- Решил всё-таки трахнуть?
- Нет, Кристофер... - мы заваливаемся на постель, я снова пытаюсь встать, но он несильно ударяет меня в грудь, вызывая приступ боли от свежей раны. Я тихо вскрикиваю и хватаюсь за рубашку. - Прости, я забыл, что ты ранен. Ты не уйдешь от меня! Думай что хочешь, но не уйдешь. Я не отпущу... - с этими словами он обнимает меня, фиксируя, и замирает. Я успокаиваюсь, безысходность убаюкивает меня, чувствую только, как он касается своими губами моей шеи и потирается о нее щекой. Мне хорошо, приятно, но обида не уходит, и я не могу ничего с этим поделать.
- Если бы перед тобой был мальчик из богатой семьи, ты бы так с ним не поступал, - я смотрю на потолок, чувствуя прикосновение губ и ресничек Стефано. - Знаешь, я столько усилий потратил, чтобы ты не воспринимал меня как ничтожество. А сейчас понимаю, что зря. Как у вас говорят, у аристократов? Главное быть, а не казаться. Я понял свое место, мистер Блек...
- Не надо...
Стефано хочет что-то сказать, но дверь внезапно распахивается, и на пороге появляется дядя.
Глава 7
Стефано замирает, я лишь чувствую, как начинает бешено биться его сердце. Между тем маньяк закрывает за собой дверь и спокойно подходит к кровати.
- Мистер Блэк, да вы шлюху сняли... - кажется, его не удивляет мое присутствие в обществе Стефано, как и двусмысленность позы, в которой мы лежим. Он искал нас, и он нас нашел. Мой друг резко вскакивает, но тут же получает мощный удар в челюсть, отчего оказывается на полу. Я лежу спокойно... А что делать? Если я не мог справиться со Стефано, то с его дядей-маньяком уж точно тягаться бессмысленно.
- А ты что развалился?
В ответ я лишь пожимаю плечами.
- Хотите, я вам отсосу? - я произношу это буднично, пытаясь понять, есть ли выход. Между тем Стефано пытается подняться, но получает удар ногой в живот.
- Ты идиот? - мужчина смотрит на меня как на спятившего, я же, видя его недоумение, продолжаю.
- Три монеты за всё... Стефано уже заплатил, но вы помешали ему... И мне...
На изверге то же самое пальто, что и в нашу последнюю встречу, а это значит, что за пазухой нож...
- Дядя Джон, - мужчина поворачивается к мальчишке, я же, пользуясь тем, что он на меня не смотрит, показываю жестами, чтобы он молчал. Тот, кажется, понимает. - Меня, наверно, мама ищет? Вы... - мальчишка начинает заикаться, но усилием воли берет себя в руки. - Вы не говорите ей, что я с мальчиком целовался...
Дядя смотрит то на меня, то на Стефано, гадая, догадались ли мы, что он маньяк? Но меня-то он точно узнал.
- Мистер... - я пытаюсь быть как можно более спокойным. - Если хотите, я обслужу вас обоих, и разойдемся миром...
- Что ты сказал?
Кажется, мне удается роль клинического идиота. Я лежу, не шевелясь, а вот в глазах этого ублюдка появляются огоньки похоти. Между тем включается Стефано, который, кажется, усвоил правила игры.
- Дядя Джон, не рассказывайте матери обо всем, пожалуйста... Я всё, что хотите, сделаю, - мужчина снова смотрит на моего друга, а я киваю ему, молодец. Между тем маньяк снова смотрит то на меня, то на Стефано.
- Раздевайтесь оба.
Я выполняю его приказ, мой друг, глядя на меня, тоже. Похоже, подонок решил развлечься по полной программе. Он сбрасывает с себя рубашку и брюки, не переставая за нами внимательно следить. Затем подходит ко мне и дергает за больную руку. Я с воем скатываюсь с кровати, вызывая у него дикую усмешку. Но мне не стыдно, мне важно, чтобы он поверил в то, что я неспособен сопротивляться. Стефано медленно приподнимается, но дядя снимает ремень брюк и завязывает руки у него за спиной. Черт, кажется, не поверил... Если только это не игра такая. Я сижу на полу как есть.
- Что ж, мальчики... Любите шалить, любите и отдуваться. Да, Стефано? Учти, если после сегодняшнего хоть что-то пикнешь матери, я расскажу, как застал тебя в объятиях шлюхи мужского пола. Понятно?
Мальчишка испуганно кивает, а я понимаю, что, видимо, судьба с сегодняшнего дня начать ему жить половой жизнью. Но пока дядя заинтересован мной. Видимо, запомнил мои таланты по части секса. Странно, что сейчас, в самый страшный и гнетущий момент, я не испытываю никаких эмоций.
- Ты, шлюха, отсасываешь, - маньяк поворачивается лицом к Стефано, который так и замер, сидя на коленях, а я подползаю к ногам мужчины.
- Три монеты...
