– Что, никаких новостей? – спросил Солком Гарди, возвращаясь на места, отведенные журналистам.
– Ты, значит, говорил, двадцать минут? Я думаю, они просидят все сорок пять!
– Их нет уже полтора часа, – сказала девушка своему жениху за спиной у Уимзи. – Что они там обсуждают?
– Может, решили в конце концов, что это не она.
– Что за глупости! Конечно же это она. У нее на лице все написано. Жесткое такое лицо, и хоть бы слезинку проронила.
– Ну не знаю… – отозвался молодой человек.
– Ты хочешь сказать, Фрэнк, она тебе понравилась?
– Да не знаю… Но непохожа она на убийцу.
– А откуда тебе знать, как выглядят убийцы? Ты их много повидал?
– Я их видел у мадам Тюссо.
– А, восковые фигуры. Но они там все похожи на убийц.
– Может, и так. Хочешь конфетку?
– Два часа с четвертью, – проворчал Уоффлз Ньютон. – Заснули они там, что ли? Придется делать специальный выпуск. А что, если они так всю ночь просидят?
– Тогда и мы здесь просидим всю ночь – а что делать.
– Теперь моя очередь – пойду чего-нибудь выпью. Позовешь меня, если что? Расскажешь, если что объявят?
– Конечно!
– Я тут пообщался с одним из приставов, – многозначительно сказал своему другу Господин, Знакомый с Нужными Людьми. – Судья только что послал спросить у присяжных, не может ли он чем-нибудь помочь.
– И что они сказали?
– Не знаю.
– Уже три с половиной часа, – услышал Уимзи за спиной шепот девушки. – Я ужасно проголодалась.
– Правда? Может, пойдем, дорогая?
– Ну уж нет, я хочу услышать вердикт. Мы столько здесь сидим – подождем еще немного.
– Тогда я схожу за сэндвичами и вернусь, хорошо?
– Сходи, пожалуйста. Только не задерживайся там. Я прямо чувствую, как только объявят приговор, со мной сделается истерика.
– Я мигом, туда и обратно. Скажи спасибо, что ты не одна из присяжных – им-то вообще ничего не положено.
– Как это, ни есть, ни пить?
– Ничего. Думаю, им нельзя даже включать свет или разжигать огонь.
– Бедненькие. Но здание ведь все равно отапливается?
– Ну, тут точно жарковато. Пойду глотну свежего воздуха.
Пять часов.
– На улице собралась огромная толпа.
– Вот ведь чудаки. Уже скоро, Фредди, – сказал лорд Питер Уимзи. – Там какое-то движение. О, идет моя радость! Шаги впереди… Так беззвучны они, как дыханье.
Все встали. Судья занял свое место. На скамье подсудимых снова появилась обвиняемая, очень бледная в электрическом свете. Распахнулась дверь, ведущая в совещательную комнату.
– Смотри внимательно на их лица, – сказала невеста жениху. – Говорят, если они признают подсудимого виновным, то никогда на него не смотрят. Ах, Арчи, дай мне руку!
Секретарь суда обратился к присяжным официальным тоном, но с долей упрека:
– Господа присяжные, пришли ли вы к соглашению по поводу приговора?
Поднялся старшина присяжных и с выражением обиды и крайнего раздражения на лице произнес:
– Я вынужден сообщить, что мы не видим возможности прийти к соглашению.
Зал онемел от изумления, а затем все зашептались. Судья, казалось, нисколько не уставший, чуть подался вперед и спокойно спросил:
– Как вы думаете, сможете ли вы договориться, если посовещаетесь еще какое-то время?
– Боюсь, что нет, ваша честь, – ответил старшина и с ненавистью посмотрел в дальний угол, где среди присяжных, склонив голову и крепко сцепив руки, сидела старая дева. – Я не вижу для нас никакой возможности когда-либо прийти к соглашению.
– Могу ли я чем-то вам помочь?
– Нет, ваша честь, факты нам вполне ясны – мы расходимся во мнениях по поводу этих фактов.
– Очень жаль. Думаю, стоит попытаться еще раз, и если вы все же не придете к единому решению, то вернетесь и скажете мне об этом. А пока, если мое знание законов может оказаться полезным, я в вашем распоряжении.
