- Не вернешься ты туда, я поговорю с мамой, и она что-нибудь придумает.
Я молчу, понимая, что самое лучшее, что придумает его мама, это сдать меня в сиротский приют. А я туда не хочу, там не будет Стефано. Тем более, что подобные богоугодные заведения хуже тюрьмы.
- Кристофер...
- Что? - мальчишка снова хочет что-то спросить и, судя по тому, что он сидит как на иголках, вопрос опять коснется секса.
- Я постоянно вспоминаю тот вечер, когда пришел дядя, - я молчу, немного напрягаясь, - ты тогда ртом... - Стефано показывает пальцем на свой рот, затем резко опускает руку. - Почему-то это из головы не выходит.
А у меня не выходит из головы, как тебя в задницу трахнули, но я молчу же... И сейчас я молчу. Потому что ты жертва насильника, а я шлюха.
- И что?
- А потом ты его удовлетворил... ниже.
- Хватит! - я взрываюсь, а он тут же опускает голову. Только ему ни черта не стыдно, и я это вижу. - Что ты от меня хочешь?
- Ты был голенький... Так красиво...
- Что красиво?
- Ты... Когда ты стоял на коленях, а потом...
- А потом я перерезал ему горло, - я оскаливаюсь, но мальчишка вдруг странно меняется в лице, и я вижу то ли восторг, то ли восхищение.
- Ты такой сильный!
- Очень. Короче, ты хочешь, чтобы я тебе отсосал, - конечно, восхищен он. Льстит, причем грубо.
- Ты мне нравишься.
- Ты забыл, чем закончился наш предыдущий разговор на эту тему?
- Нет, помню... Но это ведь не повторится.
- Если ты не замолчишь, то повторится.
Стефано в ответ тяжело дышит, насупившись. Ничего, перетопчешься.
- Я найду себе другого друга.
- Я себя не навязываю. Мне сейчас уйти?
- Нет!
Ну вот, опять. Стефано ложится на постель и крепко меня обнимает.
- Я люблю тебя...
- Ты любишь маму и сестру, а я тебя интересую несколько в ином плане... - я не шевелюсь, идти сейчас мне не в чем и некуда. Да и сил никаких нет.
- Я могу тебя хотя бы поцеловать?
- Ты и так это делаешь, когда захочешь.
- Но ты мне не отвечаешь.
- Да? - а ведь действительно, когда он меня ласкает, я лежу, полузакрыв глаза и не шевелюсь. Но не из гордости, а потому что... Не знаю, но мне не хочется касаться его своими губами. Как будто они грязные и я боюсь его запачкать.
- Ты даже не помнишь, целовал меня или нет! Тебе плевать! Ты меня не любишь...
- Какой ты нудный...
В ответ мальчишка кладет мне руки на плечи и касается языком моих губ. Получается очень неумело и даже щекотно, и из меня вырывается легкий смешок. Стефано резко поднимает голову, его лицо искажает ярость.
- Смеешься? Ты надо мной смеешься? Что я целоваться не умею? - я уже жалею о своей несдержанности, но поздно.
- Стефано, я не смеюсь, просто щекотно.
- Потому что я никогда не целовался! Ты первый! А ты смеешься. Конечно, ты опытный, а я... Ты специально так себя ведешь!
- Как?
- Ты мне отказываешь, дразнишь только. Я тебе не нравлюсь?
- Нравишься, просто тебе рано...
- Замолчи! - мальчишка сдирает с меня одеяло и садится мне на живот, придерживая коленом здоровую руку. Затем чуть наклоняется, и я чувствую его напряженный член.
- Слезь с меня, - я стараюсь говорить твердо, но он слишком зол, чтобы воспринимать.
- Я тебя буду целовать, пока не научусь!
- Я что, манекен что ли? - еще один смешок оказался лишним. Хотя, предыдущий был тоже лишний. Стефано наотмашь бьет меня по лицу, отчего я ощущаю болезненное тепло в щеке.
- Так будешь меня целовать?
- Буду... - я отвечаю шепотом, не поворачивая головы, не шевелясь и глядя на дверь, - только не бей меня.
- Кристофер! - злость моего друга носит уже иной характер, а я ловлю себя на мысли, что сейчас я получаю странное удовольствие от его злости, от пощечины, и мне хочется провоцировать его еще и еще. - Ты опять меня ставишь на место, когда я прав, почему?
- Потому что ты не прав.
- Прав! Ты пользуешься тем, что у тебя такое положение, и, если я начинаю домогаться, сразу строишь из себя жертву. А если бы ты был как я, обычный, то я бы уже...
- И что бы ты сделал? - я приподнимаю брови, а он высвобождает мою руку, кладет ее себе на промежность, и я чувствую выступающий бугорок сквозь ткань его брюк.
