— Когда ты нарисовала эти? — спросил он хриплым голосом.
— Первый через пару дней после приезда сюда, а вторые — просто время от времени, — я потерла рукой подбородок и рискнула поднять на него глаза. Он пораженно смотрел на меня. Глаза были широкими и яркими, а губы раскрылись.
— Что?
— Я этого не ожидал.
— Это странно, да? — я закрыла блокнот и убрала его. — Я не хотела вызвать такие ощущения. Просто у тебя такое лицо и эти линии и изгибы. Я… я должна была его нарисовать. Я надеюсь… — его губы прервали поток моих глупых оправданий. Он приблизился ко мне, углубляя поцелуй, пока я не растворилась в удовольствии от него.
Хайден мягко отстранился и опустился на спину. Он смотрел наверх сквозь ветки, выражение его лица было странно умиротворенным.
— Ты в порядке? Я… я сделала тебе больно?
— Нет, — быстро сказал он, нашел мою руку и сжал ее. — Ты хочешь знать, почему я так доверяю своему отцу? Откуда я знаю, что он никогда бы не причинил тебе вреда?
Это был не тот разговор, который я хотела бы начать сейчас, но все же кивнула.
— Хочу.
Его губы тронула улыбка.
— Когда я говорю, что он спас мне жизнь, я не преувеличиваю. Не единожды, а дважды. Впервые, когда он нашел меня в приюте. Если бы он не нашел меня, не думаю, что я бы выжил.
Я села, все еще держа его за руку. Я не смела заговорить, давая ему возможность продолжить.
— Все было плохо. Были дни, когда мне нечего было есть. А если меня ловили на краже еды? Наказание было… болезненным. И поначалу все было лучше, гораздо лучше в Отделе. А потом они начали так называемую программу ассимиляции, и я стал кандидатом. Сначала Кромвел не знал, что входило в эту программу. Ею управлял доктор Иштар, — он остановился, нахмурив лоб. — Они использовали все, что могли придумать, Эмбер. Все для тренировки выдержки.
— Тренировки выдержки?
Он кивнул.
— Потому что у ребят вроде меня были проблемы с контролем дара, когда мы были… хотя, скорее всего, все время и доктора создавали ситуации с повышенным уровнем стресса, которые провоцировали наши дары снова и снова до тех пор, пока не находили спусковой механизм. Некоторые их поступки снесли бы тебе крышу.
Я хотела расспросить подробнее. Может, это было самосохранение, но впервые чувство здравого смысла пересилило.
— Ты долго участвовал в программе?
— Достаточно долго, — ответил он, убирая руку от моей. — Когда отец увидел, что они делали со мной, как буквально сводили с ума, он забрал меня оттуда и привез сюда. С тех пор Отдел и доктор Иштар говорят о том, что они изменили программу. Я знаю, что он сказал, что отправит меня туда, Эмбер, но он никогда бы этого не сделал. Даже само то, что программа ассимиляции работает уже ужасно. То, что мне приходилось делать… — он молчал несколько долгих минут. — В любом случае, он этого бы не сделал.
— Как ты можешь быть так уверен?
Хайден наклонился ко мне поближе и улыбнулся.
— Потому что он знает, что если что-то случится с тобой, это причинит мне боль.
— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, Хайден. Это так неправильно.
— Ну, теперь это в прошлом, — он перестал улыбаться и потянулся ко мне. — Сколько времени у нас есть до обеда?
— Примерно два с половиной часа.
— Хм-м-м, — и он притянул меня за свитер поближе к себе, касаясь губами моих губ. — Совсем мало времени.
Глава 25
Остаток каникул на День благодарения казался нереальным: все было прекрасно. Я словно попала в какой-то мир из сна, только вот утром мне не нужно было просыпаться и возвращаться к реальной жизни. И вишенкой на торте было то, что в воскресенье утром Кромвел вернул мне ключи от моего джипа.
Я подняла голову и посмотрела на Хайдена. Мои пальцы зудели от желания прикоснуться к нему, но он так спокойно выглядел во сне, что мне совсем не хотелось его беспокоить. Вместо этого я прижала свои пальцы к губам. Они были чувствительными и припухшими. Мы много целовались; до того, как он нежно прижимал меня к груди, нас разделяла простыня.
Мы очень много целовались. Кажется, только этим мы и занимались. Ох, ну, мы не просто целовались.
