дневник Фриды.
***
Замираю на месте, словно напарываясь на непреодолимое препятствие. Шум лопастей за спиной усиливается, ворчливый стрёкот волнами проносится надо мной, чёрной птицей скрывая небосвод. Сильный порыв ветра почти отрывает от земли, заставляя сощуриться от холода и мелких песчинок. Волосы взлетают, закрывая тонкими прядями лицо от мира, путая, ограничивая, мешая видеть. Вертолёт медленно садится чуть впереди, пригибая грязно-жёлтую траву к земле. Остаётся лишь смотреть на того, кто выйдет первым.
Им оказался молодой мужчина в возрасте около двадцати пяти–тридцати лет. Чёрные с белыми прядями волосы, забранные в тугую косу, белая, почти фарфоровая кожа, острый разрез янтарных глаз и чётко очерченные губы говорили о человеке со сложным характером. Он с лёгкостью спрыгнул с подножки вертолёта и уверенной походкой направился в мою сторону.
На его фоне почувствовала себя грязной и неухоженной. Одетый по-военному строго, мужчина выглядел весьма властно в чёрной облегающей одежде, военных ботинках и с широким поясом на галифе. Чистое лицо, прямой холодный взгляд. Смотрел на меня, словно выискивая что-то в чертах. Казалось, он не знает, чего от меня ожидать. Эта мысль напугала больше, чем присутствие мужчины на просторах неизвестной дороги.
– Фрида? – голос спокойный, мягкий, лишь на грани слышится напряжение. Он замирает в нескольких метрах, создавая между нами границу комфорта. Давая мне возможность привыкнуть к своему присутствию. – Что с тобой случилось?
– Кто вы такой? – не обращая внимания на дружеские ноты, спрашиваю в ответ, чуть разворачиваясь, готовясь в любой момент сорваться с места.
– Это же я, Алистер. Твой друг, – на его лице скользит маска участия, принимая всё новые и новые очертания, подстраиваясь под мои ожидания. – Ты не помнишь меня?
– Я ничего не помню, – глупо отпираться, поэтому смело признаю случившееся. – Вы что-то знаете об этом?
– Твоё имя Фрида, – повторяет он. – Тебя похитил один очень нехороший человек. Мне с трудом удалось отыскать тебя.
– Похищение? – сорвалось с губ, в страхе делаю шаг назад. – О чём вы говорите?
– Ты очень важна, Фрида. Важна для всех нас, – продолжил он, расставляя руки в стороны. Он старается быть мягким, старается не напугать, а расположить к себе. Словно я бомба замедленного действия, готовая от любой мелочи взорваться. А он сапёр и это его миссия. – Важна для Маркуса.
– Маркус! – громко воскликнула, чувствуя значение этого имени. То единственное, что смогла вспомнить. Единственный. Кто же он?
– Да, – осторожно сказал он, делая шаг ближе. – Твой близкий друг. Он защищал тебя. Вместе вы работали над очень важным делом. Ты помнишь его?
– Только имя, – отвечаю с сожалением, пожимая плечами.
– Сейчас, – Алистер плавно, без резких движений, достаёт из верхнего кармана военной безрукавки сложенную в пополам фотографию.
Приближаясь ко мне, старается не напугать, но сердце всё равно испуганно бьётся в груди. Протягивая фотографию, подошёл почти вплотную, смотря глаза в глаза. Взгляд притягательный, глубокий, за янтарём скрывается настоящий вихрь страстей, в компании такого мужчины никто не в безопасности. Эмоционально он слишком яркий для рутины, по его венам бежит искра приключений. То, от чего следует держаться подальше, притягивает его.
Разворачиваю фотографию, где нахожу незнакомцев: мужчину и девушку.
Растрёпанные каштановые волосы, заплетённые в слабую косу, яркий почти неоновый цвет зелёных глаз, острые скулы, прямые тонкие брови, уверенный взгляд. Он прижимает к груди незнакомку, скептически смотрит в объектив, иронично улыбаясь кончиками тонких слабо очерченных губ. По одежде легко можно было предположить, что они направляются на какое-то мероприятие. Строгий вечерний костюм у мужчины и лёгкое светло-голубое платье у девушки с короткими чёрными волосами. Она стесняется камеры, но выглядит безусловно счастливой. Тонкая талия, худые острые плечи, чарующая улыбка, нежная внешность, мягкая, как у девочки-подростка. Но были видны детали, заставляющие насторожиться. Девушка подводила брови чёрным карандашом, пытаясь заострить черты лица. Волосы явно крашенные, а на глазах похоже чёрные линзы, скрывающие истинный цвет. Она выглядит беззащитной и ранимой, но что-то такое есть в её позе, какая-то твёрдость, пока скрытая юностью и мягкостью.
