— Тот работает уборщиком, я сегодня ездил к нему на аварийный вызов. Участок у Пыльных Слыщ, — вздохнул я. — Найди, пожалуйста.
— Ну-ну, — с сомнением сказала она и принялась рыться в данных.
Конечно, дело не горело, можно будет и завтра на участок съездить и найти мелкого… Но мне хотелось сегодня.
— А, вот, нашла. Ясси Безродный, живет на Третьей Тропе Пыльных Слыщ, седьмой ярус Бронзового дома, квартира тридцать шесть. Ну и дыра, — она покачала головой. — Надо же, и не знала, что у нас два светлых.
— Ага, и все, как один, Безродные, — буркнул я, вспоминая пламенного ублюдка. Все живущие в темных землях светлые отказывались от своих родов, традиция, наверное, такая.
Девочка захихикала, как будто я пошутил.
***
Маленький Ясси узнал меня сразу. Он остановился, беспомощно приоткрыв нежные губки, а потом молча повел к себе. Хм. Может, моя сестричка была не так уж и неправа насчет “прелестников легкого поведения”… Ну, ничего, я его быстро от гулящих привычек отучу.
Узкие лестничные площадки доходного дома, в котором жил Ясси, были выкрашены в красно-бурый цвет и расписаны знаками, отвращающими псевдожизнь. Прямые каменные ступени, голая кирпичная кладка, зачарованные красные лампы и запах дезинфекции. Ну и клоповник! Наверное, для многих его обитателей этот унылый дом был последним приличным пристанищем перед ночлежкой.
Так, надо было подумать о предстоящем разговоре. Как-то он у меня в уме не складывался. Ну, вот, допустим, входим мы к светлому домой, и он мне: “Не желаете ли чайку?”
А я такой: “Да-да, чаек хочу, а ты не хочешь стать моим рабом? Тебе это будет весьма полезно…”
Нелепо как-то.
Но когда я зашел в квартиру светлого, всякие мысли мгновенно вылетели у меня из головы. Здесь все, буквально все было заражено псевдожизнью! Хаос болезненно развернулся и свернулся внутри, меня буквально затрясло. Паразитические сущности таращились из каждого угла убогой квартирки. Боги, в тот момент я был как никогда близок к знаменитой темной истерике. Еще немного псевдожизни на кубический метр пространства, и я бы, потеряв контроль, с воплями (“Уберите это от меня! Как это убрать!?”) носился кругами, поливая все Хаосом.
Но Ясси смотрел на меня, обнимая себя за плечи, и тоже дрожал. Как он вообще здесь жил?! Я подтолкнул его к кровати. Он почему-то не сопротивлялся и ничего не говорил, послушно лежал, когда я его раздевал, терпел, пока я вертел его и щупал, пытаясь определить магические потоки. Наверное, был на все согласен. Магии в нем осталось так мало, что мне ничего не стоило запечатать потоки на свой род, даже не спрашивая разрешения. Но я все же произнес ритуальную формулу:
— Согласен ли ты, Ясси, принадлежать роду Дартзих телом и душой, согласен признать меня своим господином?
Ясси зажмурился и всхлипнул, я молчал, напряженно пытаясь поймать его взгляд, а псевдожизнь поскрипывала из всех углов.
— Отвечай: “да, господин”.
Какой же он был нежный и тонкий.
— Да, господин.
И я запечатал его магию на свой род и забрал в свой дом, как и положено забирать раба — обнаженного и с пустыми руками. То есть, почти пустыми, так как у порога он ожил (наверное, печати отверженности постепенно отпускали натяжение) и выпросил позволение взять что-то важное. И я сглупил, разрешив ему. Кто же знал, что безмозглый светлый возьмет с собой самую жирную и напитанную псевдожизнью дрянь?
Меня передернуло: зловещие предсказания профессора Корина оправдывались на глазах. Может, гнусный старикашка меня проклял?
Конечно, надо было сразу отобрать эту штуку у Ясси и выкинуть, но… Хоть хаоситы и лишены эмпатии, однако мы вовсе не бесчувственные скоты, какими нас нередко представляют. Ясси так нежно прижимал к себе псевдоживую гадость, так робко улыбался и поглаживал ее, словно детеныша, что я не решился. В конце концов, разводят же многие ручных тараканов в баночках? Тоже малоприятное хобби. Почему бы моему Ясси не разводить псевдожизнь в каком-нибудь аквариуме.
