— Ясси, как ты там? — я постучал в двери кладовки. — Не выходи пока, я тут приберу.
Остатки дурной Тьмы следовало изничтожить, пока от нее не завелась неучтенная псевдожизнь или случайные зомби.
Да, визит моих родителей прошел без последствий. Но вскоре нас навестила моя сестра с “очередным прелестником”, и вот эти гости обошлись нам слишком дорого.
Не знаю, что заставило меня тогда потерять контроль — постыдный ли страх позора (как же, хаосит так опустился, что у него псевдожизнь завелась); или гнев, вспыхнувший, когда я обнаружил, что Ясси таскает свое чудовище на кухню (и наверняка готовит в нем, боги, ну и мерзость!).
Но я уничтожил ее. Эту долбаную фритюрницу. Проклятую псевдожизнь.
И ничуть не жалел о том — пока не увидел Ясси, сидящего над осколками. Личико его стало пустым и прозрачным, а взгляд остановился. И он не изменился, когда я затащил его в кровать; он не глядел на меня, когда я овладел им; и не прикоснулся после.
Я не говорил вам? Он плакал каждый раз, когда я брал его. Не от боли, ведь попка его давно привыкла принимать меня. Я не знаю, почему. Каждый долбаный раз слезы просто текли по его щекам.
Но в тот раз он не плакал. Он смотрел сквозь меня. Его всхлипы я слушал позднее — глубокой ночью. Этой и всеми следующими.
И он перестал ластиться ко мне; перестал обнимать; и разговаривать.
Через два дня я купил ему новую фритюрницу, но он ни разу не притронулся к ней.
========== 6. ==========
Я поставил на стол тарелки с разогретыми “завтраками номер 6” и нахмурился, сурово глядя на Ясси:
— Чтоб все съел, ясно?!
Ясси затравленно посмотрел на меня, втягивая голову в плечи. Глаза стали у него совсем светлыми, золото почти ушло из них.
Я сел за стол и сосредоточился на поглощении своего завтрака. Если запивать кофе, то вполне сносно получается, и что некоторые рожу кривят? Кофе, кстати, мне всегда хорошо удавался — черный и густой, как мамочкина Тьма.
Ясси тихо возился, размазывая еду по тарелке. Лапки у него были такие тонкие, что казались нематериальными. Еще бы, если ничего не жрать!
— Ешь, Ясси, тебе надо есть, — я притронулся к его плечу, но он только вздрогнул и прижал испачканную ложку к груди.
Я ударил ладонью по столешнице:
— Еду в рот и жевать!
Вот теперь он меня услышал — засунул в себя большой кусок яичной массы и принялся давиться — им и слезами. А, проглотив, снова замер. О, боги. Неужели он думает, что сможет переупрямить меня таким способом? Буду орать на него за каждую ложку, от меня не убудет.
Я проследил, чтобы он выпил и съел все, что положено, и свалил на работу. Со светлым надо было что-то делать. Я думал, что он погорюет по своей псевдожизни пару-другую дней, а потом станет таким, как раньше. Но со временем все становилось только хуже, он горевал и горевал и, кажется, собирался истаять от своего горя.
Мысли о светлом преследовали меня целый день. Что же делать и с кем посоветоваться? Я даже в библиотеку заехал и попросил там дать “какую-нибудь полезную книжку о психологии светлых”. Библиотекарь, благостно улыбаясь, вынес мне целую стопку:
— Вот, юноша, готовьтесь, — он загадочно подергал бровью: — Враг не дремлет!
Я посмотрел на него с подозрением (очередной темный извращенец?), но книжки взял. Зря я их не просмотрел прямо там.
На обеде в нашей рабочей столовке темные заглядывали мне через плечо и хихикали:
— “Пять способов ведения допроса первой степени”! О, Дейнар, не закрывай, я не рассмотрел все картинки…
— Да-да, Дейнар, я не запомнил, что там было в описании третьего!
Я отложил книжку (обложкой вниз) и хлопнул по особо наглым темным ручкам, тут же потянувшимся за ней. Следующая брошюрка называлась “Знай врага в лицо! Особенности ведения информационной войны в условиях сезона дождей”. Ну и бред! Я отложил ее, не открывая, и взял совсем тонкую “Памятку хаоситу”. Ага! Я раскрыл ее в середине.
