В это время послышались шаги. Из столовой вышла Эмма.
— Как прошел ленч?
Лес полуобернулась к ней, рассеянно улыбнувшись своей полной седовласой секретарше. Пальцы ее продолжали срывать обертку с коробки.
— Неожиданно оказался гораздо более приятным, чем я ожидала.
Лес открыла крышку коробки. Сверху лежал сложенный листок бумаги. А под ним — черная шелковая ночная рубашка, отороченная кружевом. Удивленно нахмурившись, Лес развернула письмо. Эмма продолжала что-то говорить, но Лес уже не слушала ее. Она быстро пробежала глазами машинописный текст, затем перечитала его еще раз, более медленно.
Дорогая миссис Томас.
Белье, находящееся в этой коробке, обнаружила одна из наших горничных, когда убирала Ваш номер после Вашего недавнего визита в Нью-Йорк. Мы взяли на себя смелость выстирать и выгладить свою находку, прежде чем отправить ее Вам. Надеемся, эта задержка не вызовет Вашего недовольства.
Мы весьма ценим то, что Вы являетесь постоянным клиентом нашего отеля.
С искренним уважением…
Письмо заканчивалось затейливой росписью.
Лес опять глянула на ночную рубашку и даже приподняла край черного лифа. Вещь была не ее. Она никогда не носила черного белья.
— Что-нибудь не так?
Лес наконец очнулась и поняла, о чем спрашивает Эмма. Что-то удержало ее от того, чтобы сказать секретарше, что пакет прислали ей по ошибке.
— Нет, конечно, нет. — Лес быстро положила листок назад в коробку. — Вы, кажется, говорили, что звонил Эндрю?
Она смутно припоминала, что Эмма произносила его имя.
— Да. — Эмма нерешительно смотрела на Лес, не будучи вполне уверена, что та ничем не расстроена. Но вслух она ничего не сказала. Независимо от того, как долго работают вместе работодатель и его служащий и насколько они близки, их всегда разделяет тонкая невидимая линия, и Эмма не стала ее пересекать. — Он звонил, чтобы сказать, что сегодня немного задержится. Предлагает вам планировать обед часам к восьми.
— Спасибо. — Лес отошла от столика в прихожей, сжимая коробку в руках. — Просмотрите, пожалуйста, остальную почту.
Войдя к себе, она заперла дверь и подошла к выложенному изразцами камину. Достав письмо, она положила коробку и оберточную бумагу на кофейный столик, а затем подтянула поближе стоявший на дальнем конце стола телефон. Затем набрала номер, указанный на бланке отеля вверху письма. Надо как можно быстрее убедиться, что произошла какая-то ошибка, а не то разыгравшееся воображение сведет ее с ума.
— Это звонит миссис Томас из Флориды. Я хотела бы поговорить с миссис… — Лес замялась на миг, чтобы взглянуть на подпись под письмом. — С миссис Нэш.
— Подождите минуту, пожалуйста.
— Хорошо.
Однако Лес показалось, что прошла не минута, а целая вечность, прежде чем в трубке раздался голос женщины, представившейся как миссис Нэш.
— Я миссис Томас… Миссис Эндрю Томас, — начала Лес.
— Слушаю вас, миссис Томас. Я ждала вашего звонка. Мы нашли ночную рубашку, которую вы забыли, когда гостили у нас две недели назад. Она уже выслана по почте. Со дня на день посылка должна быть у вас.
— Но я… мне кажется, я ничего у вас не оставляла. Вы уверены, что это моя рубашка? — Ее рука стискивала телефонную трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
— Совершенно уверена. Когда горничная нашла ее в вашем номере, она позвонила нам, чтобы спросить, что с ней делать. Мы решили, что лучше всего выстирать рубашку и отослать ее вам во Флориду. — В голосе женщины послышалось беспокойство. — Это черная шелковая ночная рубашка с кружевной вставкой на груди, не так ли?
— Да, именно так. — Лес глянула на вызывающее одеяние в лежащей на столике коробке и сама почувствовала, как нервно ломается ее голос. — Но я ничего не теряла. — Она закрыла глаза, пытаясь заглушить первый приступ раскалывающей голову боли. — Где горничная нашла ее?
— Кажется, она говорила, что рубашка лежала между простыней в ногах кровати. Вероятно, именно поэтому вы ее не заметили, когда укладывали вещи.
