-- Ну, знаешь ли! -- проворчала, зло поглядывая на карманные часы, лежащие на прикроватном столике. -- Это уже совершенно не смешно и ни капли не остроумно!
Предыдущие кошмары оставляли после себя осадок потусторонней жути, но сейчас во мне мгновенно вскипело раздражение, быстро вытеснившее все прочие эмоции. Если прежние сны ещё можно было с натяжкой причислить к обычным, поискать глубинный смысл, найти возможные причины, то сейчас я готова поклясться, что наблюдала последние осознанные мгновения жизни Первого арра, причём наблюдала в подробностях, почти без искажений. Сторону этого утверждения приняла интуиция, за неё же говорила отчётливость и странность впечатлений. А кроме того, я во сне осознавала себя мужчиной, о чём после этого разговаривать!
Да, Первому арру стоило посочувствовать, сложно назвать подобные воспоминания приятными, но... молния разорви этого страдальца, при чём тут мой сон?! Откуда вообще берутся эти видения и почему? Как я могу видеть чужие воспоминания, если они принадлежат, фактически, куску камня? И, главное, как можно от этого всего избавиться?!
Это открытие впечатлило и деморализовало меня, кажется, сильнее, чем само столкновение с разумным машинатом и заточённая в искру человеческая личность. Наверное, потому, что все предыдущие события пусть с натяжкой, но укладывались в стройную сложившуюся картину мировоззрения, а теперь та дала трещину. Знакомая мне наука могла худо-бедно допустить перенос сознания в кристалл. Я даже в вещие сны готова поверить, если считать их обострением интуиции, а ту, как говорит отец, -- просто ещё одним чувством. Но передача воспоминаний на расстоянии без каких-либо технических средств? Причём передача воспоминаний даже не человеком -- куском камня?! Это уже не наука, это уже мистика!
Считается, что человек, как и прочие живые существа, после смерти возвращается туда, откуда начал свой путь -- в землю. Чтобы ускорить этот процесс, умерших хоронят в пламени вулкана: там тело быстро сгорает, и на этом жизненный путь заканчивался. Судьба разума и личности обычно не отделяется от судьбы тела, их постигает та же участь.
Вопросы существования души, насколько я знаю, занимают только немногих фанатичных философов, абсолютное большинство обывателей же придерживается прагматичной точки зрения: "Вот когда столкнусь напрямую, тогда и буду думать". Сложно всерьёз воспринимать и обдумывать что-то, что невозможно пощупать, измерить или хоть как-то оценить эмпирически. Обычно душой собирательно называют разум отдельного человека со всеми его чувствами, эмоциями и характерными чертами. Истории о том, что эта сущность -- цельная и неделимая -- продолжает существовать после смерти тела, весьма популярны, но воспринимаются обычно как сказки, сюжеты для развлекательной литературы.
Сейчас же я, кажется, столкнулась с этой самой сказкой лицом к лицу, потому что иначе, чем существованием души и пресловутым "путешествием эфирного тела сновидца", объяснить происходящее не могла. А если принять во внимание содержание сна, то получается, путешествовала не я, а Первый арр Верда Аото, иначе я просто не могла столкнуться с его воспоминаниями. И что со всем этим делать, я просто не представляла. Можно попробовать рассказать Тринде, но стоит ли? В прошлый раз он неоднозначно высказался о собственном отношении к снам, но как отреагирует сейчас на такое?
Или я всё придумываю, и это был просто странный сон, спровоцированный впечатлениями последних дней?
На этот раз водные процедуры не слишком-то помогли исправить настроение, и к завтраку я спустилась в подавленном состоянии. Госпожа ту Мирк же, напротив, пребывала в радостном оживлении: её дочь намеревалась выйти замуж, и мысли экономки витали исключительно вокруг этой темы. Женщина почти без перерыва вдохновенно ворковала о нарядах, меню, развлечениях для гостей. В собеседнике она не нуждалась, только в слушателе, и подобная ситуация полностью меня устраивала. Во-первых, монолог Танары легко проходил мимо ушей, не задерживаясь в голове и не засоряя её лишней информацией, а во-вторых, женщина не обращала внимания на моё собственное состояние и, соответственно, не пыталась расспросить о его причинах. Её даже новости не интересовали, поэтому газету я просматривала молча.
