Я почувствовал, что меня вот-вот стошнит. Но что было еще хуже: при виде женщин организм рыбака пришел в полную боевую готовность. Должно быть, здесь все работало на уровне инстинктов: увидел самку – размножайся. Даже если ты в поле. Даже если рядом бездна. Даже если ты видишь свою даму в первый и последний раз.
Кстати, о бездне. Одна из пар свалилась туда, но никто не повел и глазом. Похоже, социальные связи здесь имели не больше ценности, чем удобства и инфраструктура. Гребаный мир! Наверняка лицо мое приобрело грозное выражение, потому что две девчонки, совсем еще юные, взвизгнули от ужаса и кинулись врассыпную.
«Да не нужны вы мне!» – хотел было крикнуть я, но получилось только воинственное: “В-в-ву-уа-ав-ву-уа-а!».
Девушек тут же схватили двое других мужчин, которые едва успели закончить с другими леди. Было гадко и мерзко. Настолько, что мой организм перестал сопротивляться и исторгнул на траву содержимое желудка. За последние пять минут мир потускнел еще сильнее, и я решил, что пора сваливать, пока все не зашло слишком далеко.
Я матерился. Долго, красноречиво и без устали. Вспомнил все матные слова, которые знал, а когда мой словарный запас истощился, принялся повторять самые выдающиеся. Как же хорошо уметь говорить! И как же чудесно, до невозможности чудесно быть дома, в своем любимом кресле.
Да, межпространственные путешествия такая штука, к которой просто невозможно подготовиться. Невозможно просчитать все последствия. Забегая вперед, хочу сказать, что я жалею о том, что тогда повидал слишком мало. Я мог бы увидеть гораздо больше миров, если бы не был так смертельно напуган. Но моя психика была на грани самоуничтожения, поэтому мир рыбака стал последним из освоенных мною реальностей. Перед тем как меня… ну, арестовали.
После нескольких дней шока и прокрастинации я написал первую главу своей новой книги. Признаюсь, сейчас мне уже не вспомнить сюжет, но тогда мне казалось, что это даже круче «Оккупантов». Я быстро вошел в рабочий режим и к моменту выхода в свет первой книги уже имел задел для кое-чего любопытного под кодовым названием «Мир Бездны».
«Если “Оккупанты” не выстрелят, то уж это наверняка», – беспечно думал я, взахлеб рассказывая Вике, Виталию Борисовичу и этому, со странным именем, которое я все время забывал, о том, как же классно я все придумал. И все могло бы быть замечательно, если бы я не решил (точнее, если бы кто-то не посеял в моем мозгу эту крамольную мысль), что в моей книге обязательно будет самоубийство.
Очень быстро оно стало краеугольным камнем всего сюжета. Я прекрасно понимал: чтобы описать его правдоподобно, сочно и со вкусом, мне придется испытать все на своей шкуре. Убить одно из своих воплощений. Недолго думая, я пришел к выводу, что недалекий рыбак из мира хаотичных половых связей как нельзя лучше подходит для этой роли.
Вы спросите: кто я такой, чтобы решать кому жить, а кому умереть? Правильно, никто. И все же, чем больше времени я проводил в теле этого тупого мужлана с интеллектом кролика, готового трахать все, что движется, тем больше я понимал, что не просто должен, а хочу убить его. Я никогда не скажу, что само существование мира Бездны – ошибка, ведь я не Бог. Но рыбак имел ко мне самое непосредственное отношение – я был им. И это было отвратительно. Я не мог позволить частице своей души существовать в виде этого никчемного создания.
Был еще один весомый довод. Бездна. Всего один шаг в этом мире отделял меня от смерти. Если, конечно, лететь до дна не сто тысяч лет. Можно было сказать, что я выбрал идеальный мир для того, чтобы умереть.
Было ли мне страшно? Конечно. Но больше всего я боялся самой боли, а не последствий типа «эффекта бабочки». Если миров так много, разве будет иметь значение смерть одного из моих воплощений? Как же я заблуждался… Но обо всем поподробнее.
Вначале было много радостных событий.
