— Ну слава Богу, — облегченно вздохнул Турецкий. — Жива… Теперь, если повезет, может, как-нибудь отсюда выберемся…
Проснулся он от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Приоткрыв глаза, Турецкий разглядел склонившуюся над ним женскую фигуру и сразу вспомнил, что с ним произошло. Он не знал, сколько прошло времени, потому что еще в машине с него сняли часы. Однако и свинцовой усталости, буквально валившей его с ног, прокурор тоже больше не испытывал. Значит, ему все же удалось хоть немного выспаться.
— Саша!.. Откуда ты?.. Как ты сюда попал?! — ошеломленно повторяла Рита, продолжая трясти его.
— Привет, — спросонья улыбнулся он.
— Где мы, Саша? Что происходит?!
Турецкий попытался улыбнуться.
— Считай, что все это нам снится…
Но Рита была явно не расположена шутить. От волнения в глазах у нее блеснули слезы.
— Я ничего не понимаю… Это какой-то ужас!
— Только без паники, — уверенно возразил Турецкий. — Или мы с тобой никогда отсюда не выберемся.
Усевшись на койке, он мягко привлек девушку к себе, и Рита со слезами порывисто прильнула к его груди.
— Господи, Саша! Я думала, что уже никогда больше тебя не увижу…
— Все хорошо… Все будет хорошо… Вот увидишь, — целуя ее разметавшиеся льняные волосы, повторял он. — Не плачь… Лучше расскажи мне, что с тобой приключилось.
Немного успокоившись, Рита начала рассказывать. Турецкий внимательно слушал. Пример но так он себе все и представлял. И только описание принудительного «медосмотра» его сразу изрядно встревожило, хотя он ничем и не выдал своих чувств. Что эти сволочи замыслили? Разумеется, наивно было ожидать, что, заманив в «мышеловку» его самого, они решатся отпустить Риту. Тем более что этого ему и не обещали. Значит… Догадка, которая внезапно пришла Турецкому в голову, была поистине чудовищной и невольно заставила его содрогнуться. Этого нельзя допустить! Что угодно, только не это! Уж лучше он сам ляжет на операционный стол!
— Я боюсь, Саша, — дрожа, прошептала Рита. — Что с нами будет?
— Не бойся. Я же с тобой. И вообще больше тебя не оставлю.
— Это правда? — с надеждой спросила девушка.
— Слово частного детектива, — усмехнулся он. — Вернее, честное прокурорское.
Рита снова прижалась к его груди и затихла. Турецкий с волнением чувствовал, как трепетно бьется ее сердце. На время он совершенно забыл обо всем. Даже о том, что им еще предстояло каким-то чудом отсюда выбраться.
В эти минуты снаружи послышались гулкие шаги, и вскоре в замке сухо и решительно провернулся ключ.
На пороге стояли трое: два квадратных бугая в камуфляжке и с каменными лицами, а также один из вчерашних «кагэбэшников». Бесстрастно взглянув на Турецкого, он кивнул головой:
— Выходите…
— Саша! — обняв его за шею, воскликнула Рита. — Саша, не оставляй меня одну!
Турецкий натянуто улыбнулся:
— Не волнуйся, девочка. Я вернусь. Обещаю тебе…
Больше всего ему сейчас хотелось верить, что именно так оно и будет.
Заперев Риту в «палате», конвоиры молча взяли Турецкого в «коробочку» и повели. На сей раз наручники на него надевать не стали, очевидно, полагая, что бежать ему было все равно некуда.
В отличие от девушки, которая почти не запомнила маршрута, Александр Борисович проявил куда большую наблюдательность и на всем протяжении пути цепко фиксировал каждую мелочь. Похоже, Градов оказался прав, и Турецкий действительно оказался в одном из секретных подземных городов, построенных в эпоху развитого социализма, когда народные деньги бросались на ветер с такой же легкостью, с какой теперь просто разворовывались. Неизвестно, с какой целью было построено это сооружение, но даже на первый взгляд очевидно, что при необходимости здесь вполне могли бы разместиться сотни людей. Содержать в законсервированном виде подобный объект было вопиющей расточительностью. Поэтому неудивительно, что его «арендовала» мафия. Комфортно и безопасно. Как говорится, шито-крыто…
Войдя в «медицинский центр», где накануне побывала Рита, прокурор невольно отметил, что оборудован тот был по последнему слову техники. Значит, недавно проводили модернизацию. Видимо, бизнес, которым тут занимались, приносил хороший доход. Между тем бугаи в камуфляжке остались у входа, а молчаливый «кагэбэшник» провел Турецкого в просторный офисный кабинет, где спиною к вошедшим сидел за компьютером человек в белом халате. Услышав шум, он бегло пробежал пальцами по клавишам и тотчас развернулся в вертящемся кожаном кресле. Это был мужчина лет сорока пяти, с умным, гладко выбритым лицом европейского типа, вполне интеллигентным лицом, если бы не безжизненный взгляд его неподвижных глаз.