Присяжные мрачно поплелись в совещательную комнату. Алая мантия судьи скрылась за дверью, и приглушенные голоса сразу переросли в гомон.
– Бьюсь об заклад, Уимзи, это ваша мисс Климпсон затягивает дело, – заметил Фредди Арбатнот. – Видели, как старшина на нее зыркнул?
– Она молодчина, – сказал Уимзи, – просто молодчина. У нее безупречная совесть и неумолимое чувство долга – она будет держаться до конца.
– Уимзи, да вы, похоже, подкупили присяжных! Признайтесь, вы ей дали знак?
– Ничего подобного, – ответил Уимзи. – Хотите верьте, хотите нет, но я даже не приподнял бровь.
– За это заявленье честь ему и одобренье, – пробормотал Фредди. – Но нужно ведь подумать и о людях, оставшихся без обеда.
Шесть часов. Шесть с половиной.
– Наконец-то!
Когда присяжные снова вошли друг за другом в зал, на них было жалко смотреть. Беспокойная мать семейства все еще всхлипывала, не отнимая от лица платка. Сильно простуженный господин был чуть ли не при смерти. Волосы художника превратились в грязную, спутанную гриву. Директор компании и старшина, казалось, мечтали кого-то придушить, а старая дева, прикрыв глаза, беззвучно шевелила губами, как будто молилась.
– Господа присяжные, вы пришли к согласию по поводу вердикта?
– Нет. И мы уверены, что никогда к нему не придем.
– Вы действительно уверены? – спросил судья. – Потому что я ни в коем случае вас не тороплю. Я готов ждать столько, сколько потребуется.
Возмущенное фырканье директора компании услышали даже на галерее. Старшина все же сдержался и ответил судье, но в его голосе прозвучали раздражение и крайняя усталость:
– Ваша честь, мы не придем к согласию, даже если останемся здесь до Страшного суда.
– Очень жаль, – сказал судья. – Что же, тогда я вынужден распустить присяжных и направить дело на новое рассмотрение. Вы, несомненно, сделали все возможное, призвав на помощь весь свой ум и совесть для решения дела, обстоятельства которого вы выслушали чрезвычайно внимательно и терпеливо. Я распускаю коллегию присяжных заседателей. Господа, вы освобождаетесь от этой обязанности на ближайшие двенадцать лет.
Еще не было покончено со всеми формальностями, алые одежды удаляющегося судьи еще виднелись в темном дверном проеме, а Уимзи уже протискивался вниз, к местам адвокатов. Там он поймал за мантию защитника.
– Отличная работа, Бигги! Вы заполучили еще один шанс. Возьмите меня в дело, и мы с вами живо все провернем.
– Вы уверены, Уимзи? Должен признать, мы добились большего, чем я мог надеяться.
– А в следующий раз мы сделаем еще больше. Серьезно, Бигги, завербуйте меня каким-нибудь помощником, да кем угодно. Я хочу с ней встретиться.
– С моей подзащитной?
– Да, у меня есть кое-какие догадки. Мы должны ее вытащить, и я знаю, что это возможно.
– Ладно, зайдите ко мне завтра. А сейчас мне нужно с ней переговорить. В десять я буду в конторе. До свидания.
Уимзи сорвался с места и поспешил к боковой двери, откуда выходили присяжные. Позади всех, в шляпке, сидевшей несколько криво, и неловко накинутом на плечи макинтоше, шла старая дева. Уимзи кинулся к ней и крепко пожал ей руку.
– Мисс Климпсон!
– Лорд Питер! Боже мой, какой ужасный день! Представляете, это ведь из-за меня вышел весь спор, хотя двое присяжных храбро встали на мою сторону, и надеюсь, лорд Питер, что я не ошиблась, но как же я могу сказать, что она это сделала, когда она этого не делала. Ох, боже ты мой!
– Вы совершенно правы, она этого не делала. Хорошо, что вы за нее вступились и дали еще один шанс. И я собираюсь доказать ее невиновность. Мисс Климпсон, я просто обязан пригласить вас на обед – и знаете что еще?
– Что?
– Я, конечно, не брился с самого утра, но надеюсь, вы меня простите, потому что я собираюсь отвести вас в ближайший укромный уголок и расцеловать.
