— Мой дорогой друг, как благородно с вашей стороны навестить меня в моем несчастье! — ее голос дрожал и срывался, будто от скрываемых слез, но опытному лэрду почудился в этом старательно демонстрируемом горе откровенный фарс.
Он поцеловал ей руку, и со столь же показушным состраданием хрипло выговорил:
— Мне так жаль! Такой выдающийся, подающий такие большие надежды мальчик! Это ужасно!
Зинелла усадила его на низкий диван, покрытый шелковой накидкой с вышитыми на ней белыми цветами Сордидов, и принялась без умолку разглагольствовать о своем безмерном горе, как она тяжко страдает, и как жестоки и безжалостны Сильвер и Беллатор, отправившие на верную смерть родного брата.
Лэрду неудобно было сидеть на скользком шелке. Он пытался поудобнее пристроить больную ногу, стараясь не опираться на нее, но скатывался на край дивана и был вынужден ее напрягать. Это его раздражало. Он не слушал глупую болтовню Зинеллы, всегда считал ее недалекой и подловатой зубастой щучкой, но не забывал сочувственно кивать в самых патетических местах, поднося к глазам белоснежный платочек.
С трудом дождавшись, когда в безудержно льющихся словесах наступит перерыв, он склонился к ней и проговорил:
— Ваш брат безмерно скорбит вместе с вами, и шлет вам подарок, который, как он надеется, послужит утешением в вашем горе. И просит вам передать: «ваша правая ножка стала еще прелестней».
Зинелла машинально поджала правую ногу и застыла как истукан, тупо глядя на лэрда. Тот вынул шкатулку и вложил в руку красотке. Она машинально ее сжала.
— Как, уже? — она не могла поверить своим глазам. — Но я не готова!
— Я всего лишь посыльный, — с нарочитой растерянностью улыбнулся лэрд. — Но если вы хотите передать графу, что не готовы…
— Нет, нет, что вы! — ужас исказил ее глуповатое лицо. — Не передавайте! Я просто растерялась от неожиданности. Но, конечно, я все сделаю так, как он хочет.
Лэрд нашел новую тему для разговора, давая собеседнице время прийти в себя:
— Во дворце слишком мало охраны, что случилось? Вам здесь не страшно? По городу шатаются толпы агрессивно настроенного быдла. Вдруг они вздумают поживиться сокровищами королевского двора?
Потрясенная приказом свирепого брата немедленно расправиться с покровителем, отцом ее детей, хотя она и сама не раз думала об этом, Зинелла суетливо подтвердила, по привычке глупо гримасничая, что довольно мило выглядело, когда она была молода, и отвратительно смотрелось сейчас:
— О, конечно, страшно! Я из всей семьи наместника осталась здесь одна! Все меня покинули! И почти всю стражу пришлось отправить на поиски этой мерзкой девчонки, Агнесс!
Это имя сказало лэрду все. Итак, вот та закавыка, из-за которой граф был вынужден покинуть замок. Похоже, что экономка исчезла не с пустыми руками, а прихватив нечто чрезвычайно для графа важное. Поэтому тот и пустился за ней в погоню, потому и приказал сестрице найти Агнесс.
Он отклонил приглашение остаться на обед и откланялся, чувствуя, что общество Зинеллы неприятно ему так же, как и ее одиозного брата.
На обратном пути, пользуясь тем, что никто его не провожал, пошел не коротким путем, а длинным, намереваясь выйти через главные ворота. Потом ему пришлось бы идти по аллее вокруг всего дворца, но, пока нога не болела, это его не смущало.
Он специально прошел по главной лестнице, перешел на половину давно не живущих здесь королей и не встретил по дороге ни одного стражника. Да, Зинелла свято выполняла указания своего дражайшего братца, отправив всех в столицу на поиски Агнесс.
Лэрд беспрепятственно прошел до тронного зала, вошел внутрь и остановился возле трона. Тот высился на своем огромном постаменте торжественный и мрачный, закутанный в черный креп. Как, должно быть, трепетали служанки, прикасаясь к этой опасной святыне! Но как же самоуверенна и узколоба Зинелла! Это ж надо было додуматься — науськать глупого недалекого мальчишку взять корону, воссесть на престол и провозгласить себя королем!