========== 4. ==========
Собственный дом я снял четыре месяца назад — сразу, как только появилось достаточно денег, чтобы свалить от любимой семейки. Ага! — скажете вы. — Хаосит! Бесчувственная скотина, никогда не любил своих несчастных родителей и бросил при первой возможности.
Но это не так, родителей я люблю, я просто не ценю эту темную привычку — жить огромными кланами во все разрастающемся семейном поместье. Нет, не такое личное счастье нужно приличному магу Хаоса! Истинный хаосит должен завести свой маленький дом-крепость и поселить туда кого-нибудь ласкового и тихого — для душевного уюта. Конечно, я не планировал обзавестись милашкой так рано (всего лишь на втором курсе, боги, я еще так молод!), но маленький Ясси настолько соответствовал моему идеалу, что я просто не мог его упустить. А может, я придумал этот идеал, как только увидел светлого, ведь раньше меня подобные вопросы не волновали.
Так или иначе, мой дом был новым (после косметического ремонта) и выхолощенным Хаосом, и, если бы вы в него вошли, то могли бы услышать тихий звон пустоты и учуять запах озона и горных вершин. Настоящая обитель Хаоса. Возможно, темному у меня показалось бы неуютно, гости часто жаловались на “холод”. Но мне нравилось.
Ясси остановился посреди прихожего холла и принялся оглядываться, забавно вертя головой и поджимая пальцы на босых ногах.
— Холодно, — прошептал он, — господин…
— Пойдем в ванну, согреешься, — подмигнул я, размышляя, что из моих вещей ему подойдет. Надо будет съездить в супермаркет и накупить спортивных костюмов на первое время. А еще маек и трусов, точно.
Ясси послушно засеменил за мной, прижимая к груди эту свою псевдожизнь. Я остановился и недовольно заметил:
— Послушай, если я позволил тебе взять эту дрянь, это не значит, что ее можно везде таскать.
— А… куда? — губы Ясси задрожали.
Боги! И что такого я сказал? Надо как-то исправить положение. По правде говоря, я собирался по-тихому выкинуть псевдожизнь в сад, а потом уничтожить во время очередной зачистки (проклятые сорняки разрастались, как будто их Тьмой кормили, каждые две недели приходилось испепелять). Но теперь передумал: вряд ли Ясси так уж скоро забудет своего отвратного питомца, чтобы можно было его незаметно извести.
В одной из кладовок я устроил маленький склад из всякой дряни, оставленной здесь прошлыми жильцами — колченогая кровать с отломанной спинкой, покосившиеся табуретки и полки, тумбочки с провисшими дверцами, старые одеяла, заношенные кофты. Вроде и испепелить чужое неудобно (вдруг еще явятся и устроят скандал), но и девать некуда. Самое место для псевдожизни!
— Вот, — я щедро распахнул двери захламленной кладовки, — пусть здесь живет и не смеет высовываться.
Ясси молча пробрался внутрь и устроил свое чудище (кажется, когда-то оно было фритюрницей) на тумбочке. А потом присел рядом, на сломанную кровать, и подтянул к себе какую-то пыльную тряпку. Вот же блаженный!
— Ты что тут расположился, — фыркнул я, подходя к нему. — Со мной будешь спать, ясно? — я взял его за руку и потянул за собой.
— Да, господин, — прошептал Ясси.
— Меня Дейнар зовут.
— Да, господин.
…Он так и не назвал меня по имени. Ни тогда, ни много позже.
Может, дело было в рабских печатях, хотя, видят боги, я никогда не относился к нему, как к рабу. Я ведь даже хотел снять их через пару дней, когда полностью растворятся другие — печати отверженности. Но не снял, ведь те так и не исчезли до конца, все так же окутывая мутным туманом энергетическое тело моего Ясси. Позже я начал подозревать, что это из-за того, что он слишком много возится со своей псевдожизнью.
Но в тот, первый наш вечер, я был еще полон надежд и полагал, что дело сделано, светлый скоро исцелится и будет любить меня…
…Я затащил его с собой в ванну и принялся тереть мочалкой, насвистывая веселый марш. Ясси закрыл глаза и позволял вертеть себя, как куклу, только вздрагивал, когда я нескромно прикасался к его паху или ягодицам.
