Маленький отряд продвигался по хрусткому снегу. Кружились невесомые снежинки, красиво ложась в безветренном лесу на графитово-черные, причудливо изломанные ветки. Тишина нарушалась лишь дыханием ящеров да скрипом кожи легкого доспеха.
Януш цеплялся за поводья до побелевших пальцев. Снег мягко опускался на землю, укутывая плотным покрывалом, постепенно заращивая оставленные отрядом следы. Еще немного, и исчезнут отметины, говорящие о пути людей. Словно призраки прошли.
Парень и ощущал себя именно таким призраком. Его, нелюбимого, но, к сожалению князя, старшего сына, послали как откуп от нелюдей. Жрецы указали именно на него. Януш подозревал, что причиной тому была вовсе не воля духов, а увесистый кошель правителя.
Юноша поджал губы, вспоминая последние несколько месяцев. В воздухе витало напряжение, он не мог почувствовать себя спокойно, словно над головой нависла неведомая беда. Януш давно уже понял, что он – чужой в отчем доме и все никак не мог понять, почему. Не глуп, не уродлив, послушен. Но отчего-то отец всегда лишь морщится при взгляде на него, да поджимает тонкие губы.
Пока была жива мать, лишь этим молчаливым неудовольствием все и ограничивалось, отец даже улыбался Янушу, стараясь сделать женщине приятное. Как теперь понял парень – те улыбки были через силу.
Старая кухарка заболталась по пьяни, и Януш, леденея, узнал из не совсем внятного бормотания, что мужчина, которого он звал отцом – второй мамин муж. А первый, Хебер (1), родной брат князя - погиб на охоте.
Хебер, по словам старухи, и был отцом мальчика. Именно в него пошел Януш и лицом, и статью.
Не было бы в том никакой трагедии, чего только в жизни не бывает, да только не ладили братья. Крепко не ладили.
Что там было, Януш так и не понял: то ли ревность и злоба со стороны дяди к более удачливому старшему, то ли насмешка и неуважение наследника, блистательного воина и красавца над невзрачным, слабеньким, сутулым братом.
Как князь, Сикнол (2) не был так уж плох. Простой люд не притеснял, нелюдям особо разгуляться не давал, вел торговлю и старательно обходил вражду. Януш даже в чем-то понимал его: кому же приятно, ежели наследником выходит не родной сын. Да еще как две капли воды похожий на ненавистного брата.
Ну, что ж. Мир не перевернулся. Все равно няньку Януш видел гораздо чаще, чем родителей, к которым был не слишком привязан, как часто случается в тех семьях, где детей воспитывают в основном мамки да няньки. Гораздо огорчительнее в свете полученных сведений стала та простая мысль, что единственным решением для Сикнола будет его, Януша, смерть. Или признание помешанным. Но смерть надежнее.
Помирать Януш не хотел, однако, выработать план и как-то обезопасить себя не успел – слишком поздно узнал.
(1) Хебер – лучник (ирландское имя)
(2) Сикнол – второй (ирл.)
***
Оно возникло словно ниоткуда: волосатое огромное страшилище. Больше любого ящера, даже со всадником. Длинная черная шерсть развевалась, словно волосы у девы, Януш оцепенело отметил, что эти волосы выглядят весьма ухоженно. Блестящие. Нисколько не спутанные. Магия, не иначе.
- Это же симус (3)! - произнес кто-то с ужасом.
Януш вздрогнул. Он слышал о них. Безжалостные стражи границ. Беспощадные твари, уничтожающие всех подряд, если был на то приказ хозяина замка. Они подчинялись лишь одному человеку – Лорду земли, поговаривали, что абсолютная преданность и беспрекословное подчинение есть результат темной магии крови, к коей не способны маги людей.
Юноша дернулся, мгновение замерло, и перед ним сами собой возникли картинки недавнего прошлого: вот он пробирается тайным коридором, в слабой надежде подслушать нечто ценное, дающее надежду на выживание. И в одной из комнат слышит непонятный разговор Сикнола с незнакомым человеком.
- Далее тянуть нельзя, мой князь. Иначе на нас посыпятся обвинения в несоблюдении договора.
- Но ты уверен, что он уже вошел в буйство? Не рано?
- Очень сложно рассчитать точный срок, однако, надежные источники сообщили, что вчера закрыли ворота. Замок на осадном положении. Я почти уверен, что он немедленно разорвет любого чужака.