— Возможно… Спасибо, миссис Нэш.
Лес положила трубку на рычаги.
Она почувствовала, как все внутри у нее похолодело, и, прижав руки к груди, принялась слегка раскачиваться, чтобы унять боль. По щекам градом покатились слезы, и Лес ощущала на губах их соленый вкус. Ее сознание, казалось, онемело от сокрушительного открытия, которое она только что сделала, но что-то подсказывало ей, что это скоро пройдет.
Глава 7
К тому времени, когда Эндрю приехал домой — как обычно, поздно вечером, — боль, терзавшая Лес, сменилась гневом, который переходил от пылающего бешенства к ледяной ярости, а затем вновь разгорался жарким огнем. Она стояла лицом к французскому окну, выходившему из их гостиной на втором этаже на открытую веранду. Когда дверь открылась и в гостиную влетел Эндрю, Лес невольно напряглась. Она не обернулась, продолжая стоять к нему спиной.
— Эмма сказала, что ты здесь, наверху. Извини, что я задержался. — Лес видела в темном стекле, как его отражение приближается к ней. — У меня уйдет всего несколько минут на то, чтобы сполоснуться, а затем мы можем спуститься вниз пообедать. Как у тебя прошел день?
Она почувствовала, что Эндрю положил руки ей на плечи и пытается мягко повернуть ее к себе. Нет, только не это. Почувствовать сейчас его губы на своей щеке было бы невыносимо. Отвратительно. Это равносильно оскорблению. Лес резко высвободилась из объятия, почувствовав, как ошеломило Эндрю это движение.
— Эй, в чем дело? — проворчал он.
Лес обернулась к нему лицом, скрестив руки перед собой и разминая ладонями напряженные плечи.
— Вот это… пришло сегодня по почте. — Она кивнула головой на развернутую бандероль на кофейном столике.
Эндрю с удивлением посмотрел на коробку, затем опять на жену, однако Лес чувствовала, что на лице ее застыло ледяное выражение, которое ничего ему не скажет. В этот миг она ощущала в себе твердость и холодную решимость. Поколебавшись, Эндрю подошел, чтобы поближе взглянуть на загадочный предмет. Лес наблюдала, как он отогнул край папиросной бумаги, и с удовлетворением отметила, что при виде кружевной сорочки муж заметно побледнел. Когда он перевел глаза на Лес, в них промелькнуло какое-то странное выражение. Лес догадалась, что Эндрю пытается сообразить, где она раздобыла эту вещицу и как много ей известно.
— Может быть, прочтешь письмо, — предложила она, привлекая его внимание к свернутому листку бумаги, лежащему рядом с коробкой.
Эндрю пробежал письмо так же быстро, как сделала это недавно сама Лес. Однако он был гораздо лучше ее подготовлен к тому, чтобы понять содержание, и ему не пришлось перечитывать записку еще раз.
— Это, должно быть, какая-то ошибка, — произнес он, но Лес не собиралась так легко поддаваться на обман.
— Здесь нет никакой ошибки, Эндрю. Я сама позвонила в отель сегодня днем. Эту шелковую вещицу нашли в простынях в ногах кровати. Она явно не моя. Я не была в Нью-Йорке, и у меня нет ни одной сорочки, хотя бы отдаленно напоминающей эту. Так чья она, Эндрю?
Он не смотрел на нее.
— Это была ошибка, Лес.
— Ты чертовски прав, это была ошибка! — Ярость Лес накалилась до предела. — Кто был с тобой? Словно я сама не знаю… Проститутка с улицы не стала бы надевать рубашку вроде этой. И ты не сумеешь убедить меня, что это была какая-нибудь дорогостоящая девушка по вызову. Профессионалка не оставила бы ничего после себя. Особенно такую вещицу. Итак, кто это был?
— Не вижу никакого смысла отвечать на твой вопрос, — заявил Эндрю. — Виноват лишь я один.
— Ах ты ублюдок! — Голос Лес задрожал и поднялся почти до крика. — Как ты чертовски благородно ведешь себя, защищая эту суку! Ты ведь не хочешь, чтобы ее втянули во всю эту историю, не так ли? Ты боишься, что это может повредить ее репутации, погубить ее доброе имя?
— Лес, прекрати, — попытался успокоить ее Эндрю. — У тебя есть право сердиться и расстраиваться из-за всего этого, но не надо посвящать в наши дела всех соседей.
