— Эй, хаосит! — крикнул один из них.
Я с раздражением (совсем темные стыд потеряли) обернулся. И тут мне влепили Паутину Ужаса прямо в морду! Не поймите меня неправильно — я ни за что бы не пропустил подобное, если бы был готов. Не знаю, почему считается, что темные предпочитают не распускать руки, а действовать коварством. Может быть, с тех времен, когда сложился подобный стереотип, они сильно испортились. Например, мозгов для коварства перестало хватать. Во всяком случае, в моем детстве всегда находилось много любителей почесать кулаки или просто впасть в истерику и броситься, не помня себя от злости. Подобных кандидатов в герои войны я просекал на раз. Но те четверо интеллигентного вида темных (один был даже в пижонских золотых очках!) не вызывали никакого чувства опасности. Придурки какие-то и все.
Короче, я полетел на землю, а мой рванувшийся сразу во все стороны Хаос путался в проклятой Паутине. Сильное заклинание для уличных идиотов. Тем временем, самый борзый идиот подскочил ко мне и вознес кривоватое Копье Тьмы:
— Умри и не возвращайся!
Что за бред?! Я врезал ему кулаком по яйцам. Темный с воплем упустил свое Копье, и оно с басовитым гудением впилось в ногу его товарищу. Тот завизжал. Я вскочил и дал по морде ближайшему ко мне целому темному. Потом пнул другого. Потом принялся добивать деморализованных всем происшедшим врагов. Вот ведь недомаги несчастные! Никакой физподготовки, а туда же.
А через пять минут примчалась полиция и ткнула меня рожей в асфальт. Вот где они были, когда меня чуть не убили?! А теперь неудачливые убийцы рыдали и жаловались, что озверевший хаосит сам на них напал.
— Ага, а Паутину Ужаса навесил на себя, чтоб не мешало ничего. И Копьем Тьмы тоже сам хотел истыкаться, — сказал я, понимая, что все бесполезно — слово одного против четырех, а если еще кто-нибудь окажется Древнего рода… Точно меня отходят дубинками.
— Мы защищались! — взвизгнул один из дебилов.
— Проклятый хаосит заслуживает смерти, — всхлипнул другой, и все полицейские разом на него уставились. Да, совсем у парня мозгов нет.
— Извольте, господа, в участок, — сказал громила с нашивками сержанта, — господин следователь со всем разберется.
Проклятье, только этого мне и не хватало. Меня же Ясси дома ждет! Когда нас мелких полиция ловила за драки в общественных местах, то мы отделывались нотацией и напутственным ударом дубинкой под задницу.
В машине всех приковали к потолку. Оковы подавляли магию просто отлично, как я убедился, подергавшись. Так что пришлось расслабиться и думать над своим дальнейшим поведением. Ничего путного не придумывалось — никогда в подобной ситуации ни я, ни мои знакомые не бывали. Из моих несостоявшихся убийц один рыдал, второй беспрерывно повторял “Что же теперь будет? Что?”, третий что-то беззвучно шептал, уставившись в стену, а четвертый (кажется, раньше у него были золотые очочки) злобно сверлил меня взглядом. Я прищурился в ответ. Глазки темного забегали.
— Что, уроды, зассали? — спросил я с превосходством. — Скоро узнаете, что за покушение на убийство положено. Родичи ваши в ногах еще валяться у меня будут!
Мои слова произвели эффект.
“Папочка!” — громко зарыдал тот темный, которого волновало, “что же теперь будет”. Второй плакальщик принялся подвывать, а молчуны впали в истерику, поливая меня последними словами. Я победно ухмылялся. Непонятно, конечно, с какой стати они на меня изначально взъелись, но окончательно довести их было приятно.
В участке нас распихали по одиночным клеткам, причем наручники-блокираторы не сняли. Клетка (размером два на два) оказалась с удобствами — железная скамья, на которой можно валяться, и фаянсовая ваза толчка в углу. Спорим, эта штука здорово пригодится тем плаксам — хорошенько просраться. И что за клоуны… Сам я, кстати, терпел бы до последнего, прежде чем этим толчком пользоваться: стены клетки были сделаны в виде железной решетки, как и положено, а уютную атмосферу приватности создавало гудящее силовое поле. Сквозь него были видны какие-то смутные тени. Наверняка для наружного наблюдателя это поле абсолютно прозрачно. Так что не дождутся!
Хотя…
Я встал со скамьи и демонстративно отлил в толчок. Если кто-то там пялится, пусть не воображает, что меня можно смутить.