- На, шваль, - он берет брюки, достает оттуда деньги и кидает на пол. Затем снимает трусы, и я принимаюсь за работу. Он снова запускает руку мне в волосы, а я посасываю ему головку, постепенно вбирая член полностью. Я понимаю, что конечная цель его - это Стефано. А еще я понимаю, что нож сейчас не при нем, а в пальто, которое валяется на полу в углу комнаты. Но действовать пока рано. Главное, чтобы по окончании минета он не свернул мне шею, как цыпленку. А он, скорее всего, так и поступит, после чего изнасилует Стефано и убьет его, как малыша Алекса. И что делать? Я выпускаю член изо рта и произношу:
- Присядьте на кровать, я вам сделаю кое-что очень приятное.
Мужчина повинуется, я раздвигаю ему ноги и веду языком по уздечке к анусу, тут же начиная ласкать дырочку. Он сладострастно стонет, явно довольный качеством услуг.
- Стефано, отсоси мне... - черт, как-то идет не по плану. Ну ладно.
- А еще можно, чтобы вы трахали Стефано, а я лизал вам... - я говорю это, не поворачиваясь к моему другу. Он молчит. Странно, что он до сих пор мне верит. Умный мальчик.
- Да... - кажется, маньяку идея нравится. Его член достаточно возбужден, поэтому он без раздумий облокачивает о кровать мальчишку, который бледен, как полотно. Прости, Стефано, что тебе придется это пережить. Мужчина охватывает связанного подростка за бедра и начинает пытаться ввести в него свой член, который просто не желает входить в такое узкое отверстие. Я молча смотрю на это, думая о том, сколько времени нужно, чтобы добраться до ножа. Между тем маньяк сжимает горло племяннику, отчего тот слабеет.
- Вылизывай мне! - я подчиняюсь, а подонок наконец-то входит в плоть Стефано. Тот хрипит от боли, но дядя резко всаживает, не заботясь о разрывах, и тут же, с глухим стоном, начинает трахать тонкое невинное тело. Я тут же кидаюсь к пальто. Вот и нож. Даже кровь с него не смыл, скотина. Маньяк запрокинул голову и долбит моего друга, самое чистое невинное существо на свете. Мразь. Я хватаю его за волосы, оттягиваю голову и резким движением разрезаю ему горло как барану. Он мгновенно слабеет, хрипит и заваливается назад, освобождая от своего присутствия Стефано. Тот поворачивает свое бледное, залитое слезами лицо и вскрикивает в ужасе, глядя на потоки крови из горла этого подонка. Я роняю нож, понимая, что не в силах сдвинуться с места, меня мутит. Красная лужа увеличивается под моими ногами, а я, глядя на нее, чувствую, что красный цвет превращается в черный, и я падаю в эту черноту.
Глава 8
Черный цвет, оказывается, имеет температуру. Мне он казался горячим, потом холодным... Тогда я приоткрывал глаза и чувствовал что-то влажное у себя на лбу. Тряпку? Потом снова жар... А потом... Я просыпаюсь. В небольшой комнате. Чувствуя сильную слабость, я поворачиваю голову. Рядом сидит незнакомая женщина в белом переднике. Увидев, что я открыл глаза, она ласково улыбается.
- Как ты?
- Я в тюрьме? - первое, что приходит мне в голову.
- Конечно же, нет! Я сейчас приведу миссис Блэк, она просила позвать ее, когда ты очнешься.
Женщина уходит, а через несколько минут появляется мама Стефано. Изящная, высокая, моложавая. Я смотрю на нее, не зная, как себя вести, что сказать. Но она говорит сама.
- Кристофер... - женщина теребит в руках платок, хотя и пытается не показывать свое волнение. - Мне Стефано всё рассказал... В подробностях. Спасибо, что защитили моего сына от Джона... Хоть и так...
- Мне жаль, мэм...
- Нет, не оправдывайтесь. Ничего, он отошел от шока. Про вас спрашивает.
Я грустно улыбаюсь, думая о моем друге, а еще о том, что скоро мне придется вернуться на панель. Тогда лучше больше Стефано не показываться.
- Я рада, что вы гостите у нас...
- Я тоже рад, что не на улице, - женщина замолкает, а я продолжаю. - Миссис Блэк, спасибо, что приютили. Я от души вам благодарен, но... Вы не могли бы мне помочь?
- Как?
- Я хотел бы иметь работу. Я думаю, для вас не секрет, чем я зарабатываю себе на жизнь. Знаете, если мне придется туда вернуться... - я замолкаю и отвожу глаза. Что ей сказать? Какая ей разница до меня.
- Вам нужно сперва выздороветь, и мы поговорим о делах...
- Я понимаю, что вы не готовы сейчас что-то сказать мне... У меня повреждена рука, и работу мне найти, конечно, сложно. Меня из-за этого уволили с фабрики...
- Ваша рука заживает.
- Что?
- Пока вы были без сознания, доктор ее сломал и снова вправил. Она будет зарастать.
