— Ох, ты ж моя стесняшка, — ухмыльнулся он. — Ну, пойдем — покурим. Ленка Антоху как минимум полчаса разукрашивать будет… с особой любовью… Глеб согласно хмыкнул — в самом деле, Антоха у Ленки особенно страшным получался, и поплелся за другом к одному из запасных выходов из клуба. На улице уже совсем стемнело, город медленно затихал и только далекий, волнами накатывающий из недр клуба грохот музыки нарушал спокойствие этого осеннего вечера. Тоска и недовольство клубком ворочались в груди, отзываясь на звуки музыки. Вздохнув, Глеб спиной прислонился к распахнутой настежь двери и, на секунду прикрыв глаза, тут же распахнул их. Образ странной девчонки, преследующий парня уже не первый день, не собирался оставлять его и теперь. И вот как это понимать?
— И ведь ничего особенного вроде… — словно в продолжение Глебовых мыслей, произнес Тим, выпустив вонючее облачко сигаретного дыма. Калина сморщился — почему-то именно эта дурная привычка друга раздражала его больше всего. — Колись, как все прошло?
— Хорошо, прошло, — Калина вновь прикрыл глаза, на этот раз сознательно восстанавливая образы до мельчайших подробностей. — Она предложила мне принять душ, а я отказался…
— Ну и дурак.
— Потом починил ее комп…
— Молодец!
— Потом мы сели пить чай… Я, блин, всё нёбо себе сжёг этим гребанным крутым кипятком, который она чаем называет!
— Девочка любит погорячее, — Ролл выпустил еще пару порций дыма, ожидая продолжения. Но Глеб не торопился, пришлось его подтолкнуть:
— И что было дальше?
— Ничего. Час закончился, я заплатил и ушел, — ох, как обиженно это прозвучало. Глупо, по-детски. Глеб и сам это понял. И был уверен, что вот сейчас Булыгин издевательски хмыкнет в своей обычной манере или даже обидно заржет… но тот сохранял задумчивое молчание. И Калина проглотив неожиданный комок в горле, продолжил: — Я даже имя ее не спросил… Тим продолжал молчать, пока сигарета не превратилась в маленький дымящийся комочек, отправленный в полет ловким щелчком пальцев.
— Я вот не пойму, что вас всех на чувства-то потянуло — не весна вроде, — наконец произнес он. И удивление в его голосе смешалось с раздражением.
— Погоди, посмотрим, что ты запоешь, когда тебе понравится какая-нибудь малышка… Ох, и не завидую я ей.
— Чтобы девушка перестала нравится, с ней просто нужно переспать, — пожал плечами Тим.
— Глупость.
— Мне помогает. «Значит, не те девушки», — решил Глеб, но в слух повторить свои мысли не счел нужным. В то, что сможет переспорить друга, Глеб попросту не верил, но сделал себе пометочку при случае припомнить Тиму его же слова — проще говоря, позлорадствовать.
— Ее зовут Авелин, ей 24 и занимается она вовсе не тем, что мы о ней подумали.
— Авелин, — повторил Глеб, пробуя имя девушки на вкус. Звучало определенно приятно. — И чем же она занимается?
— Репетиторствует иностранный язык. Кстати, вот твои 300 рублей, — Тим сунул Глебу в руки мятые сотенные купюры и не дожидаясь вопроса ответил сам: — Полчаса назад встретил в зале паренька сосватавшего нам ее адресок. Просил больше не доставать его сестренку. Некоторое время Глеб тупо рассматривал деньги у себя в руках, пока до него медленно доходил смысл услышанного.
— То есть все это время ты знал, что она репетиторша по какому-нибудь там английскому и все равно расспрашивал как все прошло?!
— Ну, я надеялся на лучшее…
— На какое? — возмутился Калина.
— Что ты, например, в кои-то веки включишь обаяшку… а не тормоза.
— Эй, парни! Вы, бл**, идете? — из гримерки выглянул страшенный зомби и махнул им рукой.
— Мы не бл**и, — отозвался Тим. — Мы честные и порядочные, правда, Калинка?
— Ну, да, — рассеянно кивнул Глеб и чуть подумав добавил: — Мне надо с ней снова встретиться.
— Встреться, — разрешил Ролл.
— Как?
— Ну, как? — Ролл пожал плечами и направился к гримерке — до выступления в самом деле оставалось не так много времени. — Приходишь, звонишь в дверку, она тебе открывает…
— Э-э… Не думаю, что она мне откроет…
— Даже так? — Тим остановился и с живым интересом уставился на друга. — С этого момента поподробнее.