— А, господин Турецкий! — нараспев произнес он с легким прибалтийским акцентом и ослепительно улыбнулся, демонстрируя свои безупречно рекламные зубы: — Много о вас слышал. Очень рад познакомиться. Как говорится, добро пожаловать!
— Здравствуйте, Янис Карлович, — невозмутимо ответил тот. — К сожалению, не могу ответить вам тем же. Поскольку никакой радости от встречи с вами я не испытываю. Но за гостеприимство спасибо.
На лице «гения» отразилось заметное изумление.
— Разве мы с вами знакомы? Впрочем, я, кажется, догадываюсь, кто успел рассказать вам обо мне. Это, наверное, Лева Горелов. Мой бывший коллега… Уверен, он до сих пор не может простить, что это мне, а не ему предложили возглавить отдел в нашем НИИ… По правде говоря, он давно мне завидовал. Бедный Лева — ему всегда хотелось стать гением, но явно не хватало таланта. Вдохновения. Он никак не мог понять, что гением надо родиться!
— Как и подлецом, господин Ленц… — язвительно добавил Турецкий.
Сухо кашлянув, хозяин подземелья молча приказал стоявшему возле двери «кагэбэшнику» выйти.
— Боюсь, уважаемый Александр Борисович, — начал он, когда они остались вдвоем, — что у вас сложилось обо мне искаженное представление.
— Напротив, самое объективное.
— И все-таки вы ошибаетесь… То, что привело вас сюда, является только одной гранью моей деятельности. Но существует и другая, о которой вы ничего не знаете.
— Я знаю достаточно, чтобы отправить вас за решетку до конца жизни. Хотя лично я применял бы к таким, как вы, исключительно высшую меру наказания…
— Как это мило! — рассмеялся Ленц. — Из вас мог бы выйти идеальный прокурор. Впрочем, вы, кажется, уже являетесь прокурором.
— А из вас идеальный подсудимый, — парировал Турецкий.
— Но обстоятельства складываются не в вашу пользу, дорогой Александр Борисович. И вам придется это учитывать. Как видите, это вы находитесь в полной моей власти. И стоит мне пошевелить пальцем… А насчет суда — это замечательная идея! — неожиданно оживился он. — Я как раз собирался предоставить вам возможность собрать исчерпывающий материал о моей, так сказать, преступной деятельности, ха-ха! Только боюсь, вам удастся воспользоваться им лишь на Страшном суде…
— Надеюсь, это произойдет значительно раньше, — возразил Турецкий. И, подхватив насмешливый тон собеседника, добавил: — В любом случае ваше добровольное желание помочь следствию может несколько облегчить вашу вину.
— Замечательно! — вновь рассмеялся Ленц. — Вы остроумный человек, господин «комиссар». А ваше мужество невольно вызывает уважение… Что ж, если вы действительно намерены судить меня, то я, пожалуй, готов давать показания, ха-ха-ха…
Турецкому нестерпимо захотелось въехать с размаху кулаком в эту самоуверенную физиономию. И только мысль о судьбе Риты заставила его удержаться от такого бессмысленного шага. Кроме того, несмотря на безнадежность нынешнего положения, сыщика неожиданно охватил профессиональный интерес к такому преступнику, как бывший сотрудник НИИ трансплантологии, непризнанный гений Янис Карлович Ленц.
Полковник милиции Грязнов был взволнован и растерян. Это довольно-таки необычное для него состояние было вызвано не просто серьезными, а чрезвычайными причинами. Мало того, что вчера ему пришлось расхлебывать кашу, которую заварил Турецкий, мало того, что в этой авантюре был ранен капитан Майер, мало того, что в результате бандитского нападения был перепуган весь остров, где скрывалась Маргарита Крылова, а сама она бесследно исчезла, — так вдобавок ко всему со вчерашнего вечера столь же необъяснимо и бесследно исчез сам Турецкий, и все попытки его разыскать оказались совершенно безрезультатными!