Лэрд был не так прост, чтобы поверить уверениям Зинеллы о коварстве и подлости старших сыновей Медиатора. Наверняка Зинелла рассчитывала, что ее сын, выполнивший все условия древнего завещания, будет объявлен королем Терминуса. Это сделало бы ее первым лицом государства. Правда, ненадолго, до совершеннолетия Родолфо, но за это время Зинелла успела бы расправиться со всеми своими врагами.
Что ж, фаворитка лишний раз убедилась, что древним летописям нужно верить. И злобного нахального мальчишку ему вовсе не жаль. Вот только эта глупость запустила неуправляемую реакцию, с которой, похоже, никто не сможет справиться.
Еще раз посмотрев вокруг, лэрд вышел из тронного зала. Неторопливо, чуть прихрамывая, спустился по боковой лестнице и вышел из парадного входа, немало удивив этим караул, не ожидавший увидеть здесь гостя. Небрежно заявив им, что заблудился, что было вполне возможно, принимая во внимание огромные размеры дворца, пошел по окружающей его аллее.
Увидевший его издалека кучер поспешил навстречу. Карета остановилась возле лэрда, грум опустил подножку, лэрд поудобнее устроился на мягких подушках и приказал ехать домой.
Глава девятая
Фелиция недовольно повернула голову на настойчивый стук. Кто это? Она предупредила сестру Инэз, чтоб ее сегодня не тревожили. Ей не хотелось открывать. На душе было сумрачно, знобило, прошедшая бессонная ночь отзывалась в сердце острой болью. Стук раздался снова, еще более громкий и упорный. Что случилось? Ненужных пришельцев она не боялась, нескио оставил надежную стражу в монастыре, значит, это свои. Пришлось встать и отодвинуть засов.
Стоявший на пороге Медиатор сердито проворчал:
— Я торчу здесь уже полчаса! На меня все твои монашки пялились, как на жонглера на рыночной площади! Мимо прошли не по разу, больше делать им нечего!
Фелиция молча отстранилась, пропуская его внутрь. Медиатор посмотрел на измученное лицо сестры и смягчился.
— Вижу, тебе изрядно досталось.
— Да. — Она глянула на его довольное лицо и укорила: — В отличие от тебя. Зачем ты приехал?
Медиатор прошел в кабинет и без приглашения по-свойски сел на стул. Кивнул на скамью рядом с собой.
— Посоветоваться хочу. Мне стало гораздо лучше. Будто занавес кто-то убрал. Я понял, что все последние годы жил в каком-то тумане.
Фелиция села на скамью напротив, безвольно сложила руки на коленях и внимательно всмотрелась в лицо брата. Одобрительно кивнула: бессознательная муть из его глаз исчезла.
— Немудрено. Зинелла постоянно опаивала тебя какой-то дрянью.
— Теперь я это знаю. Но есть еще что-то: я подолгу жил в своем поместье без нее, но хмарь не исчезала. Если дело было только в отраве, хмарь должна была бы рассеяться за время, что я был вдали от Зинеллы, но исчезла она только теперь. Хотелось бы знать, почему. И еще я беспокоюсь о детях. Где мои старшие сыновья, не знаешь?
Фелиция продолжала пытливо смотреть на него, не отвечая. Хотя лицо у него было ясное и глаза чистые, без ставшей уже привычной мути, она боялась открывать ему все. Вдруг он только думает, что скинул чары Зинеллы, а на самом деле выполнит все, что она вздумает ему приказать? Показал же он Родолфо, как можно взять королевскую корону, хотя не имел права этого делать.
Медиатор понял ее опасения.
— Не бойся, я вполне отвечаю за свои слова. И хочу наказать Зинеллу за подлость! — он нахмурился, и его лицо стало суровым и жестоким.
— Ты считаешь это подлостью, а она считает это верностью, — уточнила Фелиция. — Она верна своей крови. А ты-то ей кто? Отец незаконных детей?
— Я теперь не понимаю, как мог польститься на эту не такую уж и красивую шлюшку, — с досадой пробурчал Медиатор. — Она даже девственницей в первую ночь не была. Что со мной приключилось?
— Ты был под чарами Тетриуса.
Медиатор подавленно переспросил:
— Тетриуса? Он и в самом деле у графа?
— Да.
Он помолчал, обдумывая ее слова.
— Я знаю, ты послала свою монахиню к Зинелле, чтобы помочь мне.