“Рано или поздно ты усмиряешь бушующую ярость твоей силы; потом привыкаешь к боли ее прикосновения. И, наконец, тебе остается только разум; и необъятное совершенство твоей стихии; и бесконечная дорога, по которой ты идешь в поисках понимания”.
Хаос во мне вздрогнул и болезненно затрепетал, откликаясь на прочтенную фразу. Я пролистал книжку дальше и обнаружил, что она была заполнена высказываниями известных хаоситов ровно до половины, а потом шли пустые, разлинованные страницы. Что бы это значило? Я подумал и положил книжку во внутренний карман куртки. Почему-то не хотелось с ней расставаться. Точно, скажу библиотекарю, что потерял, и заплачу штраф. Все равно, что купить!
Меж тем, мои темные приятели не дремали, одному из них удалось спереть “Методы допросов второй степени”.
— Надо господину Эйтану это показать, — радостно заржал он. — Интересно, что светлый скажет?
— О-о-о, — восторженно застонали остальные, — мы даже знаем в каких словах!
Светлый! Точно, ведь у нас в муниципалитете работал один. Вот с кем можно посоветоваться, наверняка он сможет сказать что-то дельное, даже несмотря на то, что герой войны.
— А ну, дай сюда! — я отобрал у темных всю бесполезную литературу и сложил в рюкзак, от греха подальше. — Кто знает, где сейчас светлый?
— Он обычно “У тетушки Гуррцель” обедает, — сообщили мне.
Хм, любимое место дорожных рабочих. Я немедленно направился туда, а темные побежали за мной, возбужденно перешептываясь. Вот блаженные, наверняка решили, что я собрался приобщать светлого к наследию предков в области допросов. Готов поспорить, что тот знает об этом куда больше. И на собственном опыте.
Светлый пил пиво (светлое) и жрал картошку с мясом в окружении своих темных поклонников. Увидев меня, он прищурился и отложил нож. Я остановился перед ним, размышляя, как бы половчее начать разговор. Обратиться к нему в стиле “Эй, ты, дело есть” или вежливо как-нибудь? Может все равно послать. К тому же имени его я не помнил — раньше не было нужды запоминать, а теперь спрашивать как-то неловко…
Светлый, с явственным раздражением на роже, снова взял нож (по лезвию пробежал отблеск Пламени) и выдвинул челюсть. Теперь он один в один выглядел как иллюстрация к брошюре “Враг не дремлет! Знай ублюдка в лицо”. Была у меня в рюкзаке и такая. Я машинально набычился.
— Что надо, молокосос? — враждебно осведомился светлый и встал.
— Разговор один есть. Личный, — сообщил я. Кажется, все налаживалось, светлый шел на контакт — на лице его отразилась сложная гамма чувств, но я безошибочно узнал любопытство.
— И что? Поэтому ты притащил сюда толпу своих жополизов?
Хм, а может, и не налаживалось.
— На своих посмотри! — разозлился я, и светлый удивленно оглянулся. Кажется, своих поклонников он до этого к “жополизам” не относил.
“Мы не жополизы”, — обиженно зашуршали темные.
Я решил брать светлого быка за рога и идти напролом, не обращая внимания на его враждебность. А вдруг поможет?
— У меня дома светлый живет.
Ха, лицо его стало еще злобнее, хотя до того я думал, что дальше уже некуда. Все познается в сравнении. Интересно, как выглядит светлая истерика? Как бы не обжечься.
— Продолжай, хаосит.
— И он впал в депрессию.
— По твоей роже видно, из-за чего.
Я решил проигнорировать злобный выпад.
— Ничего не ест. И собирается помирать, мне кажется.
Темные сочувственно заахали, а светлый дернул мордой:
— И что?
— Ты не знаешь, как ему помочь?
По лицу ублюдка было видно, что ему хочется послать меня в Пепел и Пламя, но что-то мешает.
— Ладно, — процедил он и схватил меня за локоть (я аж оцепенел от такой бесцеремонности), — пойдем, поговорим.
========== 7. ==========
Светлый затащил меня в туалет. Да-да, вы поняли правильно. В туалет! Зачем?! При этом он выгнал из одной кабинки мирно гадившего там темного и вытолкал парочку любопытных, сунувшихся за нами. Дверь он запер. Непостижимость его действий вкупе с неоднозначностью всей ситуации вогнала меня в ступор и трясучку. С одной стороны, мне мучительно хотелось врезать ему по наглой морде, а с другой — вроде как он мне был нужен. В конце концов, я ведь сам попросил его о помощи. Так что, вместо того, чтобы понизить градус окружающего меня идиотизма решительным хуком слева (он у меня особенно хорошо поставлен), я стоял столбом и кипел от бессильной ярости. Вот так, очевидно, люди и впадают в истерику. Бедная мамочка!
