Догадавшись, что я собираюсь сделать, Мария завопила:
— Диего!
Но было слишком поздно. Я уже впечатала ее лицо в алтарную ограду. Изо всех сил.
— Вот только ты не слушаешь, так ведь? — Я отклонила голову Марии назад, чтобы оценить масштабы ущерба. — В смысле, я ведь тебя предупреждала не связываться со мной. — Я наклонилась и зашептала ей в ухо: — И, кажется, специально упомянула, чтобы ты не трогала моего парня. Но послушалась ли ты? Ни… черта… подобного!
Последние три слова я сопроводила ударами в лицо Марии. Знаю, жестоко, но, согласитесь, она это заслужила. Эта стерва пыталась меня убить, и не один, а два раза.
Не то чтобы я считала.
Хотите, расскажу кое-что о цыпочках, которые воспитывались в девятнадцатом веке? Они действуют исподтишка. Надо отдать им должное, у них отлично выходит вонзать нож в спину и нападать на людей во сне.
Но вот что касается поединков лицом к лицу, тут эти дамочки пасут задних. Я с легкостью сломала Марии шею одним резким ударом ноги. И это при том, что на мне были шлепки от Прада на плоской подошве!
Жаль, что сломанной ее шея останется не надолго.
Однако сейчас Мария была вне игры, так что я оглянулась, чтобы проверить, удалось ли Джеку спуститься…
И оказалось, что ситуация аховая. О, с Джеком все было хорошо. Вот только он склонился над отцом Домиником, состояние которого было далеко от хорошего. Основательно потрепанный на вид падре лежал бесформенной грудой около алтаря. Я перелезла через ограду и приблизилась.
— О, Сьюз, я никак не могу привести его в чувство, — проревел Джек. — По-моему, он…
Но в этот момент падре застонал. Чудом удержавшиеся на лице, хотя и изрядно покосившиеся очки слегка дрогнули.
— Отец Ди? — Я приподняла его голову и осторожно устроила у себя на коленях. — Отец Ди, это я, Сьюз. Вы меня слышите?
Он снова застонал. Но веки его слегка задрожали, а это было хорошим знаком.
— Джек, сбегай-ка к золотой коробке под распятием — вон там, видишь? — и притащи оттуда графин с вином.
Джек поспешно выполнил мою просьбу. Я наклонилась и прошептала на ухо отцу Дому:
— С вами все будет в порядке. Держитесь, отец Ди.
Вдруг мое внимание привлек очень громкий треск, и я окинула церковь тревожным взглядом. Диего. Он же тоже был где-то здесь, а я совсем о нем забыла…
А вот Джесс не забыл.
Не знаю, почему, но я считала, что Джесс остался наверху, в том жутком мире теней. Но я ошиблась. Он вернулся в этот мир — реальный мир, — очевидно, совершенно не задумавшись о том, чего он, возможно, лишится.
С другой стороны, здесь, внизу у него появился шанс выбить все дерьмо из парня, который его прикончил, так что, вероятно, не так уж много он и потерял. В действительности, судя по его виду, Джесс намеревался возвратить должок — ну, понимаете, убить того, кто убил его самого, — за исключением, конечно, того, что Диего уже был мертв, и покончить с ним не представлялось возможным.
И все же я в жизни не видела, чтобы кто-то настолько целеустремленно преследовал противника. Я сомневалась, что Джесс удовлетворится простым ломанием шеи Феликса Диего. Нет, по-моему, он просто хотел оторвать этому парню голову.
И у него неплохо получалось. Диего был выше Джесса, но постарше, поэтому не так быстро двигался. Кроме того, по-моему, Джесс просто сильнее этого хотел. В смысле, увидеть врага обезглавленным. Ну, во всяком случае, если судить по той энергии, с которой он швырнул в голову Феликса Диего обломок скамьи с зазубренными краями.
— Вот, — задыхаясь, сказал Джек и протянул мне вино в хрустальном графине.
— Отлично. — Это, конечно, не виски — ведь именно его положено давать людям в бессознательном состоянии, чтобы они пришли в себя? — но алкоголь-то тут есть. — Отец Ди, выпейте, — попросила я, приподняв ему голову и поднеся вино к его губам.
Вот только это не сработало. Вино лишь потекло по подбородку и начало капать ему на грудь.
