― Не держи меня за дурака, ― посоветовал Казуя, подался вперёд и опёрся локтями о спинку дивана справа от головы рыжего. ― Думаешь, я не замечаю, как ты подчиняешь себе других заключённых? Они уже без твоего разрешения даже в сортир ходить боятся.
― За дурака я тебя не держу, ибо ты и есть дурак. Я никому ничего не навязывал. Хотят слушать меня ― пускай слушают. Не могу же я им это запретить. Но мне нет до них дела. Делают то, что сами хотят. Отвали ― читать мешаешь.
― У тебя раньше книг не было? Не начитался?
― Не было. То есть, были, конечно, но немного. И было мало времени на чтение. Сейчас времени у меня навалом, и книг много. Что тебя не устраивает? Разве эта библиотека предназначена исключительно для персонала?
― Нет, не исключительно. Но ты тут один такой, кто в библиотеке торчит.
― И тебя это смущает? ― Восемьдесят первый закрыл книгу, положил рядом с собой и устремил взгляд на звёзды во тьме за прозрачной поверхностью иллюминатора.
― Есть немного. На книгочея ты не похож вообще никак. У меня есть сын, твой ровесник, он куда спокойнее тебя, но даже его трудно загнать в библиотеку надолго.
Рыжий вздохнул, повернул голову и с любопытством покосился на Казую. Осмотрел внимательно и вновь вздохнул.
― Ты заимел себе сына в десять лет?
― Почему в десять? ― опешил Казуя.
― Потому что математика, ― туманно пояснил рыжий, а через минуту расщедрился на более подробное разъяснение: ― Мне вроде как двадцать три, знаешь же, ты наверняка сунул нос в досье. Пускай тебе было столько же, когда ты сыном обзавёлся. В сумме ― сорок шесть. Ну?
― И что? ― не понял Казуя.
― А то, что на сорок шесть не тянешь.
Казуя весело фыркнул.
― Забудь свою математику, рыжик. Польщён, что выгляжу моложе, но я сказал правду. Моему сыну столько же, сколько тебе.
― Тогда странно, что ты выбрал себе подобную работу. Вряд ли тебе дают возможность часто видеть семью.
― Семьи у меня нет, не переживай. Случайная связь, случайная женщина, случайный ребёнок, который, к тому же, меня ненавидит.
В золотистых глазах застыла на минуту лёгкая задумчивость, но она быстро сменилась иронией.
― Сейчас зарыдаю от жалости.
― А ты умеешь? ― восхитился Казуя, откровенно любуясь лицом рыжего и разметавшимися по диванной спинке длинноватыми прядями.
― У меня целых двенадцать лет для тренировок есть. Ну а вдруг получится?
― Почему тебе дали такой срок, кстати? Ты же признал вину, а это смягчающее обстоятельство. И ты впервые совершил преступление, что тоже учитывают.
― Так это и учли. Без этих деталей мне бы все двадцать лет впаяли.
― За что?
― Просто так. Меня не особо в армии любили.
― Как мило. Судя по твоему сроку, тебя в армии люто ненавидели. ― Казуя бесцеремонно протянул руку и прикоснулся к рыжей пряди, пропустил меж пальцами гладкий солнечный шёлк… Приятно. И волосы эти показались ему тёплыми.
― Я привык, ― пожал плечами восемьдесят первый, опять скосил глаза на полковника, но на собственную прядь в смуглых пальцах никак не отреагировал.
― Мне почему-то кажется, что тюрьма ― это не то место, куда ты хотел бы попасть.
― Мало кто жаждет оказаться в тюрьме. Но я получил по заслугам и понимаю это.
― По заслугам? Я бы так не сказал. В твоём случае обычно награждают сроком от четырёх до шести лет, но точно не двенадцатью годами в этой тюрьме.
Рыжий всё-таки мотнул головой и высвободил из пальцев Казуи свои волосы.
― По заслугам. Сам подставился ― плохо думал. Достаточно было просто вырубить на время старшего офицера и сделать всё так, как надо. Убийство было лишним.
― Правда? ― вкрадчиво уточнил Казуя. Восемьдесят первый слабо походил на человека, склонного делать ошибки. Тем более, такие ошибки. Он явно человек действия, но далеко не дурак. Плохо верилось, что он мог убить кого-то сгоряча. Учитывая его прошлое ― так и вовсе.