- Мэм... - я нервно трогаю руку и понимаю, что она туго забинтована. Отчаяние накрывает меня. - Что вы наделали. Я теперь и на панели не смогу полгода работать! Я теперь совсем упал в цене! Хотя... Может, Джимми меня пожалеет. Но кому приятно снимать калеку...
- Тише, - женщина дотрагивается до моего плеча, стараясь успокоить. - Пока вы не выздоровеете весь, вы будете жить тут. И пока ваша рука не заживет.
- А потом я куда денусь? Да лучше выгоните меня или усыпите.
- Почему?
- Потому что как я вернусь после этого на улицу? Изнеженный, сытый? Привыкший общаться с нормальными людьми? - я кусаю губы, стараясь не заплакать. В этот момент в комнату вбегает Стефано и прыгает на кровать прямо мне в ноги. Мать недовольно на него косится, но молчит, видимо, не желая расстраивать замечанием еще не отошедшего до конца от шока сына.
- Куда ты пойдешь? Ты никуда не пойдешь, да мама? Мы ведь что-нибудь придумаем? Хочешь у нас работать?
Стефано смотрит на меня, потом на мать, та чуть улыбается.
- Мама, мы найдем ведь Кристоферу какую-нибудь работу? Пожалуйста...
- Конечно, милый, я обещаю, - она улыбается и дотрагивается до волос сына. - Кристофер хороший, мы поможем ему.
- Спасибо! - Стефано подползает к изголовью кровати и начинает трепать мои волосы, весело смеясь и радуясь, как ребенок. Женщина же поднимается и выходит из комнаты. - Ты тут останешься, ты будешь со мной, всегда! - я поворачиваю голову к Стефано, не зная, что ответить.
- Зачем я тебе?
- Глупый! Как же я рад, что ты тут! - мальчик ложится рядом и обнимает меня, утыкаясь носом мне в грудь. - Прости меня за ту выходку, Кристофер.
Я не могу злиться, тем более, что я сам виноват перед ним. Этот чертов дядя всё-таки успел лишить его невинности. Но я не хочу пока что об этом вспоминать, и не могу долго держать обиду на Стефано. Я лежу, обессилевший, чувствуя, как мою шею он снова покрывает поцелуями.
- Я до тебя не домогаюсь, я просто... - мальчик аккуратно касается губами моей щеки. - Тебя ведь можно целовать, ты не обижаешься?
- Нет, Стефано, я не обижаюсь, ни капли.
Глава 9
Я в этом доме уже четыре дня, и до сих пор не верю в это. Не верю в эту белую теплую постель, не верю в стакан молока каждое утро. Иногда ко мне прибегает Мэри - маленькая сестричка Стефано, ей всего пять лет. У нее пухлые щечки, светло-русые кудри до плеч и бесчисленные оборочки на платье. Я теперь могу разглядеть ее ближе. Я лежу, боясь до нее докоснуться, будто это фарфоровая кукла, а она протягивает мне каждый раз что-то, что раздобыла на кухне: куски сахара, булочку или леденцы. И тараторит:
- Ешь, скорее, пока мама не видит! - и воровато оглядывается по сторонам. Я послушно заглатываю ее гостинец, она гладит меня по щеке, смеется и убегает. Стефано знает об этой игре, как и, наверное, все в доме. Меня это смущает. Непривычная ласка и тепло незнакомых людей. Я не привык к этому, поэтому, оставаясь один, я поворачиваюсь лицом к окну и тревожно прислушиваюсь к звукам улицы. Что я хочу там услышать? Или, скорее... Что боюсь услышать? Каждую ночь мне снится, что в комнату заходят полицейские, грубо стаскивают меня с кровати и тащат куда-то в ночь. А еще снится тот самый тупик, где я обслуживал клиентов, будто я до сих пор там работаю. И каждое утро я просыпаюсь с одной и той же мыслью: а что, если мне придется туда вернуться? От этой мысли меня знобит, и тогда я нервно тереблю одеяло, напряженно думая, как же избежать этого.
- Кристофер, как ты сегодня? - Дверь открывается, и в комнату заходит Стефано, садится на постель и тут же начинает поглаживать мои волосы. - Ты грустный, почему?
- Я не грустный...
- Плохо себя чувствуешь?
- Нет, мне лучше, - удивительно, но то, что я боялся больше всего - а именно кошмаров с образом окровавленного маньяка, воспоминаний об убийстве, страхов... Этого нет. Наверное, потому, что панель страшнее маньяка, а может, еще и потому, что я, наверное, подонок, который не боится бога. А как еще меня назвать, если воспоминание о том, как я перерезаю этому ублюдку горло, не вызывает у меня никаких эмоций?
- О чем ты задумался?
- Ни о чем... - я пытаюсь улыбнуться, но Стефано недоволен.
- Ты не доверяешь мне?
- Доверяю...
- Тогда я хочу знать, что тебя беспокоит.
- Что я вернусь на панель, когда выздоровею, - я отвожу глаза. Как же я ненавижу обсуждать свой образ жизни со Стефано! Но о маньяке я заводить разговор не собираюсь, это не самая лучшая тема для моего друга.