Теперь все взоры устремились на Дороти, точно в спектакле, где очередная реплика принадлежала ей. Она подняла глаза, потом отложила вилку и лениво провела рукой по светлым волосам.
— Боюсь, после такого монолога один из нас должен будет уйти из-за стола, — процедила она. — Но, наверное, не я. У меня искреннее желание закончить десерт.
Я готов был убить ее в эту минуту.
Но Вилли Фландерс словно ничего не слышал. Он нащупал свой костыль, поднялся и заковылял в сторону двери.
На лице Лоррен появилось смущение. У нее действительно было доброе сердце, она не могла смотреть на людские невзгоды.
— Бедный парень, — вздохнула она. — Бедный… бедный…
Она даже рванулась пойти за ним, но я ее удержал.
— Нет, Лоррен, нужно оставить его одного.
Я знал, что он не стерпит ничьей жалости, и Лоррен тоже это поняла. Двери за Вилли захлопнулись.
Наш обед, если его можно так назвать, продолжался.
Никто не разговаривал. Все, и я в том числе, с облегчением приветствовали предложение Лоррен перейти в охотничий зал пить кофе и ликеры.
В молодости Лоррен провела целый год в сердце черного материка и дебрях Южной Америки, пережив там короткое, но страстное увлечение охотой на диких животных. Охотничий зал сделался памятником того сумасбродного времени: он был украшен шкурами и рогами всех известных крупных зверей.
Эта комната, по-моему, не соответствовала целям угощения гостей кофе и ликерами, но в доме Лоррен ни одно помещение ни для чего не годилось.
Гурьбой ввалившись в зал, мы убедились, что Вилли Фландерс уже сидит там в углу. И хотя бывший моряк был еще бледен, сильное волнение у него прошло. Он даже не посмотрел на жену, которая прошла мимо и начала быстро накачивать себя тминной настойкой.
Никто ни словом не обмолвился об инциденте за столом, правда, никто и не знал, что о нем думать.
Лишь бы как-то отвлечься, мы с Ирис стали разглядывать одну из стеклянных витрин с мелкими трофеями. В ней красовались духовые трубки и отравленные стрелы, которыми, вероятно, амазонские туземцы пытались засыпать Лоррен. Однако самым ужасным предметом в комнате была кукла «Лоррен» в натуральную величину, сидящая в кресле, напоминающем трон. Несколько лет назад необыкновенно талантливая художница попросила нашу хозяйку позировать ей, и полученного от позирования результата Лоррен не перенесла. Но по какой-то непонятной причине все же оставила эту куклу, которая теперь, наряженная в длинное зеленое платье, скалила зубы в идиотской улыбке. Мы с Ирис осматривали это чудовище, не зная, как выдержать до конца вечера.
Наверное, Лоррен тоже задумалась над этим спустя несколько напряженных минут, в течение которых разобщенные пары позвякивали чашечками с кофе; она вдруг взвилась на ноги и заулыбалась в приступе энергии, предвещающем новую чудесную мысль.
— Друзья, здесь страшно скучно, — громко объявила она. — Поедем в ренский клуб Дуга и поиграем. Ведь нет ничего лучше рулетки!
По мнению Лоррен, лучшим лекарством от неприятной ситуации были движение и разные забавы. Не знаю, правильна ли эта теория, но я еще никогда не видел, чтобы какое-нибудь предложение было принято с большим энтузиазмом. Все буквально выбежали из комнаты за плащами и накидками. Мы с Ирис помчались в нашу спальню, полосатую, точно зебра. Наверняка она представляла собой творение декоратора, имевшего безудержное пристрастие к выпивке.
Ирис, без сомнения, в жизни была интересней, чем на рекламных снимках. Жестом, свидетельствовавшим о волнении, она отбросила назад волосы.
— Питер, ответь, пожалуйста, ты считаешь этот отпуск неудачным? Ведь они страшные люди! Ты действительно хочешь ехать в Рено?
Мне было прекрасно известно пристрастие Ирис к игровым автоматам, и я ее поцеловал.
— Поедем, котенок. Лоррен попала в крайне неприятное положение. Хоть кто-то из доброжелателей должен быть при ней? Кроме того, я уже привык, что моя жена — кинозвезда. Я буду тобой гордиться.
Ирис взглянула на меня недоверчиво.
— Ты серьезно?