― Искушение победило, ― доверительно признался рыжий с быстрой, почти неуловимой улыбкой. ― Допустим, я сделал бы это всё равно. Но можно было дождаться более удобного случая. С другой стороны…
― И что же с другой стороны?
― Он не стоил тщательно проработанного плана. Тем не менее, жизнь ему дал не я, но отобрал именно я. Всё правильно. И лучше закрыть эту тему прямо сейчас. Забавно, что люди придумали сотни определений для слова “жизнь”, а вот слова “смерть” и “убийство” таким разнообразием и вниманием похвастать не могут. Почему-то. Может быть, потому, что жизнь ― это условно хорошо, а смерть и убийство ― плохо?
― По-моему, ты слишком строг к себе.
Восемьдесят первый чуть запрокинул голову и прикрыл глаза, потянулся и тихо вздохнул, затем бросил короткий взгляд из-под ресниц на Казую.
― Поскольку в моём распоряжении всегда есть лишь я сам, то спрашивать я могу тоже только с себя самого. В оставлении мёртвым или живым всегда есть выбор, а оружие и сила нужны воину для того, чтобы защищать то, что дорого, а не для уничтожения всего на своём пути. Я пошёл против того, во что верю, поэтому двенадцать лет в тюрьме далеко не самое суровое наказание. Тебе и впрямь так нравится копаться у меня в голове?
Дерзость и ирония восемьдесят первого… или как там его? Казуя порылся в памяти, вспоминая данные из досье. Дерзость и ирония Хоарана выбивали Казую из колеи, а склонность тут же задавать прямые и одновременно коварные вопросы… Страшное сочетание, если уж говорить начистоту. Рыжий в сравнении с Казуей просто зелёный юнец, но при беседе с ним возрастная граница чудесным образом испарялась.
― Нравится, ― подтвердил Казуя. ― Ты сам в своём роде феномен, и мне интересно тебя разгадывать. И да, у меня виды на тебя. И ты ― в курсе, я ведь сразу тебе об этом сказал.
― Я тоже сразу тебе сказал, что немного кислоты мне в лицо ― и видов у тебя больше не будет.
― Тогда скажу иначе… ― Казуя с довольной улыбкой полюбовался на Хоарана. ― Не думаю, что даже кислота в лицо что-то исправит.
― Можно вернуться к варианту с отрезанием ноги. И не только ноги.
― Это не тот способ, которым я смогу тебя заполучить, ― подытожил Казуя.
Хоаран в очередной раз вздохнул и потянулся, потом убрал ноги со стола и поднялся. Сунув руки в карманы брюк, медленно повернулся и смерил полковника долгим взглядом. В томительной тишине тянулись секунды и минуты, а они молча смотрели друг на друга. Наконец Хоаран лениво проговорил:
― Способа меня «заполучить» не существует. Советую запомнить это и принять как данность. Если очень хочется, могу тебя трахнуть ― опыт у меня есть. ― Быстрая ядовитая улыбка скользнула по губам. ― Или ты можешь попытаться трахнуть меня. Но это всё, что ты можешь, поэтому выкинь из головы и забудь.
― Хочешь указывать мне, что и как делать?
― Почему хочу? Я указываю. В том, что касается меня. Ты хочешь больше того, что я могу предложить. И я в этом не силён. Поэтому твоё «заполучить» нереально и невыполнимо. Просто потому, что нечего «заполучать». Я не ищу удовольствий, никогда не искал и вряд ли буду искать хоть когда-нибудь. Не моё, уж прости.
― И что же ты тогда ищешь?
― В идеале?
― Допустим.
― Корабль с вечным двигателем и дорогу в никуда. Лишь бы эта дорога никогда не заканчивалась. И я не ищу попутчиков. ― Склонив голову к правому плечу, Хоаран впервые улыбнулся без иронии и насмешки. Улыбнулся мечтательно и немного грустно. И эта улыбка задержалась на его губах, заставив Казую позабыть о том, что людям необходимо дышать.
― Кости размять хочешь?
― Что?
― Оглох? Спортзал рядом. Кости размять хочешь?
― Собираешься навешать мне? ― приятно удивился Казуя.
― Почему бы и нет? Делать всё равно нечего, а ты так настойчиво ищешь моего общества, что просто грех не воспользоваться случаем, ― бросил на ходу рыжий, обошёл Казую по дуге и направился к двери с железной уверенностью в том, что Казуя последует за ним. Наглец. И пройдоха. И ведь он прав ― Казуя последовал за ним.