— Да, блин… — Глеб сжал виски ладонями. — Я же думал она это… ну… И пытался немного… Кажется, она испугалась.
— Угу… должно быть твоей нерешительности, — сморщился Тим. — Ладно, придумаем что-нибудь. Они завернули в гримерку, где Ленка, сердито пыхтя, торопливо докрашивала физиономию солиста «Серой выпи».
— Здорово, Данчик, — Тим пожал солисту руку, вынудив того немного изменить положение в кресле. Глеб потянулся следом, но был остановлен разъяренной гримершей.
— Бесит!!! — рявкнула она, заставив Калину попятиться. — Неужели обязательно друг к другу лапы тянуть? Почему вам, мужикам, простого «здрасти» недостаточно?
— Ладно, Лен, не кипятись. Больше мы мешать не будем, — примирительно произнес Тим, хватая Глеба за рукав и утаскивая подальше от взвинченной девушки — в угол, где уже устроился Антон, угрюмо ковыряющийся в телефоне.
— Чего это с ней? — после минутной тишины поинтересовался Глеб, для которого младшая сестренка одного из приятелей давно стала олицетворением миролюбия и отзывчивости.
— Вот так, друг мой, выглядит влюбленная женщина, — притворно вздохнув, сообщил Тим.
— Вот так?!! — возмутился Калина.
— Вот так выглядит влюбленная женщина, начинающая догадываться, что объект ее любви не умеет читать ее мысли, но все еще надеющаяся, что это не так, — исправился Ролл.
— Да ты — философ, — хмыкнул Антон, который раз перечитывая коротенький текст на экране телефона.
— А ты — дурак, — пожал плечами Тим.
— А по морде?
— Следующий! — рявкнула Лена.
— Потом дам, — пообещал Тим и, показав Тохе язык, удалился, оставив Глеба в компании Антона, вновь уткнувшегося в телефон — кажется, он ждал ответной смски, но та что-то запаздывала. Вздохнув, Глеб уселся на край стола. Его вдруг начала терзать мысль, что он номер телефона Авелин не узнал — а ведь была возможность… в любом случае, Тим не растерялся бы. Сейчас тоже можно было бы написать ей. Только вот… вряд ли она ответила бы. Глеб скосил глаза на гитариста — даже сквозь слой умело наложенного грима было видно, что с парнем что-то не так.
— Эй, Тох, ты чего? — толкнул он товарища в плечо.
— Да, ничего, — огрызнулся тот в ответ.
— Что, девчонка не дает? — неожиданно подначила Ленка, довольно язвительно усмехнувшись.
— Не твое дело, — выплюнул Тоха и, тихо добавив: — Стерва, — вышел из гримерки.
— Так, Тоха отпадает… Роллу Ден не доверяет, я не могу… — подошедший к Глебу Даниил, протянул парню коробку, украшенную огромным белым бантом. — Остаешься только ты.
— Остаюсь для чего?
— Для розовых соплей, — осклабился Тим, за что тотчас получил подзатыльник и примолк.
— У невесты Дена сегодня здесь девичник и он попросил спеть для нее песенку и подарить подарок, — пожал плечами Дан.
— Песню интересно кто выбирал? — буркнул Тим.
— Денис. Ты против?
— Сопли.
Глеб вполне нормально относился ко всем направлениям музыки, в том смысле, что от попсы его никогда не тошнило и он не стремился судорожно переключить радио на другую частоту, если из динамиков вдруг раздавался писклявый голос, завывающий про неземную любовь. Но за Даном наблюдать было… странно. /«Каждый раз, когда ты рядом, / / Всё сильней в тебя влюбляюсь, / / Только выразить словами / / Это чувство не могу…» / — душевно вещал солист «Серой выпи», буравя взглядом один из столиков в зале. Ясно, что пялился он не на невесту Дениса, а совсем на другую девушку — Маргариту, относительно которой Глеб уже получил подробные инструкции. Не ошибиться бы только — с Маргаритой ему еще встречаться не приходилось, а пространное описание Дана, а-ля «студентка, комсомолка, спортсменка, наконец она просто красавица» не очень-то проясняли ситуации. Со сдержанным любопытством Глеб принялся рассматривать девчонок за столиком Олеси, которую видел всего раз или два и то мельком, и запомнил, лишь потому, что никогда не жаловался на зрительную память. Ну-у… Скорей всего, все девчонки были студентками — Калина не очень хорошо определял возраст девушек на глаз, но этим явно еще не было тридцати. Комсомолками, по понятным причинам, они, скорей всего, не являлись, спортсменками — может быть, а насчет красавиц — тут уж на вкус и цвет… И если бы не Тим…
— Эй, ну ты спишь что ли? — Ленка стояла сбоку от сцены в небольшом тесном коридорчике с коробкой и большим букетом алых роз в руках. Смотрела она, казалось, на Глеба, но взгляд то и дело ускользал в сторону Тохи. Наверно, Тим прав… хоть и не весна. — Ау?! Спящая красавица… В душе царил необъяснимый эмоциональный подъем, потому в ответ на подначивание девчонки Глеб лишь фыркнул, подхватил коробку и внушительный букет, и улыбаясь, направился к покрасневшей, как маков цвет, Олеське.