Глава IV
На следующий день, хотя это и было воскресенье, сэр Импи Биггс отменил партию в гольф (не очень-то расстроившись, поскольку дождь лил как из ведра) и созвал у себя в кабинете экстренный военный совет.
– Что ж, Уимзи, – начал адвокат, – расскажите нам, что вы думаете об этом деле. Позвольте представить вам поверенного обвиняемой, мистера Крофтса из адвокатской конторы “Крофте и Купер”.
– Я думаю, что мисс Вэйн невиновна, – сказал Уимзи. – Полагаю, эта мысль и вам приходила в голову, но теперь, поддержанная авторитетом моего блестящего ума, она должна всецело захватить ваше воображение.
Мистер Крофте, не вполне уверенный, шутка это или глупость, вежливо улыбнулся.
– Несомненно, – ответил сэр Импи Биггс, – но хотелось бы знать, многие ли присяжные разделяют ваше убеждение.
– На этот вопрос я могу ответить, так как знаком с одной из них. Со мной согласны полторы женщины и три четверти мужчины.
– Как это понимать?
– Сейчас объясню. Моя знакомая настаивала на том, что мисс Вэйн не может быть убийцей. Остальные присяжные, конечно, подняли ее на смех, так как она не могла найти ни одного изъяна в представленных доказательствах, но она ответила, что склад характера и поведение подсудимой – тоже доказательства, и она имеет право принимать их во внимание. К счастью, эта сухощавая немолодая леди обладает цепким умом и, как положено верной дочери Высокой Церкви, готова до последнего отстаивать свои моральные принципы – упорства ей не занимать. Она дождалась, пока присяжные выбьются из сил, доказывая ей свою правоту, а потом заявила, что она все равно в это не верит и они ее не переубедят.
– Что ж, отличное решение, – сказал сэр Импи Биггс. – Человек, который безоговорочно верит во все христианские догматы, не станет терзаться сомнениями из-за таких пустяков, как юридические доказательства вины. Но нам едва ли стоит рассчитывать, что всю скамью присяжных займут несгибаемые воины Христовы. А кто тот господин и вторая дама, о которых вы говорили?
– Как это ни удивительно, вторая дама – полная, оборотистая хозяйка кондитерской. Она сказала, что вина, по ее мнению, не доказана и что Бойз вполне мог сам принять яд, а может, его отравил кузен. И вот еще что любопытно – на нее повлияло то обстоятельство, что она несколько раз ходила на судебные заседания по факту отравления мышьяком и была не согласна с вердиктом присяжных, особенно в деле Седдона. О мужчинах она в принципе невысокого мнения (недавно овдовела в третий раз), медицинским заключениям не доверяет. Сказала, что, может, мисс Вэйн и убила, но она бы из-за медицинского заключения и собаку не повесила. Сначала собиралась голосовать, как большинство, но потом разозлилась на старшину, который стал давить на нее своим мужским авторитетом, и в конце концов решила поддержать мою мисс Климпсон.
Сэр Импи засмеялся.
– Как интересно. Жаль, нечасто удается получить такие секретные сведения о присяжных. Мы тут корпим над убедительными доказательствами, а потом одна принимает решение исходя из того, что вообще доказательством не назовешь, а другая ее поддерживает, потому что никаким доказательствам не верит в принципе. А что с тем господином?
– Это оказался художник – он единственный из присяжных не понаслышке знал, какую жизнь вели подсудимая и покойный. Он счел, что ваша подзащитная описала ссору правдиво, и сказал, что если девушка так относилась к погибшему, то ни за что не стала бы его убивать. Скорее уж спокойно смотрела бы, как он мучается, совсем как герой той песенки, которому вырвали зуб с дуплом. Художник, кроме того, поверил в ее рассказ о покупке ядов, который всем остальным, естественно, показался неправдоподобным. Еще он заявил: Бойз, судя по тому, что о нем говорили, был самодовольный болван, и избавиться от него означало бы оказать всем неоценимую услугу. Дело в том, что художник имел сомнительное удовольствие прочитать несколько книг покойного и считал его выродком, которого нужно изолировать от общества. Версия о самоубийстве художнику показалась вполне убедительной, и если бы кто-то высказал такое мнение, он бы его точно поддержал. Вдобавок он перепугал остальных присяжных, заявив, что привык засиживаться допоздна в душных помещениях и потому с радостью просидит тут хоть всю ночь. Мисс Климпсон также заметила, что для благородного дела можно и потерпеть некоторые неудобства, тем более что религия приучила ее к постам. Тут с третьей дамой сделалась истерика, а господин, у которого на следующий день было назначено важное дело, вышел из себя. Чтобы предотвратить членовредительство, старшина призвал всех согласиться, что они друг с другом не согласны. Вот так.