— Тогда скажи мне… Я хочу знать, с кем ты был, — потребовала Лес, ничуть не снижая голоса.
— Ну и что хорошего тебе это даст, если ты узнаешь? — парировал он с непоколебимой логикой. — Она совершенно невинна, и ее нельзя упрекнуть ни в чем.
— Невинна! — взорвалась Лес. — Уж я-то знаю совершенно точно, насколько она невинна. Раз уж ты не хочешь называть ее имени, то я назову. Клодия.
— Ну вот, опять начинаются эти твои ревнивые подозрения, — не сдавался Эндрю, продолжая отрицать, что новая сотрудница имеет хоть какое-либо отношение к его похождениям, но Лес молча двинулась к телефону. — Куда ты?
Когда Лес подняла трубку, Эндрю схватил ее за руку.
— Звоню твоей драгоценной Клодии, чтобы узнать, что она обо всем этом скажет, — Лес набрала номер справочной. — Скажите мне, пожалуйста, домашний номер Клодии Бейнз.
Эндрю нажал на рычаги телефонного аппарата, прервав связь.
— Лес, не ставь себя в глупое положение.
— Ты уже сам меня в него поставил, так что терять мне нечего. А вот получить кое-что я могу. — Она не сводила с него пристального взгляда.
— Но что ты можешь получить? — возразил Эндрю.
— Удовлетворение, когда узнаю, что я права. — Лес продолжала смотреть на него. Секундой позже он отпустил ее руку и отошел в сторону, понурившись и молчаливо признавая свое поражение.
— Ну, ладно. Да.
— Что да? — Лес не собиралась отпускать его с крючка, ограничившись одним лишь немым признанием. Она хотела, чтобы Эндрю произнес его вслух.
— Хорошо. Это была Клодия, — нетерпеливо выпалил он, и Лес буквально физически замутило при этом имени. — Но я вовсе не хотел, чтобы это произошло.
— И Адам вовсе не хотел брать ни кусочка из того яблока, что предложила ему Ева, — саркастически протянула Лес. — Так ты рассчитываешь, что я в это поверю?
— Я взял ее с собой в Нью-Йорк безо всякого намерения лечь с ней в постель. Просто так само собой случилось, — стоял на своем Эндрю. — Клянусь тебе, Лес. Мне никогда даже в голову не приходило причинить тебе боль. Я люблю тебя.
Но все это были одни лишь слова, и он уже показал Лес, как мало они для него значат.
— Как ты смог так поступить, Эндрю? Почему из всех людей на свете это оказалась именно она? — Лес даже не сознавала, что высказывает свои мысли вслух.
— Не знаю, сумею ли тебе объяснить, какую я испытываю к ней тягу. — Эндрю тяжело опустился на маленький диванчик и взъерошил волосы пальцами. — Она заставляет меня чувствовать себя молодым. А как с ней весело и интересно… Какая это радость — говорить с ней обо всем на свете. Ну и, конечно же, мне льстит, что и она находит меня привлекательным.
— Самый быстрый путь к сердцу мужчины лежит через его тщеславие и самовлюбленность, — язвительно произнесла Лес. — А у тебя тщеславия хватит на двоих. Разве ты не видишь, что она просто использует тебя? Есть ли лучший способ продвинуться вперед, чем стать любовницей старшего партнера?
— Она не такая. Ты не знаешь ее так хорошо, как знаю я.
Он словно больно хлестнул Лес этим ответом.
— Нет, не знаю. Но я уверена, что и ты сам не знал до того, как забрался к ней в постель. Скажи мне, Эндрю, ты получил удовольствие? Может быть, мне следует у нее поучиться? Тебе бы это понравилось?
— Прекрати, Лес, — пробормотал он.
— Ну, полно, полно тебе, Эндрю, — насмехалась Лес. — Только не говори мне, пожалуйста, что тебе не понравился бы menage a trois…
— Черт побери, Лес, хватит. — Эндрю вскочил и, пройдя несколько шагов, остановился у камина, полуотвернувшись от Лес. — Ты выставляешь все в таком грязном и дешевом свете.
— Но это именно то, что я ощущаю. — Боль подступала к горлу Лес, делая ее голос хриплым и надтреснутым. — Я чувствую себя дешевой и использованной — униженной. Когда я вспоминаю о том вечере в ресторане… я сидела за столом с ней… с вами обоими… — Закончить она не смогла.