В зале зрителей не оказалось. Хоаран тронул пальцами перчатки, но надевать их не стал. Казуя тоже на перчатки не покусился. Рыжий лениво сбросил мягкую тюремную обувку и стянул рубаху. Казуя помедлил, но всё же тоже скинул с плеч жилет и рубашку, открыв исчерченное шрамами тело. Пожалуй, шрамов у него было столько же, сколько у Хоарана, разве что на смуглой коже они проступали отчётливее, чем на золотистой.
Противники уставились друг на друга, прикидывая свои и чужие возможности. В ширине плеч они друг другу не уступали, однако рыжий выглядел гораздо легче и изящнее с длинными гибкими мышцами ― признак выносливости. Казуя мог похвастать мышцами короткими и выпуклыми, что указывали на силу и мощь.
Первым начал именно Казуя.
Удар, что показался ему быстрым и внезапным, на рыжего не произвёл впечатления. Противник продемонстрировал ему настоящую скорость и стремительность, с лёгкостью уклонившись и даже контратаковав тут же. Ногой. В живот. Больно всё-таки. На ступнях у Хоарана обувь отсутствовала, но пятка по твёрдости напоминала камень.
Увеличение дистанции до двух шагов ― и узкие ступни друг за другом вспороли воздух. Иногда казалось, что в воздухе мелькали сразу обе ноги. Мгновенные повороты, вращения ― и Казуя на миг представил себя рыцарем, воюющим с ветряными мельницами. Просто хотя бы уследить за соперником было чрезвычайно трудно.
Тэквондо. И что-то ещё. Много чего. Странная смесь.
― Решил вздремнуть? ― увеличив дистанцию до четырёх шагов, уточнил Хоаран.
Казуя машинально растёр предплечья, коими блокировал большую часть ударов. Синяки уж точно обеспечены. Чтобы управиться с этим вихрем, надо его поймать для начала… Первая попытка привела к неслабому удару ногой по голове. Казуя откатился в сторонку, встряхнулся и попытался снова. Поймал. Крепко ухватил руками за пояс и прижал рыжего спиной к своей груди. Точно не вывернется…
Хоаран жёстко впечатал пятку в его ступню и головой врезал в лоб так, что звёздочки в глазах засверкали. Пришлось его отпустить и тут же огрести ступнёй в солнечное сплетение. Слишком быстрый, точный и сильный. Сильнее, чем Казуе казалось. Вскоре удалось улучить момент и врезать рыжему кулаком в левый бок. Тот неожиданно последовал за ударом: оттолкнулся ногами от пола и бросил себя в том же направлении ― прочь от Казуи. Упал на спину, ловко кувыркнулся и выпрямился. Половина вложенной в удар силы пропала зря из-за этого манёвра. Впрочем, с его-то выносливостью и прошлым… Этот парень такой же твёрдый и закалённый, как гвоздь для гроба, ― мог бы спокойно принять удар полностью.
Тэквондо, что-то ещё и уличные трюки.
― Достаточно? ― смахнув кровь с подбородка, полюбопытствовал Казуя.
― Мы только начали, ― фыркнул Хоаран и взвился в воздух. Казуя едва успел вскинуть скрещенные руки и защититься от летевшей ему в голову ноги.
― Любишь подраться?
― А кто не любит? ― Хоаран ускользнул от захвата, бросил левую ладонь на шею Казуи, затем правую, дёрнул к себе, увлекая тяжестью своего тела вниз, а через миг уже удобно сидел на груди растянувшегося на полу Казуи, зажав шею последнего словно тисками.
― Интересно, что же ещё ты любишь, рыжий? ― задыхаясь, пробормотал Казуя.
Хоаран отпустил его шею и задумчиво почесал пальцем бровь, потом просиял.
― Клубнику с молоком.
― И только?
― Рыться в старых движках. В гараже.
― Поэтому тебя рекомендовали определить в технический отдел? ― Казуя блаженно прикрыл глаза, ощутив его на себе. Наверное, Хоарану удобно было так сидеть, хотя Казуя тоже не возражал, наслаждаясь тем временем его теплом даже через грубую ткань тюремных брюк.
― Может быть, но тут это вряд ли осуществимо. На кой чёрт в космосе автомобили?
Казуя весело хмыкнул.
― Всякое бывает. Могу показать тебе кое-что. Тебе понравится.
― Сомневаюсь. ― Хоаран легко поднялся и отправился к сброшенной рубахе.