— Про просьбу Дана не забудь, — пискнула ему вслед гримерша и Калина машинально кивнул. Невеста Ветрова на него не смотрела — стеснялась, и подарок и букет брать не спешила. Зато ее подружки с лихвой восполняли барабанщику недостаток внимания — спасибо, руками не щупали. Хотя взгляд наглых и немного насмешливых глаз одной из них, красноречиво утверждал, что она вполне способна и на более выдающиеся подвиги, нежели проверка материальности сошедшего со сцены артиста. На нее лучше не смотреть. Во избежание…
— Денис рекомендовал открыть подарок дома, — произнес Глеб смущенной Леське и, наконец, всунул коробку и розы ей в руки. Но уходить не спешил. У него было еще одно задание — хочет понравившаяся солисту девушка познакомиться с барабанщиком «Серой выпи», значит познакомится — Глебу не сложно… Он повернулся к Маргарите, позволяя девушке как следует рассмотреть себя и невольно улыбнулся, глядя в ее широко распахнутые глаза. Вот бы Авелин смотрела на него с таким восторгом…
Интересно, она вообще о существовании «Серой выпи» знает? — Меня зовут Глеб. Очень приятно познакомиться, — сказал он и, не удержался, подмигнул, надеясь, что Дан не сочтет подобный жест за попытку флиртовать с его девушкой.
— И мне приятно, — пробормотала она в растерянности, не зная куда деть глаза. Смущать ее Глеб не собирался и потому так же отвел взгляд. Тут же наткнувшись на того самого парня, как его… Егора… Мальчишка стоял совсем близко к сцене, в компании шумных сверстников, уже, видимо, поднабравшихся для пущего веселья, и потягивал пивко прямо с горла, вероятно тем самым пытаясь подчеркнуть свою мнимую крутость. Ээ, а восемнадцать-то ему хоть есть? Глеб смерил паренька раздраженным взглядом и сморщился.
— Да какая мне на х**н разница? — едва слышно возмутился он, все же испытывая огромное желание подойти к парню, отобрать у него бутылку и поговорить по душам. Об Авелин, в основном. Но пока Глеб не мог покинуть свой пост. Он вновь перевел взгляд на Маргариту, разглядывающую, продолжающего вещать о своих стараданиях солиста, похоже совершенно не догадываясь, что это Дан, и что страдания его вполне реальны. О чем думает интересно? (О чем вообще эти девчонки думают?) Уж точно не о той подставе, которую для нее Ветров приготовил…
— А сейчас для Олеси споет ее подруга Маргарита, — Глеб невольно позавидовал спокойствию приятеля. А что как Маргарите такая честь вовсе не по душе придется — вон как занервничала и на сцену не торопится. Дан вообще уверен, что его девчонка петь умеет?
— Поддержим девушку, — попросил меж тем вокалист «Серой выпи». Присутствующие в зале с готовностью захлопали, причем подружки Маргариты, вытаращив на нее удивленные глаза, старались усерднее всех. Но просьба Дана адресовалась скорее Глебу, нежели зрителям в зале, потому что идти Марго, похоже, никуда не собиралась. Эх… тащить придется. Наклонившись к Марго, Глеб подхватил ее под руку и легонько дернул на себя, поднимая с диванчика. Она казалась легкой и хрупкой, испуганной, отчего Калина испытал острую необходимость поддержать ее.
— Да не трясись ты. Мечтать надо аккуратнее… Мечты имеют свойство сбываться. Быть может Марго что-то ответила, Калина не разобрал — в этот самый момент они проходили мимо Егора с его компанией и Глеб невольно отвлекся от своей подопечной.