Пресса как назло тоже не радовала. Нашли третий труп задушенной женщины, и нюхачи не отрицали версии о появлении маньяка. А вот журналист, приводивший их слова, говорил о нём настолько уверенно, будто лично здоровался за руку или вовсе -- сам являлся этим маньяком. И, как обычно происходит в таких случаях, активно сеял панику и взывал к осторожности читательниц.
Покончив с завтраком, я прихватила одну из всученных вчера Малуной развлекательных книг и забилась в мастерскую. Работать не хотелось, общаться с кем-то -- тоже, так что пухлый чуть затёртый томик оказался кстати.
От занимательного чтива меня отвлекло появление Тринды: доктор, как и обещал, появился вскоре после полудня.
-- Надо же, оказывается, ты увлечена не только работой, -- иронично заметил он, бросив взгляд на корешок книги.
-- Ничто человеческое мне не чуждо, -- вздохнула я и отложила том. -- Очень кстати, что Мух где-то бродит, и ты пришёл один. Есть важное дело.
-- Весь внимание, -- с некоторым удивлением заверил мужчина, огляделся в поисках посадочного места и угнездился на ящике: стул в мастерской по-прежнему присутствовал в единственном экземпляре один.
-- Я, увы, сразу об этом не подумала и только теперь сообразила. Я боюсь высоты, очень боюсь. Успокоительными я запаслась, но хотела ещё расспросить тебя как специалиста по человеческим мозгам: нет ли возможности как-то побороть этот страх?
-- Попробовать можно, но не за один же день! -- нахмурился Тринда. -- И насколько сильно у тебя проявляется эта фобия?
-- Ну... я способна наступить себе на горло и, скажем, подняться на лифте. Меня трясёт, сердце колотится как бешеное, но разум от страха не теряю.
-- Зачем ты тогда вообще согласилась на эту авантюру?! -- проворчал доктор. -- Почти все перемещения на Светлой стороне происходят по воздуху!
-- А что, есть другие варианты? -- вопросом на вопрос ответила я. -- Послушай, если бы я желала нотаций или сочувствия, я бы обратилась к той же госпоже ту Мирк. Я задала конкретный вопрос, не можешь помочь -- так и скажи.
-- Извини, -- предпочёл капитулировать мужчина. -- Я не собирался тебя воспитывать. Пойдём.
-- Куда? -- растерялась я.
-- Полагаю, в гостиную. Спальня в этом смысле удобнее, но не могу же я столь безжалостно потоптаться по твоей репутации! Эта женщина... экономка, да? Она и так странно на меня смотрит и явно подозревает в чём-то недостойном.
-- Погоди, а чем мастерская не подходит? -- уточнила у него, но с места послушно встала и двинулась за доктором к выходу.
-- Попробуем начать лечение и будем продолжать его всё время экспедиции, -- спокойно пояснил тот. -- В дирижабле тебе придётся пить свои таблетки -- кстати, покажешь, что ты такое купила, -- а к прибытию на Светлую сторону, надеюсь, какого-нибудь положительного результата мы достигнем, иначе от твоего самоконтроля может остаться очень немного.
-- Почему? -- продолжила недоумевать я.
-- Потому что перемещение между островами по воздуху -- это мелочи. В той или иной степени боязнь высоты и открытых пространств на Светлой стороне проявляют даже абсолютно здоровые тенсы, требуется достаточно продолжительное время, чтобы привыкнуть.
-- Привыкнуть к чему? -- Повинуясь жесту Тринды, я уселась на диван в гостиной, потом вовсе улеглась на заботливо подложенные мужчиной подушки.
-- Небо, -- лаконично пояснил доктор и подтащил поближе кресло. -- Ваше небо давит на свелов, а небо Светлой стороны -- пугает тенсов. Тебе ещё предстоит с этим познакомиться, а до тех пор нам надо научиться бороться и справляться для начала хотя бы с острыми паническими атаками. Если есть ещё остро волнующие тебя вопросы, задавай сейчас, чтобы не отвлекали.