Оделись они быстро, после чего Казуя всё же повёл рыжего на нижний уровень. В принципе, заключённым запрещалось туда спускаться, но не потому, что там было нечто секретное, а потому, что прежде такой необходимости не возникало.
Казуя повозился с заблокированным замком на двери, открыл и шагнул во тьму. Через минуту вспыхнул свет.
― Надо же… ― озадаченно пробормотал Хоаран, заглянув внутрь просторного помещения. ― Старый «мустанг» ― и в таком месте? На ходу?
― Увы. Я на нём попал в аварию лет пять тому назад, хотел отремонтировать, но никто не взялся. Машина редкая, да и нравилась она мне, поэтому забрал с собой. Можешь так вот откосить от работы в цехе. Если охота.
Хоаран с подозрением осмотрел Казую, затем зашёл внутрь и побродил немного вокруг тёмно-зелёного «мустанга». В конце концов, сунул-таки нос под капот.
― Ну как? Имеет смысл с ним повозиться?
Он оставил вопрос без ответа и забрался под машину, что-то там повысматривал, потом выглянул.
― Попробовать стоит.
Казуя едва заметно улыбнулся. Когда-то кто-то сказал, что нет ничего сексуальнее мужчины, лежащего под машиной. Пожалуй, этот кто-то знал, о чём говорил.
― Тогда получишь к вечеру пропуск на этот уровень. Можешь начинать пробовать завтра.
========== 05 ==========
Казуя наблюдал за восемьдесят первым номером почти целый месяц. Он больше не покидал свой кабинет и не пытался встретиться с рыжим. Просто наблюдал и изучал.
Картина немного прояснилась, хотя белые пятна на ней по-прежнему встречались в изобилии.
Хоаран предпочитал одиночество и никому не доверял ― не доверял вплоть до того, что спиной ни к кому не поворачивался. И Казуя не раз замечал, как его внимательный взгляд ощупывает лица прочих заключённых и охранников. Хоаран словно искал что-то или кого-то, но пока не находил.
Вёл он себя спокойно, торчал либо в библиотеке, либо рядом с «мустангом». Но про драки не соврал ― они ему нравились. Периодически кто-нибудь пытался составить ему компанию в спортзале, но безуспешно. Похоже, самый долгий поединок у Хоарана был именно с Казуей.
К слову, пару раз он всё же угодил в карцер, когда неплохо отделал нескольких соперников. Это Брайан проявил инициативу и посадил рыжего под замок ненадолго. Дескать, чтоб не мнил о себе больно много и помнил о правилах. Вряд ли нужный эффект был достигнут, поскольку Хоаран против карцера совершенно ничего не имел.
Большую часть времени он проводил по-прежнему в библиотеке и с «мустангом».
В один из неторопливо текущих дней Казуя спустился в «гараж» и остановился на пороге. Внутри негромко играла музыка, что-то из рок-н-ролла.
Рыжий успел выправить корпус автомобиля, достать двигатель, переместить его на специальный стол. Теперь же он забрался под днище «мустанга», воспользовавшись низкой платформой на колёсиках, и копошился там. Из-под машины торчали длинные ноги, обтянутые серой тканью. Рубашка валялась на полу у входа.
Казуя бесшумно подошёл поближе, налюбовался на ноги и негромко отметил:
― По уши в работе?
Под днищем что-то звякнуло, затем раздался глухой звук удара.
― Чёрт… ― Видимо, кое-кто резко вскинул голову и долбанулся ею о днище.
Платформа выкатилась из-под «мустанга», открыв взору Казуи все прочие части тела рыжего, включая лицо с тёмными полосами. Руки у него были испачканы маслом и чем-то чёрным.
― Заскучал? ― хмуро уточнил он и смахнул пот со лба тыльной стороной ладони, оставив на коже новую широкую полосу.
Казуя хмыкнул, выудил из кармана белый платок, опустился на колено и наклонился над ним. Медленно стёр со лба грязь, затем аккуратно вытер пятно на скуле, потом тронул грудь слева и промокнул платком пару капель масла. Этого показалось мало, поэтому Казуя лизнул языком светло-коричневый кружок и вдохнул запах, исходивший от кожи. Рыжий пах маслом и металлом.
Казуя покосился на его бёдра и невольно улыбнулся.
― Кажется, у тебя всегда при себе все необходимые инструменты. Или просто одной руки маловато?
― Ещё скажи, что тебя это не устраивает, ― дерзко предложил рыжий. ― Эти инструменты интересуют больше тебя, чем меня.