- Что ж… надеюсь!
Увидев симуса, его бессмысленные, налитые яростью глаза, Януш моментально вспомнил подслушанный разговор и запоздало догадался, о чем говорили двое.
Лорд сей земли ждал его, он ему был назначен, а, значит, страж должен быть предупрежден. Но если чудище впало в амок, даже Лорд не сможет добиться исполнения приказа.
Януш читал, что симусы иногда сходили с ума, и это было страшно. Даже сами нелюди, хоть и обладали силами большими, чем у людей, не рисковали связываться с этими жуткими созданиями.
Животное долгое мгновение рассматривало свою добычу, потом совершило один тягучий прыжок и оказалось прямо перед Зийлином(4), у Януша замерло сердце. Сам он смерти не страшился. Если не задумываться, вот, как сейчас, в бою, то и ладно… но смотреть, как обезумевший страж задерет прекрасного Зийлина, Януш не мог. Он хлестнул ящера и выпрыгнул наперерез, закрывая любовника собой…
Медленно кружились кипенно-белые хлопья снега, в ушах звучал яростный рык Зийлина: «Не смей!», а перед внутренним взором юноши, как картинки в книге, промелькнули воспоминания.
Вот Януш в первый раз приметил воина, когда тот упражнялся с мечом. Сильный, быстрый, сосредоточенный, устремленный к победе. Капельки пота блестят на лбу, полный доспех, не считая шлема. Противник больше, но воин опытней, он уходит от самых страшных ударов, его движения выверены и прекрасны своей лаконичностью и идеальной балансировкой, Януш глядит, затаив дыхание, и думает: «Танцор!»
Вот Януш приглашает сумрачно смотрящего воина «пройтись», а вот они, уже изрядно набравшиеся, смеясь, качаясь и распевая непристойные частушки идут в сторону ближайшей таверны, чтобы снять номер на ночь… из той, самой первой, ночи юноша не помнит почти ничего, слишком уж был пьян, но за ней последовали другие. Зийлин стал по-настоящему дорог. Из смеси желания и восхищения старшим мужчиной, выросло нечто гораздо большее.
Угрюмый, неразговорчивый большую часть времени, мужчина тоже начинал улыбаться, когда рядом оказывался Януш.
И когда князь во всеуслышание объявил, что жребий служить выкупом пал на его старшего сына, напросился в сопровождение. Так и сказал, на краткий миг приблизившись, якобы чтобы поправить подпругу: «Я тебя не оставлю. Изведут тебя нелюди, и мне не жить.»
И краткий взгляд ледяных голубых глаз Зийлина отпечатался в памяти, а этот миг запомнился, как самое прекрасное мгновение прошедшей жизни. То, о чем Зийлин упорно молчал, не позволяя произнести губам, сказал за него этот поступок.
Зачем нелюдям «выкупные», что с ними делают, то никому не ведомо. Доподлинно известно лишь одно – люди не возвращаются. Даже сопровождение. Провожать «выкупного» – путь в одну сторону.
Все это пронеслось перед Янушом в единое мгновение, Зийлин дернулся за спиной, но Януш повел рукой и воин замер неподвижно, повинуясь приказу. В Януше течет кровь великих князей, воин никогда этого не забывал и подчинялся младшему, но имеющему право повелевать любовнику беспрекословно.
Симус остановил движение и повел носом. Медленно наклонился ближе к Янушу.
Люди замерли в нелепых позах, боясь пошевелиться, ведь хуже потери Януша уже ничего быть не может. Князь шкуру снимет. Это если Лорд не достанет.
Юноша бестрепетно глядел в темные глаза. Карие. Странно, зрачок – круглый.
Внезапно чудовище фыркнуло, придвинулось близко-близко, почти притронувшись носом к волосам княжича, потом толкнуло крупной башкой, пытаясь потереться.
- Эй, ты чего? – проворчал юноша, уворачиваясь, - уронишь же!
Симус осторожно притронулся мокрым носом к его лицу, переступил лапами… и ящер Зийлина выбрал именно этот момент, чтобы встопорщить гребень и потянуть шею. Была у чешуйчатых тварей такая привычка. Глаза зверя моментально перескочили на воина, он обошел тревожно замершего княжича и устремил свой взор на Зийлина, принюхался, потряс головой, чихнул и смешно поморщившись потер нос лапой.