Перевернув фотографию, увидела дату и подпись – 2013 год, Маркус и Фрида.
– Я не узнаю его, – вновь перевернув и более пристально вглядевшись в фото, проговорила я. – И себя не узнаю! Это не я.
– Фрида, то, через что ты прошла…
– Нет, – отрицательно затрясла головой, неуверенно пятясь от него. – Я не знаю тебя. Не знаю этих людей на фотографии. Понятия не имею, что происходит. Ты говоришь, что я важна для вас! Прости, но я не могу доверять тебе! – в голосе появились истеричные ноты, которые никак не удавалось подавить.
Слишком долго шла. Дни сменялись друг за другом, всё походило на сон. Словно бы иллюзия смертельно-больного человека, в бреду ловившего галлюцинации. Образ пустынной дороги сначала под палящими лучами весеннего солнца, затем под проливным дождём с колючим острым ветром. Я и чувствовала себя так. Больной, обезвоженной, усталой. Мысли путались, картинка взрывалась волнами дрожи, прокатывавшейся по всему телу. Алистер представлялся лишь игрой воображения, ненастоящий, опасный. Не могла верить его словам, не могла верить в его присутствие, не могла ничему верить.
Фотография падает из рук и мгновенно подхватывается ветром, уносясь далеко в степь. Провожу её безучастным взглядом, чувствуя исполинскую усталость, желание заснуть и не просыпаться. Все переживания отходили на задний план, оставляя тупое безразличие.
Даже не смогла удивиться, когда Алистер в мгновение ока оказался подле меня, обхватывая за плечи и что-то вводя в шею. Конечно это было снотворное.
***
Я могу дышать. Грудь больше не сдавливают тиски напряжения. Мне не нужно бежать, торопиться вперёд. Расслабленная, мягкая, податливая кожа, словно в утробе материнском, тепло и безопасно. Глаза закрыты, пальцами касаюсь простыней. Шёлковая шершавость, прохлада и уют. Перьевые подушки, воздушное одеяло, сквозь неплотно прикрытые веки, виден зелёный тёплый свет. Дышится легко и глубоко, в воздухе разлит аромат фиалок и фуксий. Забираю этот запах глубоко в лёгкие, наслаждаясь блаженством тишины и спокойствия. У меня ничего не болит. Ничто не давит, не мешает, абсолютно свободна от неприятия. Только желудок немного тянет – проголодалась. Вот бы съесть чего-нибудь простого, хотя бы яблочко. Еда. Эти мысли становились назойливыми, нетерпеливыми, как мухи над десертом: противно жужжат и мельтешат перед глазами. Когда в последний раз ела?
Открываю глаза, приподнимаясь на локтях.
Комната в тёплых оттенках от нежно-бирюзового до лаймового цвета. Длинная, вытянутая с несколькими высокими окнами от пола до потолка и с открытыми стеклянными дверями, ведущими наружу. Летящие белоснежные занавески, цветы в вазах по сторонам от двуспальной кровати с балдахином, морские пейзажи на стенах, комната лёгкости и свежести.
Выбравшись из-под одеяла, пошатнулась, схватившись за прикроватный столик, на котором стоял кувшин и бокал, доверху наполненный водой. Осушив залпом, налила ещё и плеснула себе в лицо. Касаясь живота, поняла, что на мне новое платье. Белое в пол на бретельках, подчёркивающее талию. Кто-то помыл меня и переодел. Расчесал волосы, подравнял ногти. Кто-то касался меня без моего ведома. Тогда, когда была беспомощна. Беззащитна, без сознания. Волна стыда прокатилась по телу, заставив щёки вспыхнуть. Готова была разозлиться, но голод оказался сильнее. Потом, позже, когда во всём разберусь.
Подошла к дверцам, ведущим на балкон и выглянула наружу. За пределами маленькой площадки, обставленной двумя декоративными креслицами и миниатюрным круглым столиком, виднелся сад с небольшим неработающим фонтаном в центре. «Дорогой дом», – мелькнула непрошеная мысль.