Не знаю, сколько времени прошло — телефон у меня забрали, а часов и не было. Во всяком случае, я успел задремать и увидеть совершенно безнравственный сон с Ясси в главной роли, когда за мной пришли.
— Пишите, как все было, господин Дейнар из рода Дартзих, как встретились, как избили, — доброжелательно покивал мне следователь — интеллигентного вида очкарик откуда-то из северных провинций, судя по темным волосам.
Кажется, сегодняшний день породит во мне стойкую нелюбовь к интеллигентным очкарикам.
Я быстро записал все, как есть, и подтолкнул листок следователю. Тот принялся задавать разные вопросы — в основном на тему, знаю ли я этих придурков, и говорят мне что-либо их родовые имена. Увы, ничего.
Меня отвели в камеру, и я снова увидел сон о Ясси, но на этот раз печальный. Мой милашка смотрел на меня своими золотыми глазищами и жаловался, что сел на огромную колючку голой попкой и теперь у него там все болит. Во сне мне даже плакать хотелось от сострадания к его бедной попке. “Давай поцелую, Ясси, может пройдет”, — предлагал я в отчаянии. “Нет, не поможет”, — грустно отвечал Ясси, и из глаз его текли слезы.
— Как же так! — воскликнул я и проснулся, в недоумении уставившись на решетки.
Н-да, реальность была еще бредовей сна. И как меня только угораздило? Решетки загрохотали — за мной снова пришли. И сняли оковы.
— Ну, что ж, господин Дейнар, — сказал следователь, протирая очки. — Ваши показания совпали с результатом анализа магического слепка с места происшествия. И с тем, что удалось выбить из обвиняемых…
— Долго били? — живо заинтересовался я.
— Что вы, у нас все культурно, — хохотнул следователь. — Не в орденские времена живем. Будете оставлять заявление о возможности виры для обвиняемых?
Оп-па! Обвиняемые! А я ни в чем не виноват! Прекрасные новости. А вира мне не повредит — Императорский Университет это вам не наш коммунальный колледж, там за учебу надо платить, и такие деньги, каких мне мой род точно не даст. Не потому что жадные, а потому что нету.
— А что эти придурки-то на меня окрысились? — спросил я, когда с формальностями было покончено.
— Какие-то недоумки! — с досадой воскликнул следователь. — Вбили себе в голову, что возвращение Хаоса обязательно несет с собой возрождение орденских времен. Борцы с собственным мозгом за свободу. Надо еще выяснить, кто их надоумил.
— Ничего себе, — присвистнул я. — Дебилы с идеей!
— Да уж, — следователь встал, протягивая мне руку. — Вы поберегите себя, господин Дейнар, вдруг они не одни такие.
— Спасибо, — с чувством (наконец свобода!) сказал я, — пусть Тьма сокроет ваши пути.
— Да очистит Хаос ваши, — ввернул мне в ответ следователь. И откуда только выкопал древнюю формулу вежливости.
— Хм, — сказал я многозначительно: он все не отпускал моей руки, а взгляд его застыл.
— И как можно покуситься на создание Хаоса, столь прекрасное в своем совершенстве, — прошептал следователь с болью в голосе.
Очередной темный извращенец! Я аккуратно высвободился и свалил как можно быстрее. Ух, не люблю таких! Хотя эти психи все же лучше, чем те придурки-ассасины.
До мотоцикла пришлось добираться на такси. Все, все припомню, когда буду виру требовать! Проклятье, а ведь меня сегодня чуть не убили, причем, что бы я им противопоставил, если бы они не оказались такими слабаками на физическом плане? Жалкие Стрелы Хаоса и Вихри Уничтожения — заклинания первого уровня? Или просто забил бы всех четырех сырой мощью? Не уверен, что ее бы хватило. Но что делать, если заклинания Тьмы и Хаоса различались столь радикально, и не существовало ни одного хаосита старшего поколения? Мне было просто не от кого научиться пользоваться своей стихией, мои темные учителя сделали все, что могли. Дальше поможет только хаосит… или… Что там светлый офицер трепался о “темной стороне Пламени”? Интересно, если наши стихии родственны, то, возможно, и заклинания похожи? Надо будет поговорить с Эйтаном.
Домой я дотащился только под утро и обнаружил, что Ясси не спал всю ночь.
— Ну, что ты, глупый, — я растерянно гладил его по спине.