Мы делали и другие вещи. Например, разговаривали. Касались друг друга. Практиковались на растениях. Целовались. Ели вместе. Спали вместе. Снова тренировались на растениях. Каждую ночь он проникал в мою комнату, и все было как в самом начале, в хижине.
Ах, я даже скучала по хижине.
Хайден сместился и покрепче прижал меня к себе, обняв рукой мои бедра. Я положила руку ему на грудь, чтобы не скатиться на него полностью. Не то, чтобы я этого не хотела, но дольше минуты это продолжать не стоило.
Что было улучшением по сравнению с двадцатью секундами, хотя, возможно, дар Хайдена давал нам дополнительное время.
Мы не могли проверить эту теорию, пока я не коснусь кого-то другого.
— Это не обсуждается, — пробормотала я, прижимаясь щекой к его груди — туда, где билось сердце. Я закрыла глаза и вздохнула.
Единственное, о чем мы не говорили, так это об аварии. И я не хотела поднимать эту тему. Я все еще думала о папках в офисе Кромвела. Я не собиралась Хайдену о них рассказывать. Все шло слишком идеально, чтобы что-то портить. Ну, почти идеально.
Если бы я только могла избавиться от мысли, что, когда все так прекрасно, то обычно это заканчивается огромными непоправимыми неприятностями.
***
— Что я поняла из «Над пропастью во ржи»? — повторил вопрос ученик с первого ряда.
Мистер Тео почесал кончик носа.
— Да, я так и спросил.
Тот же студент откинулся на стуле.
— Ну, я поняла, что, скорее всего, завалю английский в этом семестре.
Последовала вспышка смеха. Мистер Тео выглядел так, словно его терпение вот-вот лопнет, вопреки его легкой манере общения. Хотя он так выглядел с самого начала урока.
Я улыбалась, даже несмотря на ощущение, что кто-то бьет меня ледяным молотком по голове.
Когда звонок прозвенел, думаю, мы с мистером Тео оба вздохнули с облегчением.
Я с нетерпением ждала конца утренних уроков. Мою грудь сжимало нетерпение, особенно, когда я увидела Хайдена, прислонившегося к моему шкафчику в ожидании моего появления. Словно он делал так всегда; он закинул руку мне на плечи и поцеловал в лоб.
За нами наблюдали, особенно девушки, которые выглядели так, будто были готовы обменять свои туфли от Prada на то, чтобы оказаться на моем месте.
— Голодна?
— Всегда, — я закопалась рукой в его свитер. — В кафе?
— Если не возражаешь, что Фиби и Гейб к нам присоединятся?
— Не возражаю, — это была не совсем ложь, но это означало, что мы не сможем вести себя, как вели наедине. Мы ведь так и не стали парой официально.
Фиби и Гейб уже были в кафе, когда мы пришли. Я села первая, Хайден за мной. Он прижался ко мне бедром. Я схватила прядь волос и начала накручивать их на палец.
Взгляд Фиби проскользнул между нами, прежде чем остановиться на Хайдене. Очевидно, мы с ней все еще не разговаривали. И у меня, вроде как, выработалась привычка скрывать свои чувства в ее присутствии. Я не была уверена, работает ли это.
— Ты едешь в Чарльстон с Джонатаном завтра? — спросила она. — Паркер едет с ним.
— Не, я лучше в классе посижу, — Хайден потянулся и положил руки на колени.
— Я думаю, я пропущу занятия, — сказал Гейб, глядя в меню.
— Его не будет весь день? — спросила я; картинка с папками так и танцевала у меня в голове.
— Большую часть дня, — ответил Хайден. — Наверное, не вернется до самого позднего вечера.
— О, — я сделала глоток содовой. Оливия за обедом, кажется, говорила, что Лиз пойдет с ней завтра на занятия. У них будут игры на свежем воздухе. А значит, в доме никого не будет.
Гейб что-то говорил, но я уже не слушала: меня внезапно окатило холодом, и это рядом с парнем, источавшим жар. Завтра подходит идеально. Дома не будет никого, кроме мамы, а ее, честно признаем, можно не считать. Кто знает, когда еще у меня будет возможность посмотреть те файлы?
А хочу ли я знать, что в них? Что если я узнаю то, что навсегда изменит все? А вдруг там есть улики, указывающие на то, что аварию подстроил Кромвел?