-- А Мух не явится в самый неподходящий момент? -- подозрительно уточнила у него.
-- Нет, он утверждал, что забежит только ближе к вечеру. Всё?
-- Погоди, ещё один вопрос. Помнишь, я говорила про сны? Сегодня мне приснился ещё один, и... я готова поклясться, что это не мой сон.
-- То есть?
-- Я почти уверена, что наблюдала глазами Первого арра тот момент, когда его выдернули из тела. Только не надо меня убеждать, что это всё проявления моей фантазии, ладно? Моя фантазия на такое не способна, точно тебе говорю! Мне вообще никогда не снились кошмары, а здесь нечто запредельно отчётливое. Да и начались они только тогда, когда в моём доме появилась эта искра. Как можно объяснить подобные сны? И, главное, как от них можно избавиться?
-- Когда мы ночевали здесь, ничего такого не видели ни я, ни Миришир, -- неуверенно начал доктор. -- Погоди, не ругайся! Я не собирался утверждать, что это твои фантазии, но я просто не могу больше ничего тебе посоветовать. Могу только вновь повторить уже сказанное: мы пока слишком мало знаем о человеческом мозге в целом и его возможностях в частности, чтобы делать какие-то выводы по этим вопросам. Некоторые учёные полагают, что люди способны общаться на расстоянии, одной только силой мысли. Нет никаких реальных фактов, подтверждающих подобное, но -- нет и фактов, действительно опровергающих данную теорию. Говорю тебе абсолютно честно: я понятия не имею, как подобное возможно, но могу высказать предположение. Считается, что интуиция -- одно из проявлений вот таких иррациональных способностей разума. Поскольку у тебя это чувство неплохо развито, велик шанс предрасположенности и повышенной чувствительности к другим подобным проявлениям. А как Верда может передавать тебе подобные сны, пребывая в том состоянии, в каком он пребывает теперь, то есть -- в принципе не имея мозга, я предполагать не берусь. Я также не имею ни малейшего понятия, что с ним происходит вне машината, что он ощущает и понимает и какие именно части личности заключены в кристалл, поэтому не буду строить никаких даже умозрительных теорий. Единственное, что меня теоретически очень беспокоит, это последствия подобного "приключения" для его психики. Верда -- человек крепкий, но как на нём скажется подобное состояние... Впрочем, это вопрос будущего. Сначала надо разобраться с его телом, а это задача посложнее. Возвращаясь же к изначальному вопросу, я не знаю, что тебе можно посоветовать. Просто не знаю. Если сны очень мешают, могу предложить снотворное. Отдать кому-то кристалл... не уверен, что это поможет, но что мешает попробовать?
-- Ясно, -- протянула я, когда мужчина замолчал. Досадно, но... в самом деле, на какой я рассчитывала ответ?
-- Всё, тема закрыта, вопросов больше нет? Тогда расслабься и позволь мыслям течь свободно. Не задумывайся над каждой, а отпускай и иди дальше. И слушай.
Дальнейшие действия Тринды плохо отложились в памяти. Я продолжала лежать, в полусне разглядывая потолок и размышляя о чём-то постороннем, а мужчина говорил -- ровно, тихо, вполголоса, без интонаций. Сосредоточиться на словах не получалось, и вскоре я перестала пытаться, отдавшись посторонним вялым мыслям.
Мне казалось, что прошло не больше десяти минут, когда сонливость вдруг прошла, а свел разрешил мне сесть.
-- Что, это всё? Теперь я не боюсь высоты? -- уточнила задумчиво. Никаких изменений в организме не ощущалось.
-- Вот ещё, -- фыркнул мужчина. -- Это первый сеанс, мы с тобой пока только познакомились. Но результат знакомства обнадёживает. Если тратить по паре часов в день во всё время полёта, есть шанс морально подготовить тебя к встрече со Светлой стороной.
-- Два часа? -- растерянно переспросила и бросила взгляд на часы, после чего восхищённо присвистнула: -- Ничего себе! Я думала, прошло не больше четверти часа...
-- Это нормально. -- Тринда ободряюще улыбнулся. -- Это называется транс.