— Я тебя так ждал, так ждал, а ты, — обиженно всхлипывал Ясси, — я пирог сделал…
— Меня в полицию загребли, — похвастался я. — За драку!
— Ужас… — прошептал Ясси, широко распахивая глаза, — тебе не больно? С тобой не обходились дурно?
— Посадили в клетку и приковали цепями, — зловеще прошипел я, — и ходили вокруг, помахивая дубинками. Очень, очень толстыми дубинками.
Ясси отчаянно покраснел и попытался меня оттолкнуть:
— Дурак!
Пытался скрыть свой интерес, но я-то знаю, какие вещи его возбуждают! Он даже заныкал от меня несколько книжек развратного содержания. До дыр, наверное зачитывает, когда меня нет. Причем, я специально ему самые похабные оставлял, того рода, что самому и открыть стыдно, а Ясси все у себя прячет. А потом встречает меня с пылающими щечками и переливающимися влажным золотом глазками. Забавный такой милашка. Я притянул его к себе и принялся целовать и гладить, успокаивая.
И в этот момент меня накрыло. А если бы придурки покусились на Ясси?! Нет, конечно, вряд ли, но вдруг? Как я защищу его?
========== 14. ==========
— Кисть! Кисть не выворачивай, мать твою под хвост! — рявкнул Эйтан, посылая в меня две пересеченные огненные плоскости, и прибавил еще парочку выражений, которых я вам повторять не стану. Н-да, по части изящной словесности хулиганье с городской окраины моего детства и рядом не валялось с казарменной школой светлого.
— Матушку не тронь!
Вместо очереди из нескольких режущих плоскостей (которую мне задал Эйтан для сегодняшней тренировки) я в гневе соорудил какую-то многомерную конструкцию из множества вложений. Та с воем и скрежетом бросилась на светлого, он успешно ее отразил, пробив файерболом посередине. Конструкция с лязгом сложилась, перестраиваясь, и за ничтожные доли секунды я понял, что сейчас произойдет: светлого атакует со всех сторон одновременно, раздробленные во времени и пространстве плоскости поразят его волнами, и уже первая волна сомнет щиты, а последующие просто разорвут на части.
Не знаю, как мне удалось это сделать, в тот момент мне показалось, что Хаос вывернул меня наизнанку и намотал кишками на мировую ось. Всей своей сутью я устремился за собственным заклинанием в жажде его развеять.
И мне это удалось.
Я обнаружил себя стоящим на четвереньках, от пережитой боли била дрожь. Рядом корчился Эйтан, слава богам, почти не пострадавший. Землю вокруг нас оплавило в стеклянистую структуру, похожую на застывшее черное пламя.
— Тьма, — повторял Эйтан, — Тьма, больше никогда… Вот Тьма.
Судя по всему, мягкая и нежная стихия моих соплеменников у светлых служила самым страшным ругательством.
Эйтан смог-таки сесть и тут же присосался к фляжке. Потом протянул ее мне, и я с благодарностью хлебнул какой-то бурды.
— Это было наше последнее занятие, — сказал Эйтан, снова прикладываясь к фляжке. — Чуть в жопу Тьме за двадцатку не отправился.
Я уговорил его преподать мне несколько уроков магического ближнего боя — двадцатка за занятие. “О, за возможность надрать твою задницу мне еще и заплатят”, — заржал тогда он.
— Жаль, конечно, — хмыкнул я.
— Ну, а что, все, что знал, я тебе показал, — тут же откликнулся он, — засадишь в своих хулиганов такой хренью — потом собирай кишки в лопаточку. Только щит не забывай и руками эти свои темные финтифлюшки не крути.
Я кивнул. “Финтифлюшки” — это от моих темных учителей, испортивших, оказывается, мне постановку руки с детства. Стихия Тьмы требовала тонких и сложных плетений, еле заметных призывов и, как следствие, продолжительного удержания. Хаос же (как и Пламя) несся с ревущей яростью, едва позови, соответственно и управляющие движения должны быть четкими и максимально чистыми.
Что ж, Эйтан действительно научил меня, как победить во внезапной уличной схватке с темными отморозками, буде такие еще встретятся. Но что, если на меня нападет сильный маг? А у меня ни практики, ни умений… Вот бы потренироваться с его офицером! Правда, сложно представить сумму, за которую тот согласится преподавать мне боевку.
— Не, а хорошо ты мне врезал! — не унимался Эйтан. — Бодрость такая, как в плену после допроса.
— Тебе что, допросы нравятся? — удивился я.