Вернулась обратно в комнату и закрыла за собой двери. Замерла ненадолго в центре, а затем вышла в пустынный коридор. Так тихо, очень тихо. Обстановка соответствовала уровню, всё дорогое и качественное, но пустое. Смотришь и сразу понимаешь – в этом доме не живут. Это как гостиница-люкс, не более.
Спускаясь вниз по лестнице, услышала негромкие мужские голоса. Поёжившись, приложила руки к плечам, осторожно ступая по мягкому красному ковру. Хотелось услышать, о чём говорят прежде, чем услышат меня. Остановившись перед поворотом, прижалась к стене, прислушиваясь к говорившим.
– Да, всё идёт по графику. Есть небольшие задержки с медикаментами, на складе случился пожар, но они справились с ситуацией, – этот голос принадлежал Алистеру. Спокойный и уверенный, он отчитывался перед незнакомцем, который изредка задавал вопросы по делу.
– Что-нибудь ещё? – приятный голос. С лёгкой хрипотцой, без тонких карябающих граней. Низкий, массивный, придающий уверенности.
– Фрида проснулась и сейчас подслушивает нас, – и по голосу можно было понять, что Алистер улыбается.
– Видимо она ещё не готова с нами встретится, как ты считаешь? – со смехом отвечает его собеседник.
– Это мы скоро узнаем.
Спиной через стену почувствовала направленные на меня взгляды. Смутилась и покраснела, но вышла из-за поворота и застыла в раскрытых дверях небольшой гостиной.
В центре комнаты – два обитых кожей дивана, несколько зелёных дубовых кресел в тон тёмно-коричневых панелей стен. Благородная гамма цвета с элементами осеннего пейзажа на полотнах, развешенных поверх стен. Под ногами приятный с густым ворсом ковёр поверх дубового паркета. В мраморном камине тихо потрескивают угли, спрятанные за узорчатой решёткой, а за окнами, занавешенными тяжёлыми шторами с вертикальными складками, сквозь разрез, виднелся спокойный лес.
В воздухе витал приятный дымный аромат, от чего сразу захотелось есть. Но как можно оторвать взгляд от мужчины-незнакомца, расслабленно сидящего в центре дивана напротив меня. Он откинулся назад, положив руки на спинку, поглаживая пальцами отполированный деревянный край.
Эти глаза, как неоновый взрыв, бьёт в сердце невыносимостью, нетерпимостью, ожиданием чего-то необычного и трепетного. Как сложно оторваться, в них можно утонуть. Зелёные, полыхающие, пульсирующие в такт мерного биения сердца. Он изучал меня как новую книгу, шаг за шагом впитывая чёрточки, уголки, неровности, нервности, мой страх. А я тонула. В том, кто он есть. Кем был всегда.
– Вампир.
Всегда помнила его. Просто позволила себе на секунду отвлечься и сделать вид, что забыла абсолютно всё. Нет. Как могла его забыть? Этот цвет всегда со мной, мелькающий на горизонте подобно северному сиянию, манящий, тянущий за собой. Ведь именно к нему всё это время шла. За ним бежала, пересохшими губами твердила его имя. Забыть? Нет! Просто утонула, а он вытащил как несмышлёного котёнка из воды.
– Маркус, что со мной случилось? – спрашиваю почти жалобно, хмуря брови, беспомощно смотря на него.
***
– Ты ничего не помнишь, – слова как приговор, с которым я согласна.
– Я шла к тебе, – отвечаю на невысказанный вопрос. – Но больше ничего.
Мы оставили Алистера в доме, а сами вышли в сад, переходящий в заброшенный парк, а затем и в густой лес до самого горизонта. Маркус одел на меня пальто в крупную красную клетку и я впервые почувствовала холод. Всё возвращалось, чувствительность, голод, жажда, тепло и потребность жить. Раньше не могла остановиться и расслабиться, теперь всё по-другому. Он со мной.
– Я должен был найти тебя раньше, – в голосе слышится отчаяние человека, потерявшего всякую надежду.
Он не смотрит на меня, только вперёд, сквозь густые кроны голых деревьев на серое тусклое небо. Прячет руки в карманах длинного расстёгнутого пальто, идёт медленно, хмурится.
– Тебя похитили осенью 2013 года. Сейчас начало апреля 2014.