— Даже не мечтай, Димон. У моей сестры непонятки какие-то с нормальными пацанами. Тебе уж точно не светит ничего, с твоей-то рожей… Повинуясь силе любопытства, Глеб тут же уставился на упомянутого Димона — тот оказался почти таким же высоченным как Ролл, но никаких видимых изъянов в его внешности Калина не обнаружил. Егор меж тем пьяно икнул, и доверительно приобняв Димона за… ну, за «куда дотянулся», продолжил развивать свою мысль:
— Она только педиков к себе подпускает… смазливых, ик! Они не страшные. А ты, Димон, страшный! Ик… Очень. И тут, словно заподозрив неладное, Егор отодвинулся от Димона и с опаской уточнил:
— И ты ж, братан, не педик, ик? Ответ Димона Глеб не расслышал, что его, впрочем, не сильно и огорчило, хотя инстинкт самосохранения кричал о том, что нетрадиционность шкафообразного приятеля Егора была бы весьма кстати, потому как заполучать этакую тушу в соперники Глебу совсем не улыбалось. Добравшись до сцены, Калина помог Марго забраться наверх и сдав ее с рук на руки Дану, наконец, вернулся к своей барабанной установке. Слава Богу, еще немного и домой, а то этот день что-то затянулся, а ведь завтра не легче — Глеб обещал приятелю помочь выбрать кольцо для Снежанки, а зная этого товарища, Калина был уверен, что его еще и репетировать заставят что-нибудь на тему «Предложение руки, сердца и прочих частей тела».
* * *
Боже, как я радовалась, что этот рабочий день, наконец-то, закончился. Неужели, я действительно когда-то мечтала преподавать?
Не так я себе это представляла. Или же просто преподаватель из меня вышел никакой — ну, не дано мне найти общий язык с детьми… При одном только воспоминании об этих «детишках» под два метра ростом у меня как-то нехорошо становится в желудке, а сердце предательски ёкает где-то под горлом. Трусиха я. С другой стороны, если молчаливое внимание Дмитрия просто напрягает и с этим еще можно как-то жить, то хамские выходки некоторых других индивидуумов, которые чувствуют свою безнаказанность, так как у них в родственниках сам ректор ходит, отличаются особой наглостью и серьезно давят на нервы. Выглянув в приоткрытую дверь вверенного мне кабинета французского языка, я нервно огляделась по сторонам. Маразм, а что делать? В такие моменты я не отказалась бы и от общества Королькова, но тот последнюю неделю вел себя странно, исчезая из универа сразу после занятий, о чем я, признаться, уже изрядно жалела. В коридоре было пусто и тихо, а вот хорошо это или плохо довольно спорный вопрос. Если там действительно никого нет, то это, пожалуй, плюс… Немного постояв у двери, прислушиваясь к мнимой тишине, я который раз пожалела, что кабинеты иностранных языков находятся в таком странном одиноком закутке, а Вера Васильевна — старая ворчливая немка, заболела. Но надо ж как-то двигаться к выходу… Вздохнув, накинула ремень сумки на плечо и вышла из кабинета. В коридоре действительно было пусто — уж не знаю каким богам молиться, но сегодня студентики, кажется, нашли себе занятие поинтереснее, чем доставать меня. Все еще не веря своему счастью, я спустилась на этаж ниже, к кафедре, за своей верхней одеждой, и с мыслью, что надо искать другую работу… и чем скорее, тем лучше — психиатр мне как-то не по карману, а такими темпами я скоро начну шугаться от любой тени, я, наконец, покинула обитель знаний. Правда далеко уйти не успела. Недалеко от входа маячила та самая шебутная девчонка, с которой я познакомилась на занятиях капоэйра — спасибо всё тому же Королькову за месячный абонемент в спортивный клуб, меня саму бы жаба задушила тратить на это деньги.
— Ксюша, привет! — махнула я рукой. Девчонка воззрилась на меня, казалось, несколько удивленно — не узнала, наверное. Ну да, она то в спортивном зале всего один раз появилась и пропала куда-то.
— Привет, — кивнула она. — Ты что здесь учишься? Ни разу тебя не видела…
— А ты помнишь всех кто здесь учится? — улыбнулась я.
— Не всех, конечно, но очень многих, — она утвердительно кивнула все еще разглядывая меня с удивлением.
— Да у тебя, наверно, много друзей.
— Друзей — мало, знакомых — много.
— А я только 3 недели как устроилась преподавателем французского языка, — созналась я, бросив на здание универа нервный взгляд.