— А ты думаешь, — заржал он, — нас что, спрашивали что-нибудь, простую солдатню? Вызовут — и давай наяривать! Один темный на члене скачет, еще парочка в жопу долбится, а остальные увиваются, как любимую сосульку вылизывают. Единственная радость в жизни была. В остальное-то время удавиться хотелось…
Извращенец! Я потрясенно на него вылупился:
— Что ж в этом радостного! Групповое изнасилование.
— Ну, почему же изнасилование, — обиделся он. — Никто ж против не был! В армии секса никогда не хватало. С товарищами устав не позволяет, постоянно ныкаться приходилось, гражданские от нас разбегаются… Ну, а потом еще плен, позор, жизнь кончена. Только шлюшки эти темные и держат, — он хлебнул еще. — Потом, конечно, господин офицер пришел, сказал, что ничего не изменилось. Типа, не ссыте, ребята, мы все так же паладины невидимого Храма, защищаем гражданских от зла. Только теперь темных. Ну, а что, темные, конечно, безмозглые и бляди все до единого, но жалко же их, тупых таких.
Ну да, ну да. Судя по всему, пламенные с темными были просто созданы друг для друга. А вообще, хорошо его Хаосом по башке приложило, вон на какие откровения развезло.
— Что краснеешь, как девственница? — заржал он. — Неужели не чувствуешь, как после драки в штанах лопается?
Я покосился на его пах (тот действительно внушительно бугрился) и подавил в себе желание отодвинуться:
— Не чувствую.
— А… действительно, — он, в свою очередь, с легким недоумением уставился на мою промежность. — Наверное, это потому, что хаоситы такие отмороженые. Ну, в смысле, магия у вас, как холод.
— Холод и боль, — сказал я.
— Жар и желание, — подмигнул он, передавая мне фляжку.
— И гнев, — я вернул флягу хозяину, отпив.
— Ага, аж мозги от ярости плавятся, — ухмыльнулся Эйтан.
— Хоть в чем-то сошлись, — хмыкнул я в ответ.
И мрачно задумался. Интересно, а Ясси вызывали на такие допросы? Вдруг… ему тоже это нравилось? Или не нравилось, а моего милашку все равно “драли”? Как же бесит, что не спросить об этом прямо, Ясси сразу рыдать начинает, когда об армии или плене вспоминает.
Я распрощался с Эйтаном — тот нацелился в ближайший бар с явно безнравственными намерениями — и поспешил домой. И успел вовремя! Ясси, пугливо оглядываясь, быстро-быстро семенил вдоль соседского забора.
— Так! И куда мы собрались? — я с визгом затормозил рядом.
Ясси с испуганным криком подпрыгнул на месте и попытался сбежать. Я поймал его, прижимая к себе.
— Вот глупый, — я зарылся носом в мягкий пух его волос. — Хочешь, чтобы я замкнул для тебя периметр? Одному опасно!
Ясси что-то протестующе залепетал, но я непреклонно затащил его обратно во двор. Безопасность прежде всего! А еще мне хотелось есть и целоваться. Дома меня ждали два мясных пирога, и холодное пиво (темное), и какие-то маленькие огурчики с салатами — Ясси был способен приготовить сущее объедение буквально из ничего, из скудного выбора ближайшей продуктовой лавки и чуть ли не сорняков нашего сада. Тьфу ты пропасть! “Сад”. Привык это так называть, темные услышат — засмеют. Ясси щебетал.
Я сыто откинулся и приступил ко второй части своего плана — потискаться и поцеловаться с Ясси. Но тот неожиданно уперся ладошкой мне в грудь.
— …как в тюрьме! — расслышал я окончание его фразы и с любопытством прислушался. Может, он мне про плен рассказывает, а я тут жру и ушами хлопаю?
И обнаружил, что он, весь надутый и обиженный, жалуется на мое самодурство. Вот что было хорошо в моем милашке — все свои текущие переживания он был способен изливать по много раз и в мельчайших подробностях. С какого места ни начни слушать — через пять минут окажешься в курсе. Ясси негодовал, что меня целыми днями нет, а у него тоже дела, и в лавку надо сбегать за продуктами, и в цветочный редкие семена по дешевке завезли, а еще там выставка, а теперь она закрылась, и в доме уже мяса нет, а моих мифических врагов тоже нет! Нет, не было и не будет! Потому что никому Ясси не нужен, ни врагам, ни мне, а живет, как в тюрьме! Никуда не выйти!