Тем временем Мария пришла в себя и начала стонать. Ее сломанная шея, щелкнув, встала на место. Вот что значит быть призраком. Не успеешь глазом моргнуть, а они уже в норме.
Мария попыталась встать на колени, и Джек бросил на нее яростный взгляд.
— Очень жаль, что мы не можем изгнать ее, — мрачно посетовал он.
Я посмотрела на мальчугана.
— Почему же не можем?
Брови Джека взмыли вверх.
— Не знаю. У нас ведь больше нет куриной крови.
— А она нам и не нужна. У нас есть вот это. — Я кивнула на круг из свечей. Каким-то сверхъественным образом, он остался на месте, несмотря на творившееся вокруг безобразие.
— Но у нас же нет ее портрета, — возразил Джек. — Разве нам не нужен ее портрет?
— Не нужен, если нам не требуется ее призывать. — Я осторожно уложила голову отца Ди обратно на пол. — А зачем нам это? Ведь она же здесь. Помоги-ка мне ее перетащить.
Джек взялся за ноги Марии. Я подхватила ее под руки. Она стонала и пыталась вырваться всю дорогу, но когда мы уложили ее на мантии хористов, она, должно быть, почувствовала то же, что и я, — что там чертовски удобно, — поскольку вдруг прекратила сопротивляться и замерла. Над головой Марии все еще зиял круг, который открыл отец Дом, и дым — а точнее, туман, как мне теперь было известно, — закрутившись по краям дыры, выпустил дымчатые щупальца, которые потянулись вниз.
— И как же мы заставим туман засосать ее внутрь? — поинтересовался Джек.
— Понятия не имею.
Я бросила быстрый взгляд на Джесса и Диего. Они по-прежнему были целиком и полностью поглощены своим смертельным поединком. Если бы мне показалось, что перевес не на стороне Джесса, я бы вмешалась и помогла ему, но, судя по всему, он и сам неплохо справлялся.
Кроме того, этот парень его укокошил. Я решила, что пришел час расплаты, а для этого Джессу не нужна была моя помощь.
Тут меня осенило.
— Книга! Отец Дом читал книгу. Погляди, ее нигде не видно?
Джек обнаружил маленькую черную книжицу в кожаном переплете под скамьей в первом ряду. Но, пролистав пару страниц, изменился в лице.
— Сьюз, она же даже не на английском.
— Неважно, — отмахнулась я и, взяв у него книгу, нашла помеченную отцом Домиником страницу. — Ага, вот тут.
И я начала читать.
Не стану прикидываться, будто знаю латынь. Я ее не знаю. И не имела ни малейшего понятия, что говорила.
Но, наверное, произношение не так важно, когда ты призываешь силы тьмы, потому что по мере чтения те туманистые щупальца все росли и удлинялись, пока наконец не достигли пола, где поползли к Марии и обвились вокруг ее рук и ног.
Кажется, она даже не возражала. Словно наслаждалась их прикосновениями к ее запястьям и щиколоткам.
Если хотите знать, эта цыпочка была чуток садо-мазо.
Я все продолжала читать, но она даже не дернулась, когда хватка дымчатых щупалец стала крепче, и мало-помалу туман начал поднимать ее над полом.
— Эй! — возмутился Джек. — А почему он с тобой не сделал то же самое? Почему тебе пришлось подниматься и самой пролезать в дыру?
Однако я побоялась отвечать. Кто его знает, что произойдет, если я вдруг перестану читать?
Так что я не умолкала. А Мария подымалась все выше и выше, пока…
Придушенно вскрикнув, Диего, вырвался из хватки Джесса и бросился к нам, с ужасом следя за тем, как тело его супруги покачивается в воздухе над нами.
— Ах ты сука! — взревел он. — А ну опусти ее!
Сзади к Диего подоспел Джесс. Он тяжело дышал, его рубашка была порвана на груди, а из пореза на лбу тонкой струйкой сочилась кровь.
— Ты так сильно жаждешь воссоединиться с женой, так почему бы тебе не отправиться к ней?
И Джесс толкнул Феликса Диего в центр круга из свечей.
Мгновение — и из тумана к призраку метнулись новые щупальца, обвившись вокруг него.
Диего переносил обряд экзорцизма не так спокойно, как его женушка. Судя по всему, он ни капли не наслаждался процессом. Он брыкался, вопил и орал много всего разного по-испански. Я ни слова не поняла, в отличие от Джесса.