— Ну конечно. Одевайся, котенок.
Ирис накинула на плечи пелерину и подошла ко мне.
— Объясни, почему все эти мужья приняли столь неудачное приглашение Лоррен?
— Сам не пойму.
— Бедный Вилли Фландерс. Думаешь, он и вправду хочет убить Дороти?
— Я бы не винил его за такое маленькое преступление. Это превосходно повлияло бы на Дороти.
— А вдруг у него действительно убийство на уме? — вслух размышляла Ирис. — Тогда я буду замешана в преступлении, и меня выставят из Голливуда на основании параграфа, гласящего, что «…участие в позорных действиях чревато…» и так далее. Разве это не чудесно?
Жена подошла к столику, выдвинула ящик, достала оттуда безобразную пузатую копилку в виде свинки и спрятала ее в сумку.
— Готово, едем в Рено и покажем, на что мы способны, — заявила она.
В задачу этой ужасной свинки входило спасение Ирис от себя самой перед игровыми автоматами. Некий атавистический инстинкт боролся в ней со склонностью к азарту, и она тешила свою совесть, покупая на вырученные деньги облигации военного займа. Для меня она тоже купила такую странную свинью, но я запер ее в чемодан под кроватью. А Ирис без всякого стеснения таскала свинку повсюду, бросая во вместительное брюшко выигранную монету.
Шагая вместе с Ирис и свинкой по коридору, мы заметили, как щупленькая Мими Бурнет скользнула в комнату Дуга Даусона. Мими принадлежала к тому типу женщин, которые входят в комнаты других людей украдкой. Впрочем, меня нисколько не удивило, что невеста Френча тайком встречается с женихом Лоррен. И без того здешняя жизнь была довольно запутанной.
В холле мы увидели, что собрались первыми, и зашли в охотничий зал. Возле витрины с отравленными стрелами стояли двое: князь Лагуно и Дороти Фландерс, выглядевшая еще более обольстительной в белом горностаевом манто и длинных кожаных перчатках до локтей. Услышав наши шаги, они вздрогнули и резко обернулись.
Я смущенно пробормотал:
— Извините, если помешали…
— А чем вы можете помешать? — процедила Дороти. — Или, по-вашему, у князя какие-то сомнительные намерения относительно меня?
Князь Лагуно походил на элегантную ящерицу с безукоризненным европейским воспитанием. Он усмехнулся, блеснув зубами, и тихим голосом с оксфордским акцентом проговорил:
— Я рассказывал миссис Фландерс об индейцах Амазонки, господин поручик. Это простые люди. Они открыли кураре, один из сильнейших ядов в мире. Достаточно одной капле попасть в кровь, и самому крепкому мужчине придет конец. Они используют кураре на охоте и для уничтожения других индейцев. — Он искоса посмотрел на Дороти. — Кураре благородное оружие, если употреблять его с искусством, например для казни потенциального преступника. Как по-твоему, Дороти?
Дороти зевнула.
— Стив, я уверена, что ты излагаешь необыкновенно мудрые вещи, но на их обдумывание у нас нет времени. Во всяком случае, у меня. — Она взяла его под руку. — Пошли, а то Лоррен будет волноваться.
Они вышли из комнаты. Я взглянул на Ирис, она смотрела на меня.
Пока князь говорил, я подошел к витрине с индейским оружием и стал рассматривать отравленные стрелы. Они были уложены в три ряда. Я бездумно пересчитал стрелы в первой группе. Их оказалось шесть. В другой тоже шесть. А при взгляде на третий ряд у меня сильно заколотилось сердце. Присмотревшись внимательнее, я увидел между стрелами углубление в зеленом сукне и понял, что их положение было недавно изменено. Я пересчитал следы углублений: шесть.
Это могло означать только одно. Кто-то забрал шестую стрелу и расположил оставшиеся так, чтобы случайный зритель не обнаружил недостачи. Я осторожно приподнял дверцу витрины: она не была заперта.
Ко мне подошла Ирис.
— Что ты разглядываешь, Пит?
Я быстро отвернулся. То, о чем я подумал, было слишком драматично, чтобы рассказывать это даже Ирис.
— Что разглядываю? — безразличным тоном повторил я. — Ничего специально… Да, ничего.