– Как я потеряла память? – украдкой смотрю на него, вижу, как поджимает губы, упрямо смотрит перед собой, задирая лицо.
– Всё не так просто. Сейчас ты не поймёшь почему так всё произошло. Я должен рассказать тебе всё, – он поворачивает голову, искоса смотрит, словно проверяя, смогу ли принять то, что услышу. Сделав выбор, Маркус начинает говорить.
– История началась во времена Римской империи, когда Теневой мир не прятался от людей, а открыто заявлял свои права на кровь и охотничьи угодья. Была бесконечная утомительная война за территорию. Мир двигался к краю.
В те времена существовал культ бога Кроноса, бога времени. Ему поклонялись колдуньи, наделённые уникальными даром видеть прошлое, настоящее и будущее во всех их проявлениях. Более того, в отличие от обычных предсказателей, они умели влиять на время, подчиняя события своим желаниям. Эти ведьмы видели, к чему идёт война и направили своих посланниц к сильным в надежде быть услышанными. В ответ они получили головы девушек на золотых блюдах. Так погибла Друзилла, дочь Корнелии, великой ведьмы того времени.
Из-за непомерного материнского гнева, сила женщины увеличилась и она создала проклятье, полный текст которого не сохранился до наших дней. Но суть его заключалась в чуме. Трижды по земле прокатится чёрная смерть и на третий раз она уничтожит мир.
Когда первая чума проклятия сбылась, под угрозой голода и смерти большая часть сверхъестественных созданий ушла в тень. Так появился Теневой мир. Появились первые законы, главным из которых был постулат волков и овец. «Защищай своё стадо». Тогда же начались гонения на культ ведьм, их почти в полном составе уничтожили после второй чумы, осознавая силу проклятия Корнелии. Саму жрицу четвертовали, а останки скормили диким животным.
Как я уже говорил, не существует полного текста проклятья, остались только обрывки, в которых говориться о белой смерти, способной как одолеть чёрную, так и стать её частью. Можно лишь предположить, что под чёрной смертью Корнелия подразумевала последнего представителя своего культа, сумевшего преодолеть время и стать бессмертным. Речь идёт о единственном колдуне культа Кроноса. В этой «семье» никогда не рождались мальчики, обладающие даром управлять будущим. Мальчики были лишь носителями гена, не более того. Однако последний представитель культа, родившийся в наше время, оказался обладателем дара. Последние столетия оставшиеся в живых ведьмы скрывались, лелея отмщение за гибель своего мира. Рождение мальчика, обладающего даром, они приравняли к чуду и назвали его в честь своего бога – Кронос. И он оправдал возложенные на него чаяния.
Кронос создал сложнейшую цепочку событий, финалом которой оказалась пандемия «белянки», смертельного заболевания, убившего почти всё население земного шара.
Ты знала его под именем Рональд, – Маркус ненадолго прервался, доставая из карманов пачку сигарет. Закурив, он выпустил замысловатую струю дыма в серое небо, тихо вздохнул и устало посмотрел на меня. – Дальше будет самое сложное.
– Про меня?
– Да.
Я узнал о планах Кроноса от своего близкого друга Себастьяна. Это было в начале 90-ых. Тогда ты была совсем маленькой девочкой, а тебя уже искали самые могущественные люди этого мира. И мы, и Кронос, знали, что белая смерть это ламия, сверкающая бессмертная, наделённая генами самых мощных сверхъестественных видов.
Он нашёл тебя первым, опередив нас всего на несколько дней. Забрав из-под носа, Кронос лишил тебя памяти и спрятал с помощью колдуньи, которая раньше работала на нас. Предательница знала все наши уловки и с лёгкостью обыграла наших ищеек. В результате, ты пропала на долгие годы, пока не появилась год назад в клубе в Нью-Йорке.
Я до сих пор не знаю, была ли наша встреча частью плана Кроноса или же он допустил ошибку. Все эти годы он оставался в тени, не проявляя никакой активности. Мы даже не знали точно, как зовут нашего противника, а он, двуличный, прятался на виду, притворяясь то участником рок-группы, то становясь владельцем нового клуба. Рональд казался обычным колдуном, способным иногда видеть будущее. Даже когда он придумал себе псевдоним Кронос, никто так и не смог осознать весь сюрреализм ситуации. Он игрок, и мы охотно играли в его игры.