Два кинжала - Александра Руда 15 стр.

Мы с племянником немного прошли по дороге, но молчание он выдержал не долго:

— А это правда?

— Что именно? — осведомилась я. Уж не знаю, чего он наложил мне в узел, но он был довольно тяжелым.

— Что ты обладаешь даром пророчества?

— Нет, конечно. Крюки сильны другой магией, боевой, но никак не пророческой.

— Тогда то, что ты сказала моей маме — неправда?

— Это как раз правда. Ты действительно станешь великим Владетелем, если сохранишь в себе любопытство, сострадание и интерес к жизни.

— Откуда ты знаешь?

— У меня есть друг детства, Чистомир Дуб, младший сын Владетеля Дуба. Он сейчас работает на короля, исполняет его самые важные поручения на международном уровне. Ты очень похож на него характером.

— А Чистомира ругали за его поведение? — спросил мальчик с горячим любопытством.

— Ругали? Не только! Отец еще и порол его регулярно. И ремнем, и лозиной… И крестьяне периодически ловили и давали тумаков, потом, конечно, он научился сдачи давать.

— Порол? — поразился мальчик. — Крестьяне тумаков давали? Но ведь это недопустимо! Он же сын Сиятельного! Как так можно? Мой отец говорит, что нельзя поднимать руку на благородного! И на слугу нельзя, потому что это недостойно.

Я вспомнила Ярослава и наши споры, и как отчаянно в те моменты хотелось ему меня пристукнуть, и хмыкнула.

— С одной стороны, твой отец прав, — сказала я. — Но с другой, все люди разные, и иногда истина доходит только с помощью насильного вбивания ее в одно место. Правда, Владетелю Дубу это не удалось, но вот деревенскому старосте — вполне. Чистомиру хватило одного раза, чтобы понять, что девок портить нельзя.

— Как это — портить? — наивно удивился племянник.

— По разному, — туманно ответила я. Ну вот, мало ему было Драниша, еще и я тут научу плохому!

— Я дальше не пойду, а то мама будет волноваться, — сказал Чаеслав. — Сейчас карту нарисую. Вот…. тут замок, это наша усадьба, здесь деревни, в них лучше не иди, Сиятельную там боятся… Это лес… Тут городок, Волчанка, а тут у нас пашни… пастбища… Еще лес… Вот дорога к столице… Тут граница домена, тут Владетель Рысь, а тут — Кот, Ёж…

Я внимательно смотрела на карту, прочерченную в дорожной пыли хворостинкой, и прикидывала куда податься. Наверное, придется идти вдоль деревень, потом через лес, чтобы выйти к границе домена и попасть к Коту. Владетеля Кота я смутно помнила, а вот его жену знала достаточно хорошо — они дружили с моей матерью еще с пансиона для благородных девиц, которых готовили в фрейлины королеве.

Скорее всего, патрулями перекроют главные дороги, и особенное внимание уделят направлению на столицу. В крайнем случае, можно будет пересидеть какое-то время у Владетеля Бука, моего родного дяди. Это если отец решит хранить гордое молчание, дядя, конечно, меня не выдаст Волкам, но и междоусобице будет не рад.

— Куда ты пойдешь? — полюбопытствовал мальчик.

— В столицу, — сказала я максимально искренним голосом. — Спасибо за помощь, Чаеслав. Когда все наладится, буду ждать тебя в гости.

Племянник улыбнулся, сделал церемонный поклон и даже поцеловал мне руку. Я ответила реверансом по всем правилам этикета. Да, с мальчишки будет толк!

9

Через четыре дня я окончательно и бесповоротно убедилась в том, что отец, иногда именовавший меня «глупой курицей», был полностью прав.

Блестящая идея побега и возвращения в свой домен, на проверку оказалась блестящей только на половину. Сбежать-то я сбежала, и даже удачно, и мне даже повезло встретить по дороге Чаеслава, обеспечившего меня деньгами, запасом продуктов и удобной одеждой, но на этом и все. Уже пятый день я пробиралась лесами, ночуя на земле и питаясь всухомятку.

Путь в городки или более-менее крупные деревеньки мне был заказан — Волки развили такую деятельность по поимке беглой невестки, что везде расставили небольшие отряды стражи с магами во главе. Я была уверена в том, что господин Волков дал мои магические приметы, и с новой татуировкой, которая еще толком не зажила и испускала магические эманации, попадаться на глаза магам не стоило.