Глава 3
Три автомобиля, явное доказательство легкомысленного отношения Плейгелов к нормированию расхода бензина, ожидали нас перед домом. Лоррен устроилась за рулем старой вместительной машины, которую предпочитала новым блестящим моделям. Потом кивнула мне с женой, и мы уселись. Ирис впереди, а я сзади с доктором Вицкофом и Дороти. Лоррен и маленькая Флер Вицкоф также уместились на переднем сиденье. Крикнув что-то Френчу, ехавшему во второй машине, Лоррен быстро рванула вперед по дороге, серпантином извивающейся над спящим озером Тахо.
Ярко светила полная луна. Поездка в Рено через хребет Маунт-Роз была неописуема. Когда автомобиль взбирался к вершине, у нас звенело в ушах. Одинокие ущелья перемежались высокими лесами и черными лугами. В несколько прыжков дорогу пересек горный козел. Воздух Невады был напоен запахом сосны.
Краем глаза я посматривал на Дороти. Ее красота казалась такой же холодной и безжизненной, как красота ночи: безупречные линии и формы, идеальная поверхность, под которой не было ничего, кроме превосходного желудочно-кишечного тракта. Светлые волосы серебристо поблескивали в темноте, точно камея.
Все молчали. Неясная тревога по-прежнему преследовала нас. Даже ночь не приносила облегчения. Я видел впереди голову Флер, возвышавшуюся будто каменное изваяние. А ее неестественно выпрямившийся муж сидел рядом с Дороти. На очередном вираже Дороти вытянула руку, чтобы опереться на него. И когда ее пальцы дотронулись до его коленей, он дернулся, как от прикосновения ядовитой змеи.
Никто упорно не говорил ни слова. Мы уже достигли вершины и начали спускаться в долину, когда, отчаянно сигналя, мимо нас пролетел «кабриолет» с Дугом Даусоном за рулем, рядом сидела Мими Бурнет, точно смятый розовый мотылек, пристегнутый к его боку. Лоррен помахала рукой и что-то крикнула, но Дуг не среагировал. Его красивое лицо застыло, подобно угрюмой маске. Он мгновенно исчез в густой туче пыли.
— Чертов Дуг! — воскликнула Лоррен. — Порой я готова убивать его сто раз в день. Подумать только, он меня опередил!
Она нажала на газ, и старая машина начала преследование. Когда перед нами замаячил крутой поворот, Флер истерически вскрикнула:
— Лоррен, умоляю, не так быстро! Разве можно по такой дороге!
Лоррен вздохнула.
— Да, ты права. Дуг всегда провоцирует меня на дикие выходки. Адвокат Трокмортон говорит, что однажды я сверну себе шею. Но хотя адвокат видит мир в черных красках, я все же очень его люблю.
Она снизила скорость и добавила:
— Он фантастичен, правда? Да не Трокмортон, а Дуг. Это мой самый лучший жених за последние несколько лет.
Дороти, считавшая, что каждая реплика, касающаяся мужчин, обращена к ней, вздрогнула:
— Дуг очень интересный, дорогая. Но, собственно, кто он? Откуда?
— Никто никогда не думает над такими вопросами, если все от человека в восторге.
— Когда ты выйдешь за него замуж?
— Замуж? — Лоррен выпустила руль и притихла. — Ты говоришь о замужестве? — Она исправно преодолела очередной поворот и с облегчением вздохнула. — А Дуг-то проколол шину.
Зеленый «кабриолет» Дуга стоял на обочине, явно кренясь на одну сторону. Дуг манипулировал с домкратом, а рядом крутилась Мими. Увидев нас, она замахала руками, пытаясь остановить, но Лоррен только высунула свою кудрявую голову в окошко и крикнула:
— Ни за что!
Она, как ребенок, радовалась победе над женихом, даже стала напевать себе под нос. Мы приближались к долине Тахо и светящимся огонькам Рено.
Небольшой городок Рено от других городов мира отличается безграничной терпимостью к разным слоям населения. Здесь никак не разграничивают почтенных и неуважаемых обывателей. Солдаты, ковбои, прекрасные вдовы с Востока, домашние хозяйки, индейцы, судейские чиновники, проходимцы — все дружно фланируют по освещенным улицам. Все едят в одних ресторанах, пьют в одних барах, бросают одинаковые серебряные доллары на одни игровые столы. Можно быть в Рено богатым и проиграть, можно быть бедным и выиграть. Никто не остается здесь подолгу на пьедестале. Потому этот город так и интересен.