Я был на вечеринке, посвященной выходу моей первой книги. Представляете?! Вечеринка. В мою честь. Ее с подачи Виталия Борисовича организовала Наталья Алексеевна. Кстати, он сам тоже был здесь. Впервые за все это время я смог вживую увидеть моего телефонного наставника. Не скажу, что он произвел сильное впечатление: обычный дядька лет сорока, невысокий, полноватый, лысеющий, с интересной козлиной бородкой и банданой, повязанной на шее на манер пионерского галстука. Мы немного поговорили, выпили шампанского, а потом я забыл про него, поскольку единственное, что имело значение на сегодняшнем вечере, – это стопочки моих книг, расставленные то тут, то там. Моих книг с моим автографом.
На обложке красовался юнец, отдаленно напоминающий Марка Гугению (я знал, как он выглядит, потому что видел себя в зеркале). Обложка разрабатывалась с учетом моих требований, и я настоял на том, чтобы внешний вид героя был именно таким. Периодически я уходил в темный угол, брал одну из своих книг и вдыхал запах свежей типографской краски. Вот она – мечта, ставшая реальностью. Безусловно, это был самый счастливый момент в моей жизни.
– У меня хорошая новость, – сказала Вика, нарушая наше с книгой уединение. – Родители подарили мне квартиру.
– Ух ты, поздравляю, – сдержанно поздравил я, предчувствуя подвох.
– Может быть, поживем у меня? Помнишь, ты предлагал, – будничным тоном сказала Вика.
От ответа меня спас Лайам Аврельевич, которому я сейчас был почти что рад.
– Отойдем на минутку, Монастырский, – сказал он, широко улыбнувшись Виктории.
«Сейчас снова будет задвигать про современников и продажи», – подумал я. Однако это было лучше неудобного разговора про переезд, к которому я был совершенно не готов.
– Как успехи? – Глава издательства перешел сразу к делу.
– Пишу, Лайам Аврельевич, – устало произнес я, как будто своим вопросом он только что оторвал меня от рукописи.
Но вопреки моим ожиданиям, разговор был не про книги.
– Я тут подумал, что тебе надо сменить обстановку. – Лайам Аврельевич достал из-за пазухи помятый конверт. Из цветного картона с изображением моря и пальм.
– Здесь тур на Гоа, семь дней, семь ночей. Все включено. Поезжай, Монастырский, за счет фирмы. – Мужчина попытался улыбнуться, но, должно быть, за годы работы боссом разучился это делать.
– Вы серьезно? – Я опешил. Несколько лет назад я мечтал побывать на Гоа, еще до того, как он превратился из места силы в самый попсовый штат Индии с обилием туристов из всех уголков мира. – Но тут только один билет.
– Да, один, – кивнул Лайам Аврельевич. – Отдохнешь немного от своей пассии. И кстати, Монастырский! Это не отпуск, понял? Это шанс отдохнуть от Ростовии и поработать, сидя под пальмами.
Что-то он недоговаривал. Создавалось впечатление, что он хочет, чтобы я на время уехал из страны. Никто просто так не раздает билеты в отель «пять звезд». Приблизившись к красно-синему от обструктивного бронхита лицу начальника, я тихо произнес:
– У меня проблемы, Лайам Аврельевич?
Тот смотрел на меня долго, словно не верил, что я оказался таким смышленым.
– Обстановка в издательстве какая-то нездоровая в последнее время, – наконец сказал он, рыская глазами по конференц-залу. – Как бы не испортили мне перспективного юношу.
– Кого? Меня? – тупо переспросил я, рассеивая миф о своей смекалке.
– Тебя, Монастырский, тебя, – со вздохом произнес Лайам Аврельевич. – Ну так что? Согласен?
Я вздохнул. Если бы мне предложили это год назад, я согласился бы не раздумывая. Но сейчас…
– Нет, Лайам Аврельевич, я пас. – Я покачал головой и отдал горячую путевку обратно. – Карьера только пошла в гору, не хочу упустить волну. Да и девушка моя не одобрит.
С минуту мужчина смотрел мне в глаза, словно решал, рассказать мне о своих опасениях или не стоит. Но так и не решился. По-крайней мере, не в этой вселенной.
– Что ж, удачи, Монастырский! – Лайам Аврельевич пожал мне руку и удалился, а я еще долго стоял и смотрел, держа в руках книгу с автографом, которую так и не подарил.