Описать это было почти невозможно. Эндрю и Клодия были любовниками, и эта тайна связывала их вместе. Эндрю оказался предателем. Он лгал, притворялся. В ту ночь он даже был близок с Лес. Вспоминая об этом, она чувствовала себя такой дурочкой. А теперь Клодия знает об Эндрю такие интимные подробности, которые должна знать одна только жена. И это знание каким-то образом унижало достоинство Лес. Она чувствовала, что никогда не сможет посмотреть Клодии Бейнз в глаза, не вспоминая при этом, что Эндрю лежал обнаженный в объятиях этой женщины. Казалось, Лес разом потеряла свою честь, самоуважение и гордость.
— Лес, прости меня. Мне очень жаль, что так вышло. Сколько раз и на какие лады мне надо еще это повторять? — умоляюще произнес Эндрю.
Кажется, мольба эта звучала искренне и даже немного тронула Лес. Гнев, только что извергавшийся горячим гейзером, стих. Лес чувствовала себя совершенно разбитой.
— Что же будет дальше, Эндрю? — спросила она бесцветным голосом, подняв на мужа глаза.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Ты собираешься видеться с ней опять?
Ее отсутствующий взгляд отмечал серебряные прядки в густой гриве темных волос, ямочку на подбородке Эндрю, мужественные очертания его лица. Красивый, интеллигентный — да, всего этого у него не отнимешь, — но… Ее доверие к мужу пропало. А без доверия все его достоинства казались лишенными всякого смысла. Лес больше не могла смотреть на Эндрю как на мужчину.
— Мне придется встречаться с ней в офисе. Я просто не смогу этого избежать. Ну а что касается всего прочего… — он ловко уклонился от того, чтобы назвать свою любовную связь ее настоящим именем, — обещаю тебе, что с этим покончено навсегда. Я с самого начала совершил промах, сблизившись с ней, а уж продолжать связь было бы еще большей ошибкой. У нас с тобой очень удачный брак, Лес. И мне ничуть не больше, чем тебе, хочется его разрушить.
До сих пор Лес старательно избегала спрашивать, продолжает ли Эндрю встречаться тайком с Клодией после того, как они вернулись из Нью-Йорка, или же их близость действительно была лишь одноразовой вспышкой. Однако он сам только что объявил о последнем. И оттого спокойно смириться с его вероломством было еще труднее.
— Раз ты не можешь не видеться с ней на работе, тогда тебе придется уволить ее, — сказала Лес.
— Этого я сделать не могу. Это было бы несправедливо по отношению к Клодии, — запротестовал Эндрю.
— А ты считаешь, что продолжать работать с ней вместе — это справедливо по отношению ко мне? — вкрадчиво спросила Лес. — Я твоя жена. Почему я должна терпеть, что ты каждый день находишься рядом с ней, и гадать, чем вы занимаетесь вместе? Если ты считаешь, что должен проявить к ней своего рода верность, то наверняка сумеешь подыскать ей место в какой-нибудь другой юридической фирме. Я тысячу раз слышала, как ты говорил, что она обещает в будущем стать превосходным юристом. У тебя есть друзья-юристы по всей стране. Свяжись с одним из них и предложи ей лучшее, чем у тебя, место с гораздо большим окладом.
— Посмотрим, что мне удастся сделать, — недовольно сдался Эндрю.
— Пожалуйста, постарайся, — сказала она.
Он тяжело вздохнул:
— Это твое условие?
Лес еще не думала о том, чтобы выдвинуть какие-то основные требования или правила, при которых их брак смог бы не распасться, но, видимо, Эндрю считал, что именно это она и делает сейчас. Однако до самого последнего момента мысль о разводе ни разу не приходила ей в голову. Она отмахивалась от этого слова, в котором выражалось ее окончательное поражение.
— Да, таково мое условие.
— Давай оставим все разногласия позади, — сказал Эндрю и подошел к ней поближе. — Вместе мы как-нибудь все это уладим.
Когда он протянул руки, чтобы заключить Лес в свои объятия, она увернулась в сторону.
— Нет, я… — Ей нужно было время, чтобы избавиться от стоящего перед ее умственным взглядом видения: обнаженные Эндрю и Клодия в постели. Может быть, когда этот образ потускнеет, она сможет ответить на прикосновения мужа. — Пока еще нет… Пойду-ка я проверю, как там с обедом.