефана, который сидит на диване, поджав под себя ноги, и смотрит на меня расширенными от удивления глазами, затем отвожу взгляд. Наивный мальчик, он и не знал, что такое бывает.
- Ты спишь с мужчинами за две монеты? А дом у тебя есть?
- У меня есть только я и моя одежда. Я бездомный... Так бывает, Стефано, - я поднимаюсь с кресла, понимая, насколько я грязный для этой чистой комнаты ребенка. Ведь он еще ребенок, а я старик... Я чувствую себя старым.
- Садись, что ты встал?
- А ты уверен, что ты сядешь после меня на это кресло? - я не смотрю на мальчика, пытаюсь продолжить разговор, но не могу ничего придумать.
- Кристофер... А почему ты тогда не взял эти монеты? Тебе нравится спать с мужчинами?
Я отрицательно мотаю головой, не в силах объяснить, какой для меня это ад.
- А почему ты не взял деньги? Из гордости? Я ведь давно тебя приметил, что ты каждый день сидишь там....
- Нет... Понимаешь, - голова начинает кружиться, и я сажусь на пол. - Я не из-за милостыни сюда приходил.
- А зачем? - я поднимаю глаза на Стефана. - Я просто... просто хотел тебя видеть. Мне так нравилось на тебя смотреть. Просто, не подумай ничего такого... И когда я на тебя смотрел, я забывал о своей настоящей жизни.
- Как это забывал? - мальчик садится рядом со мной на колени и смотрит на меня в недоумении, а я плачу, как ребенок, и рассказываю ему то, что обещал держать глубоко в себе.
- Я думал о том, как ты, должно быть, счастлив... Ты живешь в теплом доме, у тебя красивая одежда, есть мама, маленькая сестренка, ты каждое утро пьешь молоко с булочками, и что у тебя тепло и никогда не хочется есть, - я закрываю лицо руками. - Ты меня никогда не поймешь, и это ничего... Я с тобой мысленно разговаривал, ты был моим мысленным другом. И знаешь, мне так нравилось видеть, что ты сыт и в безопасности, и что есть в Лондоне люди, которые никогда не познают то, что доводится терпеть мне.
Я чувствую его теплые руки на своих плечах и сжимаюсь еще сильнее, но он меня обнимает и утыкается лицом мне в плечо.
- Зачем ты меня обнимаешь? Я же грязный, - в ответ Стефано всхлипывает и прижимается сильнее. Я поглаживаю его, понимая, почему он плачет. Ему меня жаль. Он добрый и чистый. Теперь мне надо успокоиться и взять себя в руки.
- Тише, тише...
- Кристофер, прости, что я такой...
- Какой?
- Богатый...
- Так это же хорошо, Стефано... - я грустно улыбаюсь. - Ты не виноват, что родился таким, как и я не виноват, что бездомный. Это жизнь...
Мальчик отодвигается от меня, внимательно смотрит, затем резко встает и выскакивает из комнаты.
- Я знаю, ты ведь хочешь есть, - с этими словами он выбегает из комнаты, оставляя меня в одиночестве. Я, наконец, успокаиваюсь. Черт, ведь я не для этого тут, чтобы плакать. И хотя я думаю, что не надо было доводить до слез себя и ребенка, я чувствую нечто похожее на счастье: тепло. Стефано, спасибо, что согрел мне душу...
Мальчик возвращается с подносом, на котором булочки, кувшин молока, куски колбасы и... конфеты!
- Садись сюда, ешь, - подросток ставит еду на стол и, угадывая мою физическую слабость, начинает помогать мне подняться, чуть задевая рану на груди. Я вскрикиваю и снова опускаюсь на пол. - Что, рука?
- Нет... Вот... - я задираю рубашку, демонстрируя огромную зашитую рану, и всё-таки поднимаюсь.
- Да как же ты по улице ходишь, рана свежая. А вдруг заражение? Да ты вообще слаб, - Стефано сажает меня за стол и наливает молоко. Но вот злая усмешка судьбы! Теперь, когда у меня появилась возможность нормально поесть, боль заставляет меня быть равнодушным к пище.
- Я никому не нужен, и себе в том числе, так что... Ничего страшного
- Нужен. Теперь ты мне нужен, - мальчик садится напротив, кусая губы.
- Заведи себе лучше собачку, какую-нибудь дорогую... - я не хочу его обидеть, но продолжаю мысль. - Собачка лучше бездомного друга, работающего на панели. Ты еще юн, и не понимаешь нашей разницы. Но я не твой круг, и ты скоро это почувствуешь.
- Замолчи! - мои слова, кажется, обидели Стефано. - Ты считаешь меня черствым...
- Нет, просто с собачкой проблем меньше, а радости больше. А любить тебя будут что я, что собачка, одинаково...
- Хватит!
- Прости... Давай о твоем дяде, - я смотрю на молоко и конфеты, но боль от раны утихает слишком медленно.
- Да, только ешь...
- Поговорим, и я поем.
- Ладно, - Стефано успокоился. - Рассказывай, это от него рана?
- Да... После того разговора с тобой, когда я отдал тебе монетку, я убежал куда глаза глядят. Шел, не разбирая дороги, пока не оказался в тупике. Признаюсь, я плакал... В этот момент меня окликнул мужчина и предложил деньги за секс. Это был твой дядя... Я дал согласие. Всё шло как обычно, но в один момент я почувствовал тревогу... Твой дядя вытащил нож и начал пытаться меня зарезать, мы боролись, от этого осталась рана. А я ударил его по голове камнем и сбежал, - я делаю глоток молока и понимаю, что не могу от него оторваться, как же вкусно... Я выпиваю стакан залпом и снова чувствую неловкость перед Стефано, который изо всех сил старается меня не стеснять. - А за несколько дней до моей встречи с этим маньяком погиб один из наших... Мальчик, младше меня. Его буквально искромсали ножом, причем убивали во время секса. Человек, с которым он ушел, подходит под описание твоего дяди.
- Что же делать... Надо обратиться в полицию.
- Не надо. Просто не езжай с ним, и всё. Я не верю, что полиция задержит этого богача. А вот меня за торговлю телом упекут за решетку, - я начинаю есть колбасу с хлебом, только не урча от удовольствия. - Когда он уезжает и насколько?
- Послезавтра, на два месяца... О, черт! - по коридору слышатся шаги, и Стефано, который лучше знает порядки этого дома, за несколько секунд запихивает меня под кровать, а сам садится за стол на мое место.
- Почему ты ешь не в гостиной? - густой женский голос, оборки платья, я нервничаю и из-за этого чувствую, как у меня начинает чесаться всё тело. Так всегда бывает, когда нельзя шевелиться.
- Простите, мама... Просто не хотел беспокоить служанку, - мальчик сохраняет поразительное хладнокровие, что меня очень радует.
- Хорошо, доедай, раз уж начал. Я по делу... Послезавтра твой дядя едет в Шотландию, и я решила, что тебе будет полезно поехать с ним. Это ненадолго, безопасно и интересно. Ты же хотел?
- Я передумал.