В маленьких деревеньках и отдаленных хуторах купить более-менее пристойную клячу было совершенно нереально. Более того, когда я первый раз попыталась предложить деньги, дюжий хозяин хутора, его сыновья и прочие домочадцы решили завладеть всеми моими деньгами сразу. Пришлось потратить на них остатки скопившейся магии, и побыстрее уносить ноги — привлеченный магическим всплеском отряд буквально дышал мне в затылок. Самое обидное, что ни одну лошадь не удалось захватить.

Я уже была на грани истощения от усталости и недоедания, грязная, простуженная и несчастная. Но упрямо шла к границе домена, потому что сдаваться в руки Волкам после всего, что я пережила, было как-то даже стыдно.

Магии во мне почти не было. Воззвать к родовой магии я уже не могла — теперь у меня был свой род, и новая татуировка перекрывала мне любую возможность напитаться энергией Дома Крюка. Опытного наставника-мага, который бы мне рассказал, что нужно делать в моем случае, рядом не было. Конечно, мне была доступна магия благородных, но она бралась уже изнутри меня, присутствуя в моей крови благодаря многих поколениях одаренных предков. Только сейчас, когда я едва волочила ноги и страстно мечтала о горячем супе, магически я была слаба, как пятилетний ребенок. Честно признаться, я уже с трудом соображала, где я нахожусь, однако бдительно следила, чтобы удаляться от замка Волков.

Смеркалось. Скоро пора было устраиваться на ночлег, укутавшись в тонкое одеяло. У меня ломило все тело, в легких горело огнем, и очередной сон на земле вряд ли бы улучшил ситуацию.

— Ой, девица! — услышала я удивленный голос. — Откуда ты здесь взялась?

Я тяжело подняла голову и увидела, что меня окружили мужчины — то ли наемники, то ли разбойники. Прекрасно! Изнасилование оборванцами и безымянная могила под кустом — достойная кончина Сиятельной из рода Крюков!

Подняв голову, я выпрямилась, сбрасывая с себя остатки маскировки, которая скрывала только мои глаза и кинжал. Больший расход магии был лишним — в грязной оборванной нищенке благородную можно было признать разве что по магии от татуировке, блестящему изголовью кинжала и серебристым глазам.

— Уберите от меня свои руки, грязный сброд. Я — Сиятельная.

Мужики расхохотались, но один из них поднес к моему лицу фонарь.

— Эй, она того… не врет… Глаза-то…

— Вы сможете получить за меня большой выкуп, — сказала я, умолчав, что разбойников после моего освобождения наверняка ожидает бесславная казнь.

Бандиты замялись. Тот, что с фонарем, наверное, их главарь, решил:

— Скрутите ей руки, на всякий случай, и давайте отведем к Самому. Там видно будет.

У меня отобрали мой узел — в нем лежало платье, в котором я бежала из замка. В глубоких карманах были спрятаны драгоценности и деньги. Из еды у меня оставалось немного хлеба и сыра, которыми я разжилась вчера в крохотной деревушке из десяти дворов.

Заломили руки за спину — я хранила гордое молчание, хотя очень хотелось закричать от боли — и повели по лесу.

Наверное, от усталости я совсем потеряла разум, и не обратила внимания на запах дыма от большой разбойничьей стоянки! Если бы я раньше соображала чуть лучше, можно было бы это заметить и обойти ее стороной или затаиться! Что уж теперь горевать, как говорила моя няня. Теперь нужно разгребать, — добавлял Мирик.

Бандитов, судя по лагерю, было очень много — больше сотни. Наверное, это те разбойники, на охоту за которыми отправлялся Владислав. Уверена, что теперь он занят совсем другой охотой.

«Сам» поразил меня в самое сердце — он восседал на троне в окружении свиты. Самый настоящий трон — резное дерево, подлокотники — стоял на возвышении и освещался факелами, воткнутыми в землю. «Сам» ужинал, демонстрируя изящные манеры, которые несколько портились отсутствием стола. Рядом стоял маг в длинной мантии, который переговаривался с немолодым воином в кольчуге.