— Так вот, слушай сюда… — начал светлый, и в глазах его заполыхало оранжевым.
— Ты зачем меня сюда затащил, скотина, — зашипел я, сжимая кулаки. Хаос грохотал у меня в ушах и волной боли несся по венам.
— Ты же хотел поговорить, молокосос, — оскалился светлый. — Лично.
И я врезал-таки ему по роже, и Хаос вырвался из меня четко модулированным ударом, так, как ни разу и на тренировках не получалось. Вот до чего светлые могут приличного хаосита довести! А в следующий момент мне показалось, что на меня несется стена огня.
Светлый впечатал меня в стену отличным ударом под дых и файерболом. Я взвыл и бросился на него. Месили мы друг друга недолго: оказалось, что светлый, несмотря на преимущество в опыте и на физическом плане, проигрывает мне в ширине канала Силы. Раз за разом я долбил его сырой мощью Хаоса, а он отвечал мне хорошо поставленными приемами. Наверное, мысль о бесплодности противостояния пришла нам одновременно — мы расцепились и, тяжело дыша, уставились друг на друга из разных концов разгромленного туалета. Из свороченных труб булькала вода, воняло паленым и канализацией. И стоял острый химический запах концентрированного Хаоса.
— Тьму тебе в глотку и печень, — сказал светлый вполне мирно, — кто за все это платить будет?
— На двоих разделим, — щедро махнул рукой я, хотя полагал, конечно же, что он один во всем виноват. Судя по тому, как скривился светлый, он, в свою очередь, во всем винил меня.
— Ладно, — снизошел он. И потер лоб, напряженно хмурясь. — Так ээ…
— Мы хотели поговорить, — напомнил ему я. — Про моего светлого. Может, выйдем отсюда?
— Зачем, — раздраженно дернул плечом светлый, — там же эти. Подслушивают.
Ага! Вот зачем он меня в туалет затащил. Всего лишь хотел уединиться.
— Темные? — засмеялся я. — Да пусть слушают! Что они могут сделать-то такого, разве что в ботинок нагадить.
Моя сестра, когда была мелкой, обожала устраивать подобные сюрпризы.
— Да как же, — процедил светлый, и я вдруг подумал, что его опыт общения с моими соплеменниками мог быть совершенно другим. Неприятным.
— Хорошо, — покладисто кивнул я, — давай здесь.
— Так вот, — он снова потер лоб, собираясь с мыслями. — Какой у тебя светлый?
— Мелкий. С золотыми глазами.
— Ты тупой или специально? — вышел из себя он, и в глазах его снова заполыхало Пламя. — Я спрашиваю о направлении магии!
Я проглотил готовый уже сорваться ответ (“светлое направление”) — не стоило его опять до истерики доводить. Но что отвечать? Что ему вообще надо? Направление света? Типа — северо-западное? Бред!
— Прости, но я не совсем понимаю сути вопроса, — осторожно ответил я. — Что ты имеешь в виду под направлением магии?
Светлый тяжело вздохнул и медленно, как для тупого, сказал:
— Ты хаосит. Они темные. Я пламенный. А он кто?
Тьма! Мне почему-то не приходило в голову, что светлая магия тоже как-то делится.
— Я… не знаю. A какие бывают?
— Бывают водяные, их магия похожа… ну… — светлый явно пытался описать нечто, о чем раньше никогда не думал словами, и умственное усилие давалось ему с трудом. — Ну… на воду похожа! А еще воздушники, их магия как… как…
— Как воздух, — помог ему я. — Я же темный и не вижу особенностей светлой магии. Только энергию. И видимые проявления. Как твое пламя. А у моего светлого не было видимых проявлений. В нем и магии-то почти не оставалось, когда я его нашел.
— Не пламенный точно, — пробормотал светлый. — Мы не впадаем в депрессию. А что он любит? Воду, растения, маленьких животных или сидеть на ветру?
— Растения любит, — усмехнулся я. — За сорняками на периметре ухаживал… Раньше. А еще от него псевдожизнь активно заводится, мне раз в два дня приходилось личинки испепелять… Раньше.