А потом отошел на некоторое расстояние от людей, раздался треск, особенно страшно прозвучавший в почти абсолютной тишине. Кости стража изогнулись, все тело стало изламываться, уменьшаться в размерах, и через пару мгновений перед изумленным Янушем разогнулся мужчина.
- Чего так долго? – недовольно просипел он, нисколько не беспокоясь от того, что стоит совершенно обнаженным на морозе, - Вы должны были быть еще неделю назад!
Януш сузил глаза, внимательно осмотрел незнакомца, отметил высокий рост, крепкую фигуру, черные длинные волосы и спокойную уверенность того, кто имеет право приказывать.
- Выехали сразу, как поступил приказ от князя, - сухо сообщил он.
Брюнет знакомо фыркнул и повернулся к нему спиной, демонстрируя крепкие ягодицы и премилые ямочки на пояснице. Януш оценил вид сзади и решил про себя, что чудовище сложено весьма ладно. Тем временем ровная спина дернулась, будто ее обладатель ощутил взгляд княжича, симус оглянулся, с насмешкой посмотрел Янушу в глаза и проворчал:
- Понятно. Давайте, ходом. Надо успеть к воротам до темна.
И побежал, обращаясь в чудище прямо во время бега. Януш сделал знак и отряд молча последовал за провожатым, только Зийлин пристроился рядом и прошипел:
- Ты сумасшедший! Пороть бы тебя, да некому!
- Вот именно, что некому! – насмешливо ответил княжич.
Ящеры шли ходко, но ровно. Те, что перебирали лапами под седлом любовников, давно уже привыкли к поездкам бок о бок, и трусили вровень, поэтому Януш изловчился и коснулся руки нахмуренного Зийлина.
- Не сердись, все же живы?
- Пока, - мрачно предрек воин, поиграл желваками и сжал зубы.
Януш видел, что мужчина очень зол, растерян, выбит из колеи, но прекрасно понимает, что ругать княжича совершенно бесполезно. С самого первого дня их отношений, Зийлин подчинялся решениям Януша, несмотря на то, что был старше юноши лет на десять.
Сначала мужчина вел себя с княжичем осторожно, без панибратства, особенно на людях, обращался к нему почтительно и, кажется, был уверен, что юноша вскоре охладеет к простому воину.
Януш тоже не торопился с пылкими признаниями. Он осторожно присматривался к партнеру, не смея поверить, что этот смелый, честный, преданный мужчина именно таков, каким кажется.
Через несколько месяцев Януш перевел Зийлина в свою личную охрану, а потом и вовсе повелел перенести все вещи в маленькую комнатку, соединенную с покоями и предназначенную для личного слуги.
- Мне считать себя пониженным в звании? - поднял брови мужчина.
- Считаю, что мне нужен телохранитель. Который будет находиться рядом со мной постоянно, - уточнил Януш, с намеком сжимая ягодицу любовника.
С тех пор Зийлин был почти всегда рядом, и Януша это более чем устраивало. Зийлин оказался еще лучше, чем он себе представлял. В его душе тесно переплелось чувство долга и привязанность, на выходе давая фанатичную преданность княжичу. Воина ничто не волновало, кроме благополучия «охраняемого»: ни косые взгляды сослуживцев, ни колкости князя, он всегда невозмутимо стоял за спиной своего господина и любовника, готовый в любой момент пожертвовать за него жизнью.
И сейчас, когда беда прошла совсем близко, воин был взбешен поступком княжича: глупый мальчишка мог пострадать, защищая телохранителя. Да и что это за телохранитель такой, если вместо того, чтобы отводить беду, наоборот - накликивает?
Впрочем, какой из него хранитель? Ничегошеньки против симуса он бы не поделал…
Зийлин злился на безумного княжича, настолько не дорожащего собственной жизнью, злился на то, что совершенно бессилен защитить любимого, злился на бесстыдного симуса, сверкающего своей голой задницей при всех… очень красивой задницей. От воина не укрылся одобрительный взгляд, который кинул Януш на выдающиеся полушария. Напряжение последних дней дало о себе знать, и Зийлин, обычно не позволяющий себе такого, не выдержал:
- Во имя прекрасных грудей Инаны, ты можешь мне объяснить, какого хера ты сделал? Зачем?