Рука Хайдена легла мне на бедро, и это вырвало меня из моих мыслей. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица и толкнула его под столом. В ответ он усилил хватку.
Если я собираюсь это сделать — а я уже решила, что сделаю — мне нужно подготовиться к тому, что Хайден, возможно, меня возненавидит за разоблачение его отца или других членов его приемной семьи. С Фиби этого не произошло, но на сей раз все будет иначе — хуже.
Я посмотрела на Хайдена, и на его губах появилась легкая улыбка. Обычно эта улыбка воспламеняла мою кожу, но на сей раз мои внутренности сковало льдом.
***
Позднее я решила поговорить с мамой. Все прошло хорошо, в смысле, я двадцать минут говорила сама с собой, но на сей раз не винила ее в этом. Это не было связано с моим отцом или со мной, или с Оливией.
Мама никогда снова не заговорит со мной. Она видит лишь Оливию и, насколько я понимаю, она и с ней говорила нечасто. Оливия не понимала почему, как и я.
Перед ужином я рисовала с Оливией. Кроме того, что она не соблюдала границ листа, у нее определенно был талант, больше моего в ее возрасте. Но, если честно, таланты Оливии заключались не только в ее даре. Она была идеальна.
Я проверила свою почту — больше по привычке, чем по надобности — и убралась в комнате, пока ждала, когда придет Хайден. Вчера он вынес все растения из моей комнаты, кроме того со стеблем, похожим на змеиную кожу. Я оставила его на столе как напоминание о своем успехе.
Цветок был все еще жив, и он мне нравился.
Звук открываемой двери привлек мое внимание. Я выключила компьютер и развернулась в своем кресле. При виде его кривоватой улыбки в моем желудке затрепетали бабочки.
— Никаких растений? — спросила его я.
Хайден покачал головой и закрыл дверь.
— Я подумал, что мы займемся чем-нибудь нормальным для разнообразия, — он кинул мне диск.
Я поймала его и перевернула.
— Разве этот фильм не шел недавно в кинотеатрах?
— Не имею понятия, — он стянул толстовку и с ухмылкой бросил ее на пол.
Футболка с длинным рукавом, которая была на нем, немного задралась.
— Эм, если ты продолжишь так на меня смотреть, фильм мы так и не начнем.
Я покраснела, вскочила с кресла и пошла ставить диск в плеер. Я не виновата, что смотрела на него. Он так на всех действовал. Мы начали смотреть кино, честно начали. Но было очень сложно сосредоточиться на происходящем на экране, когда Хайден распустил мой хвост и начал играть с волосами.
— Мне нравится, когда твои волосы распущены, — он расчесывал пряди пальцами.
Мои глаза закрылись сами собой, и я расслабилась рядом с ним.
— Они в беспорядке. Мне надо подстричься.
Пальцы Хайдена остановились.
— Нет. Тебе не стоит обрезать волосы. Они прекрасны.
Я не стану стричь волосы. Никогда в жизни.
— Смотри кино.
— Я смотрю.
Нет, он не смотрел. Он оставил мои волосы лишь для того, чтобы обнять меня за талию и прижать к себе. Я положила голову ему на грудь и попробовала сосредоточиться на своем плане.
— Могу я спросить кое-что?
Он издал утвердительный звук. Его дыхание щекотало мои волосы.
— Ты не против, если я сама завтра поеду в школу? — спросила я и затаила дыхание.
— Нет, — он обнял меня крепче. Мне стало намного теплее.
— Просто я подумала, что могу ездить сама, понимаешь? Я давно не сидела за рулем, и мне бы хотелось снова… водить самой.
Хайден развернул меня к себе всего за секунду. Я положила руки ему на плечи, чтобы удержать равновесие. Он выглядел невероятно серьезно. Так, ничего хорошего это не обещало.
— Что? — спросила я, немного залюбовавшись тем, как свет играл на его лице.
— Если ты хочешь сама ездить в школу, Эм, тебе не нужно спрашивать моего разрешения, — ответил он, играя прядью моих волос около уха. — Ты можешь делать то, что пожелаешь.
— Я знаю. Я не поэтому спросила, — я ужасно себя чувствовала, обманывая его. И за то, что планировала сделать завтра. Ужасным было и то, что все может измениться, если я найду что — то.