— Да, но не монахиню, а мою подругу. Лори Еррера смогла время от времени давать тебе противоядие. Но все-таки то, что ты говоришь теперь как разумный человек, не ее заслуга.
— Не ее? Чья же тогда?
— Экономки графа, Агнесс. Она спрятала его кольцо. Больше у Контрарио нет власти.
Медиатор свел брови, припоминая.
— Кольцо? С плохо ограненным красным камнем?
— Это Тетриус, брат.
— Тетриус? Но Инкусс был синим, а в кольце графа красный камень. Может, это не он?
— Этого я не знаю. Граф сказал Агнесс, что нашел его в своей сокровищнице среди других вещей непонятного назначения. Почему он решил, что это именно Тетриус, не говорил.
— Теперь понятно, что со мной произошло. Но я хочу вернуться во дворец.
— Ты не боишься, что Зинелла встретит тебя ядом?
Медиатор наклонился к сестре и зловеще прошептал:
— Я не боюсь, я на это рассчитываю. Яд можно влить в того, кто его тебе подложил.
— Ты сможешь это сделать? — Фелиция не могла поверить, что брат сможет убить свою любовницу.
— Не знаю. Зинелла все еще имеет надо мной неприятную власть… — немного поколебавшись, Медиатор попросил: — Мне нужна помощь. Пригласи свою подругу, думаю, она знает многое из того, чего не знаю я. Она же служила в свите Зинеллы?
— Да. Она смелая женщина. Хорошо, я ее позову.
— Она живет здесь?
— Она здесь гостит. По моему приглашению. Ее небольшое поместье в южной части страны полностью разорено, сожжено имгардцами и разграблено. Муж и челядь убиты, Лори спаслась чудом. По сути, она нищенка, ей некуда идти.
Фелиция позвонила в колокольчик, на зов появилась сестра Инэз.
— Прошу вас, позовите ко мне Лори. Предупредите ее, что здесь наместник.
Та поклонилась и ушла выполнять поручение.
— А зачем ты предупредила ее о моем присутствии? — с подозрением спросил Медиатор. — Это что-то значит?
Мать-настоятельница с укором посмотрела на недалекого брата.
— Чтоб она выглядела достойно. Ты же мужчина.
Медиатор недоуменно пожал плечами и промолчал. Для чего ей выглядеть достойно? Она же не соблазнять его сюда придет, а поговорить. Вернее, чтоб получить очередное задание.
Коротая время, Фелиция предложила брату бокал легкого монастырского вина. Он попробовал его и возмущенно заявил:
— Как ты можешь пить такую дрянную кислятину, когда в твоем распоряжении лучшее вино лучших виноградников страны?
Фелиции не понравился снобизм наместника, и она сердито его осадила:
— Вино вовсе неплохое, брат, это ты привык к элитным сортам. Я не так прихотлива, как ты. К тому же вино я пью очень редко. Это для гостей.
— Для гостей? — Медиатор поразился еще больше, но быстро догадался: — А, это чтоб им монастырская жизнь раем не казалась…
Прерывая их спор, появилась Лори Еррера в скромном темном платье с глухим воротом, подобающее гостье настоятельницы. Медиатор вежливо встал при ее появлении, и она низко склонилась в ответ в низком реверансе.
— Позволь тебе представить, дорогой брат, мою подругу Лори Еррера, дворянку из южного предела. Это она, рискуя жизнью, помогала тебе.
Медиатор в свою очередь отвесил учтивый поклон.
— Я благодарен вам за вашу смелость, Лори, и ваш должник. — Он вынул из кармана длинный футляр красного дерева и протянул ей. — Не отказывайте, прошу. Это не плата, это благодарность.
Лори осторожно открыла футляр. На черном бархате лежало изящное колье из темного золота с вплавленными в него сверкающими топазами. Она с восторгом взглянула на колье и перевела взгляд на Фелицию, безмолвно спрашивая разрешения. Та с улыбкой кивнула.
— Конечно, бери, Лори. Ты рисковала своей жизнью, выполняя мою просьбу. И брат весьма и весьма тебе обязан.
Лори взяла ожерелье, с удовольствием надела его на шею. Повертела головой, удостоверилась, что ожерелье не колет кожу, и снова опасливо спросила у настоятельницы, коснувшись рукой украшения:
— Это не слишком вызывающе для монастыря, Фелиция?