Тем не менее на лице Джесса не дрогнул ни один мускул. Можете мне поверить: я частенько отрывалась от книги и поднимала глаза, чтобы проверить. Он смотрел, как двое любовников — тот, что его убил, и та, которая приказала его умертвить, — скрывались в той самой дыре, из которой мы только что выбрались.
Пока наконец не исчезли окончательно, после того как я произнесла последнее «Аминь».
Когда затихло последнее эхо разъяренных воплей Диего, в церкви воцарилась тишина. Она была настолько всеобъемлющей, что эффект был ошеломляющим. Мне очень не хотелось ее нарушать, но я чувствовала, что должна.
— Джесс, — тихо позвала я.
Но недостаточно тихо. После всего этого насилия мой шепот в тишине церкви показался криком.
Джесс оторвал взгляд от дыры, в которой пропали Мария с Диего, и вопросительно посмотрел на меня.
Я указала наверх.
— Если хочешь вернуться, сейчас самое время, — заметила я, хотя каждое слово на вкус казалось похожим на тех жуков, которые нечаянно очутились у Балбеса во рту. — Прежде чем дыра закроется.
Джесс бросил взгляд на дыру, потом на меня, потом опять на нее.
А затем снова на меня.
— Нет, спасибо, querida, — небрежно бросил он. — Думаю, я хочу остаться и посмотреть, чем все это закончится.
Глава 17
В тот день все закончилось тем, что я, Джек и Джесс помогли отцу Доминику, наконец пришедшему в себя, добраться до телефона, чтобы он смог позвонить в полицию и рассказать о том, как случайно наткнулся на парочку воров, грабивших церковь.
Ложь, да. Но как еще он мог объяснить весь тот ущерб, что нанесли Мария и Диего? Не говоря уже о шишке на его голове.
Убедившись, что полиция и скорая уже в пути, мы с Джессом оставили отца Доминика и пошли с Джеком дожидаться вызванное такси, старательно избегая разговоров о том, о ком, как я была абсолютно уверена, мы все думали — о Поле.
Не то чтобы я не пыталась дать Джеку возможность объяснить мне, что вообще не так с его братом. В сущности, наш разговор выглядел следующим образом.
Я: «Итак, Джек. Что не так с твоим братом?»
Джек (хмурясь): «Я не хочу об этом говорить».
Я: «Я тебя прекрасно понимаю. Но все же он, судя по всему, может свободно передвигаться между мирами живых и мертвых, и меня это тревожит. Как думаешь, может, он сын Сатаны?»
Джесс: «Сюзанна».
Я: «Я говорю это в лучшем из возможных смыслов».
Джек: «Я же сказал, что не хочу об этом говорить».
Я: «И это вполне объяснимо. Но ты знал, что Пол тоже медиатор? Или был так же изумлен, как и мы? Потому что ты не выглядел особо удивленным, когда столкнулся с ним, ну, там, наверху».
Джек: «Я действительно не хочу об этом говорить».
Джесс: «Он не хочет это обсуждать, Сюзанна. Оставь мальчика в покое».
Легко Джессу было так говорить. Ведь он-то не знал того, что знала я. А именно — что Пол, Мария и Диего… все они были в сговоре. До меня долго доходило, но теперь, когда я все осознала, мне хотелось пнуть себя за то, что не замечала этого раньше. Как Пол отвлекал меня в пятницу, пока Мария и Джек проводили обряд экзорцизма над Джессом. И замечание Пола: «Мухи слетаются на мед, а не на уксус». Разве Мария не сказала мне в точности то же самое спустя несколько часов?
Эти трое — Пол, Мария и Диего — образовали несвятую троицу, судя по всему, на почве общей ненависти к одному человеку — Джессу. Но по какой причине Пол, который даже никогда не встречался с Джессом до того момента в чистилище, мог его ненавидеть? Сейчас-то, конечно, эта неприязнь была вполне объяснима: Джесс нанес ему тяжкие телесные повреждения, за что Пол поклялся отплатить при следующей встрече. Уверена, Джесс не слишком серьезно к этому относился, а я вот беспокоилась. В смысле, мне ведь пришлось приложить уйму усилий, чтобы вытащить Джесса из неприятностей. И вовсе не улыбалось наблюдать, как он снова в них угодит.