Накануне Грязнов до глубокой ночи ожидал звонка от друга, но так и не дождался. Утром он начал звонить ему сам, но ответа не получил. Не оказалось его и в Генпрокуратуре. Затем позвонил племяннику Дениске, где тоже мог заночевать Турецкий. Но и там никто не ответил. И это в воскресенье, когда мальчишка обычно дрых до полудня! Одним словом — полная чертовщина.
Не находя себе места, Вячеслав Иванович в конце концов сам поехал к Турецкому на Фрунзенскую набережную. Застать того дома он особенно не надеялся, собираясь хотя бы расспросить соседей. И тут его ожидала странная загадка. По словам жильцов, накануне вечером Турецкий в квартире был! Одна соседка встретила его на лестнице. Другой полуночник случайно видел из окна, как тот среди ночи вышел из дому и зашагал в сторону набережной. Судя по тому, что обратно он не вернулся, можно было заключить, что Турецкий затеял какую-то очередную опасную авантюру. И скорее всего, это было связано с исчезновением Риты…
Затем Грязнов поехал в больницу Склифосовского навестить Майера, а заодно поинтересоваться: не знал ли тот что-нибудь о ближайших планах Турецкого? Но страдавший не столько от раны, сколько от своего вынужденного бездействия капитан абсолютно ничего о них не знал. И был ужасно огорчен тем, что поневоле оставил коллегу без прикрытия.
Оставался Дениска. Наверняка этот олух составил компанию «дяде Саше». Вячеслав Иванович тотчас приказал шоферу гнать на Профсоюзную. Как и подобало ближайшему родственнику и опекуну, у него были ключи от квартиры племянника, которому давно пора было задать хорошую трепку! Однако там полковника Грязнова ждала еще одна необъяснимая загадка. В просторной трехкомнатной квартире, которую снимал Денис, царил полнейший беспорядок. Впечатление было такое, будто мальчишка по тревоге поспешно собрался и куда-то уехал. Даже забыл выключить свет в туалете. Между тем в «Глории», как и следовало ожидать, тоже ничего не знали о месте нахождения своего юного директора… Все это наводило на мрачные мысли. Неужели Турецкий втянул в свою авантюру еще и Дениса?!
На Петровку Грязнов приехал с тяжелым чувством. Вскоре по его распоряжению в морги столицы были направлены оперативники, которым предстояло осмотреть все обнаруженные за ночь трупы. Были предприняты и другие неотложные меры к розыску бесследно пропавших. А пока, сидя у себя в кабинете, Вячеслав Иванович взволнованно курил и тревожно ждал новостей. Он уже почти не надеялся снова увидеть своего друга живым. И на чем свет стоит клял себя за то, что оставил его одного в минуту смертельной опасности. Теперь ему оставалось только ждать, когда же всплывет (и всплывет ли?) из небытия труп надзирающего прокурора Сашки Турецкого…
— И как же вы, с позволения сказать, утилизируете трупы? — спросил Турецкий.
— Нет проблем, — охотно ответил Ленц. — Прошу вас, следуйте за мной…
Затеянная им своеобразная экскурсия по секретному объекту подходила к концу. Согласившись «давать показания», преступный гений действительно показал Турецкому всю свою подземную кухню, что произвело на того поистине неизгладимое впечатление. Не каждый день случается увидеть такой великолепно организованный конвейер смерти! (Особенно с перспективой в ближайшее время самому оказаться его жертвой.) Чтобы хладнокровно созерцать все это, нужны были не просто крепкие, а поистине стальные нервы.