— Ты же не послушница и не монахиня, ты гостья, у тебя нет ограничений. К тому же колье достаточное скромное. Носи, не сомневайся…
Медиатор снова сел на стул и нетерпеливо перебил сестру:
— Но расскажите мне, Лори, что делается на женской половине королевского дворца. Я, увы, мало что знаю.
Лори отметила, что он не произнес «моего дворца», как с высокомерием говаривала Зинелла, и принялась рассказывать:
— На половине Зинеллы всем заправляет некая Антия. Немолодая женщина, личная камеристка госпожи. — Услышав «госпожа», Фелиция с Медиатором одновременно поморщились, но промолчали. — Это ставленница графа Контрарио, и Зинелла боится ее не меньше, чем самого графа.
— Да, я ее знаю. — Медиатор прищурился, вспоминая: — Это единственная служанка, которой было позволено остаться со своей хозяйкой по настоятельной просьбе Зинеллы. Похоже, это было сделано зря.
— Зря, конечно. Мне кажется, они как-то общаются с графом, потому что Зинелла время от времени чего-то пугается и ходит с белым от ужаса лицом. Я думаю, это происходит тогда, когда она получает очередное поручение от графа. Но как они общаются, я не знаю. Беллатор с нее глаз не спускает. И как происходят эти встречи, я разузнать не смогла.
— Они общаются через крыс. — Стоявшая у окна Фелиция подошла ближе. — И как это прекратить, брат?
— Не знаю. Над этим надо подумать, — Медиатор не слишком озаботился связями своей любовницы с полукровным братом. — А не могла Антия внушить Родолфо мысль о троне?
— Не думаю. Антия служит Контрарио и отпрыски Зинеллы ее не волнуют. Вы же знаете, граф Контрарио сам метит на королевский престол. Скорее всего эту мысль Родолфо внушила сама Зинелла. Она давно мечтала стать главной в королевстве. Мне жаль, Медиатор, но в этом случае вы были бы безжалостно убиты. Зинелле не нужны соперники. Она уверена в своем превосходстве. Да и не любила она вас никогда, она только выполняла приказ брата. Она этого и не скрывает. От своих приближенных, во всяком случае. Вам-то она наверняка говорит другое.
Медиатор согласно качнул головой.
— Да, фальшиво клянется в вечной любви и верности. Она слишком самоуверенна, впрочем, как и все недалекие люди.
— Мне она показалась крайне глупой и необразованной. — Лори заметила это с откровенным презрением. — Стоит ей о чем-либо услышать, и она тотчас принимает это на веру. Так и с легендой о троне. Кто-то из самоуверенных придворных посмеялся над легендой об исчезновении узурпаторов, сочтя это выдумкой, призванной закрепить власть в стране за наместниками. Выслушав его, Зинелла вообразила, что сможет воспользоваться старинным правом на королевский трон. Мысль о том, что севший на трон и объявивший себя королем сын исчезнет в самом деле, в ее пустую голову никогда не приходила. Но я была шокирована, когда вы отправили своих старших сыновей в тюрьму.
— Это лучшее, что тогда пришло мне в голову. В минуту просветления я решил дать сыновьям возможность незаметно уйти из дворца. Беллатор накануне говорил мне о тайных ходах. И они этой возможностью воспользовались. — И спросил у сестры: — Но, все-таки, Фелиция, где же они? Ты ведь наверняка это знаешь!
Фелиция с грустью призналась:
— Боюсь, они участвуют в самом рискованном предприятии за всю свою жизнь.
— Сильвер участвовал во многих сражениях. Что же может быть опаснее битвы? — Медиатор взволнованно приподнялся со стула, но повинуясь властному жесту Фелиции, опустился обратно.
— Прошу тебя, не волнуйся, брат. Они уехали в замок Контрарио.
Наместник был поражен.
— Бог ты мой! Зачем?
— За Тетриусом.
— А ты точно знаешь, что он там?
— Сейчас такое время, что точно никто ничего знать не может, но, по моим сведениям, он в замке.
Немного помолчав, Медиатор решил:
— Что же, сейчас мы ничем помочь им не можем. Давайте думать, как навести порядок в своем доме. Я думаю наказать Зинеллу и забрать у нее детей. Но для этого мне нужна очень веская причина.