А потом я завернул его в полотенце и отнес на постель.
— Очень холодно, — сказал Ясси, глядя на меня своими огромными золотистыми глазами, колени его были беззащитно раздвинуты, а член съежился.
— Скоро я тебя согрею, — пообещал я и погладил пальцем крепко сжатый вход.
Ясси всхлипнул.
Он оказался совсем невинным. И абсолютно холодным: как я ни старался, ни тени страсти мне не удалось пробудить в нем. О, — удивитесь вы, — неужели хаоситам требуется ответное чувство, неужели вас волнует что-то, кроме собственного удовольствия?
Конечно же, волнует! В тот раз я решил, что все еще впереди, мой Ясси скоро привыкнет и станет отвечать мне.
— Хочешь кушать? — спросил я его после соития, и он кивнул и даже робко улыбнулся, а я погладил его по мокрой от слез щеке и снова подхватил на руки.
Он осторожно обнял меня за шею и опустил голову на плечо. Весу в нем было, как в птичке. На кухне я достал из холодильника коробки с готовыми обедами и задумчиво уставился на них, решая, какой выбрать. “Очень вкусная нямка!” — было написано на одном из них. “Нямка! Как из рук твоего папочки”, — зазывал другой. Я усмехнулся: реклама была рассчитана на скучающих по дому одиноких темных, почему-либо вынужденных жить вдали от своего клана. Мой папочка готовил значительно вкуснее того, на что были способны кулинарные цеха изготовителей этих обедов, но я склонялся к “нямке из рук папочки”. В конце концов, у самого меня не хватило бы таланта даже на такую “нямку”.
Ясси тоже подошел ко мне и заглянул в холодильник. И брезгливо сморщил носик, увидев замороженные обеды. Ой, ну надо же, какие мы внезапно привередливые!
— Я могу приготовить что-нибудь, господин, — предложил он, прижимая руки к груди. — Я вкусно готовлю.
— Отлично! — обрадовался я и потрепал его по голове в порыве благодарности.
Потом быстро показал ему, где все лежит, и свалил в гостиную — ждать еды и читать материалы пропущенной сегодня лекции. Казалось, все складывалось просто отлично: я обзавелся ласковым и заботливым милашкой, и теперь он будет создавать уют, а ночью раздвигать передо мной ножки.
========== 5. ==========
— Как дела, Ясси? — улыбнулся я, заводя мотоцикл в гараж.
— Господин, смотрите, — конечно же, Ясси и не подумал ответить или вежливо поприветствовать меня. Вместо этого он протянул чумазые ладошки, в которых шевелилось что-то грязное.
Я с легкой опаской (вдруг костюм испачкает?) пригляделся. Кажется, хищный росток из особо зловредной породы — вонючей.
— Тьма, опять разрослись? Сейчас переоденусь и испепелю. Будет у нас чистый периметр. Сухой и ровный, — я потрепал его по голове.
Волосы у Ясси были мягкие, как птичий пух.
— Нет, господин, не надо, они же живые! — он испуганно прижал поганый росток к груди.
— О боги, — я закатил глаза, проходя в дом, — да не тискай ты это так, еще укусит.
Ясси пошел за мной, что-то лепеча о саде, правильной подпитке растений, зацветшей редкой колючке, пончиках, снова о колючке и саде… Сад! Так Ясси называл поросшую сорняками полосу отчуждения вокруг охранного периметра, вот смехота.
Честно говоря, я особо не прислушивался — мой мозг сам отключался от этого потока сознания, очевидно, принимая его за шумовые помехи. Но мне нравилось, что Ясси встречает меня по вечерам и ходит следом, что-то болтая — как птичка щебечет. Иногда он замолкал, глядя на меня с робкой улыбкой, и в такие моменты я отвлекался от своих мыслей, поднимал голову от книги, если читал, отводил взгляд от чертежей, если работал над курсовой, отрывался от инструментов в мастерской или машины в гараже… И тоже улыбался ему; и говорил что-нибудь типа “хм?” или “вот как?” или “продолжай, глупый”. И Ясси заряжался снова.
С ним вообще оказалось спокойно и легко жить. Он готовил мне вкусную еду (особенно ему удавались пончики), подавал все, что попросишь, украшал дом и наводил там незаметный и мягкий уют.