Как и предполагал Горелов, «производство» было налажено по промежуточной схеме с участием зарубежных партнеров. Начиналось все наверху, где Паук и Захар добывали «исходный материал», то есть детей. Потенциальных жертв усыпляли и после тщательного медосмотра начинали готовить к операции. К тому времени по компьютерной сети из-за рубежа заранее поступал заказ на определенные виды «запчастей» как для просто состоятельных, так и для всякого рода «перспективных» людей, чье здоровье и симпатии было жизненно необходимы российской государственной мафии. «К примеру, недавно мы «организовали» почку для одного крупного нефтяного магната, чтобы тот наконец решился вложить в нашу экономику свои денежки», — невозмутимо пояснил Ленц…
Сама промежуточная операция происходила быстро и четко. После этого «запчасти» в особых контейнерах транзитным авиарейсом срочно доставлялись в Белград, а оттуда в одну из клиник Швейцарии, где уже ждал наготове пациент. Транспортировка были налажена через военный аэродром, находившийся вблизи секретного объекта. А сами контейнеры якобы представляли собой груз медикаментов для жертв стихийных бедствий и катастроф. Осуществлялось все это под эгидой российского Красного Креста, через гуманитарный фонд «Интермед».
— Что же касается трупов, — продолжал Ленц, — то они, как вы изволили заметить, утилизируются здесь совершенно бесследно.
Оба вошли в холодное мрачное помещение, напоминавшее собою банковское хранилище, с рядами одинаковых железных шкафов вдоль стены. Осмотревшись, Турецкий понял, что это был морг. Вслед за своим «экскурсоводом» он вскоре оказался в небольшом смежном помещении, единственной достопримечательностью которого было огромное темное окно. Включив свет на специальном пульте, Ленц пригласил сыщика заглянуть внутрь. Посреди глубокого кафельного колодца возвышался массивный стальной резервуар, вроде обычного котла на общепитовской кухне, прикрытый механической крышкой.
— Там внутри — едкая щелочь, — многозначительно заметил латыш. — Любые органические ткани «сгорают» в ней без пепла и дыма. Просто и безотходно. И куда экономичнее крематория…
Турецкий невольно содрогнулся, представив себе, сколько загубленных жизней было сброшено в этот ужасный котел! Теперь ему стало окончательно ясно, какая судьба постигла бесследно исчезнувшего следователя авиатранспортной прокуратуры Аркадия Кулика. И скорее всего, ожидала его самого. Если, конечно, произойдет чудо, и ему с Ритой удастся отсюда выбраться…
— Полагаю, этого достаточно для обвинительного заключения? — по окончании «экскурсии» усмехнулся преступный гений.
— Более чем, — глухо ответил Турецкий. — А вы не боитесь, что рано или поздно все это может стать достоянием гласности?
— Исключено, — уверенно возразил Ленц. — Там, наверху, есть очень солидные фигуры, которые этого не допустят…
— А если бы мне, к примеру, удалось сбежать?
Ученый садист выразительно усмехнулся:
— Отсюда невозможно убежать… Охрана данного спецобъекта хотя численно и невелика, но организована таким образом, что никто попросту не способен ни проникнуть сюда, ни выйти отсюда незамеченным.
— И все же одному человеку это удалось.
— А, вы имеете в виду того мальчика? — покачал головой Ленц. — Действительно… Он был уже готов к операции, когда мы получили от клиента отказ. Пришлось все отменить. Ему снова ввели снотворное, но, оказалось, мало. Воспользовавшись этим, он улизнул через систему вентиляции. Но уверяю вас: там, где прошел этот мальчик, взрослый человек не пройдет…
— Жаль, — притворно вздохнул прокурор. — Значит, у меня мало шансов рассказать о ваших «научных достижениях» миру.
— Вы узнали всего лишь одну грань моей деятельности, — возразил современный Менгеле. — А теперь, уважаемый господин прокурор, я хотел бы показать вам другую, о которой вы, уверен, не имеете ни малейшего представления! — с многозначительной улыбкой добавил он. — Возможно, это несколько изменит ваше обо мне представление…
Продолжением экскурсии стал визит в отдельную лабораторию, где Ленц, очевидно, проводил какие-то особые эксперименты. Как и «медицинский центр», она была оснащена новейшим медицинским и химическим оборудованием, и, показывая ее Турецкому, преступный гений явно не скрывал удовлетворения.
Открыв стальной охлаждающий контейнер, он бережно извлек оттуда закупоренную пробирку с какой-то бесцветной жидкостью.
— Как вы думаете, что это за препарат? Турецкий язвительно усмехнулся:
— Новое оружие массового поражения…
— На сей раз вы ошиблись, господин прокурор, — обрадовался Ленц. — Это своеобразный «эликсир бессмертия»! Цель всей моей жизни и плод многолетней напряженной работы, — не без гордости пояснил он.