Прода будет в следующую среду! Буду очень рада вашим отзывам и конструктивной критике!))
PS: товарищу Яну осталось совсем немного, и скоро начнется матерый киберпанк;)
Глава - 6
Глава - 6. Инактиватор
Этой ночью мне приснился странный сон. Я стоял на краю бездны, а Лайам Аврельевич и Виталий Борисович кричали мне в спину: «Прыгай, Монастырский! Прыгай!». Потом глава издательства достал откуда-то длинную, напоминающую спиннинг, палку и принялся тыкать меня ею меж лопаток.
– Давай, Монастырский, все современники прошли через Бездну. Это будет твоим крещением!
– А, ну раз все современники, – обрадовался я и прыгнул. Пролетев несколько метров, я приземлился на батут, который с силой вытолкнул меня обратно.
– Ну как же так?! Я должен умереть! – кричал я, продолжая глупо подпрыгивать.
Неожиданно я очутился на пляже. У самой воды в пластиковых креслах сидели все те же Лайам Аврельевич и Виталий Борисович, а их ноги жадно лизали пенистые волны.
– Семь дней семь ночей, Ян Викторович. – Виталий Борисович поприветствовал меня бокалом пина-колады.
– Все включено, – поддакнул Лайам Аврельевич, и они оба заржали.
Вдруг на коленях Виталия Борисовича образовалась моя Вика, нежащаяся под лучами солнца, словно кошка. Я шикнул на нее, а она оскалилась и зашипела в ответ. На этом сон, трансформировавшийся в какой-то безумный фарс, развеялся. Последнее, что я запомнил, – это лицо Виталия Борисовича, до боли напомнившее мне кого-то очень знакомого… Я проснулся, точно мешком ударенный. Может быть, стоило все-таки согласиться на халявный отпуск?
Я сварил себе кофе, просмотрел почту на компьютере, затем поправил написанное вчера вечером. Взглянул на телефон и почему-то подумал о Вике. Честно говоря, я редко вспоминал о ней просто так, хотя мы были вместе уже почти год. Может, стоит принять ее предложение съехаться? Или сразу жениться? Или расстаться окончательно?
Мне было удобно с Викой, хоть у нас и не случилось тех чувств, от которых коленки подкашиваются. Что ж, не всем парам суждено прожить жизнь в любви. Зато мне повезло с карьерой.
Поразмыслив подобным образом еще пару минут, я неожиданно для самого себя взял в руки НОМАД. Подключившись к миру Бездны и осознав себя рыбаком, принялся бежать. Через пляж, лес, поле с земляникой и резвыми кроликами. Я бежал, наслаждаясь чистым воздухом и силой своих легких. Такого воздуха, пожалуй, нет больше нигде. И больше не будет. Для меня.
Еще пара шагов, и вот я стою на самом краю пропасти. Огромная, поражающая воображение, обрамленная внутри сиреневыми кристаллами, напоминающими кварц. Бездна. Главная героиня моей новой книги.
В отличие от сна, дна пропасти не было видно. Лишь черное нечто, уходящее в никуда (а может быть, имеющее выход с другой стороны планеты, кто знает?).
«Я сделаю это сейчас», – пронеслось в голове, и кишечник рыбака автоматически опорожнился, предчувствуя неминуемую смерть. Я знал, что другого шанса у меня не будет: вряд ли мне когда-то еще хватит смелости зайти так далеко. В последний раз взглянув в чистейшее синее небо, яркое, словно солнце, отраженное в сотне зеркал, я сделал маленький шаг вперед.
– Привет, – взволнованно сказал я. – Присядем?
Вика молча кивнула, и я проводил ее к нашему столику. Украдкой заметил, что она надела новое платье и сделала вечерний макияж. Должно быть, подружки прожужжали ей все уши насчет того, что сегодня я сделаю ей предложение. Все-таки дорогой ресторан, годовщина начала отношений… Слишком много совпадений. Собственно, именно это я и собирался сделать, но волновало меня совсем другое. Я совершил преступление и собирался в нем признаться.
– Выпьем вина? – предложил я.
Моя спутница кивнула, и я неистово замахал официанту. Вика украдкой усмехнулась. Я заметил, что она теребит кончики волос – явный признак того, что она взволнована.