— Сам! — позвали мои пленители и дружно повалились на колени. — Позволь обратиться!

— Позволяю! — хорошо поставленным тоном сказал Сам.

— Мы нашли баб… девушку в лесу, она говорит, что Сиятельная.

Сам удивленно выронил кусочек хлеба, который собирался обмакнуть в соус.

— Сиятельная? Это? В таком виде? Посреди леса?

Обитатели лагеря, стянувшиеся посмотреть на забаву, грохнули смехом. Я молча изображала ледяное презрение. Ярослав был бы мной доволен. Презрение, конечно, несколько портили сопли и рвущийся кашель, но тут я уже ничего поделать не могла.

— Так мы тоже так подумали, а у нее — глаза, кинжал…

— Какой кинжал? — заинтересовался Сам.

— С волчьей головой, — один из бандитов выхватил из ножен мой кинжал и, мелко кланяясь, поднес его Самому. Я дернулась вслед, было такое чувство, что часть меня сейчас кинули свиньям.

— Волк? — удивился Сам, рассматривая кинжал. — Ээээ… Добронега? Поднесите к ней факел. Хм… Я тебя не знаю, ты кто?

Если меня и удивил разбойничий атаман, знающий в лицо чистокровных аристократов, то я не подала виду.

— Сиятельная Ясноцвета Волк, в девичестве Крюк, — надменно ответила я.

— Слово чести? — недоверчиво протянул Сам.

Я промолчала. Еще слово чести давать такому сброду! Обойдутся. Сам передал мой кинжал магу, тот с интересом покрутил его между пальцами, зачем-то лизнул, царапнул лезвие своим кинжалом, а потом направился ко мне.

Разбойничий маг, немолодой, неожиданно среброглазый, заглянул мне в лицо, пристально изучая цвет глаз, потом поводил руками, пробормотал заклинание, отчего новую татуировку пронзило болью, и пораженно сказал:

— Так и есть, это чистокровная аристократка. Что ты делаешь в лесу, дитя мое?

— Путешествую, — хмуро ответила я. — Наслаждаюсь видами лесов, принадлежащих моей семье.

Сам, который задумчиво грыз палец, встрепенулся и сообщил:

— Это уже не леса Волков, ты пересекла границу домена. Это уже владения Котов.

Хорошая новость. Значит, тут уже не будет патрулей, посланных моими любящими родственничками. Плохая новость заключалась в том, что вот как раз сейчас мне бы этот патруль очень не помешал бы.

Сам горячо шептался с магом и старым воякой. Судя по взглядам, которые изредка бросал на меня военный советник, он был бы рад похоронить меня со всеми почестями, но прямо сегодня ночью Маг был категорически против, а Сам грыз палец. Наконец, они пришли к общему решению.

Благородный маг снова подошел ко мне — разбойники отпрянули, возложил руки на мою макушку и принялся читать заклинание. Меня как будто укутали в невидимое теплое ватное одеяло. Маг смахнул капли пота со лба и велел моим пленителям:

— В кладовку. Только дайте ей одеяло, матрац там… Воду умыться… Помните, с кем дело имеете, если что, отвечать перед Ярославом Волком будете

— Она — что? — испуганно хрюкнули у меня за спиной.

— Его жена, — подтвердил маг.

— Господин маг, а может, не в кладовку, там же…

Маг нахмурился:

— А куда еще? Будет жаловаться, значит, вздернете того. Жена Волка нам куда дороже. Госпожа, вот ваш кинжал. Поклянитесь не использовать его во вред себе и нам.

Я надменно взглянула на мага.

— Клянусь. — Пусть вернут кинжал, а там я уже разберусь, как обойти клятву. — Верните мне мои вещи!

— Нет, — маг виновато развел руками, — все же вы у нас… в гостях. Все, что вам понадобится, можете попросить у нас.