Мух лечебным процедурам не помешал, он примчался уже после обеда и надолго не задержался. Оживлённый и взбудораженный, как всегда перед очередным полётом, он лишь выдал ценные указания, заплечный мешок и список вещей, которые необходимо взять с собой. Потом пообещал заехать за мной в пять утра и вновь умчался.
Странно было видеть Миришира на таком эмоциональном подъёме именно сейчас. Он никогда особенно не жаловал дирижабли, а тут вдруг -- столько восторга. Впрочем, вероятно, причиной этого являлась цель путешествия: судьба ещё не заносила шебутного ту Трума на Светлую сторону.
Вскоре после Муха ушёл и свел, и я осталась одна. До позднего вечера бродила по дому, перекладывала вещи, сверялась со списком, добавляла что-то сверх него, потом убирала, сомневалась и вновь возвращала.
Вечером зашёл отец, чтобы обнять на дорогу и пожелать удачи, а вместе с ним увязался и Лит, так что на некоторое время от поисков я отвлеклась и даже почти успокоилась. Брать с собой маму и ставить её в известность о моём отъезде они благоразумно не стали: та бы, мягко говоря, не одобрила всю эпопею. Отец же здорово помог мне, пообещав объяснить госпоже ту Мирк, что я по работе отправляюсь на самый край Диска, и на словах передать ей инструкции.
Через некоторое время вновь лишившись компании, я опять попыталась встревожиться, но решила не трепать себе попусту нервы и распаковала пачку успокоительного уже сейчас. После этого сборы пошли веселее, в конце концов я всё же застегнула рюкзак и волевым усилием отправила себя в постель.
Кошмары, впрочем, мне сегодня не снились. То ли помогли таблетки, то ли чужие переживания на некоторое время вытеснились собственными, а то ли я так и не сумела достаточно крепко уснуть, чтобы увидеть связный сон. Несмотря на успокоительное, просыпалась я каждый час, ворочалась и опять забывалась поверхностным сном, раздумывая, всё ли я взяла или что-то забыла? Даже страшно представить, как бы всё это происходило без поддержки замечательного лекарства.
При всех недостатках Муха, отсутствием пунктуальности он не страдал, поэтому без четверти пять уже ломился во входную дверь. К этому моменту я успела умыться, одеться, выпить огры и сжевать пару бутербродов, но проснувшейся себя не чувствовала совсем. Кто бы мне объяснил логику такого раннего вылета, если день на Светлой стороне освещением не отличается от ночи, а лететь нам не меньше десяти суток, так что и спешить особенно некуда?
Последний вопрос я задала вслух.
-- Ну, извини! Не все же такие засони, как ты, -- расхохотался возмутительно бодрый Мух, и я раздражённо поморщилось. Отчаянно захотелось стереть с его лица неуместную на мой взгляд сияющую улыбку, причём стереть посредством энергичного физического воздействия. Проще говоря, сильно стукнуть.
-- Они там все вообще не спят? -- уточнила мрачно.
-- Не бурчи, -- примирительно проговорил неунывающий Миришир, без разговоров подхватил мой рюкзак и небольшой чемоданчик с особенно нужными инструментами, с которыми я не хотела расставаться даже на время, и двинулся к выходу. -- У Рила всё строго, смена экипажа начинается в семь утра. А мы как раз за это время успеем разместиться и не будем мешаться под ногами. В конце концов, мы -- балласт, так что время отоспаться найдётся.
-- Я не вполне уверена, что смогу там спать, -- с недовольной гримасой ответила ему.
-- Можно подумать, у тебя есть выбор! -- Друг совершенно не впечатлился моим раздражением, но всё-таки попытался успокоить: -- Да ладно, если завесить окно, ты и не вспомнишь, что летишь. Дирижабли -- очень комфортный транспорт. За что я их, собственно, и не люблю.
Мы погрузились в такси и тронулись в сторону порта. Спать по-прежнему очень хотелось, но сонливость и тяжесть в голове отступали на второй план под натиском усиливающегося мандража. Руки дрожали, грудь распирало беспокойство, похожее на надутый воздушный шарик, в который кто-то упрямо продолжал нагнетать воздух. Я пыталась не думать о предстоящем перелёте, но получалось плохо.