Но все было бесполезно. Джек отказывался говорить. Его психика была травмирована. Ну, вроде как. На самом-то деле выглядел он так, словно неплохо провел время. Просто не горел желанием обсуждать брата.
Что приводило меня в отчаяние. Потому как у меня имелась куча вопросов. К примеру, если Пол был медиатором, — а он должен был им быть, ведь как еще он бы смог бродить там, наверху? — то почему не помог своему младшему брату со всей этой «Я вижу мертвецов» историей, сказав несколько ободряющих слов и заверив бедного ребенка, что тот не сошел с ума?
Но я ужасно ошибалась, рассчитывая получить хоть какие-то ответы от Джека.
Хотя, наверное, если бы у меня был такой брат, как Пол, я бы, скорее всего, тоже не желала бы вести о нем разговоры.
Благополучно доставив Джека в отель, мы с Джессом отправились в долгий путь домой (у меня не было при себе достаточно денег для поездки от отеля до дома).
Вам, наверное, интересно знать, о чем мы беседовали во время этой прогулки длиной в три с небольшим километра. Безусловно, обсудить можно было многое.
Однако, сказать по правде, я не помню. Сомневаюсь, что мы беседовали о чем-то важном. О чем вообще тут было говорить?
Я пробралась в дом так же успешно, как и улизнула. Никто не проснулся, кроме пса, а как только он увидел, что это я, сразу же снова закрыл глаза. Никто не заметил, что я уходила.
Этого никто и никогда не замечал.
Гвоздик был единственным, помимо меня, кто обратил внимание на исчезновение Джесса, и радость животного от новой встречи была позором для котов всего мира. Дурацкое кошачье мурлыканье доносилось до моих ушей через всю комнату…
Хотя слушала я недолго. Все потому, что случилось следующее: я зашла в спальню, откинула покрывало, сбросила шлепанцы и забралась в кровать. Я даже не умылась. Оказавшись в постели, глянула напоследок на Джесса, чтобы убедиться, что он действительно вернулся, а затем провалилась в сон. И проспала аж до воскресенья.
Мама вдруг заподозрила, что я подхватила мононуклеоз. По крайней мере, пока не заметила у меня на лбу синяк. Тут она решила, что это симптомы аневризмы. И как бы я ни пыталась донести до нее, что оба эти диагноза не верны — и что я просто очень-очень устала, — мамуля мне не поверила и, несомненно, потащила бы меня воскресным утром в больницу на МРТ — эй, я проспала почти два дня, — если бы им с Энди не надо было ехать забирать Дока из лагеря.
Похоже, фишка в том, что нахождение при смерти — пусть даже в течение получаса — может быть весьма утомительным.
Я проснулась с чувством зверского голода. И когда мама с Энди уехали — заручившись моим обещанием целый день не выходить из дома, смиренно ожидая их возвращения, чтобы они смогли вновь оценить состояние моего здоровья к тому моменту, — я разделалась с двумя рогаликами и тарелкой хлопьев, даже прежде чем Соня и Балбес спустились к столу во всей своей неряшливой и всклокоченной красе. Я же, напротив, уже успела принять душ и одеться и была готова справиться со всем, что принесет этот день… или, по крайней мере, с потерей работы, так как сомневалась, что в курортном комплексе «Пеббл-Бич» собирались продлевать со мной договор — ведь я пропустила два рабочих дня подряд.
Соня, однако, успокоил меня на этот счет.
— Да вше нормально, — прошамкал он, набив рот хлопьями. — Я поговорил с Кейтлин. Объяснил, через что тебе, ну, ты понимаешь, пришлось пройти. Рассказал о мертвом чуваке на заднем дворе. Она нормально к этому отнеслась.
— Серьезно?
Вообще-то я не слушала Соню. Вместо этого я наблюдала за тем, как ест Балбес, что всегда представляло собой впечатляющее зрелище. Он запихал целиком в рот половину бублика и, казалось, проглотил ее, не жуя. Я пожалела, что у меня нет при себе камеры, чтобы запечатлеть это событие для потомков. Или хотя бы для того, чтобы доказать следующей девушке, которая заявит, что мой сводный брат — милашка, как жестоко она ошибается. Я смотрела, как Балбес, не отрывая взгляда от раскрытой перед ним газеты, затолкал вторую половину бублика в рот и снова проглотил ее целиком — как змеи поглощают крыс.