Лоррен повернула на Бренгиния-стрит, мы миновали клуб «Паллас» и подъехали к внушительному дому с громадной неоновой вывеской: «Клуб Дуга».
Мы вышли из машины. Клуб Дуга, открытый совсем недавно, напоминал все заведения подобного рода. Мы переступили через порог и сразу погрузились в потоки света, шума и дыма. Субботний вечер был в разгаре. Под низким потолком, увешанным люстрами, женщины-крупье с наколками на изысканных прическах раздавали карты разношерстным посетителям. В одном из углов со скрипом поворачивалось колесо счастья. Около столов для игры в кости толпились военные и штатские: вечерние декольтированные платья, мундиры, парадные костюмы, лохмотья — все это суетилось, толкалось, старалось добиться успеха по своей собственной системе.
Лоррен, как одну из самых богатых женщин мира, в Штатах знал любой. Ее появление вместе с Ирис стало сенсацией. Пока мы пробирались сквозь лабиринт столов, не нашлось человека, который не обернулся бы посмотреть на нас и шепнуть какое-нибудь замечание. Лоррен, привыкшая к этому с детства, ничего не замечала, оставаясь совершенно безучастной ко всеобщему вниманию. Ирис старалась проявлять такое же безразличие. Но Дороти, не меньше привлекавшая внимание толпы, реагировала совсем иначе. Под жадными мужскими взглядами она принимала соблазнительные позы и так раскачивала бедрами, что я стал опасаться, как бы она чего-нибудь не потеряла.
— Интересно, — сказала Лоррен, — где же остальные члены нашего общества?
Как раз в эту минуту в зале появилась группа из другого автомобиля: Френч, князь Лагуно и Вилли Фландерс на костыле. Лоррен помахала им рукой. Они приблизи-лись. Судя по кислым физиономиям, их поездка протекала в столь же грустном настроении, как и наша.
Френч сразу начал рассказывать:
— Дуг и Мими прокололи покрышку. Мы их обогнали, но они тоже скоро прибудут.
— Прекрасно. — Лоррен с чарующей улыбкой оглядела окружающие мрачные лица.
— Будем развлекаться, друзья. Лучше этого нет ничего на свете! Но сначала выпьем!
Она подвела нас к грязноватому, залитому пивом бару и принялась угощать разнообразными напитками, оставив сдачу с двухсот долларов радостно улыбающемуся бармену. Сама она выпила «Кока-Колу».
— А теперь каждый займется тем, чем захочет. Так будет правильнее. Лично я иду играть в рулетку.
Она взяла под руку брата.
— Пошли, Вальтер. Хоть ты, старый скупец, и считаешь азарт грехом, но ты принесешь мне счастье. Я это чувствую. Дороти! — Другой рукой она захватила запястье миссис Фландерс, —Твоя монументальность наверняка тоже принесет мне удачу. Моя любимая цифра — одиннадцать! Она обязательно должна выйти. Я абсолютно уверена!
Ирис, прижимавшая к груди копилку, виновато улыбнулась мне и промчалась мимо рулетки к полудолларовому автомату. Остальное общество, не проявившее желания развлекаться в стиле Лоррен, тем не менее потащилось за ней.
Стол рулетки был буквально облеплен играющими, но перед Лоррен Плейгел они расступились, точно Красное море. Она вытащила стодолларовую купюру из своей забавной сумочки и бросила ее женщине-крупье, как старой приятельнице. Вилли протиснулся к столу между Дороти и Френчем. Мистер и миссис Вицкоф, избегая смотреть друг на друга, вместе пошли за ними. Князь Лагуно встал за спиной Дороти. Все тесно прижимались друг к другу. Колесо начало вращаться. Зеленая доска с черными и красными номерами весело запестрела желтыми, красными и голубыми фишками. Лоррен получила горсть бронзовых пятидолларовых жетонов. Несколько штук она подбросила Дороти.
— На счастье, дорогая. Вальтеру дай. Пусть будет посмелее.
Дороти быстро вцепилась в фишки. Френч наблюдал за этой сценой с видимым неудовольствием.
— Поставим на одиннадцать, ангелочки мои! — возвестила Лоррен. Ее рука уже потянулась к столу, но тут кто-то позвал: