Фелиция обреченно вздохнула.
— Теперь вы меня понимаете.
— Но в пророчестве не сказано, когда это произойдет? Возможно, у нас есть еще несколько десятилетий?
— Нет. Там четко говорится: когда узурпатор воссядет на трон и будет отринут.
— Неужели вы считаете этого жалкого мальчишку Родолфо узурпатором? — нескио встал и выпрямился во весь рост. — Он же просто фигляр! Думаете, он был опасен?
— Однозначно. Более того, если бы трон его не уничтожил, он бы стал королем. По праву закона: кто воссядет на трон с короной на голове, тот истинный властитель Терминуса. И стал бы самым мерзким королем за всю историю королевства. И этому немало бы поспособствовала Зинелла. И Медиаторы были бы уничтожены первыми. Возможно, пострадали бы и вы.
Испытующе посмотрев на нескио, Фелиция требовательно спросила:
— Вы решитесь сесть на трон, нескио? Объявить себя королем?
Он сделал шаг назад. Еще недавно вожделенная цель вдруг показалась жалкой и ничтожной.
— Могу. — Это прозвучало неохотно. — Но вы уверены, что трон не сочтет меня очередным самозванцем?
Фелиция грустно улыбнулась.
— Этого не знает никто. Хотя няня моих племянников уверена, что у истинного короля должна быть голубая кровь. Даже синяя.
— Да, она скорее синяя, — согласно склонил голову нескио. — Тот платок, который хранится у нас, хранит следы синей крови моего предка.
— Вот видите. Один признак истинного короля у нас есть. Осталось найти короля, водрузить на него корону и посадить на трон. И все мы будем спасены, — невесело пошутила настоятельница.
— Действительно, как просто! — нескио был не склонен шутить. — Но если серьезно, то в этой короне, насколько я знаю, должен быть еще и камень.
— Да. Камень.
— Одна часть которого у графа, вторая у королей Северстана, а где третья, вообще не знает никто.
— Если бы удалось найти истинного короля, можно было бы все эти хлопоты возложить на него. Это его обязанность — охранять своих подданных! — мечтательно проговорила Фелиция.
Нескио внезапно расхохотался.
— Сразу видно слабую женщину — ищете покровителя.
— А вы нет?
— Я не покровителя ищу.
— Да, вы ищете Агнесс.
— Чтоб защитить.
— А сможете ли вы это сделать? Боюсь, вы даже от графа ее защитить не сможете. А он далеко не самый страшный противник.
Нескио помрачнел.
— У графа Тетриус. С его помощью можно любого убедить в чем угодно, — с трудом признался он. — И заставить делать то, что хочет граф.
— Ага, вас граф тоже пытался убедить? — настоятельница проницательно посмотрела на нескио.
— Да.
Фелиция поднялась, отошла к распятию и проговорила тихо, почти для себя:
— С помощью этого камня можно убедить не одного только человека, но целую толпу, а, возможно, и весь народ. Правда, я не понимаю, как он действует. Порождает ли он зло или зло подчиняет его себе? И будет ли тоже самое с добром?
Нескио прервал ее рассуждения:
— Для меня это слишком сложно, я простой воин. Я знаю одно — сила заклятья ослабла, когда я был просто добр с Агнесс.
— Просто добр? И все? — Фелиция посмотрела в самую середину глаз нескио, и он дрогнул.
Нехотя признался:
— Ну, хорошо, она мне понравилась. Возможно, и не просто понравилась.
— Вот это уже ближе к истине. Возможно, чары камня бессильны против любви? Или дело здесь все-таки в другом?
— Это так важно? Ведь все равно камня у нас нет.
— А если бы был? Что бы вы стали с ним делать? — настойчиво спросила настоятельница.
— Что это значит? — игра в кошки-мышки со словами утомила нескио. — У графа его нет? Его взяла Агнесс? Поэтому граф так настойчиво за ней и охотится? Тогда она в еще большей опасности, чем я думал! — Он яростно простер руку к настоятельнице. — Мне нужно разыскать графа и призвать его к порядку!
Фелиция побледнела.
— Нескио, мы не можем допустить междоусобицы! Помните — нам надо готовиться к большой войне. Или вы хотите сдаться без боя?
Нескио помедлил.
— Нужно найти камень. Вы сами сказали — мы не знаем, на что он способен. Возможно, с его помощью мы сможем если не одолеть, то хотя бы сдержать полчища врагов. И уж графа-то он одолеть сможет. Если будет в моих руках. Уверен, я смогу с ним справиться.
И тут же замолчал. Сможет справиться? А не преувеличивает ли он опять свои силы? Он уже испытал на себе действие камня, стоит ли делать это еще раз? А если камень подчинит его себе? Можно ли стать бессловесным адептом камня, и не заметить этого? Он хотел сказать о своих сомнениях настоятельнице, но Фелиция обреченно закрыла лицо руками.
— Все так сложно, а я так устала! У меня просто нет сил. Давайте встретимся завтра. Мне нужно прийти в себя.
Разочарованный нескио раскланялся и удалился, понимая, что не добился ни одного внятного ответа.
Выйдя из дома настоятельницы, он с силой рубанул рукой по воздуху и в сердцах воскликнул:
— Где он теперь, этот чертов камень? И где мне искать Агнесс?
Агнесс беспокойно дремала в темном сарае, забитом вонючими тюками с шерстью. Ей удалось проникнуть сюда уже поздним вечером, в полной темноте, когда рабочие сгружали с телег последний привезенный товар. Ночь была прохладной, но она в двойном облачении, — шерстяной рясе поверх плотного мужского костюма, — не мерзла.
От усталости подрагивали руки и ноги, но не спалось. Давало себя знать возбуждение. Она скиталась второй день, так и не найдя пристанища. Люди, встречавшиеся ей, не казались надежными. Узнай они, что граф ищет монашку, ее выдали бы тут же. Появляться в мужском платье она тоже не рискнула, женский голос тотчас бы ее подвел.
Прошлую ночь она провела, сидя под окнами высокого каменного дома, прислонившись к холодной стене, и ушла с первыми лучами рассвета. И вот теперь ей повезло, она удобно устроилась на мягких тюках с шестью. Они хоть и воняли, но были теплыми. Она тихо рассмеялась. Повезло? В замке графа у нее были свои теплые и уютные комнаты, она всегда была сыта и носила дорогие платья, достойные самых знатных и богатых женщин страны.
Но счастливой себя она почувствовала только сейчас, хотя и спать ей негде, и одежда у нее грубая и неудобная. Правда, она не голодает. Золотой в руках монашки у продавщицы рыбных пирогов удивления не вызвал. А потом на полученные на сдачу медяки она не только поела сама, но и накормила голодных уличных мальчишек. Это тоже было привычно, и на монахиню никто не косился.
Вот только с ночлегом была проблема. Внезапно ей пришла в голову мысль тайком пробраться обратно в монастырь. Может быть, мать-настоятельница сможет ей что-нибудь посоветовать? Может быть, даже где-нибудь скрыть? Ведь ее брат главный в этой стране. После этой утешительной мысли ей удалось наконец заснуть.
Утром ее разбудили грубые мужские голоса. Рабочие вытаскивали из сарая тюки, громко ругаясь и перешучиваясь. Агнесс незаметно поднялась и вышла на улицу, щурясь от яркого солнца. Увидевший ее грузчик испуганно перекрестился.
— Что вы здесь делаете, сестра?
— Ищу потерявшуюся девочку. Вы не видели ребенка, маленькую такую девочку? — эта мысль пришла в ее голову сама собой.
— Нет, не видел я никакую девочку. — Грузчик отступил на шаг, подозрительно ее разглядывая.
— Хорошо. Пойду дальше.
Агнесс торопливо прошла мимо мужика, спустилась с небольшого мостика и снова оказалась на той же площади, что и вчера. Грузчик пристально посмотрел ей вслед, потом почесал затылок, и, пробормотав: «Не мое это дело», принялся за работу.
Мимо сновали рыночные торговцы, готовившиеся к новому торговому дню, раскладывая свой немудреный товар кто на лотках, кто в маленьких крытых павильончиках. Агнесс прошла дальше, оказалась в небольшом переулке, упиравшемся в таверну с зеленой надписью «Шарбон». Ее заинтересовало необычное название, да и есть хотелось, и она зашла внутрь. В общем зале было пусто, и она устроилась в уголке, в тени, приходя в себя от яркого солнца.
По лестнице раздался топот чьих-то быстрых ног, и Агнесс, испугавшись, тихо сползла по стенке вниз, спрятавшись под самым дальним столом. Вниз спустились трое мужчин и устроились за столом неподалеку, видны были только начищенные до зеркального блеска высокие сапоги из дорогой мягкой кожи.
Агнесс задрожала. А если они ее найдут? И страшно даже не это — вдруг это люди графа? Она вытащила клинок из ножен и сжала рукоять. Холодный металл в руке успокаивал, давая призрачную надежду.
— Адан! Принеси вина на дорогу! — голос был мягким и веселым.
Агнесс показалось, что она где-то его слышала. Но где? Или не сам голос, а похожие певучие интонации?
Послышались торопливые шаги, и она увидела, как по полу пробежала пара толстеньких крепких ножек в полосатых гетрах.
— Вот ваше вино, ваша честь.
Ножки убежали, а мужчины принялись негромко обсуждать какую-то поездку. Вдруг в беседе промелькнуло имя графа Контрарио, и Агнесс схватилась за сердце. Они едут к нему! Друзья это графа или враги?
— Если б с нами была Агнесс, все было бы гораздо проще. — Откуда они знают ее имя? Она задрожала от ужаса, но последующие слова ее несколько успокоили: — Где она обитает, интересно? Только бы ее не схватил граф.
— Может быть, сказать Адану, чтоб помог ей, если вдруг понадобится?
— Сказать можно, хотя какой в этом прок? Она все равно об этом не узнает.
Кто-то подозвал того толстенького коротышку, что принес вино.
— Адан, если вдруг появится женщина и назовется Агнесс, помоги ей, чем сможешь. И никому о ней не говори. Это очень важно. О ней никто не должен знать.
Адан принялся собирать со стола грязные бокалы.
— Не должен знать? — насмешливо переспросил он. — Да о ней уже весь город знает. Она в монашеской одежде ходит по площади.
— Какого дьявола! Ее что, кто-то узнал?
— Ее так назвал нескио. Когда какой-то проходимец за ней припустил, он просто метнул ему в спину свой кинжал. Убил на месте. Об этом весь город говорит. Нескио ее ищет. И граф Контрарио ее ищет. Распустил по всему городу своих людей, все спрашивают про нее.
Кто-то протяжно посвистел.
— Нескио? Швырнул кинжал посреди площади на глазах у честного народа? Вот так дела! — изумился мягкий и веселый голос. — А ведь я всегда считал его несколько даже флегматичным парнем. Хорошо бы в этом разобраться. И найти Агнесс.
Твердый голос возразил:
— Разбираться будем потом, если вернемся. И Агнесс нам искать не с руки. Неизвестно, где она. Наши поиски ей скорее навредят, чем помогут. Нас всего трое, а у графа под рукой сотни наемников. Пусть уж лучше нескио этим занимается. У него на данный момент возможностей больше. А у нас есть дела поважнее. Поспешим!
Они встали и вышли из таверны. Ушел и хозяин в полосатых гетрах. Агнесс выглянула из своего укрытия. Пусто. Она медленно распрямилась, от неудобной позы затекла спина и ноги. Пришлось несколько раз наклониться в разные стороны, прежде чем тело начало сгибаться как обычно.
Что ей делать? Может быть, в самом деле попросить убежища у хозяина этой таверны? Или все-таки пойти к матери-настоятельнице?
Она выбрала последнее. Памятуя, что все в городе знают, что в монашеской одежде ходит некая Агнесс, она скинула рясу, аккуратно ее свернула и спрятала под сиденье длинной лавки. Оставшись в мужской одежде, засунула подальше кошель с золотом, оставив поближе только медяки, натянула на голову капюшон и выскользнула из таверны.
Быстрым шагом, стараясь держаться тенистых узеньких улочек, пошла в сторону монастыря. Переходя одну из улиц, увидела испугавшую ее картину: двое мужиков в кожаных дублетах догнали монахиню и сорвали с нее покрывало. Та возмущенно закричала. Мужики посмотрели на ее лицо и, разочарованно прохрипев «не она», отпустили ее.
Агнесс перекрестилась. Как хорошо, что она скинула рясу! Не то ее точно поймали бы посланные графом разбойники.
Она побежала. Вокруг бегали такие же мальчишки, как и она, поэтому внимания прохожих она не привлекала. Запыхавшись, добежала до монастырской ограды, до пролома, через который выбралась из монастыря. Его никто не трогал, он был точно таким же, каким она его оставила. Снова налегла плечом на доски и протиснулась в лаз. Постаралась пройти по монастырю так, чтобы не попасться на глаза монашкам. К ее радости, только что прозвонил колокол, призывающий к трапезе, и на соборной площади никого не осталось.
Дверь в дом настоятельницы, как обычно, была не заперта. Беспрепятственно войдя в длинный коридор, Агнесс ошеломленно замерла. Из кельи доносились голоса. Она узнала их сразу. Один из них был голосом настоятельницы, а второй принадлежал нескио. И говорили они о ней!
Подслушивать нехорошо, это она знала из далекого благополучного детства, но жизнь с графом доказала ей, что это бывает очень полезно. И она спряталась за дверью, слушая разговор настоятельницы и нескио.
Услышав ответ нескио о себе, замерла. У нее потекли слезы по щекам. И не горестные, а радостные. Нескио признался, что, по сути, любит ее! И ему нужен камень. Очень нужен. Только с ним можно одолеть графа. Так что же она медлит? Она одна точно знает, где кольцо. И она поедет туда. Пусть она поплатится своей жизнью за это, но она не будет ждать, когда погибнет нескио! А он непременно погибнет, если вздумает противостоять графу в честном бою!
Она осторожно выскользнула из дома настоятельницы и медленно пошла обратно к изгороди. Тяжелый кошель с золотом больно бил по ногам, и она на мгновенье подумала: а не оставить ли его здесь? Ей же должен помочь Адан? Но решила не спешить. Никто не знает, что там впереди.
Послышался легкий гул, из трапезной стали выходить монахини. Агнесс сломя голову кинулась к ограде. Она уже нажала плечом на доски, желая увеличить проход, когда совсем рядом, на той стороне ограды, раздались грубые голоса.
— За ее голову граф обещал огромные деньги. Если поймаем, сможем припеваючи жить до конца жизни. Может, плюнем на все и залезем в монастырь? Я там как-то был, там кустов полно нестриженых, как в лесу. Скрыться не проблема. И забор смотри, ветхий какой, враз перелезем.
Агнесс испуганной птичкой нырнула в эти самые кусты и затаилась.
Слабые доски зашатались, образовался большой проем, и на территорию монастыря пролезли те самые два разбойника, что ловили монашек на улицах города.
Они остановились совсем рядом с Агнесс. Она боялась пошевелиться.
— Чего, мы до самого вечера здесь торчать будем? — хриплый голос был насмешлив. — У меня уже ноги затекли. Давай подберемся поближе, чтоб видно было. Если увидим похожую, то голову в мешок и унесем.
— А если нас поймают? — второй разбойник был более благоразумен.
— А что они нам сделают, бабы-то? — не понял его опасения первый. — Ну, повизжат малость и только. Охрана у них аховая. Раньше монастырь королевская стража охраняла, но теперь, когда все в свои загребущие ручки прибрала Зинелла, у них из всей охранной команды осталось всего-навсего человек пять инвалидов.
— Но настоятельница-то у них сестра наместника!
— И что? Она что, мечом махаться умеет? Пока подмога придет, если придет, наместник под Зинеллу давно прогнулся, нас уже ветер в поле не догонит! Пошли давай! Не дрейфь, не то получишь у меня!
Разбойники пошли к собору. Агнесс слегка высунулась из кустов, чтобы посмотреть, что они будут делать. Они шли нагло, не прячась, уверенные в своей безнаказанности, держа в руках наготове мешок и кинжалы. Завидевшие их монахини вскрикивали и разбегались.
Они погнались за одной из них, и тут им навстречу из дома настоятельницы вышел нескио. От удивления он на мгновенье замер, но тут же выхватил меч и молниеносно отсек голову ближнему разбойнику. Кровь хлынула фонтаном, голова покатилась по траве, дико вращая глазами. Тело еще немного постояло и тоже рухнуло на землю, раскинув руки в стороны.
У Агнесс от чувства освобождения огнем вспыхнули щеки. Она не раз видела, как убивают людей, но никогда не испытывала такого странного подъема при виде крови. А тут ее душа просто запела!