- Хоть потрогай меня, Кристофер, я постоянно о тебе думаю... - в этот момент в коридоре раздаются шаги, и мальчишка с акробатической ловкостью спрыгивает с кровати, тут же накрывая меня одеялом. Дверь открывается, и в комнату заходит служанка.
- Мистер Блэк, вас зовет мать, сегодня вечером к нам приедут гости.
- Кто?
- Мистер Джек Беккет.
- Кто?! - Стефано так удивлен, что даже не пытается этого скрыть
- Джек Беккет, - служанка с каменным лицом выходит из комнаты, а подросток смотрит на дверь, как завороженный.
- Кто это? - глядя на мальчишку, я чувствую жуткое волнение, хотя еще не знаю, что происходит.
- Это Джек... Сын моего дяди... Того, что...
- У него есть дети?! - я сажусь на постель с вытаращенными глазами. - И они будут тут?
- Да... Дочь и сын. Сын сейчас и приедет...
- А сколько ему?
- Семнадцать.
Глава 10
Сегодня неделя моего пребывания в этом доме, и можно выйти из комнаты. Только я не хочу, боюсь. Стефано всё свободное время проводит у меня, но к нам так часто заходит служанка, что времени и возможности от души поприставать ко мне у него нет. А я и рад. Мне нравится на него просто смотреть и думать о том, что я уже целых семь дней ни с кем не трахался. Может, я стану чище? Хотя, нет, не стану. Просто я больше не запачкаюсь, а эту грязь время не сотрет. Ну и ладно. Я всё меньше думаю о панели. Я решил для себя, что пока каждое утро передо мной ставят стакан с молоком, вспоминать обо всех своих несчастьях просто преступление. Но есть кое-что, что волнует нас обоих. Это Джек Беккет. Я не видел его ни разу, хотя он обо мне уже спрашивал. Поэтому выходить из комнаты мне не хочется. Кто знает, что у него на уме? А я уверен, что ничего хорошего.
Вчера Стефано принес мне кипу газет, наивно полагая, что их содержание меня обрадует. Там на передовицах новостей рассказывалось обо мне - безвестной шлюхе, убившей страшного маньяка. Вот только ни слова о Стефано - его родители неплохо заплатили полиции, чтобы его имя нигде не появилось. И это правильно, так что все лавры теперь принадлежат мне. В них меня и похоронят. Я не показал Стефано, что меня ни капли не радует такая слава, а он, глупыш, восхищен мной, думает, что это почетно, попасть в такую историю.
Я уверен, что Джек Беккет тоже читает газеты. И мне его жаль. Каково это - читать про то, что твой отец снимал мальчиков и жестоко убивал их? Теперь все на него будут показывать пальцем, даже самые добрые люди, а таких мало. Люди вообще злые, и я это давно заметил. И что странно, что в бедных кварталах все злые, что в богатых. Я ведь раньше думал, что люди злые потому, что они несчастные и нищие, потому что их судьба обделила. А оказывается, причина в чем-то другом, только я еще не разобрался, в чем именно. Вот дядя, тот же самый, зачем убивал? Но, наверное, это не от злости, а для развлечения.
От мыслей меня отвлекает хлопок двери. Стефано.
- Ты оделся? Ух ты, и не узнать, такой красивый... - мальчишка подходит ко мне вплотную и проводит ладонью по спине. Я давно уже потерял свое личное пространство в его обществе. Его не стало, но я не жалуюсь.
- Спасибо, мне тоже нравится эта одежда. Она замечательная, - я не показываю, что мне очень нравятся его касания. - Знаешь, мне не хочется выходить отсюда. Тут было хорошо, я отвык от мира, а теперь... Мне почему-то страшно.
- Но ведь я рядом!
- Ты ребенок, Стефано...
- А ты?
- Не знаю. Что там Джек Беккет? - мне не стыдно признаться в своем страхе перед ним. Наверное, мне уже давно ничего не стыдно.
- Он не знает, что дядя тогда меня... Ну, ты понял.
- Понял. Ему преподнесли газетную версию? - в которой расписано, что маньяк изнасиловал только меня. Интересно, как можно изнасиловать проститутку? Не заплатить?
- Да, чтобы он не чувствовал себя ущемленным в моем обществе, - Стефано отводит глаза, а я киваю, хотя ясно, что тут забота не о Джеке вовсе. Ему-то чего стесняться? Что двоюродного брата изнасиловали? Ему это как слону дробинка, на фоне известий об отце. - Кристофер, пока мы не вышли из комнаты...
- Что ты хочешь?
- Поцеловать тебя, - Стефано прижимает меня к стене и по-детски касается моих губ своими, затем крепко обнимает меня, и я чувствую его возбуждение. Я отвечаю на поцелуй, хотя и не охотно. Он резко отпускает меня. - Кристофер, я тебе совсем не нравлюсь?
- Нравишься, - я опускаю глаза. Какой странный вопрос, это же очевидно.