Он выходил, робко кланяясь, к моим гостям; и бегал в ближайшую лавку, если нам не хватало выпивки. Темные с работы и колледжа одно время повадились ко мне “на огонек”, только успевай выпроваживать. Подозреваю, что им хотелось потаращиться и почесать языки об светлого. Но Ясси, умница, не давал им никакого повода: при любой возможности прятался в своей любимой кладовке с псевдожизнью и не вылезал, пока они не уйдут.
А еще он так старательно ублажал меня в постели, так послушно предоставляя в мое полное распоряжение свою попку и ротик, что его просто невозможно было не любить. И я любил его, каждую ночь, так сильно, что Хаос болезненно ворочался и тянул где-то глубоко в груди, словно стремясь вывернуть меня наружу. А после я лежал в темноте и притворялся спящим, ожидая, когда Ясси начнет ластиться ко мне сам.
В эти минуты, когда он наконец-то молчал и невесомо гладил меня по груди и животу, а потом прижимался лицом к плечу и затихал… Тогда мне казалось, что он тоже хочет меня, что хоть на сотую долю его желание так же сильно, как и мое.
Иногда я засыпал, не дождавшись этих скудных ласк, но позже все равно чувствовал его прикосновения — сквозь сон.
Где-то через месяц мои темные родичи обнаружили неожиданное прибавление в клане — в виде раба.
Хорошо, что это был выходной, когда они решили навестить меня. Нет, не думаю, что они смогли бы пройти без спроса сквозь периметр, но что было бы, если б Ясси, например, вышел из дома и наткнулся на них?
Тогда, почувствовав их приближение, я выставил Ясси из кровати:
— А ну брысь, и чтоб не смел носа высовывать. Сейчас мамочка явится.
Золотые глаза Ясси наполнились слезами, и я прикусил язык, в очередной раз кляня себя за резкий тон. Мой светлый ведь такой трепетный! С ним надо мягко. Обычно, обидев, я загонял его в постель — хоть тот и не пылал никогда страстью, но, отдаваясь, он как будто забывал об обиде, а после обязательно гладил меня по руке, словно примиряясь.
Увы, сейчас на это не было времени — мамочка уже долбилась в периметр. Так что я запер Ясси в кладовке, понаставив у дверей кучу отвращающих щитов — одинаковых (других не умел потому что), но зато многослойных. И пошел встречать родителей.
— Как ты смел завести раба, — заорала на меня мамочка с порога, — опозорил нас на весь город, скотина!
Я выдвинул вперед челюсть и прислонился к стене, приготовившись терпеть. Не прошло и пяти минут, как мое молчание ввело мамочку в истерику, и она принялась носиться по дому, поливая все Тьмой и вопрошая: “Зачем!? Зачем?! Что мы тебе сделали?! Где он?!”
Ту самую кладовку она инстинктивно обходила. Забавно, вот мой дядя (герой войны) по одной концентрации магии догадался бы, где искать, и никакие отвращающие щиты его бы не остановили. А ведь мамочка значительно его сильнее магически. Вот что с людьми ментальная распущенность и расхлябанный образ жизни делают! В который раз я дал себе слово, что не доведу себя до подобного, буду сдерживаться, заниматься медитацией и еще раз сдерживаться.
— Да, Дейнар, как ты мог, что люди скажут? — пробормотал папочка, зябко ежась (от ледяных эманаций моего Хаоса) и дрожа (сгустки маминой Тьмы заставляли его терять контроль и беспричинно бояться).
Я весьма успешно изобразил на лице крайнюю степень эмоциональной тупости и набычился:
— Ну, а что… раб же… круто!
— Ноги моей больше здесь не будет! — рявкнула мамочка, и голос ее загрохотал, отражаясь от всех стен одновременно.
Папочка упал на колени, белея и хватаясь за голову. В этот момент он живо напомнил мне Ясси — тот так же закрывался руками от очищающей волны Хаоса. Я даже стал предупреждать его об уборке, чтобы он мог переждать ее в кладовке со своей псевдожизнью…
Меж тем мамочка схватила папу за руку и потащила к выходу.
— Ну, а что… раб же… круто, — сказал я им вслед, и ответом мне был злобный вой, совсем мало уже походивший на человеческий.
Ну, ничего, это у мамы просто первая реакция. Скоро отойдет и простит. Я снова замкнул периметр и вернулся в дом.