– Сегодня особенный вечер, – начал я, глядя куда угодно, только не в ее томные синие глаза. – Ровно год назад мы встретились.
– Ровно год вместе, – не то дополнила, не то поправила Вика, пригубив бокал. – Это было в МакСомнальдсе.
– О да. – Я прыснул от смеха. – Тогда я и подумать не мог, что буду зарабатывать столько спустя всего какой-то жалкий год!
Это было правдой. На продаже «Оккупантов» я действительно стал зарабатывать прилично. Взять хотя бы мой внешний вид: если тогда я придерживался преимущественно джинсово-спортивного стиля, то сейчас вполне мог позволить себе носить ретро-плащ в пол, шляпу, дорогие часы и ботинки. Благо холодное, дождливое лето способствовало моему образу этакого частного детектива из мира стимпанка.
Должно быть, последнюю фразу я выкрикнул слишком громко, потому что пожилая дама за соседним столиком покосилась на меня с неодобрением. Но сдержать энергию атомного взрыва в душе было невероятно сложно.
– Наверное, я должен сказать тебе спасибо, – произнес я, встречаясь взглядом с девушкой, которой суждено было стать моей женой.
– Наверное? – переспросила она, но я продолжал:
– Все это – во многом благодаря тебе. – Здесь я был честен. Незаметно вытащил коробочку с кольцом из кармана брюк и положил себе на колени. «Сейчас или никогда».
– Вика… – В горле запершило, и я откашлялся. – Не откажешься ли ты… разделить со мной…
Щеки Виктории загорелись: подруги говорили правду.
– Разделить со мной… груз смертельно важной информации, – выпалил я.
Вика непонимающе захлопала ресницами, и я понял, что перемудрил с формулировкой. Я наклонился к ней и прошептал:
– Неделю назад я убил человека.
Как я и ожидал, первой реакций был ужас. Вика напряглась, точно анаконда перед броском; спасибо, что за нож не схватилась.
– Не бойся, этот человек не из нашего мира, – поспешно сказал я, совсем забыв, что мне надо придумать, как побыстрее объяснить про НОМАД, пока моя пассия не вызвала милицию. – Это я сам, только из другой реальности. Вернее будет сказать, что я совершил самоубийство.
За этим признанием последовала фраза, которая перевернула все мое представление о своей девушке.
– Ян, ты что, убил свое воплощение?! – воскликнула Вика.
Я ожидал чего угодно, но только не этого.
– Постой, ты знаешь?! – Я схватил ее за запястье, но девушка отдернула руку.
Буквально секунду Вика еще сомневалась, но потом выдала мне все, как на духу.
– Ну конечно же, я знаю, Ян! – прошипела она точно, как в моем сне. – Иначе зачем бы мне встречаться с таким придурком, как ты?
Я дернулся всем телом, словно от удара током, и коробочка с кольцом упала на пол. Наверное, я все-таки знал. Всегда знал.
– Тебя подослали следить за мной? – сухо спросил я.
– Следить, мотивировать, контролировать. – Вика ожесточенно рылась в сумочке. – Ты держался, как партизан. Ни разу не проговорился.
Я схватился за голову. Происходящее было подлым, унизительным, хуже, чем самый злой розыгрыш в мире.
– Знаешь, ты ведь мне даже понравился! – в сердцах крикнула Виктория, и пожилая дама вновь обернулась. – Даже несмотря на то, что ты никогда не любил меня.
Я почувствовал укол совести: она была права. И все равно, такого исхода я не заслуживал.
– Ну зачем ты убил его, а? – В глазах Вики стояли слезы. Сейчас она была настоящая, как тогда, в психиатрической больнице.
– Для книги, – произнес я, глядя перед собой. Столько всего надо было обсудить, высказать…
Вика наконец нашла то, что искала, – телефон. Должно быть, последний ответ добил ее окончательно, потому что она резко взяла себя в руки.
– Так. Я звоню Инактиватору.
– Кому?! – У меня чуть глаза на лоб не полезли.
– А ты что думал, любимый? – стервозно улыбнулась она. – Серфишь между мирами, убиваешь воплощения – и все тебе будет прощено?! Ты вообще читал инструкцию?