— Ладно, — его темные глаза изучали мое лицо. Я почувствовала тяжесть в желудке. — Эм, тебе это нравится? То есть, мы не говорили об этом, — его скулы немного покраснели. — Ну, о том, чем мы занимаемся.
Я вздохнула с облегчением, но тут же осознала, что это тоже серьезный разговор. То есть, тот самый разговор.
Мы подходим обсуждению статуса наших отношений? Каким-то образом мне это казалось не менее важным, чем файлы в кабинете Кромвела.
Я села ровнее.
— И что мы делаем?
Хайден провел рукой по волосам, а потом положил ее на колено.
— Я не знаю, как выразить это словами.
— Я тоже.
— Ты знаешь, что… нравишься мне?
«Нравишься» такое странное слово.
— Да.
— Уже давно, и я не хочу, чтобы мое отношение к тебе влияло на твои чувства ко мне.
Я нахмурилась.
— Ах…
Он немного нахмурился.
— Я имею в виду, что… я не знаю, что имею в виду, — он смущенно рассмеялся и покачал головой. — Я не очень хорош в этом. Наверное, я пытаюсь сказать, что я не знаю, являются ли наши отношения результатом того, что ты можешь меня касаться или чего-то другого.
Я никогда не смотрела на это с такой точки зрения, но теперь я поняла, как он видит это. Он понимает, что мой выбор ограничен.
— Хайден, ты говоришь о том, что нравишься мне лишь потому, что я могу касаться только тебя?
Он отвел взгляд.
— Да, думаю об этом я и спрашивал.
Я подвинулась ближе к нему.
— Ты нравишься мне потому, что я могу касаться тебя, — Хайден резко поднял голову, открыл было рот, но я остановила его рукой. — Стой. Я еще не закончила. Когда вы привезли нас сюда, я не доверяла тебе — любому из вас, если честно. Но, в отличие от всех, ты был добр ко мне. Ты говорил со мной, и ты… ты верил в меня. Ты не относился ко мне, как к уродке.
— Потому что ты никакая не уродка, — резко прервал меня он.
— Я чувствовала себя королевой уродов в последние несколько лет, но никогда не чувствовала себя так рядом с тобой. А еще ты забавный и милый. И умный. Я доверяю тебе, это очевидно. Я рассказывала и показывала тебе то, чего даже Адам не знал, — я покачала головой. — И ты…
— Красавчик? — спросил он невинным тоном.
Я рассмеялась.
— И это тоже, но дело не только в этом. И ты нравишься мне. Правда нравишься, — это звучало глупо даже для меня самой. — Я не знаю, — мой пульс ускорился, а ладони взмокли. — Это говорит тебе о чем-то?
— Да, — мягко сказал он.
— Я не знаю, что все это значит. Я… не привыкла к такого рода вещам, но да, ты нравишься мне.
Хайден наклонился ко мне и взял меня за руки.
— Знаешь, я думаю, ты замечательная.
Я знала лишь то, что мое лицо пылало. Кажется, я кивнула в ответ.
— И я не чувствую ничего подобного, — он поднес мои ладони к своей груди и положил прямо на сердце, — ни к кому другому.
Хайден не отпускал мой взгляд, и я вся начала гореть.
— Так к чему все это нас ведет?
— Мы встречаемся?
— Нет, — на его лице было написано желание и другие эмоции, которые возбуждали и пугали меня одновременно. — Слово «встречаемся» тут не подходит.
Я сглотнула, не в силах отвести взгляд.
— Тогда что подходит?
— Думаю, ты знаешь, — Хайден прижал меня к себе, ложась на спину; его руки были на моей спине. — Хочешь, чтобы я сказал это вслух?
— Да, — выдохнула я.
— Тогда подвинься поближе.
Я склонила голову.
— Так достаточно?
Хайден сократил расстояние между нами и легонько поцеловал меня. Прикосновение было легким, но я все равно забыла, как дышать. Когда поцелуй стал глубже, я потеряла нить разговора и забыла о том, что на вопрос он так и не ответил. Да ему и не нужно было. Этот поцелуй был выше любых глупых статусов. Это поцелуй… я отстранилась, когда почувствовала, что пальцы Хайдена сжались. Мы зашли слишком далеко. Мы оба тяжело дышали, и внезапно ко мне пришло понимание.