— Псевдожизнь? — вылупился на меня он. — От светлых не заводится псевдожизнь! Ты и правда тупой.
— Я не тупой! — рассердился я. — Просто не разбираюсь в высшей магии. Я на инженера учусь. В колледже.
— Ну у вас и образование, — презрительно скривился он. — Я вот солдат, и то знаю, что псевдожизнь — это некротические остатки, притянутые отработанной Тьмой. Они еще в пауках оседают, поэтому те у вас такие здоровые разрастаются. Как оно может от светлого завестись?
Боги! Светлый был прав, я тупой. Ведь это же школьный курс элементарной магии — псевдожизнь и случайные зомби образуются от Тьмы! Проклятие, проклятие. Это инерция мышления, вот что это такое. Я просто слишком привык, что псевдожизнь заводится рядом с опустившимися, не контролирующими себя людьми. Ясси подходил под такое определение… Как и его долбанная фритюрница… Может быть, она тоже только подходила, но на самом деле не была псевдожизнью? О! Вдруг это было материальное воплощение его магии, а я его убил? Тогда его горе становится понятнее.
— Значит, если это не псевдожизнь, то материальное воплощение? — спросил я светлого. — Воплощение какого направления магии?
— Ну… жизнь — это магия жизни, — с сомнением сказал тот. — Но маг жизни среди темных — невероятно… Эти чудики и в светлых землях с трудом справляются.
— Почему? — с интересом осведомился я.
— Не знаю, — он пожал плечами. — Они стукнутые. Я предпочитал не иметь с ними дела — еще впадут в истерику, а потом заболеют от огорчения. А я буду виноват!
— Подходит, — прошептал я. Действительно, описание как с моего Ясси брали. — И что же мне делать? Чтобы он выздоровел от своего огорчения.
— Мне надо на него взглянуть! Пошли, — вдруг рявкнул светлый и решительно открыл дверь, не озаботившись снятием замка. Хм, ну, все равно тот уже на соплях висел после нашего столкновения.
От двери врассыпную бросились подслушивающие темные. Я усмехнулся: щечки их возбужденно розовели, а из глаз сочилась Тьма. Вот ведь придурки любопытные!
========== 8. ==========
У светлого тоже был мотоцикл! Настоящий монстр, раскрашенный красным, оранжевым и золотым. Производство наше, но движок — светлый, с пламенным приводом. Интересно, откуда он его раздобыл, контрабанда, что ли? Вот скотина. Кто бы знал, с каким чувством я смотрел на него. Все темные предпочитали комфортабельные машинки, и я всегда полагал себя самым особенным… А мотоцикл светлого был даже больше!
— Зря мотор сменил, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно. — Управляющие контуры конфликтуют.
— Зато как с места рвет, — нагло ухмыльнулся он (наверное, тоже оценил, что у него больше). — Зверюга, не то, что это ваше говно на темном уничтожении.
— Ха, — сказал я и похлопал по ледяному боку своей машинки, — форсированный хаос-привод! Еще посмотрим, кто тут рвет.
Светлый пожал плечам и врубил мотор. Провожающие нас темные засвистели и заулюлюкали.
И все же он мне проиграл — хоть немного, но отстал. Сказалась, наверное, разница в весе. И неконфликтные контуры. Короче, я почувствовал себя отомщенным.
У моего дома светлый остановился, стекленея взглядом — изучал защиту. А потом снисходительно заметил:
— Неплохой периметр, неужели сам делал?
— Заказал заготовку и накачал Силой, — буркнул я, творя для него пропускающие знаки.
— А, ясно тогда, — ухмыльнулся он. — Наверняка можно стандартный ключ подобрать.
— Темных нормально гоняет, а армии врагов на меня не охотятся, — скрипнул зубами я. Нет, ну что за скотина все же! Может, он из тех долбанутых, которые считают, что порядочный маг должен для себя все сам, своими руками зачаровывать? Вплоть до сливного механизма в унитазе.
Внутри стояла тишина. Ясси больше не встречал меня у калитки и не щебетал о своих глупостях.
— Где он? — негромко спросил светлый, с напряжением вглядываясь в заросли.
— Где-нибудь прячется, — я с любопытством покосился на него: — Ты как в логово дракона пришел. Неужели маги жизни такие страшные?
— Еще в истерику впадет, — раздраженно дернул плечом светлый. — Не люблю я их. Нытики.
— Поосторожней с выражениями, — недовольно нахмурился я.