- Но твое тело говорит о другом, - Стефано касается рукой моего члена, который не желает подниматься. - Ты никогда меня не хочешь.
Я чувствую нарастающую панику. А ведь он прав. Я не хочу. Что со мной? Я почему-то перестал об этом думать в последние недели, а то и месяцы. Клиентов никогда не волновало, хочет ли проститутка, и это было просто. Нагнулся, и всё. Да, я не хотел их... Но почему это перешло и на Стефано? Господи, я не могу, я бессилен... Эта мысль бьется в голове, как об оконное стекло залетевшая птица. Но я же молод, почему я не могу? Почему? И главное, он это видит, знает. Шлюха, у которой не стоит. Что хуже?
- Прости...
- За что? - Стефано снова касается меня губами, но я его отталкиваю, шаря глазами где-то на уровне пола.
- Нет, не надо. Я... - а что я? Я выскакиваю за дверь и несусь по незнакомому коридору, не зная куда. Зря я думал, что мне не бывает стыдно. Еще как бывает. Я бегу по какой-то лестнице, ища выход, сперва вверх, потом вниз, и окончательно запутываюсь. Белый особняк слишком огромный, и мне не удается сбежать, хотя я и не знаю куда. Я останавливаюсь, чтобы перевести дух. Слишком слаб, во всем. И снова срываюсь с места, бегу, не глядя вперед, пока не натыкаюсь на чье-то мощное тело.
- Куда спешишь? - молодой незнакомый насмешливый голос. Я поднимаю глаза. Не может быть... Как похож. Лицом, только помоложе, а тело гораздо мощнее. Беккет-младший.
- Простите...
- Ты Кристофер, - парень сверлит меня взглядом, а я бледнею от ужаса. - Хорошо ты тут пригрелся. Не каждой шлюхе так везет, как тебе. А что с рукой? - Джек хватает меня за пальцы и тянет на себя. Я вскрикиваю от боли, вызывая на его лице нечто наподобие улыбки. Откуда он меня знает? Видел? Ну конечно... Фото для полиции, которое потом перешло в газеты.
- Мне жаль по поводу мистера Беккета... - я не успеваю договорить, он бьет меня кулаком по лицу так, что я скатываюсь на пол, ударяясь больной рукой.
- Не смей даже произносить имя моего отца своим поганым ртом.
Ко мне подбегает служанка, а Джек разворачивается и идет дальше. Я с трудом поднимаюсь, глядя ему вслед, чувствуя сводящую боль в скуле. В голове каша, среди которой только одна мысль: Джек Беккет от меня не отстанет.
Глава 11
Я не стал говорить Стефано, что пообщался с Беккетом. Улыбаюсь как прежде, хотя сердце сжимает тревога. Давно ли я начал так бояться? Мне кажется, Джек за каждым углом, то с ножом, то с плетью, и хотя это мое нездоровое воспаленное воображение, но кошмар наяву мне мешает жить и наслаждаться теплом и уютом. На следующий вечер после встречи с ним я обнаружил на подушке сложенный вдвое листочек. Я его медленно развернул и увидел нарисованный чернилами череп, а внизу - какую-то надпись. Странный этот Беккет... Я ведь не умею читать. И те газеты, что приносил Стефано, читал он мне вслух, а не я сам. Я еще раз посмотрел в листочек. Без сомнения, адресат был Джек. Вот только что там? Простая угроза? Какие-то условия? Глупец...
Ночью я сплю плохо. Снова снятся кошмары, но это уже не панель. Я вижу мертвое тело Беккета-старшего, который движется на меня с перерезанным горлом, а я стою и не могу пошевелиться. Только кричу, до бесконечности кричу.
Я просыпаюсь среди ночи, меня трясет служанка, которая живет в соседней каморке. Я ее разбудил криками, и старушка в аккуратном белом чепце и круглых очках с тревогой смотрит на меня, шепча:
- Тише, мальчик, тише. Тут никого нет...
Я смотрю на нее, понимая, как по-идиотски я выгляжу, как я труслив, и сколько хлопот я доставляю. Мне становится стыдно, но воспоминания о кошмаре не дают мне до конца успокоиться. Мое сердце готово выскочить из груди, и я невольно смотрю на дверь, боясь, что страшное мертвое тело ввалится в комнату, чтобы меня убить. Служанка касается рукой моего мокрого лба и заявляет, что я очень горячий. Я пытаюсь ее убедить, что ничего страшного не происходит, но это действительно добрая женщина. Она выходит из комнаты и возвращается с чаем, заваренным на травах. Я пью его, я очень хочу пить. Потом я ложусь на подушки, понимая, что, кажется, действительно заболел. Как глупо! И ведь это не простуда, я жил на улице и не болел! Это страх... Мое желание избежать встречи с Джеком. Может, мне на самом деле ничего не угрожает? Но чертова записка...