– Что ж, это и к лучшему: они дали нам еще один шанс, – сказал мистер Крофте. – Теперь дело приостановлено до следующего заседания, то есть у нас есть чуть ли не целый месяц, а тогда нам, если повезет, достанется судья Бэнкрофт, который все же помягче этого Кроссли. Но главное – можем ли мы как-то укрепить саму защиту?
– Я намерен серьезно за это взяться, – ответил Уимзи. – Должны же быть какие-то доказательства. Я понимаю, что вы, как кроты, перерыли все, но я буду трудиться, как царь кротов. У меня перед вами есть одно громадное преимущество.
– Вы умнее нас? – усмехнулся сэр Импи.
– Нет, Бигги, этого у меня и в мыслях не было. Все дело в том, что я верю в невиновность мисс Вэйн.
– Черт бы вас побрал, Уимзи, неужели мои пламенные речи не убедили вас, что я всей душой верю в ее невиновность?
– Что вы, я чуть не прослезился. Бедный Бигги, подумал я тогда, если вердикт будет обвинительным, он оставит практику и перережет себе горло, утратив веру в британское правосудие. Вы стреляный воробей, но вас выдает то, что несогласию присяжных друг с другом вы радуетесь, как настоящей победе. На такое вы даже не рассчитывали. Вы сами это сказали. И, кстати, Бигги, не сочтите за грубость, но кто вам платит?
– Крофте и Купер, – осторожно ответил сэр Импи.
– И они, как я понимаю, занимаются этим делом совершенно бескорыстно?
– Нет, лорд Питер. Вообще-то все расходы оплачивают издатели мисс Вэйн и одна газета, которая печатает по частям ее новый роман. Они рассчитывают на сенсацию. Правда, даже не знаю, что они скажут теперь, когда придется раскошелиться на новый процесс. Я жду от них ответа сегодня утром.
– Стервятники, – отозвался Уимзи. – Скажите им, пусть продолжают публикацию, а судебные издержки я возьму на себя. Только не упоминайте мое имя.
– Это так великодушно с вашей стороны…
– Ничего подобного. Я просто не хочу упускать интересное дело – это развлечение как раз по мне. Но взамен вы должны кое-что для меня сделать. Я хочу увидеться с мисс Вэйн. Возьмете меня с собой под видом сотрудника, чтобы я мог услышать ее версию событий без лишних свидетелей. Договорились?
– Можно попробовать, – ответил сэр Импи. – У вас уже есть какие-то предположения?
– Пока нет. Но будьте спокойны, я непременно что-нибудь откопаю. Я уже взялся за полицию – немного подточил их уверенность. Инспектор Паркер пошел домой плести ивовый венок себе на могилку.
– Будьте осторожнее, – сказал сэр Импи. – Что бы мы ни выяснили, мы извлечем из этого гораздо больше пользы, если обвинение ничего не узнает заранее.
– Я буду начеку. Но если мне удастся разыскать настоящего убийцу, если он вообще был, вы ведь не будете против, чтобы я сдал его полиции?
– Не буду. А вот за полицию не ручаюсь. Что ж, господа, полагаю, на сегодня это все и мы можем разойтись. Мистер Крофте, вы позаботитесь о том, чтобы лорда Уимзи пропустили туда, куда он хочет?
Уже на следующее утро лорд Питер благодаря усилиям мистера Крофтса стоял у ворот тюрьмы Холлоуэй со всеми необходимыми документами.
– Да-да, милорд. С вами будут обращаться так же, как с адвокатом заключенной. Мы получили из полиции специальное указание, так что все улажено, милорд. Надзиратель вас проводит и объяснит все правила.