Януш покачал головой:
- Сколько мы с тобой вместе?
- М… Года два? – предположил неуверенно Зийлин.
- Четыре. И все эти годы я счастлив. Разве я не говорил тебе, что люблю? Теперь-то до тебя дошло? – чуть раздраженно проворчал Януш.
Иногда зашоренность любовника несколько утомляла.
Зийлин дернул плечом, невольно краснея, скорее от приятных воспоминаний, чем от смущения.
О том, что любит, Януш обычно говорил в постели, как правило, вбивая в Зийлина свой член. Именно тогда, на пике наслаждения, княжич шептал о том, как его любит. Воин не принимал эти слова всерьез: чего только не скажет мужчина, одурманенный страстью. С другой стороны, если мужчина закрывает тебя собой от симуса, это…
Это совершенно не укладывается в голове! Ну, никак.
- Я – простой воин, - констатировал Зийлин, недоуменно морща лоб.
- Ты себя недооцениваешь! – улыбнулся Януш. – Мой любимый простой воин. Не знаю, что нас ждет в замке. Запомни - я хочу, чтобы ты был осторожен. Это приказ.
Зийлин молча склонил голову. Если его господин так хочет, он сделает.
(3) Симус – уничтожитель (ирландское имя), использовала как название вида.
(4) Зйлин – красивый (ирландское имя), по понятным причинам я слегка исковеркала его, прибавив еще одно «и».
***
Дотемна успели.
Януш думал, что им не откроют. Ворота закрыты, на стене мелькают озабоченные лица часовых, но нет, как только их странный спутник обратился в человека и начал колотить кулаком, все, что нужно открылось.
Сразу при входе псевдочеловека окружила целая толпа, все улыбались, кланялись, гомонили, кто-то помог мужчине переодеться.
«Снова на ходу!» - усмехнулся Януш про себя.
Януш вел себя как можно незаметнее, стараясь понять, что здесь, собственно происходит. Либо страж невероятно популярен среди населения, что вряд ли, либо он чего-то не понимает. А в свете шаткого положения, лучше было бы побыстрее все понять, чтобы было больше шансов на выживание.
Надетые на шею так и не представившегося нелюдя регалии сразу все расставили по своим местам. Януш почти не удивился, когда понял, что неизвестный и есть местный Лорд земли. Логично. Тогда понятно, почему чудища послушны Лордам: еще бы, легко следовать собственным приказам.
- Фоирчерн(5) мое имя, - проворчал Лорд, поворачиваясь в сторону Януша.
- Януш.
- За мной иди. Твоих людей разместят.
Нелюдь уже было направился к лестнице, как приостановился и прожег взглядом невозмутимого Зийлина:
- Пусть лампрог(6) тоже пойдет с тобой.
Что такое лампрог, Януш не понял, зато ему пришло в голову, что у зверей должен быть очень тонкий нюх и скорее всего получеловек что-то учуял. То, чем они занимались втихаря на последней стоянке. Хорошо это, или плохо? Вот в чем вопрос.
Следуя за странным Лордом, юноша не забывал оглядываться по сторонам, подмечая толщину стен, запоминая путь, и удивляясь абсолютному безлюдью коридоров. Сикнол нигде не появлялся без сопровождения внушительной свиты, местный же Лорд, кажется, предпочитал уединение.
Фоирчерн шел достаточно долго. Наконец, открыл сильно обшарпанную дверь, у которой был такой вид, будто ее все время пытались выбить, и провел людей в небольшой темный кабинет.
Януш еле сдержал удивление, увидев аскетичную обстановку: стеллажи по стенам, стол, кресло, маленький столик с напитками, вот, практически, и все. На столе тускло светит единственная масляная лампа. От небольшого окна тянет холодом. Княжич порадовался, что еще не успел переодеться – в помещении было весьма прохладно, и нигде не видно ни жаровни, ни камина. Интересно, а если еще похолодает, то Лорд будет работать с бумагами в своем зверином обличье, чтобы не замерзнуть?
Юноша представил себе вытянувшегося на ковре зверя, почему-то симус вообразился ему с огромным моноклем, и тихо фыркнул.
- В этом крыле живу только я, - сообщил Лорд, - Теперь еще и вы двое. Выбирайте покои, какие понравятся.