С моих запястий нежно сняли веревку, с максимальной предупредительностью провели к бревенчатому дому, похожему на те, которые ставили себе лесники в нашем домене. Да, наверное, оно так и было — вряд ли я ушла далеко от границы доменов, здесь должен жить кто-то, соблюдающий интересы Котов. Например, чтобы Волки не охотились на чужой территории, или доказать, чтоб беглые крестьяне — уже крестьяне Котов, и вопросы надо решать уже с Владетелем. Такие случаи бывали частенько, особенно, если искать лучшей жизни в другом домене собирался кузнец или еще какой мастер. Искать лучшей доли никто не запрещал, однако каждый Владетель старался следить, чтобы те, кто приносит деньги в домен, не решили работать на обогащение соседа. А уж методов убеждения было предостаточно — от угроз до денежной премии. Стоило переселенцу попасть на территорию соседнего домена, угрозы и подкуп осуществлял уже другой Владетель. Помнится, как отец самолично гонялся за одной ткачихой. Она умела ткать тончайшее полотно, которое стоило баснословные суммы. Отцу было не до ткачихи, но слух о том, что ее обидел управляющий одной из деревень своими домогательствами, и мастерица отправляется жить к Дубам, дошел до моей матери. А она носила белье только из той тончайшей ткани!

Не знаю, что произошло между родителями, но отец бросил свои важные дела и во главе отряда доверенных стражников помчался вслед ткачихе. На границе ее уже ждала с распростертыми объятиями Сиятельная Дуб, которая тоже хотела носить белье из ткани, купленной по большой скидке. Отец успел первым. И отвел душу тем, что заслал распутного управляющего в единственный в своем роде мужской монастырь, в котором жили тролли, поклоняющиеся Пахану.

Меня ввели в домик, торжественно вручили одеяло и подушку, и заискивающе попросили:

— Вы своему мужу не жалуйтесь-то на нас!

Неужели, в кои-то веки, мне пригодилось имя Ярослава?

— Посмотрим, — сурово ответила я, и с гордым видом вошла в отведенную мне под содержание каморку. И тут же споткнулась о что-то жесткое и упала на что-то мягкое.

— Ой! — взвыло это мягкое. — Ясноцвета! Знала бы ты, как я тебя ненавижу, неуклюжую корову!

Дверь открылась и нас осветил фонарь.

— Эй, эльф, пойдем, тебя повесить приказали.

Я взлетела на ноги.

— Не сметь трогать эльфа! — прошипела я. — Он под моей защитой, а если кто-то осмелится тронуть его хотя бы пальцем, будет иметь дело со мной!

В дверях икнули и ретировались.

Через несколько минут в кладовке объявился маг, небрежно щелкнул пальцами, осветив помещение, и спросил:

— Ясноцвета, почему вы взяли эльфа под свою защиту? К сожалению, мы не можем предоставить вам отдельное жилье…

— Поэтому вы решили повесить эльфа? — перебила я его.

Маг пожал плечами.

— Это быстро и не требует затрат.

— Это мой личный целитель, клянусь честью Рода! — сказала я. — Уж не знаю, как он попал к вам, но теперь, если хоть волосинка упадет с его головы, вам мало не покажется, поверьте мне.

Маг выслушал это с каменным выражением лица.

— Хорошо, — сказал он и удалился.

Мы опять остались в темноте.

— Премного благодарен за защиту, — сказал целитель.

— Что ты здесь делаешь, Даезаэль? — рискнула спросить я, когда эльф сделал перерыв в показательном сопении, которым я должна была проникнуться и оценить всю тяжесть его доли.

— Ты не поверишь! — сказал он донельзя ядовито. — Тебя жду.

Я замялась, не зная, что сказать. На помощь пришел этикет.

— Эммм… Надеюсь, ожидание было не очень долгим и не очень неприятным?

Целитель аж задохнулся от возмущения.

— Нет, все было замечательно! Я, знаешь ли, люблю по нескольку дней сидеть в крошечной каморке, питаясь сухарями, и с тонким одеялом вместо кровати, подушки, матраса и собственно одеяла!

Я шмыгнула носом.

— И не реви, меня этим не разжалобишь! — прикрикнул эльф.

— Да я не реву, — возразила я. — В смысле, мне очень жаль, Даезаэль, что ты попал в такие условия, и я постараюсь сделать все возможное, чтобы облегчить тебе участь, но я просто простудилась.

— Простудилась, значит, — зловещим тоном сказал целитель. Поднялся на ноги, легко нашел мою грудь, прижался ухом к области сердца. — У тебя воспаление легких начинается. Как, вот скажи мне, как ты его смогла подцепить? Еще и… что у тебя с магией? Почему сила Рода тебя не смогла вылечить?